Павлов И. Н. Уходящая Москва : Гравюры на линолеуме. — Москва, 1919

 

 

 

Иван Николаевич Павлов (1872—1951) — гравёр и живописец. Народный художник РСФСР (1943). Лауреат Сталинской премии второй степени (1943). Работал в технике тоновой гравюры, одним из первых утвердил новый вид гравюры, в котором мастер-гравёр является самостоятельным художником. Вначале создавал репродукционные ксилографии для журналов («Запорожец», с этюда И. Е. Репина, 1895), с конца 1900-х гг. — преимущественно оригинальные станковые цветные ксилографии и линогравюры. В первой четверти XX века сделал серию альбомов оригинальных гравюр: «Уходящая Русь», «Уходящая Москва», «Старая провинция», «Останкино», «Пейзажи в цветных гравюрах на дереве».

 

 

[ПРЕДИСЛОВИЕ]

 

„Уходящая Москва“ Ивана Николаевича Павлова дает ряд видов родного нашего города в художественных гравюрах. В общем, — конечно, событие. А кто в широкой публике, в руки которой попадет альбом, поймет, в чем дело? — Чем авто-гравюра отличается от простой репродукции?

 

Придется вначале поговорить именно об этом, несмотря на то, что, конечно, только в обществе недостаточно культурном можно механическую репродукцию смешать с художественным созданием — гравюрой. Все дело в том, что репродукция передает картину какую-нибудь или природу средствами машинно-неживыми. Фотография с картины или пейзажа запечатлеет достаточно четко все, что отразится на светочувствительной пластинке. Кажется, чего же больше? А если подумаем мы: все ли сумеет отразить аппарат? Или же, наоборот, слишком много отражает он?

 

Фотографическое, неживое отражение мира отличается от художественного тем, что оно действительно отражает все, что в мире есть, и существенное и несущественное, без всякого разбора. Художественное же создание всегда переработает то, что мы видим. К этому мы очень непривычны, а ведь по существу художник отличается от простого смертного богом ему данною способностью видеть в мире красоту и правду. А чтобы видеть в мире существенное, надо, может-быть, уметь закрывать глаза на неважное. Так выдвигается на первое место новое искусство: искусство смотреть и видеть, что вовсе не так-то легко.

 

Автогравюра, то-есть гравюра, созданная не на основании чужого умения видеть, как, например, гравюра с картины, и отличается от фотографии творческим этим, художественным взглядом на мир. Фотография разве заменит когда-нибудь ту действительность, с которой она снята? А вот гравюра всегда и всюду новое что-нибудь сумеет нам рассказать о том, что она изображает. Вот силуэт старого монастыря. Сколько раз проходили мимо него москвичи и кто, кроме художника, сумел уловить и запечатлеть не передаваемую поэтичность сумеречного часа? — Памятник Пушкину, насупившись, стоит посреди городской нелепой сутолоки страстной площади. Художник вовсе не вырисовывает всех подробностей. Человеческие фигуры остаются теми же неясными пятнами, какие проходят перед сознанием нашим в ежедневной нашей жизни. Фотография запечатлела бы отчетливо каждое лицо: и сказала бы ложь, потому что мы не видим так отчетливо прохожих. Художник всегда же более верен правоте, нежели машина.

 

И еще одно хочется сказать по поводу альбома. И. Н. Павлов — лучший у нас знаток старой Москвы, той Москвы, которая обречена волей истории на погибель, которой вот — нет уже сегодня. В этой области гравюры его — событие исключительного значения. Потомство будет по ним изучать старый наш город. Дом Леонтьевых, например — сколько грусти в разрушении его! — Но и о некотором долге с нашей стороны рассказывает нам художник. Кто из московских жителей знает эту великолепную церковку святого Марона на Бабьем городке? — Красоту простую и скромную, но такую настоящую вокруг нас открывает художник — там, где никто ее не видал до него.

 

За это ему — спасибо.

 

 

 

 

 

 

ОТ АВТОРА

 

Серия гравюр „Уходящая Москва“ мною начата в 1909 г., и была на ежегодных выставках графического искусства у Лемерсье, Московского т-ва, Современной живописи. Заветной мыслей моей было широкое распространение гравюр среди масс. В 1914 г. мною было предложено т-ву И. Д. Сытина заменить в календаре „Царь-колокол“ механические репродукции с картин цинкографией, дуплексом и меццо-тинте, помещаемые там до того времени, моими авто-гравюрами. Т-во пошло навстречу и в 1916 г. выпустило календарь „Царь-колокол“ с „Уходящей Москвой“ и статьей Сергея Глаголя в количестве 20.000 экземпляров, который и разошелся в несколько дней. Данный успех, который я имею основание приписывать в большей мере моим авто-гравюрам, дал мне возможность итти и далее по этому пути. Вскоре мною была выпущена „Уходящая Москва“ в 100 экземплярах отдельным изданием, с моими ремарками, каковое также быстро разошлось. Моя задача — распространение гравюр среди масс — в настоящее время осуществлена, но наступившая война, а также кризис в печатном искусстве, а главное, бумажный кризис, заставляет сократить мою деятельность до минимума, но все-таки благодаря содействию т-ва Сытина, дает возможность, хотя отчасти, выполнить задачу. Серия гравюр „Уходящая Москва“ вновь мною просмотрена, и я остановился на настоящем формате, который будет проведен и в дальнейших выпусках гравюр. Гравюры оттиснуты с досок в четыре и пять красок мастером Морозовым, обложка тиснута Иваном Козловым под моим руководством.

 

 

 

1. Дом Леонтьевых в Гранатном переулке.

 

2. Краснохолмская набережная.

 

3. Двор Георгиевского монастыря.

 

4. Ворота Английского Клуба.

 

5. Силует Донского монастыря.

 

6. Двор Смоленского рынка.

 

7. Старомонетный переулок.

 

8. Двор церкви Марона.

 

9. Страстная площадь.

 

10. Грибной рынок.

 

 

 

Скачать издание в формате pdf (яндексдиск; 67,6 МБ).