Архитектура стран Двуречья и Месопотамии

Всеобщая история архитектуры в 12 томах / Государственный комитет по гражданскому строительству и архитектуре при Госстрое СССР, Научно-исследовательский институт теории, истории и перспективных проблем советской архитектуры. — Ленинград ; Москва : Издательство литературы по строительству, 1966—1977.

Месопотамией (т. е. Междуречьем) в широком смысле слова называют равнину в долине рек Евфрата и Тигра. К ней относится и Ассирия — область, расположенная в средней части долины Тигра, по обеим сторонам реки. Тигр и Евфрат образуют как бы огромную восьмерку, и часто только ее северную часть называют Месопотамией. В настоящей работе мы будем употреблять название Месопотамия только в этом узком смысле слова, а южную часть равнины, ниже максимального сближения обеих рек, будем называть Двуречьем, как это сейчас принято в специальной литературе.

 

Двуречье представляет собой наносную, образованную отложениями рек низменность (в древности Тигр и Евфрат не сливались и достигали Персидского залива значительно севернее нынешнего общего устья). Культура Двуречья складывалась и развивалась не только между Евфратом и Тигром, но и по обе стороны Евфрата. Древнейшие известные нам жители страны называли ее Шумером. После того как северная часть Двуречья была заселена семитическими племенами (в течение первой половины III тысячелетия до н. э.), Шумером стала называться только южная часть Двуречья, а северная — Аккадом (по названию важного города, возникшего здесь около 2400 г. до н. э.).

 

В течение IV тысячелетия до н. э. (археологические периоды культуры Убайд и ранних слоев культуры Урука) племенам шумерийцев удалось справиться с катастрофическими разливами рек, осушить заболоченную почву каналами и использовать воды Евфрата для регулярного орошения. Почва низменности оказалась необыкновенно плодородной, и вскоре хлеба стало производиться больше, чем это было нужно для одного лишь пропитания земледельцев. На рубеже IV и III тысячелетий до н. э. (археологические периоды культур Джемдет-Наср и раннединастической) завершается разделение труда между сельским хозяйством и ремеслом; начинает применяться труд рабов. Власть в общине переходит к родовой знати, возглавляющей также организацию орошения земель. Из земель общины выделяются храмовые земли. Храмы становятся хозяйственными и политическими центрами государства.

 

Первые государства Двуречья представляли собой небольшие объединения общин; наряду с жрецом-правителем ими управляли советы старейшин и народные собрания. В результате продолжавшейся столетиями борьбы за власть между отдельными правителями около 2400 г. все Двуречье было объединено под властью царей города Аккада. Местная родовая аристократия была подавлена, храмовые земли превращены в царские, на место родовой знати пришла царская служилая знать, царская власть стала самодержавной. Эту служилую знать составляли преимущественно семиты-аккадцы, жившие в районе столицы царства, на севере Двуречья.

 

Государство Аккада погибло в XXIII в. до н. э. Около 2100 г. до н. э. создается новое, более мощное государство того же типа — царство Шумера и Аккада, обычно называемое, по правящей династии, царством

 

 

—стр. 197—

 

III династии г. Ура. Это было время расцвета царской бюрократии. Царско-храмовые хозяйства, обрабатываемые огромными полчищами жестоко эксплуатируемых рабов, занимают большую часть страны, общественная жизнь свободного населения — общинников замирает. Закладываются основы официальной религиозной идеологии, сохранившиеся затем в течение почти двух тысячелетий. Просуществовав около ста лет, царство III династии г. Ура пало около 2000 г. до н. э. под ударами соседних племен, поддержанных частью местного населения. К этому времени произошло полное этническое слияние шумерийцев и аккадцев, и аккадский язык стал языком, общим для всего Двуречья.

 

 

Карта стран Двуречья и Месопотамии

 

 

На развалинах государства III династии Ура возникает несколько царств, но к XVIII в. до н. э. власть над страной переходит к царям Вавилона. Наиболее известен из правителей новой, I Вавилонской династии — царь-законодатель Хаммурапи (1792—1750 гг. до н. э.). Цари уже не ведут собственного грандиозного хозяйства, а раздают царские земли чиновникам, воинам и издольщикам. В стране развиваются мелкие и средние частные хозяйства. Мелкие хозяйства не могут обеспечить себя всем необходимым сами, и поэтому развиваются внутренняя торговля и кредит, а с ними и ростовщичество. Ростовщичество, падение плодородия из-за засоления орошаемых земель и длительное господство

 

 

—стр. 198—

 

завоевателей касситов (1746—1171 гг. до н. э.) приводят к упадку Вавилонии. Одновременно начинается расцвет Ассирии.

 

Города Ассирии, за исключением самого древнего ее центра — Ашшура, расположены у предгорий Загра, на востоке долины Тигра, и легко доступны нападениям горных племен. Поэтому ассирийцы уделяли большое внимание обороне городов и военному делу. Через города Ассирии или вблизи от них проходили почти все важнейшие торговые пути Передней Азии, и ассирийские правители рано подчинили их своему контролю. Государство обороняющееся постепенно превращается в государство захватническое.

 

И действительно, возникнув как маленький и политически зависимый от других народов город-государство Ашшур (III — начало II тысячелетия до н.э.), Ассирия в XIV—XIII вв. до н. э. становится одной из могущественнейших древневосточных держав, а в IX—VIII вв. до н. э. подчиняет себе всю Переднюю Азию.

 

Новый подъем Вавилонии наступает только в конце VII — начале VI в. до н. э., после разрушения великой Ассирийской державы. Вавилон становится гегемоном нового объединения, и этот последний период в истории Двуречья называется Нововавилонским (в отличие от Старовавилонского — первого периода возвышения Вавилона). Нововавилонское, или Халдейское, царство распространялось от гор Ирана до границ Египта. Господство принадлежало торгово-жреческой верхушке самоуправляющихся торговых городов. В 539—538 гг. до н. э. Вавилония была завоевана Персидской державой.

 

 

 

 

Особенности архитектуры Двуречья в значительной мере объясняются природными условиями. На безлесной равнине, где почти не было камня (и лес и камень имеются только на севере и востоке, в горах), где разливы рек нередко вели к катастрофам, для поселений старались выбирать относительно возвышенные места, и часто для новых сооружений использовались развалины старых зданий.

 

Обычай строить одно здание на месте другого стал одной из причин сложности археологических работ в Двуречье, поскольку в одном и том же месте в разных слоях находят остатки нескольких посвященных одному божеству храмов (например, храм бога Сина в Тутубе, современной Хафадже, во II, V и VIII слоях).

 

 

1. Схема кладки стен односторонне-выпуклым кирпичом

 

 

Древнейшим видом жилища в Двуречье были хижины из тростникового плетня, обмазанного глиной. Согнутые верхушки тростника образовывали сводчатое покрытие. Хижины известны не только по раскопкам и древним изображениям. Круглые и прямоугольные хижины из тростникового плетения со вставными дверными и оконными рамами, нижние части которых затянуты циновками, сохранились в болотах низовья Евфрата до настоящего времени. Одновременно с тростниковыми существовали глинобитные бескаркасные постройки, непрочность которых (глина высыхала, и постройки быстро рушились) довольно скоро привела к изобретению и применению сырцового кирпича.

 

Первоначально кирпичи лепились руками. Это были небольшие, продолговатые куски глины, в которую иногда замешивалась рубленая солома. Раскопками в Джемдет-Насре обнаружены следы постройки конца IV — начала III тысячелетия до н. э. из тонких, плоских кирпичей (так называемые «римхены»).

 

В начале III тысячелетия до н. э. сделанный вручную односторонне-выпуклый кирпич (рис. 1) сменился кирпичами, изготовлявшимися в деревянных формах, вначале продолговатыми (20×30×10 см), затем квадратными (31×34×10 см — старовавилонский кирпич).

 

 

—стр. 199—

 

Основной массив кладки стен состоял из кирпича-сырца. Обожженный кирпич применялся только для облицовки и то лишь в исключительных случаях. Вяжущими служили глина, иногда с примесью золы, и битум; известковый раствор начинает применяться с середины I тысячелетия до н. э. Через каждые 5—13 слоев сырцового кирпича во всю толщину стены укладывались тростник или тростниковая циновка, промазанные битумом, которые предохраняли стены от влаги и почвенных солей (этот прием встречается и сейчас в Средней Азии).

 

Дерево (местная низкосортная пальма) применялось ограниченно и очень ценилось (при переезде хозяин дома увозил с собой дверь). В домах знати для балок перекрытий привозили с гор сосну и кедр.

 

Покрытия во всех таких зданиях, как правило, с балочным накатом, помещения узкие и длинные. Отдельно стоящие опоры, хотя и встречались уже в III тысячелетии до н. э. (дворец «А» в Кише и др.), но использовались редко.

 

С древнейшего времени в Двуречье сооружались своды, в основном ложные. Такого рода перекрытия обнаружены в некоторых зданиях начала III тысячелетия до н. э. в Эшнунне и Тутубе. Однако уже в царских гробницах Ура (XXVI в. до н.э.) наряду с ложными сводами над камерами царских гробниц были открыты каменные коробовые клинчатые своды (рис. 2).

 

Уже в ранних поселениях северных областей — Арпачии, Джармо, Хассуне (V тысячелетие до н. э.) — прослеживается постепенный переход от однокомнатных, отдельно стоящих строений к сравнительно большим многокомнатным домам (рис. 3). Общие контуры плана такого дома приближаются к прямоугольнику. Стены вылеплены из больших комьев глины с примесью соломы. Земляной пол покрывался циновками из тростника. К жилому дому усадьбы обычно присоединялся обширный огороженный двор для скота.

 

К концу IV — началу III тысячелетия до н. э., ко времени возникновения первичных мелких государственных образований складывается и характерный для Передней Азии тип поселения. Центром каждого города-государства являлся храм, имевший большое усадебное хозяйство, в котором работали зависимые, свободные и рабы, а позже — почти исключительно рабы.

 

 

2. Ур. Гробница, 2-я половина III тысячелетия до н. э. Разрез

 

 

3. Хассуна. Жилой дом, V тысячелетие до н. э.

Общий вид (реконструкция) и план

 

 

4. Эриду. Храм, VII, 2-я половина IV тысячелетия до н. э.

 

 

—стр. 200—

 

Наиболее ранний южношумерский храм — храм в Эриду (современный Абу-Шахрайн) — относится к позднему неолиту. Сохранившиеся части позволяют составить представление о плане здания, которому присущи основные отличительные черты, и последующих храмов Южного Двуречья (рис. 4). Храм стоит на высокой платформе, к которой с двух сторон ведут лестницы (или пандусы); святилище храма сдвинуто к краю платформы и имеет внутренний открытый дворик; единственный элемент декора храма — узкие прямоугольные ниши с наружной и внутренней сторон стены. Примерами храмов такого типа являются Белый храм в Уруке (рис. 5) и храм в Телль-Укайре (конец IV тысячелетия до н. э.). Храм Телль-Укайра стоит на высокой четырехугольной платформе. Уступы расчленены нишами, декорированными разноцветной мозаикой, имитирующей узоры циновок. Алтарь храма, внутренние стены помещений и колонны входа были покрыты полихромной фресковой росписью с геометрическим узором и изображениями животных (рис. 6). Характерно повышение крыши над западной стеной храма; вероятно, здесь были окна.

 

 

5. Урук. Белый храм, конец IV тысячелетия до н. э. Общий вид руин и план

 

 

В глубине двора выделяется святилище — целла с местом для статуи божества. До конца эпохи Джемдет-Наср (на рубеже IV и III тысячелетий до н. э.) доступ во все части храма был свободным, но позднее в целлу и в окружавшие целлу и двор подсобные помещения непосвященные не допускались.

 

 

6. Телль-Укайр. Роспись алтаря, изображающая мозаичный декор, около 3000 г. до н. э.

 

 

В более северных районах Двуречья (Эшнунна, Тутуб и т. д.) складывается несколько иной тип жилой и культовой постройки. Особенности конструкции, возможно, объясняются более холодным климатом этих районов в зимний период. Для

 

 

—стр. 201—

 

этого типа зданий характерно отсутствие типичного для южных строений центрального внутреннего открытого двора, здесь он заменен закрытым помещением, а также имеется очаг внутри дома. Некоторые исследователи предполагают верхне-боковое освещение, в то время как южношумерские храмы и жилые дома получали свет через дверной проем.

 

К особой категории построек относится единственный дошедший до нас образец общественного сооружения — по-видимому, помещение для народных собраний — в Уруке (конец IV тысячелетия до н. э.). К стенам обширного замкнутого двора примыкали колонны и полуколонны. В их нижней части сохранилась трехцветная (красно-бело-черная) мозаика с преобладанием красного, отсюда условное название «Красное здание». Мозаика состояла из раскрашенных шляпок обожженных глиняных конусов, забитых в сырцовые стены (рис. 7). Узор имитировал связки тростников и тростниковое плетение. На одной из сторон двора находилась небольшая эстрада-платформа, на которую вели боковые лестницы.

 

Мозаичные украшения мало характерны для более поздней архитектуры Двуречья. Возможно, что некоторые храмы были внутри расписаны. До нас дошел только один образец ранней стенной росписи храма в Телль-Укайре.

 

 

7. Урук. «Красное здание».

Мозаичная облицовка, около 3000 г. до н. э.

 

 

8. Ур. Зиккурат, конец ІІІ тысячелетия до н. э. (реконструкция)

 

 

К концу III тысячелетия до н. э. наряду с храмом на платформе появляется новый тип храма — зиккурат, который становится одним из характерных зданий архитекту-

 

 

—стр. 202—

 

ры Двуречья до конца эпохи древности. Зиккурат представлял собой массивную сплошную сырцовую ступенчатую пирамиду, на верху которой воздвигался храмик — местопребывание главного божества города. Наклонные или отвесные террасы зиккурата имели разные цвета: черный (обмазка битумом), красный (облицовка обожженным кирпичом), белый (побелка); позже применялись и другие цвета. Возможно, что иногда террасы озеленялись. Стены (как и у обычных храмов) членились прямоугольными нишами. Рядом с «верхним» храмом обязательно существовал и «нижний» храм, ранее выработанного типа. Лучше всего сохранились зиккураты в Уре (знаменитый зиккурат Ур-Намму, конец III тысячелетия до н. э.; рис. 8), в Чога-Замбиле (в соседней с Двуречьем области Эламе, середина II тысячелетия до н. э.; рис. 9), в Борсиппе (середина I тысячелетия до н. э.) и др.

 

 

9. Чога-Замбиль. Зиккурат, середина II тысячелетия до н. э.

 

 

Гигантский холм осыпавшегося зиккурата в Уре до сих пор имеет высоту 20 м. Когда-то зиккурат был облицован обожженным кирпичом. Верхние, имевшие сравнительно небольшую высоту ярусы храма опирались на громадную прямоугольную в плане (43×65 м) усеченную пирамиду-платформу высотой около 15 м. Ее наклонные плоскости были расчленены плоскими нишами, несколько смягчавшими впечатление несокрушимой массивности сооружения. На верхнюю площадку платформы вели три широких и очень длинных сходящихся марша. Двигавшиеся по этим лестницам процессии казались исчезающими в месте соединения лестниц.

 

С середины III тысячелетия до н. э. цари начали строить дворцы, которые представляли собой разросшийся дом, с рядом внутренних дворов, иногда с наружной отдельно стоящей крепостной стеной. Примером служит дворец «А» в Кише (середина III тысячелетия до н. э.; рис. 10). Важным отличием от богатого жилого дома является также то, что дворец «А» имеет прямую, выходящую на двор для собраний парадную лестницу, у вершины которой, на фоне богатого архитектурного декора царь появлялся перед народом. Двор оформляла также располагавшаяся под углом к парадной лестнице дворцовая терраса, навес которой опирался на сырцовые столбы. Другим нововведением был большой приемный зал, пролет которого был увеличен при помощи

 

 

—стр. 203—

 

четырех круглых, поставленных по оси зала массивных столбов. К началу II тысячелетия до н. э. относится дворец в Мари, где имелись помещения со стенными росписями культового характера, выполненными путем нанесения краски на стену посуху. Изображаемые сцены статичны, что обычно для религиозных сюжетов в искусстве Двуречья, но очень красочны. Основной эффект создает гармоничное сочетание белого, черного и красновато-коричневых тонов. Содержание изображений — культовые сцены; культовый характер имеет, очевидно, и интересная сценка сбора фиников. В отличие от более ранних дворцов, дворец в Мари имел очень большие дворы, также украшенные росписями (рис. 11).

 

 

10. Киш. Дворец «А», середина III тысячелетия до н. э.

 

 

11. Мари. Дворец, начало II тысячелетия до н. э. Фрагмент росписи и план

 

 

Жилые дома, лепившиеся вокруг центрального храмового (и дворцового) комплекса, были в основном прямоугольными в плане, без окон, с освещением через дверные проемы, с плоской крышей и внутренним двором, реже наружным, обнесенным глинобитными стенами. Дома зажиточных горожан начала II тысячелетия до н. э. могли быть двухэтажными, с деревянной галереей, огибавшей внутренний двор (рис. 12).

 

 

12. Ур. Жилой дом, начало II тысячелетия до н. э. План и разрез

 

 

Застройка города производилась стихийно. Между домами были кривые и узкие переулки и тупики (рис. 13). Улицы не мостились и после дождя становились не-

 

 

—стр. 204—

 

проходимыми, однако во многих крупных поселениях уже имелась канализация. Снаружи поселение обносилось крепостной стеной, часто значительной толщины. Примером является город Ур (III тысячелетие до н. э. — VI в. до н. э.; рис. 14). Религиозно-административный центр города в свою очередь был обнесен крепостной стеной. Его отличала от остальной городской застройки некоторая регулярность планировки. Колоссальный зиккурат, примыкающие к нему святилища и двор отделены еще одной двойной стеной.

 

 

	13. Эшнунна, III тысячелетие до н. э. Реконструкция части города, план жилых кварталов

 

 

Таким образом, в Двуречье с конца IV тысячелетия до н. э. и на протяжении многих веков развивалось только кирпичное сырцовое строительство, что было обусловлено в первую очередь бедностью природных ресурсов страны. Именно преобладание сырцового кирпичного строительства определило целый ряд характерных особенностей архитектуры Двуречья: строгий линейный ритм ниш и выступов, отсутствие криволинейных элементов, редкое применение отдельно стоящей опоры — колонны, наряду с этим довольно частое употребление сводчатых покрытий (большей частью ложных).

 

Дошедшая до нашего времени статуя правителя Гудеа, изображенного с чертежом и масштабной линейкой, позволяет предположить приемы проектирования, применявшиеся древними зодчими. На планах лишь проставлялись цифрами размеры частей здания, самые планы были вычерчены без точного соблюдения соотношения размеров помещений (рис. 15).

 

Своеобразие планировки городских комплексов и отдельных зданий в значительной мере объясняется особенностями климатических условий (открытый дворик на юге, закрытые помещения на севере и т. д.), а также характером общественных отношений в эпоху раннеклассового общества; типично выделение в середине города священного храмового участка с доминирующим в центре храмом главного божества и многоступенчатым зиккуратом с храмиком — жилищем верховного бога наверху.

 

О подлинно архитектурной организации пространства можно говорить только при-

 

 

—стр. 205—

 

14. Ур. III тысячелетие до н. э. — VI в. до н. э. План города и план священного участка

а — гробницы 2-й половины III тысячелетия до и. э.; памятники конца III тысячелетия до н. э.; б — гробницы; в — предполагаемый дворец; г — храм Наннара и Нингал; д — двойной храм Нингал (южная часть — храм царя Бурсина); е — дворец Ур-Намму; ж — зиккурат; з — дома, около 2000 г. до н. э.; перестройка нововавилонского времени, VII—VI вв. до н. э.; и — стены священного участка; к — стены города

 

 

15. План дворца, изображенный на статуе Гудеа,

середина III тысячелетия до н. э.

 

 

менительно к общественным зданиям, в первую очередь к храмам, а также к центральному храмовому комплексу города в целом. Уже самый участок храма, прямоугольный или овальный в плане, обнесенный массивными стенами, несколько возвышался над окружающей застройкой. Ритмичные вертикальные выступы, членившие высокие стены, создавали игру светотени, разбивавшую однообразие беленых плоскостей, и придавали зданию торжественность, которой были лишены обычные жилые строе-

 

 

—стр. 206—

 

ния. Центральная тяжелая громада «верхнего» храма с храмиком наверху, стоявшего либо на сплошной высокой платформе, либо на нескольких массивных, громоздившихся друг над другом параллелепипедах зиккурата, с вершины которого божество словно взирало на подданных, представлялась как бы зримой связью небес с храмовым комплексом на земле. В то же время создавалось впечатление доминирующей мощи обитающего здесь божества, вполне гармонировавшее с его скульптурным образом, созданным в шумерском искусстве, — тяжелым, приземистым, с резко выраженными чертами лица и огромными, всевидящими глазами.

 

Простые объемы, главным образом в виде кубов и параллелепипедов, и вертикальное членение плоскостей стен — основные черты шумерской и вавилонской архитектуры. Медленные темпы развития производства, стойкость социальных и религиозных традиций способствовали их закреплению. Это дает возможность довольно легко выделить появлявшиеся по временам чужеродные влияния. Так, в храме, построенном касситским царем Караиндашем в Уруке (XV в. до н. э.) в период завоевания страны горными племенами, нарушены традиции планировки и декоративного оформления здания. Отсутствует внутренний двор, как декоративный элемент введена скульптура (рис. 16). Однако эти (возможно, эламские) черты не были закреплены в архитектуре последующего времени.

 

 

16. Урук. Храм Караиндаша, XV в. до н. э. Реконструкция стены

 

 

Кирпичное сырцовое строительство Двуречья со всеми выработанными для него строительными принципами оказало решающее влияние на архитектуру соседних стран — Ассирии, государств Малой Азии и др., где также преобладают постройки из кирпича, хотя эти области достаточно богаты и другими строительными материалами (лесом и камнем).

 

 

 

 

Военный характер Ассирийского государства наложил определенный отпечаток на характер зодчества. В градостроительстве широкое распространение получают города-крепости и укрепленные дворцы; в изобразительном искусстве преобладает военная тематика.

 

В ассирийской архитектуре прежде всего ощущаются следы хурритско-малоазийского влияния (в середине II тысячелетия

 

 

—стр. 207—

 

до н. э. Ассирия находилась в политической зависимости от хурритского государства Митанни), а также влияния Южного Двуречья, культура которого сыграла решающую роль в сложении ассирийского искусства.

 

 

17. Дур-Шаррукин. Бит-хилани,

712—707 гг. до н. э.

 

 

Некоторые ассирийские города, которые строились или перестраивались относительно поздно, были строго распланированы (например, Кар-Тукульти-Нинурта, резиденция царя Тукульти-Нинурты I, XIII в. до н. э., или Дур-Шаррукин, резиденция Саргона II, VIII в. до н. э., по-видимому, частично также Ниневия, ставшая резиденцией царей в конце VIII — начале VII в. до н. э. и тогда же в значительной мере перестроенная). Правители следили за соблюдением правил застройки. Сохранился указ царя Синаххериба, касающийся планировки Ниневии. По этому указу ширина главной улицы, по которой проходила процессионная дорога, устанавливалась в 52 локтя (около 26 м). Застройщику, вынесшему свой дом за пределы «красной» линии, угрожало быть посаженным на кол на крыше собственного дома.

 

18. Ашшур. Северная часть города, VIII—VII вв. до н. э. (реконструкция)

 

 

19. Дур-Шаррукин. План города, 712—707 гг. до н. э.

 

 

Жилые дома строились из сырцовых кирпичей, с плоскими крышами; они мало отличались от домов Двуречья. В храмовой архитектуре важную роль играл зиккурат,

 

 

—стр. 208—

 

20. Дур-Шаррукин. Цитадель (реконструкция); план цитадели; реконструкция зиккурата

 

 

—стр. 209—

 

заимствованный у шумерийцев, обычно семиярусный и, как правило, несколько более геометризованный. В одном городе могло быть и несколько зиккуратов, посвященных разным божествам; иногда зиккураты были сдвоены (храм Ану и Адада в Ашшуре, XI в. до н. э.). Наряду с зиккуратами, существовали и «нижние» храмы, также в основном повторявшие тип храмов Двуречья.

 

Другие храмы, а также дворцы строились по образцу хеттских зданий типа «бит-хилани». Бит-хилани — отдельный жилой дом, содержащий несколько комнат, с главным залом, растянутым в ширину. Фасад состоит из двух башен и открытой террасы посередине, кровля которой (иногда с галереей) опирается на два—четыре круглых деревянных столба (рис. 17).

 

Раскопки В. Андре в Ашшуре позволили реконструировать архитектурный облик города VIII—VII вв. до н. э. (рис. 18).

 

Город был обнесен стенами из сырцового кирпича высотой 15—18 м и толщиной около 6 м, с фундаментом из крупных каменных глыб. Нижняя часть стен имела глиняную обмазку, а верхняя — зубцы из цветных поливных кирпичей, голубых с желтой каймой. С внешней стороны стены, с интервалом примерно в 20 м, шли башни-контрфорсы. Наружные ворота, фланкированные башнями, вели в длинное помещение внутренних ворот с несколькими отсеками. Среди плоских крыш домов и дворцов возвышались башни храмовых зиккуратов. В Ашшуре их было три: двойной храм Ану и Адада и зиккурат главного божества города бога Ашшура.

 

Более известен город Дур-Шаррукин — резиденция царя Саргона II. Город строился около шести лет (примерно 712—707 гг. до н. э.). Но в 705 г. до н. э. Саргон умер, и Дур-Шаррукин оказался заброшенным.

 

Дур-Шаррукин имел в плане форму прямоугольника; его территория площадью в 28 га, была ограждена мощной стеной, усиленной контрфорсами и имевшей семь ворот (рис. 19). В северной части города, выступая за его пределы, на прямоугольной платформе размещалась цитадель, где находились храмы, дворец Саргона и дома приближенных. Платформа, площадью примерно в 10 га и высотой в 14 м, была сложена из сырцового кирпича и облицована огромными каменными глыбами весом до 14 т каждая. К платформе вели пандусы, по которым могли подниматься колесницы. Дворец состоял из трех частей: собственно дворца, жилых покоев царя и его семьи, хозяйственных и служебных помещений. Всего во дворце Саргона было вскрыто около 200 помещений (рис. 20).

 

 

21. Дур-Шаррукин. Дворец Саргона, 712—707 гг. до н. э.

Конструкции канала

 

 

Во дворце Саргона неоднократно встречаются арки, ложные и клинчатые своды (возможно, результат влияния Южного Двуречья). Особенно характерны перекрытия каналов, где применены различные способы кладки. Канал внутри платформы дворца Саргона с одного конца был перегорожен кирпичной стеной с двумя трубами внизу; далее, расширяясь, он перекрывался коробовым сводом (рис. 21). В средней части канал был сильно сужен и перекрыт ложным сводом, над кладкой которого помещался коридор, перекрытый коробовым сводом. Входные проемы с тяжелыми створками дверей, обитыми медными полосами, по большей части перекрывались арками (вероятно, возводившимися без кружал). Проем иногда обрамлялся орнаментальной лентой из цветных глазурованных плиток (рис. 22).

 

По сторонам входов во дворец были установлены гигантские статуи крылатых быков (они же часто служили опорами арок). Такие быки (иногда львы) с человеческими головами — шеду — добрые духи-хранители — помещались по сторонам арочных проемов почти во всех ассирийских дворцах. В IX — первой половине VIII в. до н. э. они изображались пятиногими — своеобразная передача движения: входивший во дворец сначала видел две передние ноги спокойно стоящего животного. Пришелец делал шаг вперед, направляясь во внутренние покои, и чудовище тоже делало шаг ему навстречу: теперь он

 

 

—стр. 210—

 

видел животное в профиль; одной передней ноги не было видно, но зато появлялась пятая — шагающая нога, которая и создавала иллюзию движения статуи (рис. 23).

 

 

22. Дур-Шаррукин. Дворец Саргона. Портал (реконструкция)

 

 

Во внутренних помещениях дворца были открыты остатки панели, сложенной из разноцветных поливных изразцов с изображениями священных предметов (плуг, птица, дерево и т. п.), и следы стенных росписей. Прием облицовки зданий глазурованными кирпичами вообще характерен для архитектуры Ассирии (его начали применять здесь на 600—700 лет раньше, чем в Вавилоне, прославившемся искусством облицовки глазурью). Во дворце Тукульти-Нинурты I в городе Кар-Тукульти-Нинурта глазурованным кирпичом была облицована нижняя часть стен. В нем же обнаружены следы стенных росписей.

 

Помещения дворца, как правило, были узкими, длинными и высокими. Нижние части стен парадных залов облицовывались рельефными каменными плитами — ортостатами. Балочные покрытия делались из кедра.

 

Четкая организация внутреннего пространства, анфилады залов, крылатые быки у входов и ленты раскрашенных рельефов — все это соответствовало торжественному ритуалу придворной жизни и должно было производить сильное впечатление на приходившего во дворец (рис. 24).

 

Все отдельные части дворца были оформлены симметрично, но его расположение во дворе цитадели было ассиметричным. При дворце располагались три храма. Зиккурат из семи разноцветных ярусов по формам более легкий, чем южные зиккураты, был сдвинут от центра дворцового комплекса в один из дальних (со стороны города) углов платформы. Поэтому он

 

 

—стр. 211—

 

не доминировал над обиталищем деспота, «царя всех стран, царя вселенной».

 

Дворец ассирийского наместника в Тель-Барсипе в Северной Месопотамии (середина VIII в. до н. э.; современный Телль-Ахмар) стоял на высоком холме и по своему великолепию мало уступал дворцу Саргона, хотя и был построен в провинциальном городе. Как и дворец Саргона II, он включал комплекс больших дворов-залов (самый большой 25×65 м). Во дворце существовали сложная система отводных и дренажных труб, ванны и т. д. Стены парадных залов были покрыты росписями, изображавшими царя в батальных и охотничьих сценах. Раскраска изображений часто была условной: синие лошади, красные всадники и т. п. В некоторых залах сохранились панно с изображениями быков, козлов и других животных, обрамленные орнаментальным фризом. По тонкой графической манере и по живости изображения росписи Тель-Барсипа принадлежат к числу лучших памятников ассирийского искусства.

 

 

23. Дур-Шаррукин. Дворец Саргона. Деталь портала: крылатый бык	24. Дур-Шаррукин. Дворец Саргона. Настенная живопись

 

 

Введение цвета в архитектуру характерно и для храмов Южного Двуречья, особенно в ранние его периоды (ср. «Красное здание» в Уруке), однако, там скульптура в архитектуре особой роли не играла. В ассирийском же искусстве наблюдается тесная связь скульптуры с архитектурой, что типично также для Сирии и Малой Азии (в частности, для хеттов и хурритов).

 

 

—стр. 212—

 

25. Ниневия. Дворец Ашшурбанипала. 669 — около 633 гг. до н. э. Рельеф, изображающий охоту на львов

 

 

У хеттов и хурритов заимствовали ассирийцы и систему облицовки стен ортостатами. Однако ассирийские ортостаты отличаются от хеттских тем, что ассирийцы переносили облицовку внутрь помещений (у хеттов облицовывалась нижняя часть наружных дворцовых стен). Самые ортостаты занимают здесь значительно большую часть площади стены. Не связанные по сюжету изображения хеттских рельефов сменяются в Ассирии огромными панно, подчиненными одной теме (царские походы, царская охота и т. п.). Рельеф был низкий и раскрашивался, что создавало впечатление скорее графического, чем объемного изображения (рис. 25).

 

 

 

 

Архитектурные памятники Нововавилонского царства исследованы гораздо обстоятельнее памятников других периодов истории Двуречья благодаря раскопкам архитектора Р. Кольдевея (проводились в 1898—1917 гг.).

 

После разрушения Ассирийской державы и нового возвышения Вавилона при царе Навуходоносоре II (605—563 гг. до н. э.) начинается в огромных масштабах строительство в различных городах страны и в особенности в ее столице — Вавилоне. О Вавилоне времен Навуходоносора II можно говорить как о городе, создававшемся по определенному плану и представлявшем собой целостный ансамбль. Хотя в истории Древнего Востока строительство городов по единому плану было известно и раньше, в Вавилоне была сделана первая в истории Древнего мира попытка продуманной перепланировки большого города с многотысячным населением (по данным Э. Унгера — около 200 000 человек). Перепланировка была начата в 678 г. до н. э. ассирийским царем Асаргаддоном, после того как старый Вавилон был разрушен за восстание при его предшественнике.

 

План Вавилона VII—VI вв. до н. э. представлял собой вытянутый четырехугольник площадью около 10 км² (рис. 26). Евфрат делил его на две части: восточную — старый город и западную — новый город, который был по существу пригородом Вавилона и соединялся со старым городом мостом на каменных быках, поддерживавших деревянное пролетное строение. Важнейшие здания помещались в старом городе. Город был пересечен системой длинных прямых

 

 

—стр. 213—

 

улиц, так называемых дорог процессий, создававших великолепные перспективы. Распланированы были и некоторые жилые кварталы, хотя, как правило, застройка территории вблизи дорог процессий была стихийной. Снаружи Вавилон был обнесен тремя оборонительными стенами — первой, толщиной 7 м, из кирпича-сырца, далее на расстоянии около 12 м — второй, толщиной 7,8 м, из обожженного кирпича, и каменной стеной у рва, толщиной 3,3 м, а также двойной внутренней стеной из кирпича-сырца с зубчатыми башнями и восемью воротами, носившими имена главных богов. Оборонительная стена шла и вдоль берега Евфрата.

 

 

26. Вавилон. План города, VII—VI вв. до н. э.

 

 

Основной магистралью города, являвшейся его главной осью и тянувшейся с се-

 

 

—стр. 214—

 

веро-запада на юго-восток почти через весь город, была «дорога процессий» богини Иштар — Аибуршабу, соединявшая главный храм города — Эсагилу — с наиболее важными, северными воротами (ворота Иштар). Дорога шириной около 7,5 м была вымощена плитами известняка и красной брекчии. Стены участка перед воротами, ограниченного Северным дворцом Навуходоносора II и защищавшим ворота укреплением, были облицованы голубыми глазурованными кирпичами, составлявшими рельефное изображение шествия львов — белых с желтыми гривами и желтых с красными гривами (рис. 27). Эта часть дороги имела в ширину свыше 25 м и составляла как бы преддверие ворот Иштар. Общая длина фризов достигала 180 м. Ворота Иштар состояли из двух больших внутренних и двух внешних меньших размеров башен, облицованных синими глазурованными кирпичами с чередующимися рельефными изображениями быков и драконов (рис. 27), тоже белых с желтыми гривами и желтых с красными гривами. Арка ворот имела в ширину 4,5 м и в высоту около 9 м. Архитектурная трактовка ворот была связана с характерным и для более ранних периодов истории Двуречья принципом ритмичного чередования простейших вертикальных объемов. Для создания в ансамбле общего ритма одновременно использовались ряды плоских и выпуклых изображений, украшавших одну и ту же плоскость ворот. В строгом общем ритме были допущены некоторые намеренные отступления, разбивавшие монотонность целого: чередование темного и светлого фонов, разнообразие в порядке размещения плоских и выпуклых изображений, небольшие изменения в повторяющихся фигурах львов.

 

 

  

27. Вавилон. Один из львов, изображенных по сторонам дороги процессий, VI в. до н. э.,

и изображение дракона на воротах Иштар, VI в. до н. э.

 

 

Новым явилось и расширение применявшейся в архитектуре цветовой гаммы. Кроме естественных в условиях вавилонской строительной техники белого и черного цветов (побелка стен, обмазка битумом), вводятся также темно-голубой и желтый цвета, характерные для окружающего сооружения ландшафта. Сияющие темно-голубой лазурью ворота являются естественным центром, к которому тяготеет вся композиция, и динамика целого еще более подчеркивается текущими от ворот наружу рядами синих и голубых прямоугольников на стенах с шествующими львами. От ворот улица шла под гору, пересекая центр города, и далее, по прямой линии, вдоль высоких крепостных стен Южного дворца, а затем, после перерыва, вдоль стен священной ограды храма Мардука — Эсагилы. Это был священный участок, располагавшийся между дорогой процессий Иштар и Евфратом; площадь его в нововавилонское время составляла около 30 га (рис. 28). Священный участок пересекала дорога процессий бога Адада, шедшая под прямым углом от дороги Иштар—Аибуршабу — к мосту. Северная, большая часть священного участка была обнесена стенами и состояла из трех дворов: северного, вытянутого в направлении с запада на восток, западного, совсем узкого, вытянутого вдоль реки, и главного, занимавшего остальную площадь.

 

У юго-западного угла главного двора возвышалась храмовая башня Эсагилы — зиккурат Этеменанки, по-шумерски «Дом основания небес и земли». Этот зиккурат (знаме-

 

 

—стр. 215—

 

нитая Вавилонская башня), разрушенный ассирийским царем Синаххерибом и восстановленный при его сыне Асаргаддоне и «внуке Ашшурбанапале зодчим Арадаххешу, был заново перестроен при нововавилонских царях и начал разрушаться при персидском владычестве (VI—IV вв. до н. э.). Александр Македонский решил воздвигнуть его заново; старая башня была снесена до основания, но великий завоеватель умер, не успев исполнить своего намерения. Помимо скудных данных, добытых раскопками, некоторые сведения для восстановления внешнего вида зиккурата имеются у античных писателей (в особенности у Геродота); сохранились также обмеры и описания Эсагилы и Этеменанки, составленные самими вавилонянами в III в. до н. э.

 

 

	28. Вавилон. Священный участок храма Мардука, VII—VI вв. до н. э. Общий вид (реконструкция) и план

 

 

По этим данным, зиккурат Этеменанки находился в глубине двора и был расположен слегка асимметрично по отношению к окружавшему его двору. Однако эта асимметрия едва ли была сколько-нибудь заметна. Квадратный (90×90 м) нижний ярус зиккурата имел в высоту 33 м. Ядро башни (60×60 м) было сооружено из необожженной глины. Вокруг него шла 15-метровая толща облицовки из обожженного кирпича, возможно, в древности покрытая

 

 

—стр. 216—

 

битумом. Стены, имевшие небольшой наклон, членились прямоугольными выступами, по двенадцати с каждой стороны. С юго-востока на башню вела лестница длиной 60 м и шириной свыше 9 м. Две лестницы той же ширины, примыкавшие к юго-восточному фасаду здания, вели на первый ярус. Все три лестницы также имели выступы. Каждый следующий ярус поднимался несколько отступая от края, у которого таким

 

 

29. Вавилон. Общий вид города, VII—VI вв. до н. э. (реконструкция)

 

 

—врезка—

 

Вавилон. Ворота Иштар и дорога процессий. VII—VI вв. до н. э. Реконструкция

 

 

—стр. 217—

 

образом образовывалась небольшая круговая площадка. Третий, четвертый и пятый ярусы, а возможно, и шестой, стоявшие над 18-метровым вторым, имели каждый по 6 м в высоту и представляли собой как бы единое целое. Над пятым (или шестым) ярусом находилось святилище высотой в 15 м. Святилище было, по-видимому, сложено из обожженного кирпича и облицовано синими изразцами. Балки и перекрытия были обиты бронзой. Вышка над святилищем должна была иметь в высоту 6 м. Все сооружение было увенчано огромными бронзовыми (вероятно золочеными) бычьими рогами, атрибутами божества. Общая высота башни составляла 90 м. В святилище наверху зиккурата помещался спальный покой бога Мардука и его супруги. Здесь находились золотое ложе и кресла, а также золотые или одетые в золотые одежды статуи. Здесь же были, по-видимому, и притворы других богов, группировавшиеся, как обычно, вокруг двора, в данном случае перекрытого. Каким образом освещалось помещение, неизвестно.

 

Южная часть комплекса Эсагилы по другую сторону дороги Адада, где помещался нижний храм Мардука — Экуа, до сих пор полностью не раскопана.

 

Эсагила была центром городского ансамбля. Но ее зиккурат Этеменанки, видный издалека из любой точки города, не являлся завершением ни одной из городских магистралей. Его присутствие придавало особую торжественность процессионной дороге Иштар, построенной на бесконечно разворачивавшейся перспективе вертикальных линий, чрезвычайно многообразных по группировке, однако неизменно создававших один и тот же эффект. Единство их подчеркивалось прямой линией каменного помещения посреди улицы. Но только когда нарастание вертикалей достигало апогея у грандиозных зданий, фланкировавших «Священные врата» при подходе к Этеменанке, участник процессии, поворачивая под прямым углом и вступая через «врата» на священную почву Эсагилы, видел из-под арки ворот впервые прямо перед собой массив зиккурата, при этом с расстояния, дающего наилучшее соотношение его частей.

 

На смену перспективе, развертывающейся вдаль, здесь приходит вертикальная перспектива: уходящие ввысь яруса зиккурата. Но и здесь доминирующее значение отвесных линий подчеркнуто членением поверхности пилястрами и храмом наверху, вертикальные стены которого, как и всех вавилонских храмов, вероятно, были украшены желобками и разделены на чередующиеся ниши и прямоугольные выступы башни. Ясно выступают основные принципы вавилонской архитектуры: всюду прямые линии, резко очерченные углы; из кривых линий предпочитается полуокружность арки; если допускается горизонтальное членение, то лишь там, где вводится уступ; на принципе уступов основаны зиккураты, т. е. те здания, которые в большой мере определяют архитектурный облик вавилонского города; зубцы в виде уступов венчают крепостные стены, ворота, храмы. Чуть заметный наклон нижних ярусов зиккурата создает впечатление его вечной устойчивости (рис. 29).

 

 

30. Вавилон. Храм Эхаттутила, VI в. до н. э. (реконструкция)

 

 

Залитый солнцем главный двор с возвышавшимся посреди него зиккуратом должен был представлять замечательно красочное зрелище. Благодаря гармоничному сочетанию цветов и грандиозности поверхности ярусов зиккурата сооружение не казалось пестрым. Контраст же с однотонностью самого города должен был содействовать представлению о великолепии храма. Издали яркость красок смягчалась дымкой, всегда реющей над Двуречьем, а голубизна вершины зиккурата, сливавшаяся с голубым фоном неба и оттененная только бликами и сверканием золотых рогов, подчеркивали значение Вавилонской башни как «связи небес и земли».

 

Севернее и южнее священного участка располагались храмы других божеств —

 

 

—стр. 218—

 

бога Нинурты Эхаттутила, богини Нинмах — Эмах и др. (рис. 30). Неподалеку от храма Эмах был раскопан Южный дворец-крепость, расширенный и украшенный при Навуходоносоре II (рис. 31). Севернее, отделенный от Южного дворца городской стеной, располагался Северный дворец-укрепление, так называемый дворцовый музей (в нем хранилась скульптура, по-видимому, трофеи нововавилонских царей). Южный дворец представлял собой в плане неправильный прямоугольник и имел пять внутренних дворов (главный из них площадью 55×60 м). Южная стена главного двора была облицована темно-синими глазурованными кирпичами с орнаментом в виде желтых колонн, увенчанных капителями с четырьмя волютами; над колоннами шел фриз из голубых ромбов с бело-желтыми пальметтами. Три открытых арочных проема в этой стене вели в продольный тронный зал (15×52 м; рис. 32).

 

 

31. Вавилон. Южный дворец Навуходоносора, VI в. до н. э.	32. Вавилон. Южный дворец Навуходоносора. Орнамент тронного зала

 

 

В стене тронного зала против центрального проема находилась ниша с уступчатым обрамлением. В ней, вероятно, на возвышении помещался царский трон, воздействие которого усиливалось светом, лившимся через проемы. Здесь разрешалась не столько архитектурная, сколько инсценировочная задача: с царского трона был виден заурядный, хотя и огромный двор, зато

 

 

—стр. 219—

 

подходивший к царскому трону видел великолепную облицовку южной стены и на фоне ее в арочных проемах — трон владыки.

 

 

33. Вавилон. Южный дворец Навуходоносора. Сводчатые помещения висячих садов (реконструкция)

 

 

В северо-восточном углу дворца, по-видимому, было расположено знаменитое в древности сооружение, так называемые висячие сады, устроенные, по преданию, Навуходоносором II для жены-мидянки, не привыкшей к плоскому и безлесному ландшафту Вавилонии. Сохранились только остатки — подвалы сооружения. Оно представляло собой в плане неправильный четырехугольник, северную и восточную часть которого образовывали внешние стены дворца, с юга же и с запада оно имело свои стены, к которым изнутри примыкал ряд одинаковых сводчатых помещений. В центре располагался еще один четырехугольник стен, построенный таким образом, что его возможное оседание не могло отразиться на окружающих частях здания. Самая длинная внутренняя стена тянулась на 42 м, с юга находился вход. Внутри в два ряда помещалось четырнадцать камер, перекрытых мощными сводами, опиравшимися на внешнюю стену и на стены ряда внешних сводчатых камер (рис. 33).

 

Четырехугольник стен нес тяжесть висячих садов, верхняя часть которых, согласно свидетельству античных писателей, находилась на высоте стен дворца (около 25 м). Наземная часть здания, вероятно, состояла из ряда мощных столбов или стен, вроде стен сводчатых камер, составлявших подземную часть. Над сводами лежали большие каменные плиты, остатки которых были найдены при раскопках, затем слои кирпича, битума, тростника, свинца и, наконец, толстый слой земли, в котором и росли деревья висячего сада. Сад орошался при помощи водоподъемного колеса.

 

При изучении Южного дворца Навуходоносора II складывается впечатление, что строитель занимался исключительно разрешением частных художественных задач на отдельных его важнейших участках, причем и тут архитектурные средства отступали перед декоративными, цветовыми (см., например, цветовую трактовку фасада тронного зала).

 

Особую планировку имеют висячие сады. Эта часть предназначалась для личных нужд царской семьи. Насколько можно судить по описаниям, строитель достиг определенного художественного эффекта в синтезе зеленых насаждений и архитектуры (горизонтальные ряды аркад, несущих на себе сады). Вероятно, здесь была использована вертикальная перспектива, знакомая вавилонянам по зиккуратам. Озелененные (как предполагает ряд исследователей) террасы некоторых зиккуратов могли быть предшественниками висячих садов. Более близкие аналогии висячим садам можно встретить в ассирийской архитектуре (акведук на стрельчатых арках, замкнутые стенами культовые сады и т. п.).

 

Среди других построек нововавилонского времени замечателен храмовый комплекс Эзида в Борсиппе, пригороде Вавилона (рис. 34). Главную особенность ансамбля Эзиды, в отличие от ансамбля Эсагилы, составляет сочетание обоих главных элементов храмового комплекса — нижнего храма

 

 

—стр. 220—

 

и зиккурата. Зиккурат Эуриминанки (в XIX в. ошибочно считавшийся Вавилонской башней) возвышается непосредственно за нижним храмом, который поэтому имеет дополнительные ворота позади главного помещения, что позволяло открыть широкий вид на многоярусный массив непосредственно с главного двора храма; оттуда же было видно и средоточие храма — святилище (целлу) и статую божества. Таким образом, вертикальная перспектива зиккурата вводилась в ансамбль, главным аспектом которого в вавилонской архитектуре был двор. Композиционно нижний храм Эзиды — один из лучших образцов нововавилонской архитектуры, где сложный и строгий ритм выступов создает удивительно гармоничное впечатление.

 

 

34. Борсиппа. Храмовый комплекс Эзида, VI в. до н. э. Реконструкция северного фасада храма и план комплекса

 

 

Любопытный вариант типа поздневавилонского храма представляет собой храм бога Ану и богини Анту в Уруке, раскопанный Ю. Иорданом (рис. 35). Здесь все пространство священного участка было занято отдельными храмовыми и служебными зданиями с многочисленными дворами.

 

Храм был перестроен в начале II в. до н. э. При этом план храмового комплекса остался без изменений, было изменено лишь внешнее оформление стен и перестроено собственно здание храма Ану и Анту. Большое значение во дворе придано порталам с арочными перекрытиями. Влияние эллинизма, по-видимому, не коснулось этого храма, хотя в Вавилонии, несомненно, были здания чисто греческого типа (известен, например, открытый театр в Вавилоне). Эллинизм проявляется здесь только косвенно, в виде стремления избежать монотонности классических вавилонских форм. Вообще же в архитектуре храма виден скорее протест против чужеземных форм, стремление обойтись своими средствами. Заметно, однако, влияние ахеменидской архитектуры.

 

Для декорировки фасада художник применил почти весь комплекс приемов вавилонской архитектуры: нишу со ступенчатым обрамлением, полувалики, желобки, слабые выступы и т. д. Все эти элементы декорировки, сочетаясь в строго определен-

 

 

—стр. 221—

 

ном порядке, создают впечатление пышности, отличающее храм Ану и Анту от других нововавилонских построек. Самый храм выделен из комплекса, стены его имеют несколько иное расположение элементов декора, чем все прочие; он выше окружающих построек, с которыми, тем не менее, составляет как бы одно целое. Проемы-входы в храм, а в одном случае, легкое отступление от закономерности чередования элементов декорировки стен разбивают впечатление однообразия, обычного в нововавилонский период. Наверху выступы, а может быть, и промежутки между ними были украшены изразцовым фризом с идущими навстречу друг другу чередующимися желтыми и белыми чудовищами, в трактовке которых заметно ахеменидское влияние (форма крыльев); снизу фризы были обрамлены рядами белых и желтых звезд. Ю. Иордан указывает на ухудшившееся качество изразцов по сравнению со временем Навуходоносора. Над фризом, вероятно, были зубцы. Интерьеры храма почти не отличаются от интерьеров нововавилонских храмов; вход в святилище расположен против главных ворот. Устройство освещавшегося искусственным светом святилища отличается в деталях от нововавилонских храмов.

 

 

35. Урук. Храм Ану и Анту, начало II в. до н. э. Северо-восточный фасад, внутренний двор и план

 

 

Таким образом, хотя в архитектуре храма Ану и Анту и заметны известные сдвиги, в частности строитель отступил от принципа строго вертикального членения плоскостей, однако чисто вавилонские художест-

 

 

—стр. 222—

 

венные средства остались здесь в своей основе неизменными, допущено лишь несколько большее разнообразие в декорировке стен, отчасти в духе ахеменидского искусства, близкого к классическому вавилонскому.

 

* * *

 

Вавилонские архитектурные формы, оказав определенное влияние на искусство времени Персидской державы, дожили вплоть до последних столетий, предшествовавших нашей эре, как в области светского, так и в области культового строительства, где они поддерживали стремление вавилонской религиозной идеологии сохранить себя в борьбе с конкурирующими идеологиями. Лишь в парфянский период сочетание элементов вавилонской архитектуры с эллинистическими создало новый архитектурный стиль, формы которого лежат в основе всего последующего средневосточного зодчества.