Белый снег Болоньи: интервью с итальянской художницей Марой Гуэррини

Мара Гуэррини (Mara Guerrini). Фото: С. Пахомов

 

 

Итальянская художница Мара Гуэррини (Mara Guerrini) более 40 лет выставляется в Италии и за рубежом. Наибольшую известность ей принесли работы в технике акварели. За виртуозное владение водными красками её называют "The Lady of Venice” («Синьора Венеции»).

 

В октябре 2017 года в Болонье Сергей Пахомов взял интервью у художницы. Мара Гуэррини рассказала о «секретах» своего творчества. Синхронный перевод — Светлана Ярунина.

 

 

 

 

Синьора Гуэррини, здесь в мастерской выставлено огромное количество ваших работ, и это понятно, но удивляет другое: многообразие жанров. Я вижу, здесь практически все жанры живописи: от натюрморта до обнажённой натуры. И всё это акварель. Почему?

 

Мара Гуэррини: Мастерская художницы — это её жизнь. Это, можно сказать, путеводитель моего творчества. В разные годы меня увлекали разные вещи. Неизменно одно — моя любовь к акварели. Меня привлекает чистота акварели, её деликатность. Это мне очень созвучно. Мне вообще в жизни не нравится агрессия. В любом виде.

 

Когда я заканчивала учёбу в академии, акварель была не так распространена как другие виды живописи. Я экспериментировала, пробовала, искала себя.

 

 

Буквально в эти дни в Москве проходит 1-й Международный фестиваль акварели. Сейчас вам интересны новые техники?

 

Мара Гуэррини: Я стараюсь следить за тем, что происходит на «художественной кухне». Понятно, что молодые ищут. Но честно скажу, сейчас мне не особо нравятся формальные новшества, направленные лишь на то, чтобы удивить публику. Искусство должно что-то нести людям: чувства, переживания.

 

Уже давно я нашла свой путь. Сейчас меня больше увлекает погружение в глубину совершенствования, в проработку нюансных отношений.

 

Когда я начинаю новую работу, то тщательно всё продумываю, в каких цветах она будет, на чем будет строиться гармония. А потом приходит вода, — и вода начинает делать своё дело. Акварель очень подвижна. Я должна получить от воды обратный ответ, ощутить, как конкретно возникает тон, цвет. В акварели идёт живой диалог художника с водой. Я контролирую продвижение к замыслу, но при этом чувствую, как вода заполняет цветом плоскость картины, и реагирую на ситуацию ответными действиями. Здесь работает триединство: рука, голова, сердце.

 

 

 

 

В ваших работах необычайная лёгкость. Конечно, акварели вообще присуща деликатность, но у вас есть что-то особое. В чём секрет?

 

Мара Гуэррини: Секрет в отсутствии «секретов»: я не использую никаких дополнительных инструментов. Только кисть, краска, вода. Никаких карандашей, никаких эскизов. Рисунок ведь делают для подсказок, мне они не нужны. Замысел надо держать в голове. Прозрачные краски слишком беззащитны, они ничего не могут скрыть. Живопись это не раскрашивание предварительного рисунка, а рисование непосредственно кистью и цветом.

 

Акварель — это техника, требующая особой точности. Один неверный штрих, — и всё потеряно. Исправления в ней трудны, практически невозможны. Поэтому я всё должна держать в памяти, предвидеть возможное развитие и быстро реагировать по ситуации.

 

Да, это не просто. Но зато, как мне кажется, это рождает особые доверительные отношения между художником и водой, краской во время работы. И в результате эта искренность передаётся картине. Причем люди чувствуют это, даже если они не задумываются о том, как всё это сделано.

 

Существует масса приспособлений, но мне они совершенно не нужны. Например, резервы — защитные покрытия типа воска. Кто-то использует их, чтобы закрасить светлые элементы, а потом всё сверху покрыть темной краской. Я добиваюсь того же результата, работая в негативе. Честно закрашиваю темные участки, оставляя не тронутыми светлые. Труднее? Конечно, но зато границы цветовых пятен становятся естественными, живыми. Здесь много всяких тонкостей.

 

 

  

Обложки каталогов работ Мары Гуэррини, выпущенные в 1999 и 2008 годах. Из библиотеки С. Пахомова

 

 

Мне всегда казалось, что свободное растекание краски в акварели, особенно когда работают «по сырому», допустимо в пейзажах, может быть, в натюрмортах, но у вас в этой манере выполнены портреты. Трудно представить, что такие сложные работы можно делать без карандашного эскиза.

 

Мара Гуэррини: Вот и японцам было трудно представить. Лет десять назад японское издательство ART PRINT JAPAN организовало мою персональную выставку в четырёх городах Японии. Обычно, автор приезжает всего на пару дней на открытие. А тут они настаивали, чтобы я две недели сопровождала выставку, да ещё и писала картины на виду у всех. Я только потом сообразила, что организаторы хотели понять мою технику и даже просто убедиться, что именно я нарисовала эти картины.

 

Сначала они не верили, потом пришли в полный восторг. К сожалению, люди убеждены, что для акварели обязательно должен быть какой-то эскиз, какие-то отправные точки. На самом деле работа по чистому листу это большое наслаждение.

 

 

 

 

В России художники, как правило, больше гордятся своими зарубежными выставками, чем местными. А здесь от одного списка местных выставок дух захватывает: Флоренция, Рим, Венеция… В родной Болонье у вас бывает по несколько выставок в году.

 

Мара Гуэррини: Я очень люблю Болонью. Вы были в центре города на площади. Вы видели, насколько разные стили там соседствуют. Готика, Возрождение, барокко. Но вы чувствуете гармонию. Почему? Потому что каждый архитектор, прежде чем проектировать новое, изучал прошлое. Если бы у меня не было связи с прошлым, я бы не могла творить. Я чувствую себя итальянкой, потому что у меня есть такое прошлое.

 

Когда я рисую город, здания, соборы, то начинаю с неба. Заливаю кистью пространство вокруг силуэтов. Поэтому линии не кажутся жесткими. Они наоборот, становятся живыми.

 

 

Панорама Болоньи, вид с крыши Базилики Сан Петронио (Basilica di San Petronio). В центре купол Santuario di Santa Maria della Vita, правее «падающие башни» — Азинелли (высокая) и Гарисенда (Le due Torri: Garisenda e degli Asinelli). Фото: Ввласенко. Источник: commons.wikimedia.org

 

 

Базилика Сан Петронио на площади Пьяцца Маджоре в центре Болоньи. Источник: brokgauz.academic.ru

 

 

 

 

На туристических сайтах Болоньи можно встретить экзотические приглашения провести тест-драйв на суперкарах Lamborghini (поскольку они здесь производятся) и нарисовать акварельную картину под руководством Мары Гуэррини в её студии.

 

Мара Гуэррини: Каждый человек имеет право на радость творчества. Надо только помочь ему увидеть в обычном необычное.

 

Для тех же, кто хочет более серьёзно освоить основы акварели, я устраиваю 2 раза в году 3-месячные курсы. Мы изучаем, практикуемся, рисуем на пленере. Но надо понимать, что акварель, как всякая техника живописи не может быть объяснена просто как техника, без основы. А основой является классика. Поэтому мы обязательно начинаем с копирования мастеров Возрождения.

 

 

Но ведь шедевры Возрождения — это фрески, масло, — совсем другая техника?

 

Мара Гуэррини: Я Вам сейчас покажу. (Мара встаёт из-за стола и возвращается с большим листом акварели). Вот моя копия Джованни Гверчино. Это художник болонской школы живописи. Картина «Мистический брак св. Катерины Александрийской» находится в Германии. Я её видела много раз. Но вот настал момент, когда я почувствовала, что мне хочется передать чувства, которые пробуждает во мне эта картина. Раньше такого ощущения не было. А вот теперь я как бы пропустила эти чувства через себя.

 

Кстати, это я рисовала по памяти. Фотографиями вообще никогда не пользуюсь.

 

 

 

 

 

 

Так всё-таки это не копия в буквальном смысле?

 

Мара Гуэррини: Конечно, речь не идёт об имитации. Копирование старых мастеров необходимо для того, чтобы почувствовать пропорции, колорит, гармонию.

 

 

Вы живете в окружении классики. Великие мастера, гении прошлого не сковывают ваше творчество?

 

Мара Гуэррини: Великие скульпторы, художники — это мои учителя. И абсолютно я не чувствую себя подавленной. У каждого человека есть, что сказать этому миру, что-то оставить в этом мире. Это мои чувства, которые только мои. Которых ни у кого и никогда не может быть. Просто даже потому, что каждый человек индивидуален.

 

Кроме того, классика — не только опора, это ещё и источник нового, повод для вдохновения. Сочетание впечатлений от окружающей сиюминутной жизни и от достижений старых мастеров удерживает баланс между внутренним и внешним миром. Поэтому я не могу понять, как классики могут сдерживать чьё-то творчество.

 

 

 

 

Я вам расскажу анекдот, который на самом деле — абсолютная правда. У нас в Удмуртии родился Чайковский. Государственные оркестры, когда составляют свой репертуар, должны соблюдать определённые пропорции: столько-то мировой классики, столько-то отечественной, столько-то местной национальной. А теперь представьте, каково конкурировать нашим местным композиторам, когда по разряду «местные авторы» идёт Чайковский?

 

Мара Гуэррини: В живописи мы не зависим от исполнителей. Но, конечно, нам нужны выставки, пресса. Каждому человеку есть, что сказать людям.

 

 

Мара, удивительно видеть на ваших работах снег. Вроде бы это скорее русская, чем итальянская тема. Ваш снег кажется влажным, у нас такой бывает в марте.

 

Мара Гуэррини: Это то, что у меня осталось в душе с детства. Сейчас очень мало выпадает снега в Италии. Последние снегопады были в 2004, в 2008 годах. Есть дети, которые ни разу в своей жизни не видели снега!

 

А в детстве, я помню, снег начинал выпадать уже в ноябре. Снег преображал город. Я сразу же спешила в центр, чтобы увидеть этот город, покрытый снегом. Потому что это настолько ненадолго, настолько хрупко. Если не сейчас, то потом этого уже не увидишь. Удивительное ощущение.

 

 

 

 

 

 

Мара, представьте себе нашу удмуртскую зиму: бескрайние снежные просторы, сверху затянутое сплошной пеленой небо, а вокруг берёзы. Всё это белое, но белое совершенно по-разному.

 

Мара Гуэррини: Снег очень не прост для акварели. Здесь очень жёсткие правила существуют. Для того чтобы изобразить снег, чтобы получить вот эту тонкую разницу в цвете, я должна чётко следовать определённым правилам. Если я с самого начала это не учитываю, то потом уже ничего не получится.

 

 

Приезжайте к нам в Ижевск. Чего-чего, а снега у нас вдоволь.

 

Мара Гуэррини: О, я была бы счастлива, я никогда не была в России. Когда мне было 30 лет, я писала снег вживую. Было холодно, работала в перчатках…

 

А повод для вдохновения может возникнуть совершенно неожиданно. Вот смотрите (показывает картину): эту девочку я увидела на море. Она увлеченно писала на песке отдельные буквы. У меня с собой не было даже подходящей бумаги. Но меня эта девочка просто заворожила.

 

В этом, наверно, и состоит счастье художника — ожидание в каждый момент встречи с чудом.

 

 

 

 

 

Беседовал Сергей Пахомов	Синхронный перевод Светланы Яруниной
Италия, Болонья, октябрь 2017 года   Портал Технэ благодарит Сергея Пахомова за возможность познакомиться с удивительным и прекрасным творчеством Мары Гуэррини.