А. Рябушин. Жилая среда как целостный объект исследований

William Leavitt. Electric Chair (Interior). 1983. Source: MoMA

 

 

Автор статьи:	Александр Васильевич Рябушин (1931—2012) — советский и российский архитектуровед, архитектурный критик, доктор архитектуры, профессор, академик РААСН, академик МААМ, заслуженный архитектор РФ, директор НИИТИАГ. В 1965—1974 годах работал во ВНИИТЭ.
Статья публикуется по изданию:	Жилая среда как целостный объект исследований / А. Рябушин // Техническая эстетика. — 1969. — № 9. — С. 3—5.
Аннотация:	Статья посвящена анализу концепции жилой среды как целостного единства, которое определяется не только материально-пространственной организацией, но и системой общественных отношений. Автор рассматривает проектирование среды как процесс определения суммы полезных эффектов, адекватных общественным идеалам, и поиск оптимальных форм их воплощения. В статье подчеркивается важность проектирования человеческих отношений через вещи и предлагается идея «исчезающих вещей» — объектов, меняющих свое назначение и освобождающих пространство, что ведет к динамичной и трансформируемой среде обитания.   This article analyzes the concept of the living environment as a holistic unity, which is determined not only by the material-spatial organization but also by the system of social relations. The author views the design of the environment as a process of defining the sum of useful effects adequate to social ideals and searching for optimal forms of their embodiment. The article emphasizes the importance of designing human relationships through things and proposes the idea of "disappearing things" - objects that change their purpose and free up space, leading to a dynamic and transformable living environment.   本文分析了居住环境作为一个整体的概念，它不仅由物质空间组织决定，还由社会关系体系决定。作者将环境设计视为一个定义与社会理想相适应的有益效果总和并寻找其最佳体现形式的过程。文章强调了通过事物设计人际关系的重要性，并提出了“消失的事物”的概念——改变其用途并释放空间的物体，从而形成一个动态的、可转换的生活环境。   この記事では、居住環境を、物質的な空間構成だけでなく、社会関係のシステムによっても決定される全体的な統一概念として分析しています。著者は、環境設計を、社会的な理想に合致した有用な効果の総和を定義し、その具現化のための最適な形態を模索するプロセスと見なしています。この記事では、物事を介して人間関係を設計することの重要性を強調し、「消える物」という概念、つまり用途が変わり、空間を解放するオブジェクトを提案しています。これは、ダイナミックで変化する生活環境につながります。   Dieser Artikel analysiert das Konzept der Wohnumgebung als eine ganzheitliche Einheit, die nicht nur durch die materiell-räumliche Organisation, sondern auch durch das System der sozialen Beziehungen bestimmt wird. Der Autor betrachtet die Gestaltung der Umwelt als einen Prozess der Definition der Summe der nützlichen Effekte, die den sozialen Idealen entsprechen, und der Suche nach optimalen Formen ihrer Verkörperung. Der Artikel betont die Bedeutung der Gestaltung menschlicher Beziehungen durch Dinge und schlägt die Idee der "verschwindenden Dinge" vor - Objekte, die ihren Zweck ändern und Raum freigeben, was zu einer dynamischen und transformierbaren Wohnumgebung führt.   Cet article analyse le concept d'environnement résidentiel en tant qu'unité holistique, qui est déterminée non seulement par l'organisation matérielle et spatiale, mais aussi par le système de relations sociales. L'auteur considère la conception de l'environnement comme un processus de définition de la somme des effets utiles adéquats aux idéaux sociaux et de recherche de formes optimales de leur incarnation. L'article souligne l'importance de concevoir les relations humaines à travers les objets et propose l'idée d'"objets disparaissants" - des objets qui changent de fonction et libèrent de l'espace, conduisant à un environnement de vie dynamique et transformable.
Все выпуски журнала «Техническая эстетика» в библиотеке TEHNE:	https://tehne.com/library/tehnicheskaya-estetika-byulleten-zhurnal-moskva-1964-1992

 

 

 

 

Предметный комплекс быта состоит в сложных обоюдных связях с пространственными формами своего существования, то есть с жилищем, вне которого любая бытовая вещь теряет свой смысл. Эффективное потребление вещей возможно лишь в определенных пространственных рамках, где роль вещей обусловлена совокупностью конкретных бытовых функций. С другой стороны, и жилище без вещей перестает отвечать своему назначению: жить без вещей невозможно, а дом, в котором не живут, перестает быть домом. Наличие столь непосредственных взаимосвязей раскрывает природу жилой среды как сложного материально-пространственного единства. Становится все более очевидным, что понимание жилой среды как особого феномена — обязательное условие результативного проектирования любой из составляющих ее частей. Жилая среда обрисовывается, таким образом, как целостный объект исследований и комплексной разработки.

 

Концепция единства жилой среды сразу же вскрывает праздность и беспредметность ведомственных споров о гегемонии между архитектурной наукой и технической эстетикой. Собственно говоря, есть наука о создании вещей для процессов быта и есть наука о создании пространственной среды для совокупности тех же процессов. Ясно, что направления и результаты их исследований должны согласовываться, ибо эти науки охватывают части единого целого — жилой среды. Обеспечить такую согласованность можно лишь на основе неких «межведомственных» исследований, которые были бы базовыми и для науки о вещах, и для науки о жилище. Должно быть создано совершенно самостоятельное научное направление, задача которого состоит в разработке основ формирования жилой среды. И, пожалуй, не так уж важно для существа дела, к какому ведомству будет «приписано» это новое научное направление.

 

Но правомерна ли в принципе концепция жилой среды как целостного объекта разработки, не является ли понятие жилой среды сугубо теоретической абстракцией? С позиций чисто товарных отношений, жилая среда, действительно, — просто фикция, поскольку она не является законченным и предназначенным для продажи продуктом какого-либо определенного вида производства. С такой точки зрения все окружающие нас предметы (начиная от автомобиля и кончая холодильником, стаканом) совершенно конкретны и самостоятельны, поскольку являются продуктами различных самостоятельных видов производства. И коль скоро ни одна отрасль промышленности не выпускает в качестве завершенного и предназначенного для продажи изделия жилую среду, то таковая в сфере товарного производства является понятием фиктивным, умозрительным, лишенным жизненной полноты и конкретности.

 

Само понятие жилой среды до сих пор еще отчетливо не выкристаллизовалось, не вышло на «передний край» науки. Но тем не менее жилая среда — высшая реальность, особенно с точки зрения потребления, ибо все продукты производства обретают в полной мере свои потребительские качества именно в контексте со средой. В известном смысле понятие среды реальнее любой конкретной, чувственно осязаемой вещи. В самом деле, что такое стул вне человеческих потребностей, вне искусственно созданной человеком среды? — нелепый предмет нелепой конфигурации, совершенно чуждый любому естественному, природному окружению. Более того, любая вещь приобретает (или сохраняет) свой смысл только в строго определенной, «своей собственной» среде: европейский обеденный стол в японском традиционном жилище столь же бессмыслен, как и в природном окружении. Именно поэтому понятие среды должно быть поставлено и оценено выше отдельно взятой конкретной вещи. Понимание среды как целостного объекта проектирования начало складываться еще в первой четверти нашего века. К такому пониманию приближаются творческие программы Баухауза, в том числе доктрина создателя и первого руководителя этой школы В. Гропиуса. Косвенной иллюстрацией индивидуализированного понимания целостного проектирования жилой среды может служить собственный дом архитектора П. Беренса. Он сам запроектировал здесь буквально все, кончая элементами убранства и даже серьгами жены. Значительно полнее трактовалось понятие среды нашими «производственниками» 20-х годов. В многочисленных высказываниях Б. Арватова, О. Брика, Б. Кушнера, В. Маяковского, Н. Чужака была сформулирована в основных чертах идея коренной перестройки всей предметной среды на принципах социальной целесообразности. Они призывали придать целостность материальной среде и через нее сделать творческой, одухотворенной материально-практическую деятельность человека.

 

Идеи производственников были подхвачены во второй половине 20-х годов их единомышленниками — архитекторами-конструктивистами, группировавшимися вокруг журнала «СА». Лидеры этой группы — братья Веснины, М. Гинзбург и другие, развивая мысли о целостной среде, рассматривали здания — в единстве с оборудованием и всем предметным комплексом — как «социальные конденсаторы эпохи» и призывали проектировать их «изнутри — наружу»*. В начале 30-х годов, вместе с кризисом конструктивизма, начавшая было формироваться идея целостной среды оказалась отодвинутой на второй план, а затем и вовсе забытой. Примерно в это же время, после ликвидации Баухауза, был похоронен и западноевропейский вариант этой идеи.

____________

* Журнал «Современная архитектура» («СА»), 1927—1929 гг.

 

В последние годы понятие среды вновь начинает встречаться в нашей и зарубежной литературе (Т. Мальдонадо, Р. Оливетти и др.). Но достаточные предпосылки для преодоления магии товарного фетишизма во взглядах на среду, для осознания ее целостности и, наконец, для ее планомерного преобразования возникают лишь в социалистическом обществе, на стадии строительства коммунизма. Поэтому именно в наших условиях и именно сейчас не только возрождается, но постепенно приобретает черты завершенной концепции мысль о жилой среде как целостном объекте исследований и комплексного проектирования.

 

Но что практически означает проектирование жилой среды? В чем должен заключаться, что представлять собой данный процесс? Для уяснения этих вопросов следует остановиться на ряде дополнительных понятий, имеющих не менее принципиальное значение, чем само понятие жилой среды.

 

Между вещами и людьми существуют объективные взаимосвязи. Мир вещей отражает человеческий мир, в вещах опредмечиваются социальные отношения людей. В то же время предметно-пространственная среда не пассивно отражает систему обслуживаемых отношений, она в состоянии активно влиять на них — способствовать или, наоборот, затруднять развитие новых отношений. Давно установлено, что через создание определенного предметного окружения можно и должно содействовать становлению новых форм жизни. К. Маркс неоднократно возвращался к этой важной мысли. «Если человек черпает все свои знания, ощущения и пр. из чувственного мира и опыта, получаемого от этого мира, то надо, стало быть, так устроить окружающий мир, чтобы человек в нем познавал и усваивал истинно человеческое, чтобы он познавал себя как человека». Маркс настоятельно подчеркивал: «Если характер создается обстоятельствами, то надо, стало быть, сделать обстоятельства человечными»**.

____________

** К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., изд. 2, т. 2, стр. 145—146.

 

Установка на активное преобразование мира, ставшая в конечном итоге одной из основополагающих истин научного коммунизма, имеет программное значение для любых концепций жизнестроения, ориентируя на целенаправленное переустройство предметных условий бытия. Сделать человечными обстоятельства, в том числе и окружающую среду, означает подчинить их задачам расцвета всех сторон человеческой личности, становления и укрепления необходимых для этого общественных отношений.

 

Проектирование человеческих отношений через вещи — таким положением дополняется концепция жилой среды. Но из этого положения закономерно вытекает следующий вывод: в процессе перспективного проектирования можно и должно наперед задаваться определенной системой отношений, достижение которых является социальной целью проектирования. Средством и условием осуществления этих отношений должны, в частности, стать вновь разрабатываемые вещи, весь предметно-пространственный комплекс среды. Все это приближает нас к пониманию проектирования среды как целостного единства, но еще не исчерпывает этого понимания. Следует дополнительно рассмотреть общественную функцию материальных элементов среды, взаимосвязь вещей и потребностей.

 

Если в целях выявления истины до предела упростить вопрос, то окажется, что вещи человеку в принципе не нужны. Нужны лишь те разнообразные полезные эффекты, которые человек получает, употребляя вещи. Сами они выступают только как вспомогательные средства удовлетворения определенных потребностей и оказываются нужными лишь постольку, поскольку обеспечивают тот или иной полезный эффект. Прямая связь между вещью и потребностью отсутствует, т. к. потребности человека не являются потребностями в вещах. Но в жизни прочно утвердилось обратное представление.

 

В системе товарно-денежных отношений господствует тенденция превращения любого средства удовлетворения потребностей в вещь, а вещи в товар. В силу товарного фетишизма вещь приобретает в сознании людей функцию не служебного средства удовлетворения какой-либо потребности, а самого объекта потребности. Она абсолютизируется, начинает существовать как бы самостоятельно. В конечном итоге трансформируются и сами человеческие потребности, которые перестают ощущаться как необходимость в полезных эффектах и приобретают видимость потребностей в вещах. Так, потребность в определенном виде кресла подменила собой необходимость в удобном отдыхе сидя; потребность в той или иной марке приемника или телевизора заслонила собой человеческое стремление к получению массовой информации (звуковой и зрительной). Вещи взяли на себя также роль представителей в системе человеческих отношений, и человек часто стремится выразить себя, свою общественную сущность через вещи, ему принадлежащие. В итоге общественные отношения людей оказались внешне подмененными общественными отношениями вещей.

 

Социально-экономические корни «вещизма» вскрыты марксистской наукой. Значительный вклад в разработку этого вопроса внесли теоретики «производственного искусства» 20-х годов. Понимание вещей как конгломерата «средств создания полезности» все чаще высказывается зарубежными специалистами (Г. Бонсипе, К. Фоллон, Д. П. Фауч и др.). Специфика товарно-денежных отношений при социализме позволяет обоснованно судить о дальнейшем развитии взаимосвязей вещей и потребностей в нашем обществе. Как справедливо отмечает К. Кантор*, основная тенденция направлена в сторону преодоления «вещизма», «развеществления» человеческих потребностей. Можно полагать, что человек будущего избавится от плена вещей. Ему, видимо, будет чуждо стремление проявлять свою индивидуальность через предметы, которыми он обладает.

____________

* К. Кантор. Красота и польза. М., «Искусство», 1967.

 

Следует сразу же уточнить, что речь идет отнюдь не о физическом «отмирании» или «преодолении» предметного комплекса и возникновении неких особых отношений людей, которые осуществляются вне и помимо материальных элементов среды. Такое понимание было бы грубой вульгаризацией проблемы. Отомрет товарный фетишизм, и соответственно вещи перестанут быть одним из основных средств выявления общественной сущности человека. Что же касается предметных элементов среды, то они по-прежнему будут выступать материальным субстратом, организующим и активно влияющим на действия людей. Однако в человеческом сознании утвердится понимание этих элементов всего лишь как средств обеспечения нужных эффектов. Исчезнет существующее ныне ложное ощущение самоценности вещей. Проектирование и производство предметного комплекса превратится в конечном итоге в целенаправленную организацию социально необходимых форм жизнедеятельности.

 

Такое понимание вторичной роли материальных элементов среды и первичности обеспечиваемых ими полезных эффектов имеет кардинальное значение для проектирования жилой среды. Ближайшим шагом осознания этого бесспорного факта, скрытого, однако (в буквальном смысле слова), под поверхностью вещей, явится коренная перестройка созидательного мышления. Творческий поиск вырвется, наконец, из замкнутого круга частичного совершенствования от века существующих предметов. Мы сумеем сбросить путы привычных с детства, стереотипных представлений о связи тех или иных функций со строго определенными вещами, многие из которых, незаметно для сознания, давно изжили себя и стали анахронизмами. Во главу угла будет поставлен вопрос о сознательной, целенаправленной разработке средств оптимального обеспечения полезных эффектов. И в большинстве случаев возникнут совершенно новые функциональные структуры, основой которых станет концепция единства жилой среды. Возобладает подчеркнуто революционный подход к преобразованию предметного мира. Косный, длительное время остававшийся неподвижным материально-пространственный остов бытовых процессов подвергнется преобразованию по законам целесообразности и красоты. Изменится и отношение к науке и технике. Их позитивное влияние почти на все стороны жизни невольно отождествляется с идеей абсолютного прогресса, непрестанным движением исключительно вперед. Лишь время от времени раздаются отдельные трезвые голоса о социальной неоднозначности последствий научно-технического прогресса. Мы еще не научились, если не брать в расчет некоторые специальные области, достаточно целенаправленно использовать науку и технику. Революционизация творческого мышления изменит ситуацию. Осмыслив всю совокупность необходимых человеку эффектов, мы сумеем предъявить науке и технике требования, касающиеся материально-пространственной организации бытовых процессов.

 

Изменятся и представления о внутренней структуре среды. В самом деле, если вещь нужна лишь как источник определенного эффекта, то прямая необходимость в ней возникает лишь тогда, когда непосредственно нужен этот эффект. В остальное время данная вещь — бессмысленный предмет, бесцельно загромождающий пространство. Сейчас жилая среда заполнена множеством именно таких предметов. Нужда в них возникает лишь от случая к случаю, а стационарно они существуют постоянно. В равной степени это относится к замкнутым пространственным отсекам-комнатам современного жилища. Все эти элементы среды стабильны, однозначны, как стабилен и однозначен весь сегодняшний предметно-пространственный мир.

 

Но выход есть. Он в «исчезающих вещах», в объектах, меняющих свое назначение. Каждый из них должен появляться в своей функциональной определенности только в нужный момент, на необходимый срок, а в остальное время — «исчезать», освобождая пространство для проводников других эффектов, которые затем уступят место новым, и т. д. Можно полагать, что наши потомки будут жить в динамичном, постоянно меняющем структуру и облик мире, а их индивидуальность будет проявляться также и в трансформациях окружающей предметно-пространственной среды.

 

Итак, осознавая служебную роль вещи, можно конечной целью проектирования среды считать разработку оптимальной системы обеспечения нужных полезных эффектов. Сделав этот вывод и учитывая всю совокупность специфических взаимосвязей человеческих потребностей, вещей и общественных отношений, можно ввести еще одно уточнение в концепцию жилой среды как целостного единства. Проектирование среды состоит прежде всего в определении суммы полезных эффектов, адекватных такой системе отношений, которая диктуется нашими общественными идеалами. Затем — на этой прочной социальной основе — можно будет вести целенаправленный поиск оптимальных материально-пространственных форм воплощения этих эффектов. Проектирование среды в известном смысле означает и проектирование человека будущего. Его основные черты воплотятся в единстве и целостности среды, ее динамичности и многозначности.