Брекер М. Очерк истории искусств. — С.-Петербург, 1898

  

 

 

 

 

 

 

 

ВВЕДЕНИЕ ... 1—9

1. Что такое искусство.

2. Что такое стиль.

 

I. Древнейшее до-классическое искусство ... 10

Египет ... 15

 

II. Искусство древне-классическое ... 15

A. Греческое искусство.

B. Римское искусство ... 42

 

III. Средневековое искусство.

A. Древне-христианское искусство (Катакомбы) ... 45

B. Средневековая архитектура ... —

С. Средневековая пластика ... —

D. Живопись XIV и XV стол ... —

Е. Италия в средние века ... 80

 

IV. Искусство Возрождения.

A. Раннее Возрождение ... —

B. Расцвет итальянской живописи эпохи Возрождения ... —

C. Возрождение в Германии ... 141

D. Архитектура эпохи Возрождения в XVI стол. —

 

V. Искусство XVII и XVIII веков.

А. Католическая реакция «Манеристы. Школа Караччи, Караваджо и Рибера. Мурильо ... 169

B. Развитие живописи во Фландрии и Голландии

C. Архитектура «Барокко»

D. «Рококо».

Е. «Возрождение эллинского искусства.

Винкельман. Карстенс. Торвальдсен. Шинкель ... 202

 

VI. Развитие национального немецкого искусства в XIX стол. ... 210

A. Живопись.

B. Пластика.

С. Архитектура.

 

VII. Современное искусство ... 241

 

Указатель имен художников ... 253

Перечень рисунков ... 255

 

---

 

 

 

Творить и создавать — для человека необходимо: к этому его вынуждает целая цепь жизненных потребностей. Захочет ли он иметь защиту от холода и дождя — он должен построить себе дом или, по крайней мере, сколотить навес, крышу; пожелает-ли он пить, ему понадобится сосуд; для постройки жилища, для изготовленья сосуда ему сначала придется сработать себе необходимые орудия. Беспощадный закон необходимости вынуждает его к этому, и все, что он создает под его давлением — имеет в виду одну лишь цель: удовлетворение насущной потребности, пользу. — Но человек, будучи создан по образу и подобию Божию и одарен душою, стремящейся к иному, высшему и лучшему миру, не останавливается на удовлетворении этих простых, житейских потребностей. Представим себе, например, следующее положение: солнце уже приближается к закату, на обросшем мохом, крутом утесе сидит загорелый пастушок и властным взглядом окидывает небольшое стадо коз, порученное его попечениям. Наблюдая за ним, он замечает, что одна из коз в своих движениях гораздо легче и быстрее, чем все остальные. С необыкновенной легкостью перескакивает она с утеса на утес, умными, кроткими глазами смотрит на своего повелителя и товарищей, и вот пастушок вдруг ощущает потребность выразить как нибудь свое удовольствие, наградить грациозное животное, отличить его среди всех. Он плетет венок и надевает на голову своей любимицы. То, что он сделал, уже не есть больше удовлетворение житейской необходимости, не ради пользы он надел венок на голову козы, ведь и без венка он всегда отличил бы ее среди стада. Возьмем другой случай. Склонившись над драгоценным, старым фолиантом, в тихой монастырской келии сидит монах и тщательно переписывает его. Подойдя к нему ближе и взглянув на его работу, мы увидим, что он с любовью раскрашивает начальные буквы стихов, обводит их контуры, украшает их пестрыми фигурами и арабесками. Зачем же он это делает? Быть может, написанный им текст станет от этого яснее, удобопонятнее? Но ведь это не так. — Оказывается, что человек одарен потребностью создавать нечто такое, к чему его не вынуждает решительно ничто, кроме теплого жизнерадостного чувства, нечто такое, что служит исключительно к украшению жизни, к умножению ее радостей, нечто такое, наконец, что, не будучи непосредственно полезным и практичным, доставляет удовольствие потому, что оно прекрасно. То, что человек создает таким образом — есть произведение искусства, сам он — художник.

 

Следовательно, под искусством мы понимает изображение прекрасного.

 

Но что же такое «прекрасное»? Едва-ли мы назовем прекрасною старую, развалившуюся стену, когда то окружавшую роскошный сад, также мало может претендовать на название прекрасной и дымовая труба, прямо, точно свечка, торчащая над крышей. Но каждому случалось встретить человеческое лицо и признать его прекрасным. Представим себе такой случай. В чем же тут дело? Что именно произвело на зрителя впечатление прекрасного? Не полнейшее ли согласование всех частей этого лица и полное соответствие между ними? Гармония линий и форм поразила зрителя и он назвал это «прекрасным». Но в лице этом было и еще нечто, без чего самая полная гармония частей, самые прекрасные черты показались бы зрителю безжизненными и холодными — это выражение. Зритель инстинктивно почуял содержание этой прекрасной формы, почуял кроткую, чистую душу человека, в этих глазах, в улыбке он прочел доброжелательность, доброту, и вот, поразив и вдохновив зрителя, это лицо получило от него эпитет «прекрасного». Значит, красота — это жизнь и гармония, это одно целое, части которого вполне согласуются между собою, целое, в котором видно внутреннее содержание, душа, которое как бы проникнуто мыслью, идеей. Искусство — изображение прекрасного, художественное произведение определяется как «духовное содержание в чувственной форме», оно нравится вследствие этого согласования красоты внутренней и красоты внешней.

 

Всякий знает колоссальное чудо Кельна, древний таинственный собор. Он поднялся чуть-чуть не до облаков, к небу стремится его высокая, крутая стрельчатая крыша, к небу поднимаются и тянутся гордые башни его.

 

Внутреннее содержание здесь говорит с нами языком очертаний и форм, на первый взгляд немых: страстное искание неба, вдохновенное стремление к нему здесь проникло одухотворило собою твердый камень, который воспринял и воплотил его. Об этой тоске по «заоблачной отчизне» говорят все эти стройные крошечные башенки, своды и фронтоны, о ней шепчут и ею дышат все эти каменные цветы, распустившиеся на тонких стеблях под самым небом. Зритель стоит пораженный, глубокое впечатление производит на него гармония между содержанием и формой, в которую оно воплощено, гармония, органически связывающая малейшую частицу, малейшее украшеньице с целым произведением искусства. Он ощущает приблизительно то чувство, которое высказал почтенный, ученый доктор Фауст, созерцая великое произведение искусства, Божий мир.

 

Как это прекрасно! восклицает зритель. Нежные, кроткие черты лица апостола Иоанна доставляют ему такое же удовольствие и он и их тоже называет прекрасными. Но представим себе теперь эту тонкую голову с нежными, задумчивыми чертами лица перенесенною на могучее, мускулистое, дышащее физическою силою, туловище Геркулеса. Понравится ли нам тогда эта голова, назовем ли мы ее прекрасною? Вряд-ли. Так же точно мы не только остались бы холодны, но были бы прямо таки неприятно поражены, мы бы живо протестовали против перенесения башен, башенок, порталов и сводов Кельнского собора на дом, в котором мы сами живем, это казалось бы нам неуместным, неудобным, даже некрасивым. А между тем ведь линии, очертания, формы остались те же, только цель, назначение здания изменилось. Эти примеры иллюстрируют тесную зависимость формы и содержания. Красота зависит таким образом от полного соответствия формы и ее внутреннего содержания. Поэтому может даже случиться, что форма, в сущности, безобразная, покажется нам с художественной точки зрения значительно удачнее, нежели форма безусловно прекрасная. Представим себе двух художников, задавшихся целью написать Иуду. Один из них изображает его с лицом тонким, нежным овалом, тонкими бровями, большими, глубокими выразительными глазами. На картине другого у Иуды резкие черты лица, орлиный нос, презрительно вздернутая губа, боязливый, быть может, даже несколько косой взгляд. Который из двух будет «прекраснее», т. е. более удачен с художественной точки зрения? Я думаю, второй, потому что содержание и форма, душа и тело, характер и выражение лица здесь безусловно согласуются. Нежный, «прекрасный» Иуда — художественная неправда и, следовательно, так же точно недопустим, как «некрасивая» Мадонна.

 

Часто говорили, что спорить о том, что такое прекрасно — бесцельно. Мы видим, что вкусы беспрестанно менялись. Например, в начале прошлого века любили строить дворцы и виллы на ровной, однообразной, совершенно плоской местности и находили такое местоположение прекрасным. Сад украшали правильными, точно очерченными дорожками, хитро обстриженными деревьями и кустарниками. К концу того же XVIII века вкус резко изменился, искали красоты дремучего леса, с его таинственными уголками, мрачными пещерами, со всей этой нетронутой рукою человека естественной романтичностью.

 

Так изменяется понимание прекрасного. Если хочешь узнать самые сокровенные черты характера человека — спроси его, что он находит прекрасным, каков его идеал прекрасного. Если хочешь заглянуть в самую душу народов и исторических эпох, постичь их внутренний мир — вдумайся в их искусство, здесь эпоха высказывается полнее и прямее всего, потому что язык искусства наиболее свободный и наиболее выразительный язык. Молот и резец, кисть и палитра воплощают мечты и чувства, волнующие художника, наиболее верно и полно. Конечно, через посредство художественного произведения прежде всего к нам обращается, с нами говорит единичная личность, художник, творец данного произведения; но чем этот художник значительнее, тем более в нем развито то удивительное умение предугадывать, то таинственное ясновидение, которое свойственно только великим поэтам и художникам, тем разностороннее и полнее в его произведениях затрогиваются все вопросы, волнующие его эпоху, тем лучше он поймет самую сокровенную сущность своего времени, тем полнее его творения ответят на запрос — быть зеркалом своего времени, откровениями духа его. Каждое столетие, каждая нация думает и чувствует по своему, идеалы возникают и погасают, интересы и задачи изменяются. Поэтому то и искусство изменяется постоянно; под легким и нежным дуновением новой эры вздрагивает и твердый камень, и мертвое полотно.

 

Этот-то изменяющийся постоянно язык искусства, его манеру выражаться мы называем стилем. Таким образом история искусства проводит перед нами ряд стилей: греческий, византийский, романский, готический, стиль ренессанса, рококо и т. д. Мы увидим, что стиль всякий раз изменяется, как только в жизнь проникает новое духовное содержание, как только новые идеи, новые задачи и чувства начинают волновать умы.

 

Мы говорили об искусстве, ограничим теперь предмет нас занимающий точнее, будем говорить об искусстве изобразительном в отличие от искусства слова — поэзии и искусства звука — музыки. Изобразительное искусство в свою очередь обнимает три отдельные ветви: строительное искусство — архитектуру, искусство ваяния — скульптуру, пластику и живопись.

 

Значение слова «стиль» нам теперь более или менее ясно, вглядимся внимательнее, вдумаемся глубже в самое понятие «стиля». Душа художника и его фантазия охвачены какой-нибудь идеей, он желал бы воплотить ее, поделиться ею с публикой. Но он обратится к публике не в выразительных, искусно подобранных словах, как оратор, не в размерных строфах, как поэт, не в пророческих мелодиях и гармониях, как композитор, но в видимых, немых, неподвижных формах.

 

Произведение художника отличается от произведений других служителей искусства прежде всего материалом, которым он пользуется для воплощения своей идеи. Но этот-то именно материал и заставляет художника подчиняться некоторым правилам, молча предписывает ему известные законы. Камень, например, безусловно нем, поэтому он не позволяет художнику изображать что-нибудь, что нуждается в объяснении, что не ясно само по себе. Если мы видим статую, изображающую мучительно страдающего человека — нас поневоле начинает мучить вопрос: почему он страдает? Но мраморная глыба молчит неизменно, и мы отворачиваемся от статуи возмущенные и взволнованные. Пусть же скульптор предоставит подобные мучительные сцены поэту, который, работая над материалом гораздо более поддающимся обработке, может с одной стороны дать нам ответ и объяснение на наш вопрос, рассказать, положим, что именно привело страдальца к подобному положению, с другой — изложением последующих событий значительно сгладить и смягчить тягостное впечатление, успокоить взволнованную душу зрителя. — Немой камень, немые краски и полотно не позволяют художнику изображать загадочные аллегории, хитросплетенные сочетания идей, нуждающиеся в объяснении, в комментариях, они слишком затрудняют зрителя, предлагают ему не столько художественное наслаждение, сколько головоломную задачу. Камень тяжел и тверд, поэтому все, что художник создает из камня, должно заключать центр тяжести в себе самом. Если задача этого камня служить опорой — он должен быть достаточно прочен, если он сам покоится на опоре, он не должен подавлять ее своею тяжестью. Если художник изображает из мрамора человека, — он не должен просто и непосредственно, механически копировать его с живой, постоянно находящейся в движении природы; тяжелый, твердый камень требует более спокойных форм, более мерного движения. Но это мраморное существо опять-таки не должно стоять перед нами холодным и натянутым, но как бы внутренно, душевно успокоившимся и очистившимся. Произведение пластики должно произвести на нас такое впечатление, что художник сознательно избрал, как наиболее удобный для закрепления и изображения, момент стойкого внутреннего покоя, торжественную паузу, прервавшую беспокойную суету, все это постоянное движение, эту сутолоку обыденной жизни. — Камень непрозрачен и одноцветен — это заставляет скульптора избегать изображения, например, нежного, легкого, колеблемого малейшим дуновением ветерка, тюля, а в рельефе — открытой перспективы в прозрачную, голубую даль: это дело живописца. Этот то способ изображения и выбор изображаемого, определяемый каждый раз особенностями условий, при которых художник работает, прежде всего материалом и его особенностями, называется стилем. Если художник переступит границу, нарушит закон, предписываемый особенностями его материала — его творение упрекают в отсутствии стиля и оно не может более претендовать на название художественного.

 

Но художник должен также точно тонко понимать внутреннее содержание, язык форм, как мы это утверждали относительно особенностей материала, над которым он работает. Если он архитектор — он не должен терять из виду цели, с которою он создает здание, должен подчиняться ее требованиям. Потому то именно нам и не понравились бы башенки Кельнского собора, перенесенные на обыденное, буржуазное жилище частного человека, что они порождены религиозным вдохновением и служат выражением религиозных идей и, следовательно, уместны только на храме. С другой стороны, возмутилось бы наше чувство и при виде церкви, напоминающей уютную виллу или веселенький музей. Ошибка художника в этом отношении, неумение его подыскать для имеющейся в виду цели подходящей формы, делает его работу опять-таки бесстильною. — Стилистическою ошибкой явилась бы, например, грациозная головка ангельчика, имеющая в виду служить чернильницей, потому что мысль, что верхняя часть головки откидывается, что там находится черная жидкость, в которую приходится мокать перо—мысль в высшей степени отталкивающая. Стилистически недопустим был бы каприз архитектора поставить колонны на крыше, т. е. носителей на ноше, а не наоборот. Наконец, такою же стилистическою бестактностью являются встречающиеся иногда ковры с вышитыми на них цветущими личиками, по которым приходится ходить и т. п. Итак стиль является полубессознательным подчинением художником своей фантазии неизбежным законам, налагаемым на него материалом; почти бессознательно форма прислушивается и применяется к влагаемому в нее содержанию, к ее назначению.

 

---

 

 

 

1. Северо-восточный угол Парфенона ... 17

2. Храм бескрылой Победы в Афинах ... 19

3. Фронтонная группа с храма Афины на острове Эгине ... 24

4. Статуя Афины на острове Парфенос ... 27

5. Бюст Зевса из Отрикало ... 29

6. Дочери Кекропса ... 31

7. Гера Лудовизи ... 33

8. Голова Гермеса (Праксителя) ... 35

9. Аполлон Бельведерский ... 41

10. Коринфская Капитель ... 43

11. План базилики ... 48

12. Внутр. вид базил. св. Климента в Риме ... 49

13. План романского собора ... 52

14. Бамбергский собор ... 55

15. План готического собора ... 58

16. Кельнский собор ... 63

17. Мадонна в розовом кусте ... 71

18. Г. ван Эйк. Христово воинство ... 75

19. Р. ван-дер-Вейден или Дирк-Бутс. Св. Христофор ... 79

20. Палаццо Строцци во Флоренции ... 87

21. Донателло. Св. Георгий ... 89

22. Гирляндайо. Рождение Марии ... 95

23. Мантенья. Триумфальное шествие Цезаря ... 99

24. Леонардо да Винчи. Тайная Вечеря ... 105

25. Микель-Анжело. Часть потолка Сикстинской Капеллы ... 113

26. Микель-Анжело. Моисей ... 119

27. Рафаэль. Мадонна в саду ... 125

28. Рафаэль. Афинская школа ... 127

29. Тициан. Земная и небесная любовь ... 137

30. Дюрер. Собственный портрет ... 147

31. Дюрер. Св. Иероним в келье ... 149

32. Гольбейн. Мадонна ... 155

33. Гольбейн. Из плясок смерти ... 158

34. Петр Фишер. Гробница св. Зебальда ... 161

35. Собор св. Петра в Риме ... 163

36. Гейдельбергский замок ... 167

37. Мурильо. Добрый пастырь ... 173

38. Рубенс. Снятие с креста ... 175

39. Рембрандт. Читающая старуха ... 183

40. Рембрандт. Ночная стража ... 185

41. Большой павильон Цвингера в Дрездене ... 197

42. Поход Александра Македонского. Греческий юноша ... 205

43. Шинкель. Драматический театр в Берлине ... 207

44. Корнелиус. Разрушение Трои ... 219

45. Ритшель. Памятник Гете и Шиллеру в Веймаре ... 235

46. Гебгардт. Тайная вечеря ... 249

 

---

 

 

 

  

 

---

 

 

Скачать издание в формате pdf (яндексдиск; 99,5 МБ).