Лукомский Г. К. Галиция в ее старине : Очерки по истории архитектуры XII—XVIII вв. и рисунки. — Петроград, 1915

 

 

 

 

 

 

Краков. Вавель. Замок и собор.

 

 

 

 

В Галиции*) мне довелось быть четыре раза.

____________

*) Именно в Галиции, а не в Галичине, как эту страну теперь становится принятым называть; Галичина — это собственно лишь Восточная часть страны, носившей название „Галиция и Лодомерия с вел. кн. Освенцимским и Заторским“ (в XIII в. управлявший (из Галича) король (венгерец) Коломан назывался: „galitiae, Lodomeriaque Rex“). Считать Галичиной и область, занятую Краковом и т. п., как это сделал автор недавно вышедшей брошюры г. Лагова „Галичина“, будет неточным. Понятия — Галичский или Галицкий и Галицийский — должны быть различаемы.

 

В первый раз — в 1902 году, во время моей первой заграничной поездки. После объезда почти всех главнейших (в художественно-историческом отношении) городов 3. Европы, после осмотра многих памятников Италии, помню, в самом конце путешествия, я заехал в Краков.

 

Казалось, увиденные мною, и притом впервые, архитектурные образцы средневековья в Германии, богатейшие соборы и замки Франции, сладчайшие линии дворцов и вилл Италии, — должны были впоследствии заглушить совершенно впечатления, полученные в бывшей столице Польши.

 

Однако, даже сравнение с лучшими образцами храмов и иных построек Милана, Кёльна, Вены, Брюсселя и т. д. — не убавило силы этого впечатления. И своеобразие некоторых форм („Barbakan“) и красок (красно-кирпичные стены, черно-зеленые крыши средневековых башен, костелов, каплиц), печальные, тихие, пустынные улицы Кракова, обратившегося из столицы в обыкновенный, провинциальный город, наконец, почти полное отсутствие новых зданий, напротив, столь значительно способствовало получению сильных зрительных впечатлений и переживаний, что Краковские воспоминания, потом, много лет спустя, даже покрывали собою, полученные от пребывания в каком-либо Франкфурте, не говоря уже о Лейпциге, Майнце или Лионе, где рядом с чудесной стариной (у площади Ратуши или по соседству с собором) — находятся огромные дома, блестящие магазины, фабрики, нарушающие цельность образов...

 

Второй раз в Галиции я был в 1907 году, позднею осенью также на обратном пути из Италии, после двухлетнего пребывания в разных местах 3. Европы.

 

Почти годичный период изучения старины Парижской, жизнь во многих городах Италии (преимущественно севера ее), особенно в окрестностях Генуи, Венеции и Швейцарии (Лозанна, Берн) не остановили моего желания посетить еще раз так сильно заинтересовавший меня Краков. Но перед посещением его, для несомненности будущей проверки, я умышленно заехал в Нюрнберг и Прагу, чтобы убедиться в том, насколько Краковские памятники померкнут (как я предполагал), по сравнению с прелестной колоритной стариной Праги или мрачной, черно-красной, но сильно экспрессивной средневековой образностью Нюрнберга.

 

Но ни Burg последнего, ни мягкого, желто-фиолетового тона стены башень и мостов, ни даже „Градшин“ Праги не помешали мне вновь воспринять интересность памятников Кракова. По-прежнему произвели на меня сильное впечатление и Сукенницы, и костел Св. Марии, как и раньше, много исторических воспоминаний вызвали и еще больше эстетического наслаждения доставили мне формы, массы и силуэт дворца на Вавеле.

 

На этот раз я не ограничился, однако, посещением Кракова и заехал еще в некоторые ближайшие города — Баранов, Беч, Кросно, Виснич, а по дороге ко Львову, — что было очень удобно при обилии поездов, — я останавливался на несколько часов в Тарнове, Ржешове, Ярославе и Пржемысле, ограничиваясь, правда, лишь осмотром главнейших памятников и исполнением только путевых набросков (о чем теперь, конечно, я очень жалею).

 

 

Краков. Старинные стены крепости.

 

 

Львов, сперва поразил меня своей новизной и богатством (старина его не разбросана по разным концам города, но как-то попряталась среди огромных новых домов), особенно после Кракова, города грязноватого, переполненного бедными евреями и лишенного комфортабельных, современных гостиниц, хороших магазинов и т. п.

 

Однако, на другой же день ознакомления с некоторыми постройками Львова, последние меня столь заинтересовали, что я, не имея тогда больше времени, решил в следующий проезд через Галицию непременно заехать еще раз во Львов и осмотреть его окрестности.

 

Возвращаясь снова из-за границы в 1911 году (на этот раз уже летом, и опять направляясь в Киевскую губернию), я посетил Львов вторично и не ограничился осмотром его построек, а проехал и в Бугач, и в Жолкев, Бельз, Самбор, Ходоров, Галич, Подгорцы, Сокаль и некоторые иные, попадавшиеся по дороге, городки (Злочев, Олеско). Сообщение с ними удобное. Лишь в Подгорцы пришлось ехать на лошадях от Злочева. Все другие города, как и Тарнополь (до Збаража на лошадях), я посетил, делая остановки, по железной дороге.

 

В попутных деревнях попадались старинные, деревянные церкви. Многие из виденных мною принадлежали к числу довольно типичных, хотя самых типичных и лучших образцов этого рода строительства мне, к сожалению, так и не довелось увидеть (напр., церкви Угорской Руси, церкви, находящиеся в стране Лемков, Бойков, Гуцулов и т. п.).

 

Наконец, последний раз, в 1914 году, возвращаясь снова из Италии в последних числах июня (по нашему стилю), когда в воздухе уже чувствовалось дуновение войны, поезда от южной границы Австрии были наполнены военными, ехавшими куда-то к нашей границе „для лагерных сборов и на маневры“ (это было уже после убийства эрцгерцога Франца-Фердинанда), я должен был остановиться (не было поездов), правда, всего на один день, во Львове. В этот раз я сделал несколько набросков с понравившихся мне прежде, главным образом, „барочных“ построек (Св. Юр, костел о. о. Доминиканцев).

 

 

Краков. Костел св. Марии (Мариацкий).

 

 

Как всю дорогу от самого Кракова до Львова, так и приближаясь к самой границе (путь лежал на Броды), я просидел в вагоне-ресторане и любовался прелестным пейзажем страны. В широкое зеркальное окно вагона я смотрел на зеленые холмы, поросшие лесами, на села и речки быстрые... Благоденствия, казавшегося таким установившимся для этой страны, ничто не нарушало! Стада скота и пастухи при них, в национальных, ярких, живописных костюмах, белые костелы и восхитительные серые, поросшие травой и мохом, деревянные церкви, как грибы, вырастающие в чаще леса — мелькали все время перед глазами. Тянулись пашни, далеко к горизонту убегали аллеи тополей, дорог почтовых, и вились ленточки шоссе... Тенистые сады усадеб, дворцы и крепости средневековья, руины — попадались очень часто. Какая благодатная страна... — Теперь?

 

Но удовольствие отравляли австрийские офицеры, фатоватые, красивые, в голубых мундирах, в высоких кэпи, все время курившие душные сигары и возмущавшие меня своим типом, столь чуждым этим тихим далям; рядом с музыкальностью, которою исполнены были ритмические линии силуэта холмов, так чудесно вырисовывавшихся на фоне потухающего неба, хотелось видеть иных людей, иные лица, иные одеяния...

 

Ко времени первого моего заезда в Краков относятся и первые работы, исполненные акварелью, правда, еще очень условно, даже наивно, но зато не без соблюдения некоторых графических данных. Работы эти, выполненные в красном, черном и золотом тонах, были многочисленны и мне кажется теперь, по сравнению с последними рисунками, заключали в себе больше своеобразного понимания старины Кракова и больше личного характера выполнения, нежели позднейшие, опубликованные здесь, рисунки.

 

К сожалению, часть этих рисунков, выставленная в „Салоне“ (в 1909 г.), в редакции „Аполлона“ (в 1910 г.) и в Киеве, в Городск. музее (в 1911 г.), была потом мною пожертвована „польскому кружку учащихся в архитектурных учебных заведениях“, ныне уже не функционирующему и, к сожалению, мне неизвестно куда препроводившему материалы, собранные в его библиотеке...

 

Равно как и проданными с выставок вещами мне не пришлось воспользоваться теперь, при издании этого альбома: все старания мои в этом направлении еще с осени 1914 года не увенчались успехом. Ни на одно мое письмо в редакции петроградских газет никто из собственников не ответил мне в то время, как я просил только на 1—2 дня воспользоваться оригиналами для изготовления клише. Быть может, многие собственники и не знают, каков сюжет находящихся у них картин (каталог затеряли!), а, может быть, есть даже такие, которые забыли, чей оригинал у них находится?

 

 

Краков. Костел св. Марии (Мариацкий) со стороны Сукенниц.

 

 

Рисунки второй моей поездки по Галиции состояли всего из нескольких страничек альбомных, путевых набросков, которые, однако, теперь мне очень пригодились, дав возможность уже по ним сделать увеличения и повторения, исчезнувших или неизвестно где находящихся, рисунков.

 

 

Краков. Вавель.

 

 

Третья поездка была наиболее плодотворной. Удалось сделать несколько десятков зарисовок в дорожном альбоме, прокладывая однако их слегка наиболее характерными тонами, поскольку это можно было конечно сделать „на ветру“, стоя, или даже сидя, на походном стульчике, с маленьким ящиком акварельных красок в руках, и, во всяком случае, всегда торопясь.

 

Эти рисунки главным образом и входят в настоящее издание. Некоторые, наиболее законченные, — выработаны мною уже дома, причем, конечно, приходилось пользоваться (кто же мог предугадать ту необходимость, которая окажется именно в этих рисунках) фотографическими изображениями деталей зданий (хотя бы с других точек зрения), находимых мною в разных изданиях.

 

Как сильно и неоднократно жалел я, что со мною не было в первые три поездки хотя бы ручной фотографической камеры! Такие снимки теперь особенно пригодились бы.

 

Четвертое посещение Галиции (только Львов) — дало мне несколько рисунков более или менее законченных; некоторые из них были изданы в 1914 г. Евгениевской Общиной Сестер Милосердия Красного Креста в открытках, а также воспроизведены в „Аполлоне“ (№№ 1 и 2, 1915 г.).

 

Лишь некоторые из напечатанных здесь рисунков помещены были в журналах: „Лукоморье“, „Голос жизни“, „Летопись войны 1914—1915“ и „Отечество“.

 

Большая часть работ, таким образом, относится к разному времени на протяжение более десяти лет (1902—1914 гг.), почему и в характере выполнения эти рисунки значительно разнятся.

 

За этот недостаток, надеюсь, читатель простит меня: пришлось собрать все имеющееся под руками. При той скудности материалов, которые сейчас имеются по Галиции, каждый дорожный набросок (даже заведомо не лишенный недостатков выполнения или точности передачи деталей) становится все-таки нужным и ценным. Лучше дать хотя бы помощью не совсем совершенного, но однако наглядного рисунка представление о том или ином сооружении, чем не дать совсем никакого изображения и ограничиться описанием текстуальным!

 

Теперь о характере этого текста. Мог ли он быть иным? Конечно, при подобных случайных условиях посещения и обзора старинных памятников, т. е. без определенной научной цели и стремления дать полное обследование одного из них, — он иным быть и не мог. Пришлось собрать имевшиеся в путевых книжках заметки и пополнить их сведениями, полученными мною в научных изданиях, находящихся в библиотеках Академии Наук и Академии Художеств.

 

Здесь считаю своим приятным долгом выразить мою глубочайшую признательность хранителям Славянского отдела библиотеки Императорской Академии Наук, столь любезно, предупредительно и доверчиво относившимся к моей работе и снабжавшим меня рядом сведений о разных книжных источниках — гг. Э. А. Вольтеру и С. С. Лисовскому; приношу также благодарность хранителю библиотеки Императорской Академии Художеств Э. А. Шульцу, предоставлявшему мне право перелистывать папки чертежей богатейшего собрания Польского Короля Станислава Августа.

 

В общем получился материал, состоящий почти из шестидесяти рисунков и небольшого количества (140) страниц текста.

 

На строго-научное значение труд этот вовсе не претендует. Никаких новых данных и открытий в области объяснений по истории возникновения, построения тех или иных памятников архитектуры, — книга эта отнюдь не заключает.

 

 

Краков. Костелы св. Марии и св. Варвары

 

 

Правда, высказываются общие выводы и суждения о типах (и о характере) местного строительства, но они имеют скорее значение личных впечатлений о некоторых из них.

 

Так как я надеюсь, что рисунки могут, все-таки, лучше текста передать мои впечатления, то в тексте я умышленно сократил большое количество возможных описаний, предоставляя говорить вместо них наглядным изображениям самих памятников. В тексте даны, однако, с возможною полнотою, — принимая во внимание небольшой общий объем очерка, — проверенные сведения о постройках; этим сведениям предназначается служить руководящим подспорием при общих описаниях Галиции, но несмотря на все это, я надеюсь, что в ряду других, очевидно, подготовляющихся к изданию русскими учеными, трудов по истории памятников старины Галиции, мой „очерк“, все-таки, займет не большое, но определенное место, ибо хотя это не „материалы по истории архитектуры Галиции“, но книга, которая может дать представление о давнем строительстве всего края, т. е. о „Галиции в ее старине“.

 

Еще два объяснительных слова в предупреждение возможного недоумения по поводу того, почему в обзор собственно галицийских памятников включены некоторые постройки городов, не входивших за последнее время в границы (политические) собственно Галиции.

 

 

Краков. Абсида костела св. Марии.

 

 

Дело в том, что Австрийская Галиция составлена была из отдельных частей. Сюда вошла и территория Краковского воеводства и Русское и Перемышльское воеводства и часть Сандомирского (другие части его вошли в состав Царства Польского — нынешняя Келецкая губерния). Таким образом памятники старины одного типа, когда-то находившиеся в одном воеводстве, оказались рассыпанными на территории разных государств. Но для истории архитектуры и стилей одного народа, совершенно не существенны будут позднейшие границы политические, тем более, что теперь, как раз, они могут оказаться, ведь, значительно измененными и даже оказались уже частью передвинутыми. Но в свое время, все описанные здесь замки, костелы и т. п. сооружения находились в одном государстве, причем находились в его пределах в течение 400 лет, почему и наследие архитектурное, хотя бы на разных концах одной страны (где-либо в Сандомире и в Бучаче) было объединено одним характером. Но если мы вспомним об общих влияниях вкусовых, о деятельности зодчих одних и тех же (например, краковских), то, конечно, станет ясным, почему неизбежным являлось, говоря о костелах готических, находящихся в районе Западной Галиции — коснуться (для сравнения) и костелов, находящихся хотя бы в нынешней Келецкой губернии; почему, говоря о Вавеле, о ренессансно-барочных домах Львова, о каплицах и дворцах ренессансных — пришлось указать вообще на лучшие польские постройки этого периода, хотя бы даже находящиеся в Люблинской губернии (Казимерж); почему, восхищаясь барочными сооружениями Яна де-Витте, надо было хотя бы привести перечень названий построек этого зодчего в Подолии, и даже на Волыни и, наконец, почему, указывая на тип ратуш XVI—XVII века в Галиции, нельзя было не описать и ратуши Сандомира, тем более, что именно такие города как Сандомир, Гусятын, Бендин, Мехов и др. находятся почти на самой границе России. Вот поэтому некоторые из польских, иллюстрирующих полное развитие в крае того или иного стиля или творчества мастера, памятников — не только описаны в тексте, но даже представлены иллюстративно.

 

---

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

---

 

Скачать издание в формате pdf (яндексдиск; 87,0 МБ).