|
|
Мишель Рагон. Города будущего. Часть 1. Градостроительство и архитектура в 1975 году
Panther Hollow Project, Harrison & Abramovitz, architect, architectural rendering (35mm slide), Robert Schwartz, renderer, ca. 1964, Courtesy of Carnegie Mellon University Architecture Archives
Градостроительство и архитектура в 1975 году1. ГРАДОСТРОИТЕЛИ ШТУРМУЮТ ПРОСТРАНСТВО
Первый небоскреб в районе площади Обороны в Париже высотой 90 метров, занимаемый концерном «Динамит», вступил в строй в 1966 году. В 1967 году была завершена застройка предмостной площади со стороны Пюто по проекту архитектора де Майи; здесь разместились студии «Радио-Люксембург». В 1969 году заканчивается строительство 5—10-этажных жилых домов, образующих просторный внутренний двор размером 50×60 метров и названный «Малым Пале Роялем». Весь комплекс градостроительных мероприятий в районе площади Обороны намечено завершить в 1972 году.
В этом кольце бульваров и скверов работает около сорока тысяч служащих. Для их автомобилей предусмотрены подземные стоянки на 20000 мест в непосредственной близости от места работы; последнее в свою очередь может быть неподалеку от жилища. На бульварах и скверах общей площадью 30 гектаров создаются водоемы (впервые со времен Наполеона III).
Следует отметить, что ни 15-тысячное население жилого комплекса, ни служащие контор, учреждений и торговых предприятий (общая площадь которых составляет 850000 квадратных метров), ни рабочие 300 мелких предприятий совершенно не будут видеть и слышать автомобилей, дышать вредными выхлопными газами. В этом новом городе полностью устранены всякие шумы, предусмотрено только пешеходное движение.
Его композиция определена двадцатью 25-этажными башенными конторскими зданиями.
Акцентом должна служить вертикаль небоскреба, располагаемого напротив здания Национального центра промышленности и техники. По высоте (250 метров) он будет перекликаться с Эйфелевой башней (300 метров) и с небоскребом на месте вокзала Монпарнас (185 метров)¹. Новый крытый велодром на острове Пюто, рассчитанный на 10000 человек, для населения этого города явится таким же центром общественной жизни, как и Культурный центр в Нантере, построенный по проекту Ле Корбюзье, в состав которого входят Музей XX века, новое Высшее архитектурное училище, консерватория и Институт прикладного искусства.
____________
¹ Если, конечно, будут выделены средства на сооружение этих небоскребов. Вопреки всем предположениям обеспечить рентабельность небоскреба весьма трудно; большинство нью-йоркских небоскребов построено из соображений престижа.
Каким же образом удастся избавить этот новый город, расположенный между площадью Звезды и Сен-Жермен-ан-Лай, от «вредоносного микроба» современных городов — автомобиля? Разве прокладывается обходная транспортная магистраль? Ничего подобного. Основная магистраль, пропускная способность которой составляет 60000 автомашин в сутки, останется одной из самых оживленных во Франции. Предусмотрены стоянки на 10000 машин. И тем не менее люди машин не увидят. В городе предусмотрено несколько уровней. Скверы и бульвары будут устроены в виде висячих садов. Искусственно созданный уровень изолирует автомагистрали и стоянки для машин от жилья, места работы и пешеходов.
Движение транспорта на нескольких уровнях
Идею устройства «искусственных уровней» горячо отстаивал Марсель Лодс, один из пионеров новой архитектуры, автор первых крупных жилых комплексов, построенных еще до второй мировой войны с использованием методов полносборного строительства. Лодс ратовал за предоставление автотранспорту природного уровня земли и за возведение над ним искусственной, легкой и тонкой преднапряженной железобетонной плиты. Засыпанный тонким слоем грунта, на котором разбиты газоны, этот «искусственный уровень» предназначается исключительно для пешеходов. Поросший травой грунт обеспечивает звукоизоляцию; шум от проходящего транспорта не проникнет в пределы собственно города; для отвода выхлопных газов предусматриваются вытяжные каналы, выведенные выше крыш. Таким образом, город, по мысли зодчих, будет двухъярусным; один ярус предназначен для транспорта, другой — для пешеходов. Все здания, естественно, будут состоять из подземного и надземных этажей. Согласно предложенному проекту, входы в здания будут расположены на нижнем уровне (ярусе); непосредственно из машины можно будет пройти по крытому переходу к лифтам. Подобная система позволила бы положить начало искусственному улучшению климата города в целом. Более того, устройство искусственного уровня обеспечит создание крытых стоянок, которые вдвое дешевле обычных гаражей.
Именно такая система, но гораздо более развитая, была положена в основу планировки и благоустройства района площади Обороны. Разница отметок между самой площадью и мостом Нейи, составляющая 22 метра, позволила перекрыть все транспортные магистрали огромной железобетонной плитой. Под плитой образуется большое крытое пространство, в котором предусмотрено до шести уровней, обеспечивающих создание чрезвычайно дифференцированной транспортной сети.
В отличие от прошлого, когда все виды транспорта проходили по одной и той же центральной магистрали, в 1972 году дальние маршруты, начиная с моста Нейи, будут проложены в туннеле под железнодорожными путями. Движение районного транспорта, для которого под плитой предусмотрены специальные пути, получит выход на государственные автомагистрали RN13 и RN192. Пути местного сообщения полностью обслужат участки района и будут связаны со всеми подземными стоянками, расположенными в 5 или 6 уровней. Для автобусов и грузовых машин, а в случае необходимости и для такси предусмотрены боковые проезды. Нижний подземный уровень предназначен для складских помещений торговых предприятий.
Планировка и благоустройство района площади Обороны общей площадью 90 гектаров в завершенном виде будут полностью отвечать замыслам Ле Корбюзье, высказанным им еще в 1924 году: «Современный город — это скверы и бульвары у подножий небоскребов; справа — здания с отступающими и выступающими в плане частями; слева и в глубине — ступенчатые здания, в которых разместятся рестораны, кафе, магазины».
Однако авторы проекта упомянутой планировки оказались дальновиднее Ле Корбюзье, который в свое время не шел дальше расположения самой автомагистрали в открытой выемке; они же в своем решении под землю спустили не только основную автомагистраль, но и все пути автотранспорта. Под землей проложена также скоростная безостановочная линия метро, позволяющая проехать от площади Обороны до станции на площади Звезды всего за 3 минуты 40 секунд.
В противоположность провозглашенному Афинской хартией принципу разделения сфер человеческой деятельности здесь в одном комплексе соседствуют и жилье, и места работы, и торговые предприятия.
Городской центр, наименованный по знаку Зодиака
Другой искусственный уровень земли предполагают создать между площадью Обороны и центром района Курбевуа, на месте снесенной казармы Шарра. Автор проекта, Анри Потье, назвал части этого нового городского центра по знаку Зодиака. В состав комплекса, завершение которого намечено на 1968 год, входят два вплотную поставленных башенных дома разной высоты, названных «Рыбами». Одна из башен высотой 125 метров какое-то-время, очевидно, будет самым высоким жилым зданием в Парижском округе. В ней разместят 285 квартир, а верхние этажи общей площадью 8000 квадратных метров отводят под конторские помещения.
Большое протяженное 23-этажное здание на 419 квартир, получившее название «Близнецы», будет композиционно уравновешивать башни. Композицию комплекса завершают два жилых здания с дешевыми квартирами, одно — криволинейное в плане, «Водолей», другое, под которым проходит одна из улиц района, «Козерог». Весь комплекс в целом решен в четырех уровнях. Первый уровень отвечает отметке пола нижнего подвального этажа, в котором предусмотрено 10 000 квадратных метров складских помещений для торговых предприятий, расположенных на втором уровне. На этом уровне, соответствующем отметке природной земной поверхности, предусмотрены пешеходные дорожки, подводящие к 30 небольшим магазинам. Для грузового транспорта, обслуживающего эти магазины и крытый рынок, предназначены специальные проезды. Внутреннему открытому озелененному дворику длиной 70 метров будет отведена роль «легких» всего комплекса. Третий уровень запланирован под стоянки на 2000 автомашин. И наконец, последний, четвертый уровень, представляющий собой искусственную поверхность, будет служить своеобразным форумом со скверами и проточными водоемами. Здесь разместятся детские ясли и несколько мастерских скульпторов.
Административное здание башенного типа вступает в соревнование со шпилями готического собора.
В Париже, на берегу Сены, напротив холма Пасси, будет создан еще один искусственный уровень¹. Авторы проекта, Раймон Лопез и Анри Потье, обосновывая свои предложения, исходили из следующих соображений:
____________
¹ Проект опубликован в журнале «Современная архитектура», № 4, стр. 70 (1968). — Прим. перев.
«В настоящее время территория Парижа не в состоянии обеспечить одновременно движение и стоянку транспорта, свободное передвижение пешеходов, разбивку зеленых насаждений, жилищное строительство и все то, что ему сопутствует.
Если исходить из того, что семье из 2—3 человек требуется квартира общей площадью 63 квадратных метрах, а кроме того, ей нужно 15—40 квадратных метров площади по месту работы и около 30 квадратных метров для устройства гаража, становится совершенно очевидным, что для всего этого необходима территория, втрое превышающая ту, которой мы располагаем. Поэтому сама собой напрашивается мысль о создании искусственных уровней».
В своем проекте первоочередной застройки набережных Сены Лопез и Потье отводят природный уровень земли под автотранспорт, стоянки машин и подъезды к служебным помещениям жилых зданий и торговых предприятий. Первый искусственный уровень на отметке +3 метра предназначен для паркинга автотуристов. Искусственный уровень на высоте 6 метров свяжет между собой входящие в застройку шестнадцать корпусов; он образует висячий сад и будет отдан в полное распоряжение пешеходов; с этого уровня можно будет попадать в торговые предприятия, на спортивные площадки, в плавательные бассейны, школы, художественные выставки, в мастерские и лаборатории, в конторские и жилые здания.
Всемерное использование возможностей
Жильцы верхних этажей 85-метровых жилых домов-башен будут избавлены от шума и отравленных газов. По плану в 1975—1980 годах этот район будет пропускать в день 45000 пешеходов, 20000 автомашин и 1000 мотоциклов и велосипедов. За счет автономизации путей, при выделении особых дорог для пешеходов все неудобства, связанные со столь интенсивным движением, вполне возможно свести к минимуму.
Необходимо, однако, подчеркнуть, что упомянутые три современных района Парижа к 1975 году уже не смогут служить примером явного прогресса по сравнению с предложениями Гропиуса, Мис ван дер Роэ и Ле Корбюзье пятидесятилетней давности. Все в них еще будет подчинено прямому углу, свято сохранятся эстетические каноны прямоугольных коробок. Важнейшим нововведением будет то, что застройка уже не слагается из отдельно стоящих зданий, а образует целостные градостроительные комплексы, поскольку все входящие в их состав элементы объединяются искусственными уровнями. Нет никаких сомнений в том, что вплоть до 1975 года принцип искусственных уровней отразится на всей нашей практической деятельности. Учитывая это, группа молодых французских архитекторов: Андро, Анжер, Куртуа, Пара, Паран, Пуччинелли, Салье и Виллерваль, в 1965 году опубликовали «Манифест», в котором заявили:
«Во избежание беспредельного роста городов, вызванного характерными для настоящего времени расселением и размножением людей «почкованием», мы стремимся к концентрации городских образований, придавая им масштаб городов с очень высокой плотностью застройки; это даст возможность создать искусственный рельеф и образовать искусственный ландшафт, вполне соизмеримый с природным».
2. ГОРОД УХОДИТ ПОД ЗЕМЛЮ
Нужда в стоянках для автомашин, в организации подземного транспорта, а также необходимость в укрытии промышленных предприятий и военных объектов привели к началу подлинного освоения недр земли. Уже сейчас в мире насчитывается 124 подземные гидроэлектростанции. В 1963 году в японском городе Осака под улицами с наиболее интенсивными транспортными потоками был введен в строй огромный торговый центр. Ежедневный приток покупателей (с учетом работников центра) превышает 1.000.000 человек.
Резко возросло число туннелей, причем не только таких протяженных, как туннель под Монбланом (1965 год) или запроектированный под Ла-Маншем, но и подземных проездов и переходов в городах и под реками.
Во всех крупных городах мира имеются подземные гаражи; первый такой гараж был построен в 1941 году под Парк-Юнион-сквер в Сан-Франциско. В Швеции в откосе крупного обрыва Мозебаке вырыта стоянка на 500 автомашин, которая в случае необходимости может служить укрытием для 20000 человек. В Цюрихе стоянка сооружена под рекой Лиммат.
В 22 странах в уже существовавших или специально вырытых шахтах были размещены подземные заводы. Однако лучшим свидетельством возможности жить под землей служат подземные оборонительные сооружения линии Мажино и линии Зигфрида, а также современные противоатомные убежища.
На Нью-йоркской выставке в 1964 году экспонировался подземный дом, создающий полную иллюзию проживания на открытом воздухе. Несмотря на то что он находился на глубине 4,5 метра, окна и двери раскрывались в сторону живописных изображений природного ландшафта. Искусственный внутренний дворик с зелеными насаждениями, цветниками и фонтаном позволял проживающим выходить из дому и создавал полную иллюзию пребывания на свежем воздухе. Сложная система электрических устройств, обеспечивавшая освещение, воспроизводила смену дня и ночи.
Пионером подземного градостроительства стал современный архитектор Утуджян, посвятивший почти три десятилетия воплощению своих идей.
Эдуар Утуджян
Утуджян, армянин по происхождению, родился в Стамбуле в 1905 году. Приехав юношей в Париж, он увлекся красочными описаниями подземного Парижа и фотографиями строительства метрополитена. Метрополитен казался ему настоящим подземным городом¹. Не меньшее впечатление произвели на него кинофильмы «Метрополис» и «Машина времени» (последний был поставлен по роману Уэллса). Утуджян решил стать архитектором, кроме того, он получил диплом инженера-строителя. Возможно, его архитектурные фантазии относительно подземного города не воспринимались всерьез, что же касается инженерных расчетов, то они производили весьма убедительное впечатление. Молодому специалисту поручили разработать проект реконструкции Парижа, включающей возведение подземных сооружений, но вместе с тем указали, что автор должен рассматривать свои изыскания как утопию.
____________
¹ В 1927 году Утуджян поселился в пещерном жилище близ Ла-Рош-Гюйона. Мэймону, Танге и Ионасу прообразом городов на воде послужили древние свайные поселения. Пещерное жилище является прообразом подземных городов.
Сейчас во Франции насчитывается 25000 человек, живущих в пещерах, большинство которых расположено по берегам Лауры в Турени.
В 1933 году Утуджян, которому в то время исполнилось 28 лет, часто бывал в мастерской Огюста Перре, у ворот Майо, и усердно посещал лекции и публичные выступления Ле Корбюзье. В те годы Ле Корбюзье рассматривал проблему создания многоквартирного жилого дома по аналогии с созданием трансатлантического пассажирского парохода. Только что на воду была спущена «Нормандия», производившая впечатление настоящего плавучего города. Утуджян обсуждал со своими коллегами устройство этого парохода, который представлял собой огромное замкнутое пространство, полностью автономное и обеспеченное искусственным климатом. В отличие от Ле Корбюзье он представлял себе подобный город зарытым в землю.
Подземные сооружения тогда уже существовали, но представляли собой одиночные, не связанные друг с другом строения. Было решено создать группу специалистов, в задачу которой входили бы исследования принципов подземной архитектуры. Требовалось доказать, что при соответствующей увязке различных подземных сооружений могло бы зародиться — в полном смысле этого слова — подземное градостроительство. Так была создана Группа по изучению и координации подземного градостроительства (GECUS), состоящая из 6—7 молодых энтузиастов. В настоящее время она насчитывает в своем составе 385 членов: архитекторов, инженеров, геологов, юристов, биологов, химиков и геотехников, работающих в 38 странах мира. В целях координации работ созданный постоянный Международный комитет подземного строительства и градостроительства время от времени созывает конгрессы; так, первый конгресс состоялся в 1937 году в Париже, последний — в 1965 году в Варшаве. Утуджян занимает пост генерального секретаря обеих организаций со дня их основания. С 1936 года Группа и Международный комитет выпускают журнал «Подземный мир».
Павильон на Международной выставке в Париже 1937 года
Группа по изучению подземного градостроительства сумела привлечь к себе широкое внимание в связи с проведением Международной выставки в Париже в 1937 году. Один из выставочных павильонов был посвящен подземному градостроительству. Два подземных сооружения удостоились премии: Советский Союз за строительство метрополитена, Италия — за сооружение туннеля в Апеннинах. Эти события послужили причиной созыва первого Международного конгресса подземного градостроительства.
Поначалу группа Утуджяна ставила перед собой ограниченные задачи. Она, например, пропагандировала создание подземных кинотеатров и подземных стоянок для автотранспорта; незадолго перед войной настаивала на строительстве подземных убежищ для гражданского населения. Принцип строительства подземных кинотеатров получил поддержку; идея же подземных гаражей была отклонена, и их строительство во Франции началось лишь недавно. Не обескураженные отказом, члены Группы провели весьма тщательный анализ потребности парижан в стоянках для автомобилей и разработали проект сети подземных транспортных коммуникаций. Власти департамента Сены одобрили предложения Утуджяна, касающиеся организации подземных очистных сооружений, но остальные его проекты они упорно отклоняли. Печатные органы и общественные организации архитекторов не упускали случая поиздеваться над замыслами Утуджяна. Ведь он полностью пересматривал принципы построения города, пропагандировал строительство городов, состоящих из подземной и наземной частей и части, поднятой над землей; в противовес только раскинувшемуся на земной поверхности или только растущему ввысь городу защищал идею «многослойного» города, «слои» (уровни) которого были бы связаны вертикальным транспортом. Утуджян был движим глубокой верой и подлинным энтузиазмом, которые к тому же подкреплялись тем, что подземное строительство из отвлеченной идеи превратилось в реальность. Сам же архитектор, мечтавший о коренных преобразованиях и выдвинувший ряд рациональных предложений, был вынужден по воле властей ограничиться разработкой проблемы очистки сточных вод. Он, впрочем, стал крупнейшим специалистом в этой области и построил в 1936—1941 годах самую мощную в мире очистную станцию в Ашере, обслуживающую Париж с его 7-миллионным населением. Подобные же сооружения созданы им в Бордо, Руане, Бове, Кале и Валансьенне.
Не имея возможности строить под землей, Утуджян осуществил строительство большого числа наземных сооружений: по его проектам построены промышленные здания, гаражи, заводы, бойни, мастерские, гостиницы, казино, мэрии, школьные комплексы, больницы, крытые рынки, водонапорные башни, разнообразные административные и жилые здания, даже аэродром в Шателлеро, животноводческая ферма во Вьенне и самая современная (по тем временам) ветеринарная лечебница в Парижском округе. Как ни парадоксально, один из тех, кто предвидел архитектуру будущего, руководил также реставрационными работами, причем и в этой области он, как архитектор и инженер, завоевал широкое признание и стал крупнейшим знатоком армянской культовой архитектуры: Утуджян осуществил реставрацию храмов в Армении и памятников ассиро-вавилонской архитектуры в Ираке, которым грозило разрушение, участвовал в реставрации храма в Иерусалиме. Аналогичная история произошла в свое время с Виолле ле Дюком, крупным теоретиком, поборником применения в архитектуре металлических конструкций и функционализма; общепризнанный провозвестник современной архитектуры начала XX века, он благодаря тому, что занимался реставрационными работами, был причислен к поборникам старины¹.
____________
¹ Группа GECUS во главе с Утуджяном предложила вариант реконструкции района Центрального рынка; проект опубликован в журнале «Современная архитектура», № 4, стр. 94 (1968). — Прим. перев.
Инфраструктура подземных городов
К счастью, такого нелепого вывода нельзя сделать в отношении Эдуара Утуджяна; его идеи, несмотря на ограниченный список осуществленных им подземных сооружений, после тридцатилетней борьбы одержали победу. Пожалуй, можно было бы считать, что он завоевал всеобщее признание, если бы не то обстоятельство, что его идеи подземной архитектуры, несмотря на их широкое распространение и одобрение, и посейчас встречают серьезное сопротивление. Примеры подземной архитектуры множатся, однако подземное градостроительство, призванное направлять их и объединять, продолжает оставаться вопросом будущего. И если в привычных, наземных условиях примеры подлинного градостроительства еще редки, то подземного градостроительства попросту не существует.
Поначалу Утуджян мечтал о грандиозном подземном городе, Метрополисе; сейчас он отказался от пропаганды подземного жилищного строительства и говорит лишь о возможности временного проживания под землей. Вместе с тем он предлагает широкую номенклатуру сооружений для подземного строительства: гаражи, стоянки и станции обслуживания автомобилей, станции для всех видов общественного городского транспорта, таксомоторные парки, железнодорожные вокзалы, такие административные и общественные здания, как, например, отделения связи, сберегательные кассы, музеи, библиотеки, биржи, здания полицейского управления и пожарной охраны, центральный рынок, холодильники, общегородские склады, районные рынки, банки, универмаги¹, зрелищные предприятия, храмы, колумбарии, склепы, плавательные бассейны, типографии, различные складские помещения, склады промышленных и продовольственных товаров, емкости для воды и горючего.
____________
¹ Современные крупные универмаги строят без окон, с тем чтобы использовать внутренние поверхности наружных стен для размещения товаров на том этаже, где ими торгуют.
Грийо пишет: «Руководствуясь этим чисто функциональным принципом, возводят здания, похожие на зерновые элеваторы; только в первом этаже предусмотрены витрины, напоминающие собой ветровые стекла автомобиля. Первый этаж отводят под продажу предметов первой необходимости, привлекающих наибольшее количество покупателей; верхние этажи предназначаются для специализированной торговли.
Центры крупных американских городов загромождены глухими коробками зданий без окон типа огромных септик-танков, ожидающих удобного случая, когда какой-либо предприимчивый человек зароет их в землю».
Легко себе представить, насколько чище и светлее стало бы в городе, территория которого была бы полностью освобождена от всех этих предприятий и сооружений!
Город уподобился бы дереву с разветвленными корнями, черпающему из земли жизненные соки; жилища стали бы как бы его ветвями и листвой. Основная трудовая деятельность людей протекала бы под землей, а архитектура подземных сооружений должна была бы отражать этот факт и обеспечивать максимально удобные условия для их морального и физического благополучия.
Это значит, что в эстетическом решении подземные сооружения должны создавать чувство надежности, подчеркивать прочность конструкций, производящих вместе с тем впечатление легкости, устремления ввысь; такое решение помогло бы устранить чувство замкнутости, заточения в подземелье. Продуманно расположенные объемные макеты восполняли бы недостаток в восприятии архитектурных объемов. Искусственные благоухания устраняли бы дурные запахи и способствовали улучшению самочувствия и настроения. Большое значение придается цвету; он призван зрительно изменять пропорции помещений. По-видимому, можно найти и другие средства. Во время войны американские рабочие, работавшие в безоконных промышленных зданиях, испытывали чувство отрешенности от внешнего мира и теряли представление о времени; это чувство удалось преодолеть за счет регулярных передач по радио сводок погоды и последних известий о происходящих в мире событиях. Альбер Лапрад утверждал, что на подземном заводе, построенном им в департаменте Нижние Альпы на глубине 300 метров, с искусственной приточной вентиляцией «дышится легко; там приятно и светло, как в погожий летний день».
По заданию городских властей Питтсбурга архитектор Макс Абрамович разработал проект подземного города для научных работников; он назвал его городом XXI века. Железные дороги и автомагистрали города расположены на нижнем уровне; предусмотрено сооружение театров, научных лабораторий, жилых квартир.
Если вспомнить, что образованию городов всегда предшествует прокладка дорог, можно рассчитывать, что подземные автопути, прокладываемые сегодня, завтра приведут к созданию городов, заглубленных в землю. Такой город, между прочим, был запроектирован для Питтсбурга (США); проект его, правда ныне забытый, был разработан во всех деталях.
Детально разработанный проект
Проект этот можно было без труда осуществить, поскольку предполагалось не зарывать город в землю, а использовать долину, точнее овраг, протяженностью 1,5 километра. Овраг площадью 300000 квадратных метров предполагали превратить в подземный научно-исследовательский центр, включающий лабораторные, административные и жилые здания, а также магазины, зрелищные предприятия и рестораны, автомагистрали, стоянки для автомашин и автобусное хозяйство. Мечта Утуджяна могла осуществиться. В связи с новаторскими идеями и масштабами своего проекта американский архитектор Макс Абрамович назвал задуманный им город «первым сооружением XXI века». В этом городе каждый смог бы получить квартиру и был бы обеспечен местом работы и культурного отдыха, имел бы возможность учиться, и все это — в радиусе доступности, не превышающем 750 метров. К услугам жителей и для нужд производства предоставлялось бы самое разнообразное механическое оборудование, в том числе и атомный реактор. Предусматривалась подземная стоянка для сотен автомашин и прокладка автомагистрали но дну оврага. Связь между различными уровнями этого заглубленного в землю города предполагали осуществлять с помощью подъемников, эскалаторов и обычных лестниц.
В общей системе планировки города предусматривалась возможность строительства индивидуальных домов различного типа, но их архитектурное и планировочное решение должно было подчиняться единой, общей для всего комплекса структуре.
«Крышей» города служил бы общегородской парк. Так как весь транспорт предполагали сделать подземным, парк находился бы в безраздельном пользовании пешеходов. По дну бывшего оврага прокладывалась также железная дорога. Над землей выступали всего два сооружения этого города; все остальные не выходили за пределы поверхности земли. Для обеспечения естественного освещения и вентиляции жилых зданий подземного города проект предусматривал устройство семи больших открытых дворов.
Именно эти «световые» и «вентиляционные» дворы отличали Питтсбургский проект от того в полном смысле слова подземного города, о котором мечтал Утуджян. То же относится к строительству подземных помещений здания ЮНЕСКО в Париже и к проекту подземного музея в парке Тюильри. И в первом и во втором случае использовался принцип, положенный в основу проекта подземного города для Питтсбурга.
Два подземных сооружения в Париже
Расширение здания ЮНЕСКО в Париже по проекту Бернара Зерфюсса осуществлено в 1965 году путем возведения подземных помещений. Однако помещения двух верхних этажей освещаются через открытые и озелененные внутренние дворики, заглубленные на 6 метров. В эти дворики выходят рабочие кабинеты и залы совещаний. В полном смысле подземным является только нижний, третий по счету этаж, в котором размещен гараж на 348 автомашин.
Музей современного искусства в Тюильри запроектирован Жаном де Майи по такому же принципу. Подземный музей намечено расположить позади лужайки для игры в мяч, на лишенном зеленых насаждений участке размером 400×25 метров, идущем в сторону площади Пирамид. В свое время Ленотр предполагал разбить здесь сквер, однако за истекшие 300 лет его проект так и не был осуществлен. Будем надеяться, что к проекту де Майи судьба окажется более благосклонной.
Существует проект устройства автостоянки, примыкающей к площади Карусель и ставящей под угрозу часть парка. Жан де Майи рассчитывал объединить оба проекта, обеспечив тем самым финансирование строительства музея. По его проекту на пустующем участке предусмотрено устройство площадки с партерными насаждениями и заглубленными открытыми двориками, обеспечивающими выставочные залы естественным освещением и служащими для экспозиции на открытом воздухе скульптурных произведений. Верхний подземный этаж, где расположены главные выставочные залы, должен быть непосредственно связан крытым переходом (длиной в один километр) со станцией метрополитена «Тюильри» и с павильонами «Оранжереи» и «Игры в мяч». Под выставочными залами запроектированы еще три подземных этажа, где разместились бы стоянки для автомашин и помещения для хранения фондов музея. Эксплуатация стоянки для автомобилей позволила бы частично возместить расходы, связанные с созданием музея, во всяком случае, стоимость его строительства окупилась бы. Помещения для хранения фондов предусматривали связать с подземной магистралью подъездами к подъемникам, доставляющим картины и скульптуры в соответствующие выставочные залы.
Сейчас от проекта подземного города в Питтсбурге, по-видимому, отказались, несмотря на то что разработка его зашла довольно далеко. Объясняется это, очевидно, инстинктивным страхом людей перед жизнью под землей. На протяжении веков недра земли служили местом погребения покойников и использовались для строительства оборонительных сооружений. Со времен античных подземных некрополей и подземелий средневековых замков и монастырей, от казематов Вобана до подземных сооружений линии Мажино, все, что строили под землей, всегда считалось убежищем от врага или местом последнего упокоения человека. Не удивительно, что и наши современники не испытывают желания жить под землей. Эдуар Утуджян это прекрасно понимал.
Люди не хотят жить под землей
Утуджян писал: «Народные предания населили подземелья, погребальные пещеры и дольмены целым сонмом фей, духов и гномов, с которыми лучше не встречаться. Такие места и посейчас вселяют страх.
Это то инстинктивное чувство страха, которое является естественной реакцией человека в чуждой ему обстановке. Из множества преданий, связанных с подземным миром, трудно выделить те, что имеют религиозную подоплеку или восходят к доисторическим временам; в них отразились человеческие тревоги.
«Жить под землей» — в самом мрачном смысле слова означает «быть погребенным». А разве погребение заживо не является пределом мучений, когда-либо придуманных людьми? Издавна работа под землей в самых примитивных, тяжелейших условиях была уделом рабов и заключенных (если их не бросали в темницы). Во Дворце дожей имелись подземные камеры, в которые проникали воды лагуны. Узники были полностью лишены света. Сохранилось множество страшных рассказов заключенных, которые испытывали на себе двойной гнет: лишение свободы и чувство «замурованности».
Весьма вероятно, что отставание в подземном градостроительстве, несмотря на то что оно появилось одновременно с наземным и, быть может, освящено более древними традициями, объясняется именно страхом и отвращением, которые люди испытывают к подземелью».
Ценой больших усилий человек сумел преодолеть многие страхи. Разве он не опускается в морские глубины, не летает в небесной выси, не стремится к освоению других планет? Видимо, он преодолеет и страх перед подземным миром, но только тогда, когда будут достигнуты определенные успехи в кондиционировании воздуха и искусственном освещении, в звуко- и гидроизоляции.
Только эти надежные методы смогут обеспечить населению подземных городов преимущество перед шумными надземными жилищами, расположенными в отравленной воздушной среде. Подземные помещения, снабженные системой ароматизированной вентиляции, смогут со временем создать полную иллюзию пребывания в лесу или на цветущем лугу.
Однако Эдуар Утуджян вовсе не стремится придать принципам подземного градостроительства значение всеобщей обязательности. Он предлагает использовать их только в случаях необходимости. Ему претит постоянное проживание под землей. Но, утверждает он, «надо признать, что подземные жилища смогут получить широкое применение в тех местах, где климатические условия и перепады температур чрезмерно резки, например в высокогорных районах, в тропических и арктических местностях, в смежных с пустынями поселениях.
В подземных сооружениях обеспечена безукоризненная звукоизоляция и ровная температура, не превышающая 9—13 градусов на любой широте. Разумеется, кондиционирование воздуха при этом обязательно».
Разгрузка городов — одна из первоочередных задач
По словам Утуджяна, «использование подземных сооружений позволит пересмотреть структуру городов и разгрузить их, избавив от пакгаузов, заводов, рынков, вокзалов, складов и всяческих хранилищ, от транспортных магистралей и т. п. Эти сооружения парализуют город, и, хотя без них невозможна повседневная жизнь, они «бездушны»; поэтому нет никаких оснований отводить для них наружные пространства и объемы, которые можно использовать более рационально. В городе будущего следует оставить на поверхности земли только жилые дома, деловые здания и торговые учреждения и предприятия. Трудно объяснить, почему кинотеатр не может быть подземным, почему для архивов отводятся тысячи квадратных метров площади в зданиях, которые могли бы быть использованы для других целей, например для школ или больниц. Любые предприятия сферы обслуживания относятся к числу тех городских элементов, которые под землей будут вполне на своем месте, тем более что системы горизонтального и вертикального транспорта обеспечат между ними удобную связь.
Сейчас архитекторы отдают себе отчет, насколько выгодно такое хорошо продуманное подземное строительство. Если избавиться на поверхности земли от сооружений, которые там не нужны и только портят ландшафт и отравляют воздух, можно за их счет увеличить площадь зеленых насаждений, разбить новые парки и скверы, построить стадионы. Исторические памятники, старые городские кварталы, освобожденные от всего лишнего, что портит их и искажает, вновь обретут былую красу в подобающем окружении. Транспортное движение освободится от заторов; наземный транспорт, рассчитанный на обслуживание коротких маршрутов, будет дополнен подземными железнодорожными трассами и автомагистралями, расположенными на разных уровнях. Все подземные сооружения будут защищены от внешних воздействий; не нужно будет опасаться пожаров; перестанут угрожать людям шумы и колебания атмосферных условий.
Кроме того — и это фактор немаловажный, — подземные сооружения могут быть быстро введены в эксплуатацию; современные методы работ позволяют вести крупное подземное строительство, не нарушая жизни на земле и не прибегая к сносу наземных зданий».
Творчество провидцев времен Жюля Верна: метрополитен.
Проекты четырех крупных подземных сооружений
Положения, выдвинутые Утуджяном и Группой GECUS, после тридцатилетней борьбы получили наконец признание. Однако, как ни парадоксально, самих авторов отстранили от участия в осуществлении крупных работ по подземному градостроительству, к которым приступили во Франции. Так, например, членов Группы GECUS не привлекли к строительству ныне действующих подземных стоянок в Париже, которые полностью отвечали их замыслу и предложениям, хотя на семи (из восьми!) проведенных конкурсах их проекты были премированы¹. Не участвуют они также в подземном строительстве в районе площади Обороны и в сооружении подземного вокзала Аустерлиц. Их не привлекли даже к разработке четырех крупных проектов по подземному строительству во Франции: к проектам туннеля под Ла-Маншем² и метрополитена в Лионе, к проектированию подводного проезда под Старым портом в Марселе и туннеля под перевалом Фрежюс в Альпах. Этот туннель, пропускная способность которого составляет 800 автомобилей в час, протяженность превышает 12 километров, проезжая часть достигает ширины 7,5 метра и в котором имеется четыре вентиляционные шахты, свяжет французский город Модану с итальянским городом Бардонеле и будет самым длиным туннелем в Европе.
____________
¹ Жерар Бо, еще один изобретатель-неудачник, пытался разрешить проблему стоянок автомашин в Париже. Предложенная им система автоматических вертикальных шахт-обойм, работающих по принципу самообслуживания, рассчитана на хранение 10—30 машин в небольших колодцах: они занимают весьма скромную площадь и могут быть размещены в перегруженных транспортом местах. Жерару Бо принадлежит проект перепланировки соборной площади Нотр-Дам. Автор предусмотрел устройство на ней водоема и размещение стоянок для автомашин в упомянутых хранилищах-колодцах.
² Проекты туннеля под Ла-Маншем, рассчитанного на железнодорожное и автомобильное движение, стали разрабатываться с начала нашего столетия. При общей длине 43 километра протяженность подводной части туннеля составляет 33 километра. По мнению Утуджяна, отобранный проект устарел, сечение туннеля недостаточных размеров. Он считает также, что прокладывать туннель на глубине 100 метров в толще меловых пород нелепо, поскольку его сооружение на глубине всего 25 метров не представляет трудностей. С помощью новой системы аэрации можно было бы удалять испорченный воздух прямо в море.
Как известно, история повторяется. Красноречивым подтверждением этого общеизвестного положения служит история строительства Парижского метрополитена. Группа архитекторов-прозорливцев почти полвека (с 1856 по 1900 год) пропагандировала идею создания в Париже подземной железной дороги. В конце концов их идея показалась заслуживающей внимания. Однако французы настолько сомневались в успехе дела, что к строительству первой очереди метрополитена пришлось привлечь бельгийский капитал, а авторы проекта были отстранены от участия в строительстве.
3. ЭРА ИНДУСТРИАЛИЗАЦИИ ЖИЛИЩНОГО СТРОИТЕЛЬСТВА
«Мы строим дома, которые доставляем заказчику на своих грузовиках; в них вы сможете поселиться через три дня после заказа. Дома эти собирают на заводе, после чего разбирают на части и доставляют к месту сборки на специальных автомашинах; сборка на болтах занимает три часа. По желанию заказчика мы можем вновь разобрать их и перевезти на новое место.
Дома выполнены из стойких материалов: каркас — деревянный, многослойные погодоустойчивые ограждения сделаны из листовой стали с наружной стороны и из фанеры — с внутренней; между ними заполнение из пробковых плит».
Можно подумать, что речь идет о предвосхищении состояния на строительном рынке в 1975 году; на самом же деле это выдержки из каталога, выпущенного автомобилестроительной фирмой «Вуазен» после первой мировой войны.
В те годы попытка полной индустриализации жилищного строительства потерпела неудачу. Однако приведенная выдержка заставляет нас призадуматься. Пятьдесят лет назад жилой дом могли смонтировать меньше чем за три дня; в наши дни затрачивают около года на постройку дома средневековыми методами. И это сейчас, когда в мире столько людей остро нуждается в крове! Подобное положение дел, попросту говоря, преступно. Увы, виновные остаются безнаказанными, ибо их слишком много. Впрочем, и сами потребители не без греха: они относятся к индустриализации жилищного строительства так же, как те упрямцы, что до сих пор верят только в настойки из трав и предпочитают скорее умереть, нежели обратиться за помощью к специалисту-фармакологу.
Промышленное производство отовсюду вытесняет кустарей, но они сумели превратить строительство в свои заповедные угодья. И вот результаты: стоимость строительства с 1913 по 1938 год возросла в 9,1 раза, в то время как удорожание промышленной продукции составило всего 30%. За то же время квартирная плата в США (в среднем) увеличилась на 390%, а стоимость (тоже в среднем) автомобилей снизилась на 60%. Строительство во Франции осуществляется такими кустарными методами, что находится почти на уровне очень отсталого сельского хозяйства.
В 250 000 строительных организациях работает миллион человек. В то же время на 280 металлургических предприятиях, достигших значительно более высокой производительности труда, занято всего около 200000 человек. Многочисленность и раздробленность строительных предприятий привели к их технической отсталости. По данным Жана Фурастье, 100 французских рабочих затрачивают на возведение 3 квартир столько же времени, сколько требуется 100 английским и американским рабочим на возведение 13 и 100 квартир соответственно.
Основной смысл происходящей революции
Одной из основных решающих и действенных идей, которые обусловливают революцию в архитектуре, является индустриализация строительства. Многим неспециалистам кажется, будто идея эта новаторская, на самом же деле она не нова, просто ей всячески препятствовали. Еще в 1935 году, когда Марсель Лодс руководствовался ею, разрабатывая свой проект сборноразборной дачи со сроком сборки в 4 часа, он с полным правом писал об отставании архитектуры на сто лет.
К сожалению, его упрек вполне справедлив. Очень часто новаторскими признаются идеи, извлеченные из дальнего ящика, куда их запрятало предыдущее поколение. В 1965 году чуть ли не всеобщее восхищение вызвало сообщение газет о том, что англичане собираются перевезти в Гибралтар полносборную гостиницу на 120 номеров; писали, что это позволит снизить затраты рабочей силы на 80%.
Вряд ли следовало этим так уж гордиться, если вспомнить, что еще в 1801 году в Бирмингеме была построена 7-этажная хлопчатобумажная фабрика с применением сборных чугунных конструкций. В 1832 году в Англии был выдан патент на «искусственный камень». В середине XIX века на металлургических заводах изготовлялись металлические дома, которые направляли в Америку и Австралию. Инженер Роланд перевез на Мартинику военный госпиталь в разобранном виде. Таким образом, упомянутое выше событие, относящееся к 1965 году, всего лишь повторение того, что было сделано свыше ста лет назад.
Еще в 1850 году Теофиль Готье с восторгом воскликнул: «Промышленное производство совершает переворот в архитектуре!» Ему и в голову не могло прийти, что через сто лет индустриализация строительства так и не сдвинется с мертвой точки. А между тем уже в 1851 году в Лондоне произошло первое и весьма показательное событие в области сборного строительства: в связи с первой Всемирной выставкой в Лондоне Джон Пакстон построил свой «Кристалл-палас».
Здание этого выставочного павильона площадью свыше 70000 квадратных метров сооружено из сборных элементов; в их числе были 3300 чугунных колонн, 2224 балки, 300000 оконных стекол, 205000 деревянных переплетов. Этот «храм» промышленной эры вызвал всеобщее восхищение и вдохновил инженеров на новые свершения. Франсуа Куанье, первым применивший сборную облицовку из бетонных элементов, заявил в 1861 году: «Этот метод сыграет в строительстве такую же роль, какую в свое время печатание сыграло в развитии письменности».
Шарль Буало, совместно с инженером Эйфелем построивший в Париже универсальный магазин Бон-Марше, писал в своих статьях об индустриализации строительства как об уже свершившемся факте. Однако в 1925 году Ле Корбюзье все еще пришлось начертать на своем павильоне «Эспри нуво» лозунг, скорее похожий на вызов: «Промышленное производство овладевает строительством». Все чаще высказываются горькие мысли. В 1932 году, незадолго до своей смерти, Анри Соваж, предложивший за шесть лет до этого тип сборного дома из готовых ячеек, писал: «Жилой дом стоимостью в 1000000 франков при сборке из доставленных на площадку элементов заводского изготовления обошелся бы в 625000 франков. Мы затрачиваем лишних 37%».
Поточное производство квартир
После 1945 года Жан Пруве обратился к властям с призывом (которому, однако, не вняли): «Налаживайте поточное производство квартир. Они нам сейчас нужнее, чем автомобили. Необходимые для этого образцы и технические средства подготовлены. Все зависит от заказов. Поймите наконец, что стоимость высока только потому, что из-за отсутствия заказов еще не организовано серийное производство...»
Однако французские власти отдали предпочтение автомобильной промышленности в ущерб заводскому домостроению. И сейчас мы на себе испытываем все последствия этого необдуманного решения: города, в которых недостает квартир, задыхаются от обилия автомашин. Принятое решение легко объяснить: производство автомобилей значительно выгоднее заводского домостроения. Сроки амортизации машин очень невелики, а квартиры можно ремонтировать без конца. Но это только одна из причин. Чтобы выявить остальные, достаточно познакомиться с жизненным путем Жана Пруве.
Жан Пруве остался одним из непризнанных гениев французской архитектуры только потому, что не имел диплома архитектора. С точки зрения архитектурной корпорации он был тем же, чем являются знахари-врачеватели для корпорации врачей: они для них несносны, их считают невеждами и шарлатанами; они вмешиваются в дела, которые их не касаются.
Жан Пруве родился в 1901 году. Он был сыном Виктора Пруве, директора прославленного Высшего художественного училища в Нанси, который, возглавляя это училище вместе с Эмилем Галле, возродил в начале XX века французское декоративное искусство. Можно было надеяться, что прославленное имя поможет ему в жизни. Однако те, кого Ле Корбюзье называл «титанами из Нанси», несмотря на широкую известность среди деятелей передового искусства, материально очень нуждались. Виктор Пруве, например, не мог даже платить за обучение сына, стремившегося получить инженерное образование. Поэтому в 16 лет Жану пришлось поступить на работу в скобяную мастерскую.
Предложения этого «невежды»
Внимание Жана Пруве, бывшего рабочего скобяной мастерской, стремившегося заняться индустриализацией строительства, привлекли металлические конструкции. Предложенные им дома не нуждались в каменной кладке; они могли возводиться без мокрых процессов и изготовлялись методами, распространенными в автомобилестроении. Превосходство предложенного им метода было подтверждено постройкой так называемого дома аббата Пьера, решение которого полностью отвечало действующим нормам. В центре дома размещался санитарно-технический блок, все перегородки которого использовались для устройства встроенных шкафов. Стоимость такого дома общей площадью 45 квадратных метров в то время в полтора раза превышала стоимость комфортабельного автомобиля. Разумеется, при массовом изготовлении она была бы значительно ниже. Сборку металлического дома из элементов заводского изготовления можно было осуществить за один день. Ле Корбюзье так отозвался о доме аббата Пьера: «Это лучший из всех известных мне домов».
Однако заказов на изготовление домов типа дома аббата Пьера поступило только сто, в то время как их можно было выпускать тысячами. Дом, разработанный Жаном Пруве совместно с Ланьо, Вейлем и Шарлоттой Перриан и рассчитанный на строительство в Сахаре, экспонировался на Выставке домоводства в 1958 году в Париже; он также не получил признания. Проект типовой школы с классами без окон (для проветривания предусматривались отверстия диаметром 10 см; расположенные по всей высоте идущих по фасадам V-образных стоек) не был принят для разработки ведомством народного образования. Проект 6-этажного дома с дешевыми квартирами, собираемый из 13 типов блоков-комнат, так и остался на стадии макета. Вот уже свыше 100 лет все подготовлено для перехода к индустриализации строительства, однако никто, кроме «чудаков-оригиналов», в нее не верит. По-видимому, эта революционная идея слишком противоречит интересам многих специалистов, и в первую очередь интересам архитекторов.
На пути к индустриализации строительства архитекторы воздвигли в полном смысле слова защитный вал, сохранивший свою эффективность вплоть до настоящего времени¹. Они опасаются, как бы переворот в архитектуре не лишил их завоеванных преимуществ. Подобная позиция явно беспочвенна и неизбежно обратится против них самих. Можно, конечно, на какой-то период затормозить прогресс, как это удавалось до сих пор, но остановить его навсегда невозможно.
____________
¹ Это, разумеется, относится к тем архитекторам, которые всю жизнь терзали (и это отнюдь не преувеличение) Ле Корбюзье. Однако небольшая группа прозорливцев в период между двумя мировыми войнами вела, как и Ле Корбюзье, борьбу за индустриализацию строительства. К ним в первую очередь относятся Марсель Лодс, Огюст Перре, Анри Соваж и Вальтер Гропиус. Совсем недавно Кандилис, главный архитектор проекта «Параллельный Париж», заявил: «Утверждение, будто мы строим в расчете на будущее, не соответствует истине. На самом деле мы строим для прошлого. В наше время нужно обладать большим воображением... В каждом произведении должны быть отражены технические достижения века. Необходимо перевести все градостроительные мероприятия на индустриальные рельсы. Разрыв, наблюдаемый сегодня между разрабатываемыми нами проектами и техническими средствами, которыми мы располагаем, свидетельствует о том, что мы мыслим категориями прошлого, а не будущего».
В век индустриализации — индустриальные методы строительства.
Вальтер Гропиус открыто писал об этом в 1952 году: «Сейчас в строительстве ведущая роль принадлежит уже не архитектору. С того момента, как наиболее квалифицированные рабочие перешли на работу в промышленные предприятия, архитекторы в полном одиночестве восседают на куче отжившей свой век черепицы, закрывая глаза на огромные успехи индустриализации строительства. Архитекторам грозит серьезная опасность уступить свое ведущее положение инженерам и предпринимателям, если только они не намерены по-серьезному считаться с новыми условиями».
Жан Пруве с вызовом принял прозвище «промышленника в строительстве» и не скрывал этого от видных французских архитекторов, слушавших в 1965 году его доклады в Кружке архитектурных исследований.
Он заявил: «Единственной областью, в которой руководящую роль играют адвокаты, является строительство. Вы должны отказаться от своих привычек, иначе вы ничего не добьетесь. В современном промышленном мире архитектор потерял всякое к себе уважение. Необходимо, чтобы и архитекторы встали на путь промышленного производства. Крупные автомобильные фирмы очень скоро договорятся с правительством о строительстве сотен тысяч квартир в год. Они смогут навязать любой, самый утопичный тип дома, ссылаясь на «угрозу беспорядков среди рабочих», если их предприятия не будут обеспечены заказами. И они действительно нуждаются в чрезвычайно емком рынке сбыта. Такой рынок сбыта имеется, но он используется беспланово, чисто эмпирически. Крупные фирмы поделят между собой этот рынок. Целесообразно, чтобы во главе домостроительных цехов государственных автозаводов Рено стал архитектор. Вы должны превратиться в промышленников, предпринимателей — в противном случае вас будут приглашать лишь в качестве консультантов. Вам необходимо перестроиться, отказаться от частных проектных контор. Сидя в кабинетах, вы не сможете проектировать для промышленного производства. Необходимо работать по примеру инженеров непосредственно на производстве. Необходимо к тому же, чтобы вы поставили себя так, чтобы иметь право командовать»¹.
____________
¹ Несколько проектов жилых домов Жана Пруве опубликованы в журнале «Современная архитектура», № 2, стр. 28—29 (1968). — Прим. перев.
Архитектор должен пойти в цех
Это, быть может, поймет следующее поколение архитекторов. Ведь студенты, будущие инженеры-строители, заявляют, что им вовсе не интересно строить так, как строят сейчас. А некоторые студенты из Академии художеств перешли на предприятия Рено, чтобы научиться создавать совершенные изделия заводского изготовления.
Это уже понял Раймон Камю, бывший инженер автомобильного завода Ситроен, основавший в 1949 году домостроительный завод.
«Я убедился в том, — сказал он, — что на заводе Ситроен не найдется достаточно квалифицированных рабочих для изготовления кустарным способом хотя бы двух автомашин в день: те, кто собирает тысячи машин в день, не умеют их изготовлять. И жилищное строительство, если только на это решиться, можно осуществлять без привлечения квалифицированных рабочих. А ведь изготовление жилого дома в техническом отношении значительно проще, чем автомобиля.
Своим успехом мы обязаны тому, что нас никто не знал и мы не обладали властью. Все наблюдавшие за ходом событий на первой строительной площадке говорили: «Он сломает себе шею». На второй стройке: «Ему везет». На третьей: «Да ну! Я бы этому не поверил!» А когда пришел черед четвертой стройки, ничто уже не могло нас остановить».
Несмотря на достигнутые успехи, еще рано говорить о перевороте, поскольку на долю Раймона Камю, Франсиса Буйга и других французских предпринимателей в области сборного домостроения приходится всего 5% общего объема жилищного строительства.
Значительно более быстрыми темпами развивается сборное домостроение в СССР. Как сообщил ректор Московского архитектурного института И. С. Николаев, в СССР работают 400 заводов по изготовлению железобетонных панелей. В каждом крупном городе имеется один или несколько заводов сборных железобетонных конструкций; в Москве их 40¹. Проблемами градостроительства и индустриализации строительства в СССР занимаются 40 научных институтов. Изготовление панелей составляет около 80% производства домостроительных заводов (поэтому точнее говорить о заводском изготовлении сборных элементов, нежели о заводском изготовлении зданий вообще), однако в Советском Союзе уже действуют и заводы по изготовлению объемных элементов жилых домов. Сборка таких домов осуществляется весьма быстро; на монтаж одного этажа многоквартирного дома требуется всего один день. Сварка закладных деталей занимает не более 15 минут.
____________
¹ В настоящее время количество заводов в СССР намного возросло. В 1967 году работало 308 заводов крупнопанельного домостроения и более 3000 заводов сборных железобетонных изделий (справочник «Народное хозяйство СССР в 1967 году», Статиздат, 1968 год).
Создается также индустриальная база для массового строительства домов из объемных элементов. — Прим. ред.
Город похож на улей, в сотах которого живут люди.
Так представляли себе город XXI века в США в 1964 году.
Идея, получившая полное признание в США
В строительстве высотных зданий в Соединенных Штатах Америки также используют до 80% типовых сборных элементов. Благодаря этому темпы строительства поистине фантастичны. На строительстве, например, зданий, значительно более высоких и по объему не уступающих кафедральным соборам, возведение которых продолжалось нередко веками, достигнуты следующие результаты: 10 рабочих за один месяц установили 2500 алюминиевых панелей небоскреба фирмы «Алкоа» в Питтсбурге; 26-этажное здание Тишмен-Риалти-Билдинг в Нью-Йорке высотой 95 метров сооружено по проекту Эмери Рут 40 рабочими за одну неделю. В штате Миссури было построено три тысячи домов с использованием методов, принятых на производстве автомобилей. Монтаж каждого дома пять рабочих осуществляли менее чем за день.
Сейчас уже можно говорить о том, что индустриализация строительства на подъеме. Имеются все основания полагать, что в ближайшие десять лет она полностью завоюет рынок. Однако может случиться, что и через сто лет какому-либо энтузиасту придется повторять те же пожелания, удивляясь тому, что они все еще не претворены в жизнь — точно так же как нас поражает медлительность эволюции со времени пророческого высказывания Теофиля Готье.
4. НОВЫЕ МАТЕРИАЛЫ, НОВАЯ ТЕХНИКА, НОВЫЕ ФОРМЫ
Наиболее многообещающими для будущего архитектуры являются прежде всего пластмассы, синтетические материалы. Пластмассы получили настолько широкое распространение в повседневной жизни, что начинают вытеснять из обихода все природные материалы.
В строительстве они применяются пока еще в очень скромных масштабах¹. Однако в этом направлении проведены многочисленные и успешные опыты; свыше 10 лет существуют образцы домов из пластмасс. Несомненно, в ближайшие 15 лет будет выяснено почти все, что нам пока не известно о долговечности пластмасс. За это время они пройдут стадию опытной проверки. С признательностью мы тогда вспомним энтузиастов применения пластмасс в строительстве, и в первую очередь двух инженеров — Дитца, профессора знаменитого Гарвардского университета, и 3. С. Маковского, руководителя строительного отдела Лондонского технологического института. Молодой французский архитектор Йонель Шейн совместно с И. Маньяном и P.-А. Кулоном в 1956 году приступил к разработке проекта первого дома², полностью — от несущих конструкций до предметов обстановки — построенного из пластмасс. Строительство этого дома финансировалось Объединением угольной промышленности Франции. Уже в 1957 году он экспонировался на Выставке домоводства в Париже и привлек к себе внимание многочисленных посетителей.
____________
¹ Инженер Эскиллан пишет: «Нам представляется, что материалами будущего станут пластмассы, в первую очередь армированные и слоистые. К сожалению, мы вынуждены относиться к ним пока с большой осторожностью из-за высокой стоимости и недостаточной изученности их физических и химических свойств, долговечности, прочности на усилия различного характера».
А Рене Саржер добавляет: «В настоящее время мы применяем пластмассы в качестве заменителей камня и древесины. Когда мы будем лучше знать присущие им свойства, мы сумеем создавать конструкции, которые породят новые формы. Архитектурные формы всегда отстают от освоения новых конструкций. Каменный Парфенон является наиболее совершенным выражением деревянных конструкций, которые ему предшествовали».
² По мнению румынского архитектора Мартина Пинчиса, первый опыт строительства дома из пластмасс осуществил Бакминстер Фуллер при постройке Фуллер-хауза в 1955 году. Следующим был лондонский Пластик-хауз, построенный в 1956 году П. и А. Смиссонами. Примерно к тому же времени относятся постройки Шейна и Кулона в Париже.
Сейчас можно говорить и о других работах в этой области, например о постройках в Берлине, относящихся к 1945—1946 годам. Тогда в Берлинском дворце была организована выставка макетов пластмассовых домов; в ней участвовал французский архитектор Р. Файоль, представивший макет круглого дома из поливинилхлорида.
Лично я полагаю, что первым домом из пластмасс, осуществленным в натуральную величину, является дом Шейна, Маньяна и Кулона.
Дом из пластмасс
Поначалу формы этого дома показались привыкшей к прямоугольным параллелепипедам публике весьма необычными: он имел округлые внешние формы с идущим по спирали внутренним коридором и напоминал собой раковину улитки. Дом легко можно было изготовить на заводе. Спальни, связанные с расположенной в центре общей комнатой, выполнялись по принципу изготовления автомобильных кузовов; санитарный узел и кухня представляли собой единый объемный блок заводского изготовления.
В 1965 году те же архитекторы создали другой образец жилья из пластмасс, на сей раз передвижной двухместный полностью обставленный гостиничный номер. Эта первичная жилая ячейка гостиницы, как и первый дом, могла использоваться для дополнительного расселения людей во время сезонного наплыва; ее достоинства — малый вес и транспортабельность.
Работы упомянутых французских архитекторов, не получившие, к сожалению, дальнейшего развития, заслуживают признания хотя бы потому, что они раскрыли перспективы использования пластмасс в строительстве и оказали моральную поддержку другим энтузиастам применения синтетических материалов. К ним принадлежали англичанин Артур Куормби, разработавший по заданию Управления английских железных дорог ряд жилых ячеек для временного жилья, и швейцарец Паскаль Хаузерманн, запроектировавший яйцевидные дома из пластмасс, которые первоначально рассчитывали изготовлять из железобетона¹.
____________
¹ Фотографии домов Хаузерманна опубликованы в журнале «Современная архитектура», № 4—5, стр. 108—109 (1962); № 2, стр. 84 (1966); № 3, стр. 64—65 (1967). — Прим. перев.
  
Эскиз проекта города Хаузерманна. Город собирается из жилых ячеек, выполненных из железобетонной оболочки или из пластмасс, с полным оборудованием.
Отдельные жилища монтируются на месте и могут создавать жилые комплексы, опираясь на несущие столбы с вертикальными транспортными и техническими коммуникациями внутри них.
Спустя год в США по проекту архитекторов Ричарда Гамильтона и Марвина Гуди и инженера Дитца был построен дом из пластмасс, так называемый Дом будущего. Он расположен на территории «Диснеевского городка» — Диснейленда. Дом превосходно выдерживает наплыв посетителей. В том же году бельгийцы Жак Бодон и Франсуа Жамань разработали проект фермы почти полностью из пластмасс.
В 1961 году на Выставке домоводства экспонировался новый тип дома из пластмасс архитектора Андрея Воженского, получивший название «Мекс».
В 1962 году советские архитекторы построили в Ленинграде экспериментальный дом из пластмасс для испытания его в суровых климатических условиях.
Молодой живописец Шанеак, увлекающийся архитектурой (о нем мы еще будем говорить ниже), совершенно самостоятельно создал в Экс-ле-Бен несколько типов жилых домов из пластмасс.
Будем надеяться, что наука сможет ускорить прогресс в этой области, поскольку уже сейчас пластмассы широко применяются при возведении куполов и оболочек. Просвечивающие пластмассы дадут возможность использовать их в качестве светопропускающих ограждений. Оболочки над радарными установками диаметром 40—90 метров должны свободно пропускать электромагнитные излучения, и в этих случаях применение металлических конструкций исключено.
Стекло — серьезный соперник стали
Итак, если возведение домов из пластмасс вполне возможно, то не исключена и возможность изготовления их целиком из стекла (включая лестницы, оборудование и мебель). Сейчас понятие «стекло» уже не связано с представлением о его хрупкости.
Крупнейший инженер Фрейсине, создатель предварительно напряженных железобетонных конструкций, еще в 1943 году заявил:
«Наиболее серьезным соперником стали может стать стекло. Помимо того что оно не подвергается коррозии, его сопротивление на излом при одинаковой нагрузке втрое выше, чем стали. Хрупкость стекла вовсе не связана с его молекулярной структурой; она является следствием наличия поверхностных волосяных трещин.
В настоящее время мы обладаем средствами для преодоления хрупкости стекла; одно из них заключается в вытягивании тончайших стеклянных нитей. Стеклянная нить значительно прочнее нити того же диаметра из лучшей стали, причем она втрое легче. Нет ничего парадоксального в применении армирования стеклом; это уже пытались использовать в винтах».
Новый расцвет деревянных конструкций
Помимо новых материалов, архитекторы обращаются к давно известным материалам, которые, если можно так выразиться, сейчас переживают «второе рождение». Так, например, американский архитектор Ланди и французы — архитектор Бурбонне и инженер Лурден — заняты в настоящее время попытками возродить архитектуру в дереве. Новые виды клеев и стыков значительно облегчают сборку деревянных конструкций. Современная технология обработки и химические средства как бы вернули дереву молодость. Виктор Ланди использует в своих сооружениях дерево с такой изобретательностью, что иногда его конструкции приобретают фантастически причудливый вид. Ему принадлежат следующие слова: «В наш век всеобщей обезличенности, когда непрерывно увеличивается номенклатура сооружений, проекты которых можно подобрать по каталогам, самым подходящим для художника природным материалом является дерево, превосходно поддающееся пластической обработке. Сейчас, когда большинство конструкций стареет с момента их возведения, весьма обнадеживает тот факт, что качество дерева со временем только повышается».
Новый расцвет железобетонных конструкций
С тех пор как сборная металлическая опалубка избавила нас от громоздких деревянных подмостей и опалубки, в применении железобетонных конструкций наблюдается новый подъем. После того как мексиканский архитектор Феликс Кандела в своем арсенале новых форм использовал гиперболические параболоиды, железобетонные конструкции избавились от присущей им «грузности». Эти новые формы при толщине оболочки, не превышающей четырех сантиметров, напоминают надутые ветром паруса. Эллиот Нойес в 1954 году изобрел остроумную систему опалубки, впервые использованную им во Флориде: он применил надувную опалубку, которую убирают спустя 24 часа после бетонирования. Это позволило приступить к строительству шаровидных зданий, получивших название «домов-пузырей».
Трубчатые конструкции подмостей постепенно превращаются в основные несущие конструкции.
Совет Объединения промышленности стальных труб еще в 1964 году выпустил альбом сооружений, возводимых с применением таких конструкций. Их можно использовать во всех областях строительства — при возведении жилых, промышленных, складских и школьных зданий, спортивных сооружений, выставочных павильонов и т. п. В подписях к представленным в альбоме снимкам неизменно фигурирует имя инженера Стефана дю Шато, изобретателя пространственной системы, получившей широкое распространение после первого же использования в 1958 году в качестве покрытия диаметром 42 метра на строительстве гидростанции в департаменте Канталь.
Архитектор Эдуар Альбер использовал аналогичную трубчатую конструкцию в своих сверхлегких сборных жилых домах. Применение трубчатых конструкций позволило снизить расход металла по сравнению с конструкциями из обычных профилей на 50% (по весу). Пространственные трубчатые конструкции широко применяли Ле Риколе, Фуллер, Маковский, Фрей, Ваксман и дю Шато. Мы подробнее рассмотрим эти конструкции в главе, посвященной градостроительству в пространстве.
Надувные шары, более не используемые в качестве привязных аэростатов или дирижаблей, в строительстве могут обрести новую жизнь в качестве опалубки для возведения зданий из тонкой листовой нержавеющей стали. Уолтер Бёрд использовал их при возведении пневматических купольных сооружений; Виктор Ланди во время строительства передвижного павильона, посвященного мирному использованию атомной энергии (1960 год), также использовал надувной купол из нейлоновой ткани. В этом надувном выставочном павильоне длиной 100, шириной 38 и высотой 18 метров размещался кинозал на 300 мест. Установка его заняла всего 3—4 дня, а перевозка не представляла никаких трудностей.
Здания должны быть заанкерены в земле
Новые инженерные решения, связанные с использованием предварительно напряженных оболочек, безусловно, приведут к значительным изменениям в архитектурном облике сооружений. В целях дальнейшего развития этих инженерных решений французский инженер и архитектор Рене Саржер в 1962 году основал Научно-исследовательский институт техники и архитектуры преднапряженных оболочек. Рассматривались конструкции, в которых благодаря двоякой кривизне с противоположными знаками возникали только растягивающие усилия; в них полностью нарушены закономерности, присущие сооружениям, устойчивость которых обеспечивается собственным весом.
Французское слово «voile» — парус — весьма образно. Эти конструкции действительно производят впечатление парусов, надутых ветром. Они становятся как бы невесомыми. Поэтому их надо заанкерить в земле как шатер.
По словам архитектора Робишона, «мы являемся свидетелями зарождения архитектуры, выражающей невесомость. Анкеровка обрела такое же образно-символическое значение, какое раньше принадлежало колонне».
А Рене Саржер заявил: «Мы убеждены, что конструкции с предварительным натяжением и все вытекающие из них конструктивные системы впервые за всю историю развития тектоники сооружений приведут к революции, которая вызовет полный переворот в архитектуре.
Человек всегда, начиная с доисторических времен и несмотря на случаи возврата к прошлому, стремился к снижению собственного веса покрытий. Однако вплоть до начала XX столетия этот вес постоянно превосходил силу воздействия ветрового отсоса на покрытие. Вес покрытия неизбежно уменьшался, но он продолжал существовать и на каждом этапе этого процесса приводил к созданию нового архитектурного стиля¹.
____________
¹ Это несколько прямолинейное высказывание. Вернее было бы говорить о его воздействии наряду с множеством других факторов на создание новых архитектурных стилей. — Прим. ред.
К чему может привести переворот в области архитектурных форм, вызванный применением сверхоблегченных оболочек с предварительным натяжением, если сейчас в ряде случаев сооружение впервые не давит на свое основание и, наоборот, требует анкеровки?»
Первая архитектурная форма, в которую была облечена оболочка с предварительным натяжением, получила название «седловидного покрытия». Она использовалась в проекте Матвея Новицкого, польского архитектора, работавшего в США. Проект был опубликован в 1951 году, через год после гибели его автора в авиационной катастрофе.
Это проект, не имевший прецедента, произвел на специалистов огромное впечатление. Имя Новицкого как одного из новаторов архитектуры вошло в историю. Когда два года спустя этот проект рынка-выставки крупного рогатого скота был осуществлен в городе Роли (штат Северная Каролина), он вызвал еще больший восторг. Кое-кто даже утверждал, что изобретение этой новой формы по своей значимости не уступает изобретению римлянами купола.
Как это нередко бывает в истории, у автора «седловидного покрытия» имеется и другой соавтор-неудачник. Это французский инженер Бернар Лафай, впервые применивший конструкцию покрытия в виде гиперболического параболоида в 1933 году в Дрё. В итоге своих исследований он почти одновременно с Новицким пришел к форме седловидного покрытия. Однако проект Новицкого был опубликован первым.
Освободив архитекторов от довлеющих над ними кубических форм, седловидные покрытия завоевали всеобщее признание и получили широкое распространение во всем мире настолько быстро, что лет через десять в Европе, пожалуй, будет не меньше седловидных покрытий, чем романских и готических соборов.
Широкое распространение получил также так называемый «геодезический купол». Считают, что за истекшие десять лет его использовали для покрытия большего числа квадратных метров, чем любую другую конструкцию¹.
____________
¹ К числу ставших уже классическими седловидных покрытий относятся покрытия здания радиостанции в Штутгарте (по проекту Неявитца и Гведи, 1954 год), зала Конгрессов в Западном Берлине (по проекту Хью Стаббинса, 1957 год), хоккейного стадиона Йельского университета и аэровокзала в Нью-Йорке (по проекту Сааринена), а также примыкающих друг к другу и могущих беспрерывно наращиваться седловидных покрытий по проекту Кандела (Мексика).
Города под колпаком
В чем суть геодезического купола? Это купол, собранный из относительно небольших сборных элементов заводского изготовления в форме тетраэдра. Элементы, изготовленные из металла, пластмасс, картона, стекловолокна или бамбука, поддерживаются стальной сеткой. Купола небольших размеров превосходно могут служить в качестве аварийного жилища, а крупные купола позволяют создавать условия для кондиционирования воздуха на участках большой площади. Купола могут достигать гигантских размеров; их изобретатель Бакминстер Фуллер предложил проект купола из просвечивающих пластмасс, покрывающего весь остров Манхэттен². Таким образом, инженерное решение геодезических куполов дает возможность покрыть колпаком целый город, построенный в условиях непригодного для жизни климата (например, среди полярных льдов или в пустыне), и обеспечить его самой совершенной системой кондиционирования воздуха.
____________
² Опубликован в журнале «Современная архитектура», № 4—5, стр. 105 (1969). — Прим. перев.
Пожалуй, наиболее «утопическим» предложением Бакминстера Фуллера (при этом надо помнить, что многие его идеи уже претворяются в жизнь) следует считать возведенную по принципу геодезического купола светопропускающую сферическую оболочку вокруг земного шара; центр тяжести оболочки, по замыслу автора, совпадал бы с центром тяжести Земли.
Разумеется, воплощение этого проекта пока человечеству не по силам. Наибольший геодезический купол диаметром 117 метров построен Фуллером в Батон-Руже (штат Луизиана) по заказу фирмы «Юнион Тэнк Кар и Кº» в 1958 году¹. Преимущество маленьких куполов заключается в их необычайной легкости. Их доставляют на место вертолетами, а в случае невозможности посадки спускают на парашюте. Монтаж их чрезвычайно прост и может быть осуществлен неспециалистами.
____________
¹ Проект опубликован в журнале «Современная архитектура», № 1, стр. 33 (1962). — Прим. перев.
В 1959 году геодезический купол был применен при строительстве одного из павильонов американской выставки в Москве. Диаметр этого алюминиевого купола на отметке земли составлял 60 метров. Необычный купол произвел большое впечатление, и его решили приобрести.
На X выставке «Триеннале» (Милан, 1954 год) демонстрировался геодезический купол из картона. На заводах Форда в Дирборне за 30 дней был смонтирован купол диаметром 28,4 метра, весивший 8,5 тонны. В Ботаническом саду Сент-Луиса построен «климатрон» — алюминиевая теплица с покрытием из плексигласа. Его диаметр на уровне земли составляет 75 метров. В Париже также имеется геодезический купол, он служит покрытием Дворца спорта у Версальских ворот.
Кто же такой Бакминстер Фуллер, чье имя только недавно стало известным, а лет через десять, несомненно, станет одним из самых знаменитых — его назовут одним из творцов новой архитектуры?
Еще раз хочу подчеркнуть, что, хотя мы только-только при выкли к именам Ле Корбюзье, Гропиуса, Мис ван дер Роэ и Перре, эти пионеры архитектуры, равно как и Пикассо в живописи, олицетворяют собой не начало, а завершение определенного этапа². Между Парфеноном и жилым домом Ле Корбюзье в Марселе нет принципиального различия. Это все та же определяемая весом архитектура, опертая на землю, для того чтобы противостоять воздействию веков. Но в то время как Пикассо блистательно завершает историю классического искусства, Кандинский открывает новые пути в живописи; если Франк Ллойд Райт, Ле Корбюзье, Гропиус и Мис ван дер Роэ доводят классическую архитектуру до ее логических пределов, то посторонний их кругу Бакминстер Фуллер олицетворяет собой подлинного архитектора-новатора.
____________
² Одним из немногих историков архитектуры, понявших это, был Пьер Франкастель; он прямо писал: «Рискуя лишний раз вызвать возмущение, я утверждаю, что ни Франк Ллойд Райт, ни Мис ван дер Роэ, ни Ле Корбюзье, ни тем более Гропиус не являются людьми современными. Это крупные, даже очень крупные архитекторы XX века, но сами они — люди XIX века».
В те дни, когда Фуллер, встреченный всеобщим равнодушием, предложил свой первый революционный проект здания Даймекшн-хауз, 60-летний ветеран американской архитектуры Франк Ллойд Райт только начинал завоевывать признание в США. Удивительно ли, что и Бакминстера Фуллера, вплоть до 50-х годов, то есть накануне его шестидесятилетия, считали чудаком и фантазером!
Правда, со временем прозвища, которые ему давали, претерпели заметную метаморфозу: его стали чаще называть «первым поэтом техники», «величайшим гением в области индустриализации строительства». А после того как журнал «Тайм» 10 января 1964 года отвел ему обложку своего номера, Бакминстер Фуллер (как в свое время и Франк Ллойд Райт) стал национальной гордостью США. Американская академия архитектуры, прежде относившаяся к нему как к несерьезному, вечно разбрасывающемуся человеку, в 1952 году удостоила его медали, а в 1959 году избрала своим почетным членом. После полной безвестности Бакминстер Фуллер стал знаменит... только благодаря своему геодезическому куполу. Ему принадлежат и другие изобретения, но все они так и остались неизвестными.
Бакминстер Фуллер у макета одного из своих геодезических куполов.
Бакминстер Фуллер, гениальный чудак и фантазер
Ричард Бакминстер Фуллер родился в Мильтоне (штат Массачусетс) в 1895 году. Он прошел ускоренный курс обучения, в том числе два года учился в Гарвардском университете, но был исключен за неуспеваемость. Нимало этим не обескураженный, Фуллер поступил учеником на машиностроительный завод. Получив квалификацию техника по ремонту машин, он вновь поступил в Гарвардский университет и вновь был исключен. Затем работал грузчиком на холодильнике, попутно знакомился с постановкой холодильного дела. Во время первой мировой войны, с 1917 по 1919 год, служил офицером военно-морского флота, изучал пароходы и парусники, прослушал курс математики и навигации. К этому времени относятся его первые изобретения: спасательный гидросамолет и самолет с вертикальным взлетом. Затем он приобщился к проблемам архитектуры и строительства. (Поначалу Бакминстер Фуллер вовсе не думал об архитектуре, а увлекался авиацией.)
Подобно Ле Корбюзье, который пропагандировал применение принципов автомобилестроения в строительстве, и примерно в то же время Бакминстер Фуллер задумался над применением в строительстве принципов авиастроения. Он припомнил материалы, которыми в детстве пользовался при изготовлении ловушек для лангустов, рыболовных сетей и т. п. В его архитектурных сооружениях нет ничего от традиционных решений; они скорее заставляют вспомнить фюзеляжи самолетов и детские орудия лова, а также приемы, которыми пользуются в машиностроении или при изготовлении различных ручных поделок.
По возвращении с войны Фуллер начал работать помощником управляющего строительным предприятием. В 1922 году он стал одним из основателей фирмы «Стокэйд билдинг систем», выпускающей новый тип бетонных блоков, и руководил 150 постройками, где использовалась эта система. (В 1927 году строительное предприятие перешло в другие руки.)
Занявшись вновь изучением основных законов природы, Фуллер признал важность геометрических построений. Он вернулся на работу в хорошо ему знакомую область промышленности. Методы строительства по сравнению с методами промышленного производства представляются ему нелепыми. Он приходит к выводу, что дом, конструкции которого работали бы на растяжение, был бы значительно легче; на него пойдет меньше материалов, следовательно, он будет дешевле. Массовое изготовление таких домов — по примеру производства автомобилей или самолетов — позволило бы полностью покрыть дефицит в жилье во всех странах.
Фуллер создает своего рода «забавную страничку», на которой изображает революционный процесс производства строительных работ: с дирижабля сбрасывается бомба, взрыв которой образует воронку. Затем на том же дирижабле доставляется и устанавливается в воронке башня заводского изготовления. Дирижабль улетает, а землю у основания башни выравнивают¹.
____________
¹ См. журнал «Современная архитектура», № 4—5, стр. 105 (1962). — Прим. перев.
Наибольший интерес в этом проекте представляла необычная форма башни: она состояла из высокой центральной мачты, к которой подвешены все междуэтажные перекрытия.
Машина для жилья
Бакминстер Фуллер осуществил свою прозорливую идею на практике, запроектировав жилой дом «4 D». Основной конструкцией этого индивидуального дома служила центральная 20-метровая мачта. На стальных тросах к ней подвешен шестиугольный в плане дом, в более тяжелой центральной части которого размещены подсобные помещения, а в более легких подвешенных частях расположены жилые квартиры. Поверхность земли под домом, более свободная, чем у домов на столбах, широко пропагандируемых в Европе, может быть полностью использована.
Это изобретение положено в основу всех современных перспективных проектов, использующих подвесные системы, например пирамидальных домов Поля Мэймона и дома в виде гроздьев винограда Артура Куормби.
Уже в проектах, относящихся к 1927 году, Бакминстер Фуллер всерьез заинтересовался проблемой подвижности жилых домов. Его башня, которая доставлялась дирижаблем, могла быть перенесена со своего места на новое, так же, впрочем, как и жилой дом «4 D». Поскольку отвод сточных вод ограничивает возможности перемещения домов, Фуллер изобрел ванную почти без необходимости стока воды. Вода в минимальном количестве распылялась специальным соплом и затем испарялась. В уборных использовалась механическая система упаковки и удаления отбросов через мусоропровод. Пыль удалялась автоматически с помощью сжатого воздуха. Такой дом, полнее других отвечающий представлению Ле Корбюзье о «машине для жилья», был выставлен в универсальном магазине Маршалла Филда. Поскольку название «Дом 4 D» не понравилось фирме, Фуллер был вынужден придумать новое: «Даймекшн-хауз» (от слов: динамизм и максимальная эффективность).
Но и новое название не помогло. Фуллер долго и безуспешно пытался продать «Даймекшн-хауз»; он занялся также проблемами индустриализации строительства и разработкой конструкций. Он разработал несколько типов ванной комнаты, изготовив двенадцать макетов. Ни один из них не был принят в производство — предприятия опасались встретить сопротивление фирм по водопроводным и канализационным работам, поскольку эти ванные представляли собой такие же законченные изделия, как холодильники, и в случае перемены квартиры их могли без труда перевозить на новое место.
С 1932 по 1935 год Фуллер сконструировал трехколесный автомобиль, названный «Автомобиль Даймекшн». Напоминая собой фюзеляж самолета, этот автомобиль мог двигаться по кругу, центром которого служило заднее колесо. Кузов был сделан из алюминия. При финансовой поддержке друзей Фуллер построил три образца своего «автомобиля».
В 1940 году Фуллер начал осуществлять постройку цилиндрических стальных жилищ, использованных американской армией на островах Тихого океана. В 1964 году одна авиационная фирма произвела серийный выпуск упрощенного варианта «Даймекшн-хауза» под названием «Вичита-хауз».
Висячие дома
В 1944 году Фуллер, выполняя задания американского правительства, занимался двумя вопросами: восполнением нехватки рабочей силы путем индустриализации определенного вида жилищного строительства и переводом военной промышленности на строительные работы. «Вичита-хауз», сооруженный в качестве виллы в штате Канзас, строился на основе технических методов и средств, используемых при сборке самолетов. В конструкциях этого круглого в плане дома были применены алюминий и сталь. Подвешенный к центральной мачте и вместе с тем заанкеренный в земле с помощью тросов, «Вичита-хауз» благодаря успехам, достигнутым в области химии и металлургии, был экономичнее и совершеннее «Даймекшн-хауза»; его возведение потребовало меньшей затраты материалов. Мачта, состоящая из 7 стальных труб и достигающая в высоту 6 метров 6.0 сантиметров, весила всего 32 килограмма и выдерживала вес не только самого дома, но и расположившихся в нем 120 человек. Дом состоял из двух спален с двумя санузлами, общей комнаты, кухни и прихожей. Под ним можно было устроить гараж.
Дом собирался из 200 элементов заводского изготовления. Все инженерное оборудование было сконцентрировано вокруг мачты; проектом предусматривались кондиционирование воздуха, системы охлаждения, отопления и т. д. Общая комната имела два балкона. По периметру дома окна, освещающие все помещения отраженным светом, были с двойным остеклением из плексигласа. Продажная цена «Вичита-хауза» составляла 6500 долларов, однако при доведении производства до 500000 домов в год цена могла бы быть снижена до 3700 долларов.
Опытный образец дома посетило множество людей; к моменту окончания войны было получено около 4000 заказов. Однако вопреки расчетам Бакминстера Фуллера предприниматели перестали интересоваться индустриализацией строительства. Производство домов «Вичита-хауз» было прекращено.
Это не обескуражило Фуллера, и он тотчас же приступил к завершению работ над конструкцией геодезических куполов, которые его прославили.
В 1952 году при участии студентов Массачусетского технологического института он построил жилой дом для Нью-йоркского Музея современного искусства, вес которого составил всего 42 килограмма на 1 квадратный метр застройки (тогда как дома традиционной для США конструкции весили в среднем 250 килограммов на 1 квадратный метр). Несмотря на это, он выдерживал напор ветра скоростью до 250 км/час.
В Музее современного искусства Фуллер представил в 1960 году новую конструктивную систему, получившую название «Конструкция тенегрити» (от слов tensional integrity — работа только на растяжение)¹.
____________
¹ См. журнал «Современная архитектура», № 1, стр. 35 (1962). — Прим. перев.
Он обучает студентов «синергической и энергетической геометрии», ставя под сомнение все современные представления о времени, скорости и расстояниях. Он увлекается проблемами статистики и расчетов, подчас даже лишенных практического смысла. Он озаглавил, например, свою книгу, не привлекшую внимания при первом издании в 1938 году и имевшую огромный успех при переиздании в 1963 году, «Семь рядов до Луны». В ней он подсчитал, что если все люди встанут друг другу на плечи, то они образуют семь полных рядов от Земли до Луны.
Архитектура «изобретает» яйцо
Несмотря на всю их непривычность, в архитектуре все чаще стали применять такие формы, как яйцо², раковина улитки, спираль, линза.
____________
² Вот что говорит Рене Саржер о преимуществах яйцевидной формы, использованной им в проекте театра в Дакаре:
«Эту форму я принял лишь после тщательного изучения динамики работы внешней и внутренней конструкции яйца. Яйцо не является всего лишь жесткой скорлупой, облекающей любое содержимое и обеспечивающей прочность, которой она не обладает в ненаполненном состоянии. Помимо скорлупы, в нем имеется внутренняя пленка, состоящая из своего рода очень тонкой «ткани»; она столь же эластична, сколь жестка скорлупа. И именно внутренние напряжения, возникающие во всех элементах, совокупность которых образует яйцо, поддерживают то равновесие, которым оно обладает, пока оно, так сказать, еще «живое».
Раймон Лёви, известный деятель в области промышленной эстетики, в книге «Уродство трудно продать» не без юмора приводит яйцо в качестве примера «формы в совершенстве отвечающей своему назначению» оно может служить иллюстрацией к столь ценной для аэродинамики теории внутренних напряжений в пленке; оно обладает идеальными обводами. Скорлупа яйца, несмотря на свою тонкость, может выдержать нагрузку (при ее постепенном увеличении) до 7 килограммов. Форма яйца обладает свойством создавать во внутренних органах живого существа минимальное трение. И наконец, яйцо представляет собой изумительный образец аэродинамической формы для медленно перемещающихся предметов. Любая другая форма (например, кубическая) сделала бы существование кур невозможным.
Мы уже говорили о том, что первый пластмассовый дом Йонеля Шейна имел форму улитки с внутренним спиральным коридором. Жан Сесселен, архитектор из Камбре, спроектировал удивительно дешевый деревянный дом заводского изготовления аналогичной формы. Дом получил название «радиального».
Известный музей Гуггенхейма в Нью-Йорке также скомпонован по спирали. Здание Дворца открытий в Лондоне, построенное в 1951 году по проекту Ральфа Таббса, имеет форму линзы; дворец в свое время был самым крупным купольным зданием (диаметр купольного покрытия без промежуточных опор составлял 111 метров).
Удивительно, не правда ли, но использование такой простейшей формы, как яйцо, для архитектуры является новостью. Как известно, использовали шар, вернее его половину в виде купола. Архитекторам и в голову не приходило, что яйцевидная форма обеспечивает большую прочность, чем сферическая. Правда, возвести жилое здание яйцевидной формы из традиционных материалов было весьма трудно. Когда молодой 23-летний швейцарский архитектор Паскаль Хаузерманн решил построить индивидуальный дом яйцевидной формы, ни один предприниматель не взялся за осуществление его проекта. Тогда он принялся за работу сам и, действуя таким образом, будто перед ним была скульптура, осуществил бетонирование по арматурной сетке.
Успех Хаузерманна воодушевил предпринимателей, и один из них построил несколько дач по образцу его дома. Стоимость дач оказалась вдвое меньше стоимости традиционной конструкции; была получена экономия на материалах и опалубке в связи с малой величиной напряжений благодаря яйцевидной форме здания.
Конец шаблонным построениям на основе прямого угла
Преднапряженные оболочки, купола, тонкие скорлупы, яйцевидные формы и линзы — вот новый арсенал форм, решительно противопоставленный прямоугольным формам. Такое обилие кривых линий позволяет полагать, что архитектура второй половины XX века будет столь же барочно-вычурной, сколь пуритански-строгой была архитектура первой его половины. Произошел решительный поворот от обусловленных собственным весом форм к формам, парящим в воздухе.
Говоря о барочно-вычурном характере архитектуры, мы имеем в виду новый вид «вычурности», то есть сложность конструктивных форм, а не декора. Это знаменует собой победу длительно подавлявшегося творческого воображения и зарождение новой ведущей идеи — идеи архитектуры-скульптуры.
5. ЗДАНИЕ — ТОЖЕ СКУЛЬПТУРА
Как своего рода реакция на стремление к дематериализации архитектуры, выразившейся в сплошном остеклении зданий, сейчас явно обозначались поиски архитектуры замкнутых, глухих объемов.
Если произведения Мис ван дер Роэ из стали и стекла можно рассматривать как наиболее яркое проявление первой тенденции, то намечающийся возврат к первоосновам есть не что иное, как прямо противоположное ей явление.
Андрэ Блок, инженер по профессии, основатель (1930 год) журнала, неизменно поддерживавшего жизненные архитектурные предложения, и в первую очередь работы Ле Корбюзье, в последние годы недвусмысленно высказался за архитектуру-скульптуру или за обновление архитектурных форм путем придания им пластической выразительности.
Он писал:
«Если не считать работ нескольких сотен архитекторов, завоевавших всемирное признание, мы вынуждены согласиться с тем, что во всем мире произведения градостроителей и архитекторов производят впечатление безнадежной обыденности. Необходимо срочно исправлять положение. Мы располагаем всеми необходимыми для этого средствами: в нашем распоряжении не только огромные технические возможности, но и первоклассные художники. Большинство современных скульпторов занимается бесцельными опытами. Крайне важно, чтобы и они наряду с другими художниками приняли участие в формировании городской среды, в создании нового ландшафта, новых парков.
Несомненно, многие архитекторы ставят перед собой благородные задачи и стремятся к успешному их разрешению. Однако они нередко становятся жертвами сложившихся обстоятельств; в полученном ими образовании имеются существенные пробелы, скверно разработанные нормы и правила практически сковывают любую инициативу. По условиям работы большую часть времени им приходится тратить на поездки и переезды с места на место. Кроме того, они перегружены административными обязанностями. У них не остается времени для руководства и организации работы.
Сейчас, если не касаться серьезной перестройки архитектурного образования, повысить художественный уровень архитектурных работ можно путем широкого использования макетов, организации исследовательских работ, привлечения художников, и в частности скульпторов».
Архитектура-скульптура — вот новая ведущая идея. Правда, если сам термин и нов¹, то направление, которое он определяет, значительно старше. Можно считать, что к нему принадлежат жилые дома Гауди и его же сооружения в парке Гюель в Барселоне, относящиеся к началу нынешнего столетия. К этому же направлению могут быть отнесены проекты немецких архитекторов 20-х годов, названных тогда «утопистами».
____________
¹ По-моему, я первым применил его в своей книге «Каким будет наше завтрашнее жилище?» («On vivrons-nous demain?»), опубликованной в 1963 году. В связи с ее изданием я организовал в Париже первую (насколько мне известно) выставку на тему «Архитектура-скульптура». На ней были представлены работы 25 скульпторов и архитекторов десяти стран. Выставку посетило множество людей.
В 1964 году Андрэ Блок опубликовал книгу под заглавием «От скульптуры к архитектуре». Под таким же названием в Париже была организована выставка архитектурных предложений ди Теана, Блока, Шавинье, Секеля, Лардера и др.
В 1919 году Герман Финстерлин разработал проект жилого дома «Каза-Нова», представляющего собой такую же абстрактную скульптуру, как и известный «Беспредельный дом» Фридриха Кизлера, первоначальный проект которого датируется 1924 годом.
Современная архитектура использует новые материалы.
Часовня в Роншане. Арх. Ле Корбюзье.
Три исключительные личности
Затем, когда в передовых кругах безраздельным успехом пользовалась архитектура функционализма, наступил длительный период полного забвения идеи архитектуры-скульптуры. Только после второй мировой войны это направление вновь привлекло к себе внимание нескольких скульпторов: Джилиоли, построившего в 1946 году свой «Винный рынок», Матиаса Гёрица, начавшего в 1952 году постройку «Музея Эль Эко», Этьена Мартэна, запроектировавшего в 1956 году свое первое «Жилище», и, наконец, Андрэ Блока, создавшего в 1962 году свою первую «обитаемую скульптуру». Решающим толчком, поворотным пунктом в истории архитектуры послужила часовня в Роншане, построенная Ле Корбюзье в 1950—1955 годах.
Архитектурные наброски Йонеля Шейна возникли под впечатлением работ скульпторов Секеля и Марино ди Теана. Скульптурная композиция из металла Жерара Маннони послужила архитектору Клоду Парану образцом для разработанного им проекта мастерской художника. Архитектор Поль Эрбе в своих проектах вдохновлялся скульптурами Этьена Мартэна. До этого мы говорили о проектных предложениях, разработанных архитекторами. Но многие скульпторы пошли еще дальше. Секель сам построил церковь, а Марино ди Теана выполнил очень подробно разработанные скульптурные проекты пространственных городов. Польский скульптор Алина Слезинская все свое творчество посвятила созданию скульптурного произведения, которое могло бы быть мостом и стадионом, собором и даже целым городом.
Было бы несправедливо не упомянуть ряд проектов и осуществленных монументальных скульптурных произведений, правда, не рассчитанных на использование в функциональных целях. К ним относятся произведения Адама (знак-эмблема Музея в Гавре); Стали (знак-эмблема Южной автомагистрали); Марты Пан (проект 53-метровой эмблемы города Триполи, разработанный ею совместно с архитектором Нимейером), японские декоративные сады Ногуци (у здания ЮНЕСКО в Париже); мемориальные памятники и кладбища в Югославии по проектам Миодрага Зувковича, Светислава Личины, Првослава Янковича и Богдана Богдановича; скульптурные композиции из водяных струй Козиса и т. д.
Некоторые архитекторы, и среди них Андро и Пара (базилика в Сиракузах), Сэнфорд Хоххаузер и Паскаль Хаузерманн (жилой дом яйцевидной формы), подходят к решению формы своих сооружений как скульпторы. Французский павильон на Всемирной выставке 1967 года в Монреале, построенный по проекту Жана Фожерона, также можно отнести к примерам архитектуры-скульптуры.
Среди скульпторов, не получивших признания широкой публики и не принимавших участия в формировании облика городов с самого начала успехов современного искусства, родилась иллюзия о возможности плодотворной работы; они мечтали не о сотрудничестве с архитекторами, а о том, что сами смогут решать судьбы архитектуры. Что это — безграничное честолюбие или безрассудство?
Ряд видных архитекторов выступили с критическими замечаниями и возражали против подобных претензий. Однако, если самые крупные современные скульпторы, за исключением Родэна, были живописцами (Домье, Ренуар, Пикассо, Брак, Дерен), разве не может так случиться, что живописцы и скульпторы станут известными архитекторами будущего?
Не следует забывать, что трое пионеров современной архитектуры — Ван-де-Вельде, Беренс и Ле Корбюзье — были живописцами, занявшимися архитектурой. Ле Корбюзье высказался по этому поводу совершенно недвусмысленно: «Я живописец, занимающийся изобретением «обусловленных» форм».
В этой книге читатель встретится с живописцами Вальтером Йонасом и Шанеаком, выдвинувшими проекты, способные произвести переворот в архитектуре, и со скульптором Николаем Шёффером. Времена, когда крупный художник-мебельщик работал только по заказу нескольких миллиардеров, а скульптор предназначал свои произведения для определенной коллекции, как будто, к счастью, канули в вечность.
Живописец Вазарели, который сыграл заметную роль в освобождении художника от ограничений, налагаемых станковой живописью, писал: «По моему мнению, художники уже вышли из стадии «работы в одиночку». Только за счет образования групп, даже объединения работников различных специальностей возможно дальнейшее развитие творчества; сотрудничество-деятелей науки и техники, инженеров, промышленников, архитекторов и художников является залогом успеха¹. Необходимо чаще общаться с лицами, не относящимися к кругу живописцев, это придаст нашим исканиям более конкретный характер».
____________
¹ Как утверждает архитектор ландшафта Пьетро Порчинаи, «градостроительные проблемы не должны решаться только самими архитекторами и инженерами, к которым лишь в последние годы примкнули социологи. К их решению следует привлекать также художников, геологов, агрономов, археологов, т. е. всех тех, кто своим трудом воздействует на поверхность Земли и тем самым с большим или меньшим успехом участвует по существу в градостроительных работах».
Трем недюжинным личностям обязана жизнью идея архитектуры-скульптуры: уроженцу Вены, американскому архитектору Фридриху Кизлеру, мексиканскому художнику Матиасу Гёрицу и французу Жаку Куэллю.
До 1965 года, когда Фридрих Кизлер получил известность в связи с постройкой храма в Иерусалиме, в котором хранятся древние рукописи, имя этого архитектора и скульптора не упоминалось ни в одном из трудов, посвященных современной архитектуре или скульптуре. А между тем Кизлер всего на пять лет моложе Ле Корбюзье! Можно сказать, что он побил своеобразный рекорд. И это в то время, когда его роль как в архитектуре, так и в ваянии исключительно велика и можно не сомневаться, что через каких-нибудь десять лет о нем будут писать больше, чем о Перре.
В период между двумя мировыми войнами, во времена расцвета архитектуры функционализма Кизлер неустанно ратовал за выразительные криволинейные архитектурные формы, за архитектуру подвижную, за висячие здания, т. е. за все то, что сейчас с восторгом воспринимается как новаторство. Аэровокзал Сааринена в Международном аэропорту Нью-Йорка и Музей Гуггенхейма, построенный Райтом, вызывают всеобщий восторг, но при этом забывают, что эти произведения вдохновлены замыслами и рисунками Кизлера.
Кизлер пропагандирует «чувственную» архитектуру
Если нужны доказательства, то достаточно ознакомиться с написанной Кизлером в 1947 году книгой «Манифест корреализма».
В ней Кизлер, например, пишет: «Вот что произошло, когда мне пришлось заняться организацией музея. Прежде всего я вынул картины из рам. Втиснутые в рамы картины — это последние воспоминания об архитектуре прошлого. Мы тем самым избавились от них и высвободили живопись. Старое обрамление я заменил другим. Им служила архитектура выставочного помещения. Картина стала неотъемлемой частью общей архитектурной композиции.
Для того чтобы отделить картину от служащей ей фоном стены, не нарушая существующей между ними связи, я придаю плоской и жесткой стене изогнутую форму. Картина подвешивается к деревянному бруску длиной около метра, консольно выпущенному из вогнутой части стены. Такое расположение на некотором расстоянии от стены отделяет картину от стены и приближает к зрителю. Картина как бы свободно парит в пространстве. Она превращается в отдельный островок в пространстве; она перестает быть всего только декоративным пятном на стене. Это созданный художником мирок, как бы «остановленный» архитектором».
В 1942 году Пегги Гуггенхейм привлек Кизлера к устройству выставки «Искусство века». Кизлер с помощью столяра сделал в здании гаража в Бронксе новые потолки, выкружки, оборудовал его мебелью, осветительной арматурой и сиденьями, способными выполнять восемнадцать функций.
Кизлер так описывает это необычайное сиденье: «Оно представляет собой своего рода волну, которая вздымается, опускается, вновь вздымается, образуя тем самым предмет, не имеющий ни конца, ни начала. Его выгнутые и выпуклые части позволяют человеческому телу расслабиться. Эти предназначенные для отдыха формы не имеют ни ножек, ни подлокотников; они могут опираться друг на друга любой из своих сторон. При желании они превращаются в стулья, в подставки для скульптур или живописных полотен, в стол или скамью».
Кизлер создал также «кинетическую» выставку, в которой с помощью кнопочного управления демонстрировались произведения художника Клее. Сравнительно недавно Кизлер построил в Нью-Йорке здание выставки Уорлд-хауз (одна из немногих его построек, с которой еще можно познакомиться), где применил изогнутые стены, водные бассейны и анфиладную планировку выставочных залов.
Главное из того, что было осуществлено Кизлером, он задумал еще в 20-х годах. В 1961 году он писал: «То, что я делаю сейчас, есть результат задуманного мною еще в 1922—1924 годах. И несмотря на то что с тех пор прошло сорок лет, приходится выжидать счастливого случая».
В 1924 году, в период расцвета направления, которое сам Кизлер назвал «всеобщая панацея — тюрьма в виде куба», он запроектировал два сфероидальных дома.
Он так определил принципы запроектированного им «Беспредельного дома»: «В 1924 году в Вене штраусовских вальсов и в столице искусства Париже я принял решение упразднить раздельность конструктивных частей здания, иначе говоря, самостоятельность пола, стен и потолка; из пола, стен и потолка я создал единое и непрерывное целое».
Первый висячий город
Возражая против выдвинутых Ле Корбюзье положений, Кизлер утверждал: «Дом — не машина для жилья и машина — не произведение искусства. Дом — это живой организм, а не всего только сочетание мертвых материалов; дом живет весь в целом и во всех своих частях. Он как бы служит оболочкой для человеческой жизни».
Фридрих Кизлер, венский архитектор и большой друг Адольфа Лооса¹, в 1918 году приехал во Францию, чтобы осуществить постройку запроектированного им города в пространстве. В 1925 году проект был выставлен на всеобщее обозрение во Дворце искусств. Идея висячего города, в наши дни поддерживаемая наиболее прозорливыми архитекторами, в ту пору была признана бредовой. Даже Ле Корбюзье с насмешкой спросил Кизлера, не думает ли он удерживать свой город в воздухе с помощью дирижаблей. Правда, сам Ле Корбюзье вскоре предложил проект города, поднятого над землей на столбах. Город в пространстве, предложенный Кизлером, был многоэтажным и оставлял свободной поверхность земли с ее природными парками, лугами и каналами. В город попадали, спускаясь с его покрытия. «Все это было показано мною в Париже в 1925 году, — вспоминает Кизлер. — Сейчас мы ближе к его осуществлению, чем тогда. Возможно, лет через десять-пятнадцать это станет реальностью».
____________
¹ Адольф Лоос (1870—1933) — ученик Отто Вагнера. В Чехословакии, где в первой четверти XX века были созданы значительные произведения современной архитектуры, его считают вторым, после Котеры, великим предшественником. Большинство произведений Лооса расположено в Вене, и поэтому его чаще относят к представителям венской архитектурной школы. — Прим. ред.
В 1926 году в связи с открытием Международной театральной выставки Кизлер приехал в США. Он новатор и в этой области — ему принадлежит проект «непрерывного» театра, в чем-то напоминающий «Беспредельный дом». Он один из немногих теоретиков сценической архитектуры, допускающей использование совершенно новых постановочных приемов.
В 1927—1928 годах Кизлер построил в Нью-Йорке четырехэкранный кинотеатр. Изображение могло сначала проецироваться на центральный экран в сильно уменьшенном виде, затем переходить даже на потолок, приобретая любые формы и размеры. И по сей день в кинотеатрах с самыми разнообразными системами проекции едва ли достигнуто что-либо более совершенное. Несмотря на это, архитектор так и не получил ни одного заказа на разработку проекта зрелищного предприятия, если не считать проекта замечательного «Трансформирующегося театра», который был разработан в 1932 году. По этому проекту зрительный зал с просцениумом мог превращаться в зал с ареной и наоборот. Проект, часто воспроизводимый в журналах, стал образцом для решения двухзальных театров.
В США Кизлер стал работать в мастерской Корбетта, которому хотелось осуществить постройку «Беспредельного дома». Однако это оказалось несбыточным. Кизлеру пришлось разрабатывать, причем совершенно безвозмездно, множество проектов театральных зданий и жилых домов. Кончилось это тем, что, когда разразился экономический кризис, он не имел средств для возвращения на родину.
В 1936 году Кизлер основал при Колумбийском университете научно-исследовательскую лабораторию по корреалистическому проектированию, в которую привлек студентов. С их помощью он провел тщательнейшее изучение проблем промышленного производства, позволившее ему сделать следующий вывод:
«Как показали наши исследования, в области определения целей и изучения методов промышленного производства наблюдается удивительная неразбериха, причем это происходит вопреки (если не благодаря) излишне большому числу промышленных предприятий и излишней свободе действий предпринимателей.
Совершенно очевидно, что производят слишком много и вместе с тем слишком мало товаров и эта выброшенная на рынок массовая продукция не что иное, как жалкая подделка некоторых действительно высококачественных изделий.
Кроме того, широкая публика не имеет иного выбора (с экономической и эстетической точек зрения) и принуждена их покупать, тем более что полученное образование не привило ей вкуса, а количество еще не обрело качества, необходимого для того, чтобы продукция массового потребления автоматически вытеснила с рынка низкопробные товары. Очень важно, чтобы будущее производство уделяло более пристальное внимание изучению основных потребностей людей. Следует значительно увеличить массовый выпуск предметов первой необходимости при одновременном сокращении их номенклатуры. Одной из основных и первоочередных задач архитекторов должно быть выявление таких «потребностей» и их изучение».
За десять лет до трагедии Хиросимы и увлечения проблемой использования атомной энергии в мирных целях лаборатория Кизлера при Колумбийском университете положила в основу своих архитектурно-художественных разработок структуру ядра. Каждый элемент здания или города, будь то живописное или скульптурное произведение, интерьер здания или какое-либо инженерное оборудование, рассматривался не только с точки зрения его прямого назначения, но и как полюс связей, которые у него могут образоваться с другими элементами города. К числу новых идей, которые Кизлер защищал еще в 1925 году, относятся теория гибкой архитектуры («мы стремимся к жилью, гибкость которого отвечала бы изменчивости жизненных функций»), понятие архитектуры-скульптуры («архитектурное произведение не должно быть подобным скульптуре; оно само должно быть скульптурой»), ликвидация существующих различий в архитектуре города и деревни.
Кизлер мог бы ожесточиться, увидев, как многое из того, что он предвосхитил, либо реализовано другими, либо приписывается другим. Однако в 1964 году при встрече в Нью-Йорке он мне сказал: «Существует три типа архитекторов: первые предлагают идеи задолго до того, как их претворят в жизнь вторые; третьи же попросту реакционеры».
Крошечный, щупленький человечек, задорный как петух, Кизлер к старости познал радость наметившегося признания. В Музее Гуггенхейма была организована выставка его скульптурных работ.
Архитектура с округлыми, спиральными формами без резкого разграничения определяет в настоящее время реакцию на прямой угол, на коробочную архитектуру. Бесспорно, ее зачинателем был Фридрих Кизлер.
Эмоциональная архитектура
Свою известность (главным образом в Латинской Америке) Матиас Гёриц завоевал «Манифестом эмоциональной архитектуры», опубликованным в Мехико в 1953 году. В нем он резко выступил против функционализма, бывшего на протяжении трех десятилетий художественным кредо архитекторов.
Гёриц писал: «На человека XX века пришлось столько функционализма, логичности и целесообразности в архитектуре, что он стремится избавиться от всего этого. Однако ни эстетический формализм, ни обусловленная местными особенностями органичность, ни даже различные догматические и путаные архитектурные теории не смогли понять главного: современный человек независимо от того, творческая ли он личность или просто потребитель, не ограничивается в своих желаниях хорошеньким, удобным и комфортабельным домиком. Он хочет (или когда-нибудь захочет) обладать архитектурой, духовно его возвышающей и волнующей, как волнуют его пирамиды, античные храмы, романские и готические соборы, дворцы времен барокко».
Странный человек, этот Матиас Гёриц, родившийся в 1915 году в Данциге (ныне Гданьск), получивший образование в Берлине, доктор философии, стремившийся стать живописцем, чтобы жить в Париже. В 1936—1939 годах он живет в столице Франции, занимается живописью и дружит с художниками-сюрреалистами. В 1940 году бежит из Франции в Испанское Марокко, где зарабатывает себе на жизнь уроками иностранных языков и лекциями по истории искусств. Он пишет в стиле немецких экспрессионистов и начинает создавать скульптурные произведения. Однако его интересуют не столько эстетические, сколько этические проблемы.
Приехав в 1945 году в Испанию, Гёриц убеждается, что там никому, даже искусствоведам, не известно имя Пикассо. Он организует курсы, читает лекции и в 1948 году основывает школу, названную им «Школа Алтамира». Ее посещают молодые художники, в том числе Тапиес и Куихарт. Еухенио д’Орс привлекает его к работе в Мадридской Академии искусствоведения; ему поручают произнести на ее открытии вступительную речь. Дело кончилось тем, что в 1949 году Гёрица выслали из Испании. Получив приглашение прочесть в Мексике двухгодичный курс по истории изобразительных искусств, он остается там навсегда.
Превращение Матиаса Гёрица из скульптора в архитектора похоже на сказку.
В 1952 году на одной из художественных выставок в Мехико он представил свои почти абстракционистские скульптуры. Один посетитель — богатый мексиканец обратился к нему с предложением: «Вы стремитесь к тому, чтобы ваша скульптура стала архитектурой. Попробуем провести этот опыт. У меня имеется участок в центре Мехико; делайте на нем все, что хотите. Я предоставляю в ваше распоряжение восемь инженеров и сорок рабочих».
Гёриц поначалу приказал возвести стены, закрывающие вид на соседние здания. Вслед за этим он начал возводить здание, пользуясь приемами скульптора, то есть без предварительно разработанной планировки. Некоторые стены, не имевшие никакого определенного назначения, возводились очень высокими. Сооружение предназначалось для устройства экспериментального музея, не рассчитанного на экспозицию законченных произведений искусства: туда мог прийти каждый и заняться расписыванием стен. Гёриц отстаивал такую точку зрения еще во время лекций в Испании, утверждая, что каждый человек по природе живописец.
Возродился один из старых замыслов дадаистов. Гёриц, по-видимому, понимавший это, заявил: «После дадаистов я не верю в существование искусства, но убежден в существовании художников. Их задача — попытаться создать такое однородное общество, без которого немыслимо искусство. В настоящее же время искусство — только средство добиться места в музее».
Первое после Эйфелевой башни «бесполезное» архитектурное сооружение
Открытие «Музея Эль Эко» в 1953 году одновременно с опубликованием «Манифеста эмоциональной архитектуры» стало событием. Вход в музей шел по постепенно сужающемуся коридору, пол которого подымался, а потолок опускался. Становилось все мрачнее. Архитектура сулила неожиданности, волновала. Бюнюель и Катрин Данхэм осуществили в этом архитектурном окружении хореографические постановки; Генри Мур написал фреску, а Рубинштейн создал свои скульптурные произведения, Мексиканские художники-реалисты опубликовали в печати гневный протест, обвиняя «чужестранца в развращении мексиканской молодежи».
Гёриц уже собирался покинуть Мексику, когда в его защиту выступили мексиканские архитекторы. Музей прекратил свое существование в 1954 году, а здание последовательно использовалось под школу, ресторан, ночное кафе, пока наконец не было отведено под университетский театр.
Любопытно, что подобный эксперимент был повторен в 1957 году. В каталоге выставки, открывшейся в Нью-Йорке в 1956 году, Гёриц написал о своем стремлении создать монументальные скульптуры в пустыне. К нему обратились с предложением осуществить свое желание в пустыне неподалеку от Мехико. С апреля по сентябрь 1957 года под непосредственным руководством Гёрица были воздвигнуты пять железобетонных столбов — три белых, один оранжевый и один светло-желтый; самый высокий столб достигал 57 метров, самый низкий — 37 метров. Это исключительный пример «бесполезного» архитектурного сооружения, созданного впервые после Эйфелевой башни. Столбы представляют собой одновременно произведения скульптуры, архитектуры и живописи. Гёриц рассчитывал включить сюда и музыку, предусмотрев места для размещения стальных треугольников с вставленными в вершинах углов трубками, из которых ветер извлекал бы звуки.
Матиас Гёриц, пропагандист архитектуры-скульптуры, был полон замыслов. Однако не все признавали его приоритет, как это нередко случается с теми, кто не ограничивается разработкой какой-либо одной идеи. Так, например, возник его спор с Ивом Клейном. Ведь именно Гёриц в 1953 году открыл доступ в «Музей Эль Эко», в котором не было ни одной картины, ни одной скульптуры; пустое здание с нетронутыми белыми стенами должно было продемонстрировать «восприятие живописи в ее первичном состоянии». Ведь именно Гёриц пятью годами позже создал золоченый церковный алтарь, где горящие свечи заставляли трепетать золотые лепестки. Разве не ему принадлежит мысль исполнить музыку Баха при свете нескольких тысяч свечей, поставленных на пол вокруг золоченого алтаря?
«Между нами только та разница, — сказал он Иву Клейну, — что вы безоговорочно признаете искусством все, что мы делаем. Я же нет».
В этих словах выражена суть мышления Матиаса Гёрица, ими объясняется все его поведение. «Искусство подвергалось насилию и умерло, — говорит он. — Перед нами больше не стоит задача разрешения эстетической проблемы; осталась только проблема философская. Эстетика, не имеющая этической основы, еще способна дать интересные результаты, но создать искусство она не в состоянии. Искусство — это служение. Если искусство не играет духовной роли, оно превращается в ничто».
Гёриц не признает искусства, созданного интеллектуалами для интеллектуалов; он против искусства эгоцентрического.
«Я убежден, что художник, вместо того чтобы направить всю силу своего таланта на утверждение собственной независимости и доказательство отсутствия у него приспособленчества, должен признать, что все его творчество ничего не стоит, если оно оторвано от действительности, и что все его произведения есть не что иное, как проявление неуемного тщеславия, самопропаганды и делячества».
Постепенно складывается новое понимание искусства, происходит своего рода его обобществление, и архитектура-скульптура — одно из его первых проявлений. «Я не отношу свое творчество к области искусства, — говорил Гёриц. — Я рассматриваю его лишь как предвосхищение тех нравственных начал, на которых может создаться новое искусство».
Жак Куэлль и тайна структур живых организмов
Жак Куэлль также относится к числу любопытнейших личностей. Его заслуга заключается в том, что он заставил вспомнить о возможности существования архитектуры, отказавшейся от прямоугольных форм, от куба и параллелепипеда.
 
Построенные им в Кастелларас-ле-Нёф дома приобрели известность благодаря тому, что полностью порывали с архитектурой послебаухаузовских времен. Эти искусственные пещеры, сделанные для миллиардеров, могут быть причислены к тому забытому уже направлению в архитектуре, которое идет от Гауди к Кизлеру, включая немецких экспрессионистов. Было бы заблуждением считать конструктивное решение домов в Кастелларас-ле-Нёф смелым. На самом деле они представляют собой обитаемые скульптурные произведения, возведенные методами ваяния, т. е. без заботы о конструкции остова. Конструкции домов в Кастелларас-ле-Нёф самые обычные: это такая же прямоугольная каркасная клетка, как у любого многоквартирного дома. Однако Куэлль лепит на этой основе свои дома, придавая им криволинейные очертания. Приходится только удивляться, что в произведениях Куэлля, много лет посвятившего себя изучению структур органических существ и часто достигающего прекрасных результатов, конструктивное решение значительно уступает художественному.
Жак Куэлль занимался археологическими исследованиями; этим объясняется то обстоятельство, что в некоторых архитектурных произведениях, например в Кастелларас-ле-Вьё, он использовал реставраторские мотивы. Куэлль в течение 17 лет пытался раскрыть принципы органических структур: он занимался этой проблемой в основанном им научном институте архитектуры природы.
Изучая норы и берлоги животных, а также колонии кораллов, он пришел к решению домов-убежищ, полностью вписывающихся в ландшафт местности и подобных домам в Кастелларасе.
После построек в Кастелларасе Жак Куэлль посвятил себя архитектуре курортных сооружений. Он разработал планировку курортного комплекса на острове Сардиния. На полосе протяженностью 53 километра он запроектировал портовые сооружения, поселения, виллы, дорожную сеть, привлек и организовал мастеров-кустарей — металлистов и плиточников, которые останутся в числе постоянных жителей построенного 30-тысячного поселения; число курортников будет доходить до 200 тысяч человек. Жак Куэлль разработал также проекты двух крупных курортов в Греции. Один из этих комплексов состоит из 50 домов с 50 бассейнами, связанными между собой каскадами. Он запроектировал также туристический комплекс в Каире с пристанью на Ниле и комплекс домов отдыха в Ла Галер, близ Канн. Он лелеет мечту построить 40-этажный дом-скульптуру, напоминающий коралловую колонию и представляющий собой здание с множеством индивидуальных квартир.
Гёриц пытался вернуть архитектуре характер священнодействия; Куэлль стремится придать ей характер зрелища¹. Он вполне справедливо говорит: «Дом предназначен не только для тех, кто в нем проживает, но и для тех, кто на него смотрит».
____________
¹ Эстетическое значение архитектуры несомненно, но все же искания Гёрица и Куэлля носят сугубо формалистический характер, поскольку они стремятся навязать архитектуре свойства, которые ей далеко не всегда присущи. — Прим. ред.
6. ПЕРЕВОРОТ В ОРГАНИЗАЦИИ ДОСУГА
В 1936 году, учредив первое министерство по организации досуга, Лео Лагранж вызвал множество насмешек. Это объяснялось попросту тем, что его решение оказалось преждевременным, а любое забегание вперед, по странному рефлексу консерватизма, вызывает насмешки.
Первое министерство по организации досуга было тем более преждевременным, что рабочие массы в условиях безработицы того времени вовсе не стремились к свободному от работы времени.
Неужели это отдых?!
В предвоенные годы мы были свидетелями первых опытов организации досуга, однако только после войны поняли прелесть привалов в случайных местах при свете костра, длительных поездок на велосипедах или пеших походов, отдых на безлюдных пляжах. Проблема досуга вновь возникла лишь после тяжелых лет, когда все мысли были направлены на расширение производства и восстановление разрушенного. Она приобрела особую остроту в связи с тем, что столкнулась с массовыми еженедельными и сезонными перемещениями людей.
Эти массовые поездки неизбежно привели к тому, что вместо туристов-одиночек появились организованные туристские группы, выросли палаточные лагеря. Сейчас наблюдается тенденция превращения таких лагерей в «клубы отпускников»; в недалеком будущем они превратятся в настоящие города отдыха.
Лишенный в силу обстоятельств преимуществ путешественника-одиночки, отпускник вынужден теперь заранее намечать маршруты и пристанище. В ту пору, когда досуг казался отдаленной перспективой, отдых в одиночестве не представлял трудностей. Сейчас, когда он стал общедоступным, возникла необходимость управлять потоком отпускников, одновременно отправляющихся в одном и том же направлении, стремящихся остановиться в одних и тех же гостиницах, загорать на одних и тех же пляжах и т. д. В наши дни создание министерств по организации досуга уже не было бы преждевременным и соответствовало бы существующим и неизменно растущим потребностям.
Сейчас, например, в Швеции ежегодно строится 250000 домов, где люди живут во время отпуска. Как полагают, в 1975 году во Франции строительство жилищ, предназначенных на время отпуска, составит 20% всего объема нового строительства.
Культ зеленых насаждений
Зеленые насаждения превратились в одну из первоочередных потребностей горожан; можно даже говорить о культе зеленых насаждений. Опрос 3000 жителей одного из районов Парижского округа, проведенный в мае 1963 года, выявил, что парижане прежде всего стремятся к созданию зеленых насаждений. Более того, опрошенных волновало, как удобнее добраться до зеленых массивов, ничуть не меньше, если не больше, чем вопрос о предоставлении удобных квартир.
И это не случайно. Зеленые насаждения и транспорт находятся в тесной взаимосвязи. Благодаря автомобилю природа, зеленые просторы стали более доступными горожанам; автомобиль позволяет рассредоточить город. Культ зеленых насаждений — явление новое; в будущем проблема «жилье — место работы» превратится в проблему «жилье — место работы — место отдыха».
В качестве подтверждения сошлемся на следующий факт: прежде дачные поселки располагались на расстоянии 25—30 километров от Парижа, а с увеличением продолжительности отпусков они стали строиться на расстоянии, иногда даже превышающем 100 километров. Нет, пожалуй, более убедительного примера влияния двух факторов — продолжительности отпуска и массового распространения автомашин — на рассредоточение городов. Со временем, по мере уменьшения продолжительности рабочего времени 15000—20000 ежегодно строящихся ныне дач превратятся в основное место проживания горожан.
Это отлично поняли предприниматели, прежде отрицательно-относившиеся к зеленым насаждениям и считавшие их делом невыгодным. Они убедились, что и зеленые насаждения могут стать источником дохода. Появилась новая мода на роскошные квартиры в многоквартирных домах, расположенных примерно в 25 километрах от Парижа среди зеленых насаждений, с теннисными кортами, плавательными бассейнами и т. п. Городской комфорт здесь совмещен с преимуществами жизни за городом. Используя возросшую тягу к зелени, ловкие предприниматели нередко рекламируют озелененные участки в непосредственной близости от автомагистралей, достоинства которых весьма сомнительны. В своем стремлении расположиться поближе к автомагистрали горожане подчас забывают о том, что понадобится по крайне мере лет двадцать, прежде чем предназначенные для озеленения участки, приобретенные, как правило, заочно, превратятся в тенистые парки.
Озелененные участки, предназначенные для жилищного строительства, заставляют нас вспомнить о зеленых насаждениях, предназначенных для проведения досуга. Городские скверы и парки старых городов были, по существу, малодоступными, а мы стремимся к общедоступным озелененным территориям, рассчитанным на организацию различных активных, в том числе спортивных, мероприятий, туристических лагерей, прогулок и т. п. Сейчас в Парижском округе предусмотрено создание парков отдыха с небольшими дачными домиками, теннисными кортами, плавательными бассейнами, участками для верховой езды, водоемами, куда доступ автомашин запрещен.
Такой опытный парк отдыха в Дравейе, близ Жювизи, создал Андрэ Гомис; на территории парка площадью 50 гектаров сооружено 13 прудов. Он рассчитан на 2000 одновременных посетителей. Всего в Парижском округе требуется создать не менее 1500 таких парков.
Возврат к кочевому образу жизни
Совершенно удивительным и новым является переход от культуры организации труда (характерным примером которой служит эпоха промышленной революции XIX века) к культуре организации досуга (в XXI веке).
Сейчас французы на связанные с досугом мероприятия тратят 18% личных сбережений. Обслуживание, связанное с досугом, привело к развитию новых секторов народного хозяйства (гостиничное хозяйство, оборудование пляжей, благоустройство сельских местностей) и в какой-то мере способствовало преодолению экономического кризиса 1936 года.
Расширение тематики телевизионных передач наполнило семейную жизнь новым содержанием, умножило маршруты путешествий. Благодаря им, по словам Жоржа Урдэна, «сложился новый тип человека, человека спортивного, увлекающегося физическим трудом, проводящего время у телевизора и умеющего организовать свой отпуск».
Мы уже говорили, что «культура организации досуга», к которой мы приближаемся, является следствием сокращения рабочего времени¹. Однако сейчас досуг стал достоянием всего 400—500 миллионов человек, в то время как около 2 миллиардов человек не имеют возможности по-настоящему им пользоваться, поскольку они не обеспечены даже работой.
____________
¹ В связи с медленным, но неуклонно прогрессирующим развитием автоматики в будущем, по-видимому, неизбежно либо дальнейшее увеличение безработицы, либо все увеличивающееся предоставление отпусков. Уже сейчас установлено, что до 1972 года в США в связи с автоматизацией будет уволено 24 миллиона рабочих. Эта тенденция, наиболее ярко проявившаяся пока только в США, объясняется тем, что из 22000 вычислительных машин, работающих на всей планете, 18000 находятся в США. Во Франции их всего 500.
Массовые, коллективные переселения отпускников, палаточные городки, традиционные «пикники» американцев, огромные еженедельные скопления людей в местах, где проводят «уикэнд» англичане, — все это свидетельствует о том, что мы внезапно перескочили из эры прочно сложившегося оседлого образа жизни к эре кочевого образа жизни. Основным фактором возврата к кочевому образу жизни послужил автомобиль, этот замкнутый и подвижной кров, где человек чувствует себя как дома. Невольно возникает вопрос: не следует ли рассматривать это чуть ли не стадное чувство, влекущее к бегству из городов на время отпуска, как стимул к воскрешению духа «коллективных игр»?
В поисках новых путей градостроительства
Следовательно, в будущем градостроители и архитекторы должны учитывать коллективный характер использования отпускного времени. Сейчас строятся туристические городки временного типа. С повышением жизненного уровня они вернутся к своему первоначальному, чисто спортивному назначению, зато увеличится количество поселков для отпускников, в которых будет предусмотрено все для беззаботной жизни отдыхающих. Разумеется, будет пересмотрена и устаревшая система случайного ночлега и питания.
Новая система получит невиданный размах. В Пуэрто-Рико, например, запланировано строительство 10000 гостиничных номеров. Американские туристы уже имеют возможность останавливаться в 40 гостиницах, построенных Хилтоном во всех частях света; всюду, будь то в Лондоне, Афинах или Тегеране, их обеспечивают питанием одинакового качества; всюду номера оснащены системой кондиционирования воздуха.
В Европе получает распространение новый тип гостиниц, чрезвычайно популярный в США, — так называемый мотель. Термином «мотель», составленным из двух слов — моторизация и отель, — принято обозначать своего рода переход от прежних гостиничных карет к широкому развитию автотуризма.
Несмотря на то что во Франции нужда в гостиницах, туристических лагерях и клубах отпускников становится все более насущной, несмотря на разговоры о постройке целых городов отдыха, способных удовлетворить наплыв отпускников, индустрия туризма бьет тревогу: туризм во Франции на краю гибели. Основная причина — почти полное отсутствие современных гостиниц¹.
____________
¹ Во Франции всего 13000 гостиниц для туристов, тогда как в Италии их 35000; во французских гостиницах только 70000 номеров оборудованы ванными, а в Италии таких номеров 240000!
Франция перестала быть великой страной туризма
Возможно, из-за отсутствия того самого министерства по организации досуга, которое в 1936 году было явно преждевременным, а сейчас крайне необходимо, возможно, по ряду других причин, но решение вопросов, связанных с отпусками, было пущено на самотек. С известным запозданием власти убедились, что массовые сезонные переселения нуждаются не только в соответствующих постройках, но и в комплексном решении вопросов отдыха средствами градостроительства, связанного с полным пересмотром планировочной организации и благоустройства всей территории Франции.
Иностранные туристы обеспечивают Испанию и Грецию средствами к существованию; они спасли южные районы Италии от разорения. То, что туризм процветает в Испании, объясняется не только более низкими по сравнению с Францией ценами, но и тем, что в распоряжение туристов предоставляется 30000 номеров в современных гостиницах, построенных на Балеарских островах и на побережье Средиземного моря, в Коста-Брава. Франция же за пять лет построила всего 20000 гостиничных номеров. По мнению Жака Дюамеля (главного докладчика по вопросам бюджетных ассигнований на туризм), только при условии постройки 100000 новых гостиничных номеров смогут быть обеспечены необходимые удобства для туристов-иностранцев. Надо помнить, что если французы легко мирятся с недостаточным комфортом в гостиницах, был бы хороший стол, то, например, англосаксы и немцы требуют в первую очередь комфорта.
Отмеченные недостатки относятся не только к гостиничному обслуживанию; они касаются и туристических лагерей. В 1960 году во Франции имелось 3446 участков, отведенных под лагеря, которые были рассчитаны на миллион туристов. Сейчас, несмотря на то что число туристов возросло до 7 миллионов, количество участков почти не увеличилось. Кроме того, в туристических лагерях не обеспечены охрана и санитарно-гигиенические условия, к которым привыкли туристы-иностранцы.
Снижение числа туристов, посещающих Францию, обеспокоило власти, и они решили разработать проекты планировки и благоустройства районов, привлекающих туристов. В 1960 году было принято решение о создании Национальных парков и заповедников в целях охраны как природного ландшафта, так и диких животных.
Французское понятие «Национальный парк» отличается от американского. Во французских Национальных парках предусматриваются три зоны: во-первых, зона собственно парка, открытого для свободного доступа при соблюдении определенных правил; во-вторых, заповедная зона, предназначенная для защиты флоры и фауны от нашествия туристов, и в третьих, периферийные зоны, где размещаются здания и сооружения, обслуживающие туристов. По этому принципу был создан Национальный парк Вануаз-ан-Тарантез в Савойе площадью 70000 гектаров, являющийся прямым продолжением существующего с 1925 года итальянского парка «Гранд-парадиз». Кроме того, Национальные парки созданы на острове Пор-Кро, в горном массиве Меркантур, в высокогорных долинах Везюби, на горе Эгуал и в окружающих ее долинах. Градостроители и архитекторы привлечены к разработке организации туризма в двух крупных районах: на побережье Лангедока—Руссильона и в зоне Жиронда—Ланды.
Предприятиями досуга и отдыха заинтересовался частный капитал
Некоторые финансисты убедились, что и из досуга можно извлечь прибыль. Организация досуга и отдыха превращается в новую, процветающую отрасль индустрии. Видимо, поэтому крупный судовладелец Ниаркос продал часть принадлежащего ему флота, чтобы вложить вырученные средства в «индустрию досуга», а Карим Ага Хан намерен эксплуатировать туризм на острове Сардиния (где он намечает строительство в течение 10 лет 9000 зданий и сооружений, в том числе гостиниц, ресторанов, магазинов и т. п.).
Согласно последним статистическим данным, 80% отпускников стремятся провести отпуск в организованном порядке. Этим объясняется успешная работа клубов туристов и отпускников. Система оплаты за пребывание в местах отдыха по заранее установленной цене пользуется огромным успехом, во-первых, потому, что оно, как правило, обходится дешевле, чем отдых «дикарем», а во-вторых, потому, что отпускник освобожден от всяких забот. Он жаждет, чтобы им руководили, чтобы за ним ухаживали и давали советы. Не удивительно, что он все чаще стремится провести свой отпуск там, где ему не угрожает скука, где он сможет найти друзей и весело провести время.
Туристический лагерь Батлин (Англия) уже давно завоевал популярность тем, что был основан на принципе городка для отпускников, где каждый обязан быть всем довольным и где по приезде отдыхающие в гардеробе сдают свой плащ, ключи от квартиры и бумажник с деньгами.
Появилась новая профессия — «инструктор для отпускников». Нечто похожее существовало у детей (вожатый). Но инструкторы для взрослых должны обладать более разнообразными способностями. Некоторые клубы отпускников для привлечения новых членов делают ставку на культурные мероприятия и организуют лекции по искусству и литературе. Такая просветительная форма организации досуга, по-видимому, будет пользоваться успехом. Во всяком случае, в силу обстоятельств отпуска и в дальнейшем будут проводиться в организованном порядке. К счастью, это отвечает пожеланиям большинства отдыхающих.
Туристические лагеря не избежали происходящей перестройки; автотуристам также придется приспосабливаться к условиям пребывания в кемпингах. В плане развития французской экономики предусмотрены планировка и благоустройство 500 участков, предназначенных для кемпингов, создание 70 поселков для отпускников и 400 домов отдыха в сельских местностях.
В 1963 году при Комитете по делам спорта была создана комиссия по отдыху на свежем воздухе, которую возглавил известный путешественник Поль-Эмиль Виктор. В ее задачу входило исследование вопросов охраны и благоустройства территорий. Была высказана серьезная озабоченность «опасностью, угрожающей общенародному достоянию — лесам, горам, морским побережьям, рекам и озерам, которым может быть нанесен непоправимый ущерб: в них могут быть проведены работы без учета общих планов, рассчитанных на удовлетворение основных запросов человека».
Все больший захват сельских территорий крупными городами, увеличение количества дач, грозящее созданием новых пригородных зон, дробление территорий на морских побережьях настоятельно требуют «наведения порядка в предоставлении времени и места для массовых спортивных мероприятий на свежем воздухе».
В связи с ростом населения и увеличением досуга все эти меры могут быть осуществлены методами, к сожалению, довольно резко отличающимися от тех, которые отвечали бы чаяниям большинства.
Ведь именно «законы больших чисел» не позволяют предоставить каждому горожанину индивидуальный дом с участком; в будущем они же лишат возможности предоставить отдельный домик каждому отпускнику. Вскоре места отдыха уже не смогут оставаться в частном владении; они превратятся в места временного пребывания, отвечающего ограниченному времени предоставляемых отпусков. Поэтому требуется найти такие коллективные формы для организации мест отдыха, которые позволили бы ими воспользоваться каждому отпускнику, а не только представителям привилегированных слоев общества.
Проблема отдыха должна решаться в трех аспектах. Во-первых, ежедневный досуг непосредственно в самих городах могут обеспечить многочисленные парки и скверы, спортивные площадки, дома молодежи. Во-вторых, для организации еженедельного досуга в свободные от работы дни должны быть предусмотрены места отдыха в непосредственной близости от городов. Этой цели служат пригородные парки и т. п. В качестве примера можно привести застроенный по проекту Анри Потье залив Сены поблизости от Фонтенбло, где предусмотрены ресторан, дачные многоквартирные, сблокированные и индивидуальные дома на 250 квартир. Это отвечает духу предложений Комиссии по отдыху на свежем воздухе, гласящих: «Более целесообразным в условиях индустриализованного общества кажется расходование нескольких сот миллионов франков на оборудование залива на Сомме или на создание парков в районе Лилля — Рубе— Туркуэна, чем затрата нескольких десятков миллионов франков на благоустройство чудесных мест на Средиземном побережье, рассчитанных на посещение один раз в год».
Бесспорно, «ежегодные поездки в отпуск» не были бы столь затруднительны, если бы районные базы еженедельного отдыха были оборудованы надлежащим образом.
Не станут ли дома для отпускников подобием многоквартирных домов с дешевыми квартирами!
Третий аспект решения проблемы отдыха предусматривает организацию мест пребывания людей во время ежегодного отпуска. В настоящее время, учитывая численность населения Франции, для этого необходимо отвести и благоустроить территорию, составляющую 6% всей территории страны. В ближайшие 20 лет потребуется оборудовать 2000—3000 мест отдыха, рассчитанных на 10000 отпускников каждое. Прокладка дорог, идущих вдоль побережья и отрезающих населенные места от пляжей, — явная ошибка дорожного ведомства, исключающая возможность развития зон отдыха в глубину. В будущем следует избегать подобных просчетов, пагубных как для людей, так и для ландшафта. .Лазурный берег, как, впрочем, и побережье Бретани, если не принять должных мер, осужден превратиться в захолустный пригород.
Следует также иметь в виду, что здания и сооружения, предназначенные для отпускников, будут тем рентабельнее, чем дольше они могут быть использованы местным населением во внесезонное время; это касается, например, плавательных бассейнов, культурных учреждений и т. п. Весьма полезно обеспечить провинции спортивными и культурными сооружениями.
Комиссия по организации отдыха на свежем воздухе рассматривает возможность организации «школ искателей приключений», предназначенных для подготовки инструкторов для отпускников и спортивных инструкторов. Несомненно, это мероприятие заинтересует молодежь.
Сейчас во Франции занимаются лыжным спортом всего 400000 человек, однако их число увеличивается с каждым годом на 20%. Таким образом, зимой лыжный спорт у отпускников может занять такое же ведущее место, какое летом занимает парусный спорт. Парусные яхты и лыжи до последнего времени были привилегией состоятельных классов. Но уже скоро они займут место среди общедоступных видов спорта. Сейчас можно говорить о «борьбе за снег».
Финансисты проявляют живой интерес к проблемам досуга — это явный признак начинающейся «культуры досуга». Конкуренция, связанная с организацией летнего отпускного периода, уже достигла крайнего напряжения. В будущем она распространится и на зимние отпуска. Рассчитывают, что в 1968 году число лыжников дойдет до миллиона.
Этим можно объяснить, что сейчас предпринято широкое изучение вопросов, связанных с размещением, направлением и рассредоточением отпускников. Парусный спорт и лыжи станут общедоступными и потребуют оборудования новых пристаней для яхт и строительства достаточно экономичных баз зимнего спорта.
Оборудование зимних баз в горах связано с большими затратами: нужно обеспечить очистку дорог от снега, построить механические подъемники, залить катки, обозначить трассы скоростного спуска на лыжах. Обеспечение жилищем ставит, кроме того, серьезные градостроительные и архитектурные проблемы, поскольку достаточно экономичные решения могут быть достигнуты лишь при строительстве домов, рассчитанных на большое число проживающих. Однако такие многонаселенные дома (если они решены по образу и подобию многоквартирных городских комплексов) не способны создать ту «смену образа жизни», к которой стремятся все отпускники.
Архитектура и градостроительные решения будущих баз зимнего спорта должны вызывать чувство неожиданности и полной перемены привычного уклада жизни. Следует избегать опасного подражательства местному фольклору в той же степени, как и упрощенчества, присущего крупным городским жилым комплексам. В основу архитектуры и градостроительства этих баз желательно положить «настроение и чувства отпускника», найти новые и вместе с тем экономичные решения. Такие проекты уже имеются, однако до сих пор они отпугивали предпринимателей. Пожалуй, архитектурные решения, с которыми могли бы согласиться предприниматели и в которых были бы проявлены и смелость и выдумка, стоит позаимствовать у архитектуры дачных домиков — здесь горожанин легче соглашается на необычные формы и на использование новых материалов, от которых он отказался бы в своем постоянном жилище. Архитектура в местах отдыха отпускников — самый подходящий объект для опытов и экспериментов. Нам кажется, что наибольшим спросом будут пользоваться такие городки для отпускников, где не будет зданий, напоминающих городские многоквартирные дома с дешевыми квартирами (к сожалению, мы уверены, что они все-таки получат широкое распространение), и такие, в которых планировка, архитектура и вся организация жизни решены с учетом нового фактора — общедоступного и коллективного отдыха отпускников.
Лихорадочная погоня... за снегом
Из всех стран Западной Европы только во Франции сохранились неиспользованные районы со снежным покровом, где могут быть созданы базы зимнего спорта. Аналогичные районы в Швейцарии и Австрии давно оборудованы и эксплуатируются. Что же касается Италии и Германии, то их возможности крайне ограничены. Неосвоенные территории во Франции привлекают к себе внимание финансистов, надеющихся извлечь из них прибыль.
Их тактика весьма однообразна: сначала они по низким ценам приобретают земельный участок в горах площадью 150—500 гектаров, непригодный для сельского хозяйства; вслед за этим строят канатную дорогу, которая, несомненно, привлечет к себе лыжников. И вот тут-то они либо распродают землю со значительной выгодой (мелкими участками), либо оборудуют ее сами и эксплуатируют созданную базу. В первом случае, по имеющимся данным, прибыль не превышает 6%, в то время как во втором при перепродаже земельного участка после 5 лет эксплуатации прибыль может раз в семь превышать себестоимость проведенных работ.
Этот весьма солидный источник доходов для крупного капитала вызвал если не знаменитую «золотую лихорадку» XIX века, то, во всяком случае, сильный ажиотаж вокруг снежных участков. Еще до упомянутого выше Ниаркоса экс-чемпион по велосипедному спорту Луизон Бобе и лыжник Жан Вюарне поняли, что они могут «торговать» досугом, и организовали в Альпах базу зимнего спорта Сюпер-Морзин. Однако они не смогли сопротивляться крупному капиталу, и сейчас Сюпер-Морзин перешла во владение финансовой группы Веспа. Во Флене Объединенный парижский банк финансирует создание базы на 5200 мест; первая очередь, рассчитанная на 500 мест, должна быть завершена в 1967 году. Эдмон Ротшильд расширяет созданную им базу на горе Монт-д’Арбуа; аналогичные работы проводит Эли Ротшильд в Шамони. Намечают даже строительство гостиниц у начала туннеля, пробитого в Монблане. Ссудный банк, один из самых крупных застройщиков в области общедоступного жилья, строит лыжную базу в Бельвиле.
Долина Бельвиль, расположенная неподалеку от долин Мерибель и Куршевель, представляет собой пригодную для лыжного спорта территорию площадью до 80 квадратных километров. Она находится на высоте 1700 метров над уровнем моря, что позволяет проложить лыжные трассы любого вида. Долина Бельвиль — идеальное место для устройства общедоступной лыжной базы. Сейчас намечается постройка такой базы, рассчитанной на обслуживание в зимнее время до 25000 человек. База будет состоять из трех «деревень», что позволит избежать скопления людей. Разработка проекта базы и ее строительство поручены группе архитекторов в составе Коттара, Дуйе, Каплэна, Гёделена и де-Вилье¹.
____________
¹ Проект опубликован в журнале «Современная архитектура», № 4, стр. 26—27 (1966). — Прим. перев.
В первой из «деревень», Ле-Менюир, строительство которой предполагают закончить в 1970 году, предусмотрено сооружение ряда протяженных низких зданий, расположенных таким образом, чтобы не мешать обзору из других домов. У подъездных дорог, ведущих к отдельным зданиям, намереваются устроить подземные автомобильные стоянки. Лыжники, не снимая лыж, смогут подходить прямо к двери своих квартир, пользуясь специальными террасами и дорожками. Для обслуживания отпускников предусмотрен торговый центр, в составе которого запроектированы бары, рестораны, кафе; кроме того, будут построены школы, детские сады, поликлиника, три катка, крытый плавательный бассейн, больница.
На разработку проекта планировки и благоустройства долины Бельвиль в 1962 году был объявлен конкурс, в котором принял участие архитектор Кандилис².
____________
² Проект опубликован в журнале «Современная архитектура», № 5, стр. 12—14 (1964). — Прим. перев.
Премированный проект предусматривал устройство подземных стоянок, защищающих автомашины от снежных заносов. Кандилис предпочел вовсе отказаться от въезда в базу на автомашинах и запроектировал монорельсовую подвесную дорогу, способную обслужить всю территорию долины. На каждой станции монорельсовой дороги он предусмотрел пандусы, эскалаторы и подъемники, позволяющие лыжникам сразу попадать в свои квартиры.
Превысит ли в 1970 году число прогулочных и спортивных судов миллион?
В настоящее время насчитывают 250 000 лиц, занимающихся парусным спортом. Как полагают, в 1970 году их число превысит миллион. Это связано с сооружением новых пристаней, рассчитанных на стоянку парусных яхт. Потребуется также организовать школы, которые обучали бы людей этому виду спорта, требующему смелости, ловкости и сноровки.
Школа парусного спорта на архипелаге Гленан в Бретани уже занимается подготовкой спортсменов. Архитектор Андрэ Гомис создал там комплекс, построенный на сопоставлении крупных объемов и просторных незастроенных пространств. Материалы на постройку жилых домов для инструкторов, эллингов для яхт, общежитий для учащихся и столовых были перевезены на судах, а лес доставлен плотами. На Гленане создается, если можно так выразиться, передовой отряд туризма на воде.
Андрэ Гомис построил в Гиделе, напротив острова Груа, другой комплекс, на сей раз рассчитанный на отдых семьями, точнее, на отдых семей с детьми. Этот комплекс может послужить хорошим образцом организации дешевого отдыха семейных отпускников. Семьи обычно живут в небольших дачных домиках. В большом центральном здании расположена столовая, в которой питаются все отдыхающие. Там же находятся детские комнаты с персоналом, позволяющие родителям уходить в длительные походы. Предусмотрены также помещения для различных игр; молодежь обеспечена штатом инструкторов.
Опыт показал, что многие отпускники, оторванные от привычных занятий, не умеют организовать свой досуг и вскоре начинают скучать. Совершенно ясно, что ими нужно руководить. Человеку будущего надо будет не только привыкать к новой архитектуре, но и уметь развлекаться, веселиться, менять занятия. Мы все больше превращаемся в пассивных зрителей. Этому состоянию, несомненно, способствуют кино и телевидение. Мы обычно удобно усаживаемся и предоставляем действовать «специалистам». Следовательно, надо, чтобы такого рода специалисты научили отпускников активному отдыху.
Описание только общедоступных поселков отдыха не охватывает вопроса в целом. Строятся ведь и поселки, рассчитанные на досуг состоятельных людей; к их числу принадлежит наиболее известный Кастелларас-ле-Нёф. Как мы уже упоминали, Жак Куэлль построил там дома, по своему виду напоминающие пещеры; двери, настилка каменных полов и декоративная обработка стен выполнялись по рисункам современных художников. Стоимость такого дома, включая живописные и скульптурные произведения крупных художников, которые его украшают, более ста миллионов старых франков.
Подобные поселки, рассчитанные на досуг богачей, организуются, как правило, по принципу клубов. Озелененная территория находится в общем владении; ее делят на участки, на которых строят индивидуальные дома. Владелец дома является совладельцем всей территории и общепоселковых зданий и сооружений, теннисных кортов, участков, оборудованных для игры в гольф, магазинов и т. п. Этим объясняется высокая стоимость домов.
Примером расположения таких поселков могут служить планировка и благоустройство территории мыса Камара, выполненные по проекту архитекторов Арреча, Ренодика, Рибуле и др. Сейчас там осуществляется строительство пяти поселков, размещенных на наиболее укромных участках без ущерба для деревьев парка.
Широко задуманный проект планировки и благоустройства приморской зоны Лангедок — Руссильон
Корсика и Сардиния превращаются в острова, предоставленные отдыхающим. Два поселка на Корсике строит архитектор Мишель Экошар; архитекторы Мишель и Николь Отеман на территории площадью 700 гектаров возводят 1300 жилых домов, мотель, здания культурных и общественных предприятий, оборудуют пристани для яхт. Там же, на Корсике, архитектор Пьер Пучинелли совместно с художниками группы «Яйцо» (groupe de l’ceuf) строит базу парусного спорта с гостиницами, а также поселок для отпускников. Дома в поселке стоят от 5 до 20 миллионов старых франков.
       
Переворот в организации досуга и отдыха породит и новую архитектуру. Люди легче соглашаются на необычное жилище, если оно для них является временным.
Ла-Гранд-Мотт в курортной зоне Лангедок — Руссильон. Проект Жана Балладюра.
Любопытно, что количество баз парусного спорта весьма велико. Не потребуют ли в будущем пристани для яхт столько же места, сколько стоянки для автомашин? Во всяком случае, с ними сопряжены очень крупные по объему работы, в частности в приморской зоне Лангедок—Руссильон, предназначенной для того, чтобы разгрузить Лазурный берег. Беспорядочная застройка Лазурного берега превратила один из красивейших уголков земного шара в своего рода пригород Парижа. Застройка нового Лазурного берега будет подчинена смелому планировочному замыслу, разработка которого поручена высококвалифицированной группе архитекторов (в ее состав входят Кандилис, Балладюр, Ле-Кутёр и Лодс, неоднократно доказавшие свои способности). Это широкое по размаху мероприятие намечено осуществить за три пятилетних срока; основные землеустроительные, планировочные, берегоукрепительные и дорожные работы будут выполняться силами и средствами государства.
Игра разных уровней, света и тени.
Дома для отпускников в Баркаресе. Арх. Кандилис.
Работы по планировке и благоустройству зоны Лангедок — Руссильон являются случаем исключительным¹. С ними даже несколько запоздали, поскольку многие раздробленные на мелкие участки районы портят всю зону. Это побережье обладает редкими достоинствами; протяженность солнечных пляжей составляет 135 километров (а на Лазурном берегу — всего 50 километров). Первоочередной задачей архитекторов является приведение в порядок лагун, устройство водопровода, лесонасаждений и обеспечение всей зоны современными видами транспорта. Вопреки прочно укоренившейся традиции дороги не будут отрезать курорты от пляжей; вся дорожная сеть, обслуживающая будущие курорты, пройдет позади. В каждом курортном населенном пункте автомобильное движение будет сведено к минимуму, а стоянки для автомашин либо спустят под землю, либо отделят от жилья зеленой защитной полосой.
____________
¹ Проект опубликован в журнале «Современная архитектура», № 2, стр. 12—17 (1965). — Прим. перев.
Авторы проекта предусмотрели на побережье протяженностью 180 километров 7 курортных комплексов, каждый из которых рассчитан в среднем на 120000 отдыхающих. Архитекторы предложили оригинальные решения жилья: Балладюр разработал жилые дома пирамидальной формы, Кандилис — дома с внутренними двориками; Ле-Кутёр предложил трансформирующиеся (расширяемые) жилые ячейки, соответствующие масштабу сельских зданий.
В отличие от размеренного образа жизни на курортах наших отцов в будущем отдых должен быть активным. Поэтому проект планировки зоны Лангедок — Руссильон предусматривает использование территорий за пляжами, озерами и каналами. С тем чтобы всячески разнообразить условия отдыха, намечено строительство свайных поселков на воде, летних домиков на столбах, устройство на существующих водоемах искусственных островов, оборудование кемпингов для автотуристов и т. п.
В связи с обилием водоемов отдыхающие будут заниматься преимущественно парусным и другими видами водного спорта.
Государство в интересах отдыхающих отчуждает земельные участки
В этой весьма слабо используемой для морского судоходства приморской зоне может быть организовано судоходство по внутренним пресноводным водоемам с выходом в море. Этому способствует пересекающий территорию зоны Южный канал. Намечено расширение существующих морских портов и строительство нового порта на мысе Агд. В Сете предполагают создать искусственную бухту для стоянки парусных судов. Вокруг бухты и озера Луна будет построен новый курортный город, рассчитанный на 55000 человек. Для защиты туристов от ветров будут созданы искусственные дюны.
На противоположных концах этой прибрежной зоны уже приступили к застройке двух курортов: Баркареса и Ла-Гранд-Мотта, где будет построен новый порт для стоянки 1000 прогулочных судов.
Большое внимание авторы проекта уделяют вопросу разделения пешеходного и автомобильного движения. Всем ясно, что автомобиль портит красоту ландшафта и нарушает драгоценную тишину. Однако современный человек так привязан к своему автомобилю, что в мифологии будущего ему, вероятно, отведут роль механизированного кентавра. На отдых обычно привозят столько дополнительных предметов, что к морю стремятся подъехать прямо в автомобиле.
Для. того чтобы пути пешеходов и автомобилей не пересекались, Кандилис запроектировал в Баркаресе своего рода «пристани» для автомобилей — конечные остановки в жилых районах, имеющие целью предотвратить движение транспорта по всей территории города.
Марселю Лодсу было поручено разработать проект планировки и благоустройства глубинных частей зоны; перед ним была поставлена задача размещения туристических баз, определения объектов строительства и выявления подлежащих охране заповедных районов.
Первоочередным мероприятием, связанным с планировкой и благоустройством зоны Лангедок — Руссильон, было отчуждение большого числа земельных участков. Отчуждение земельных участков для нужд отдыхающих — это ли не явный признак того, что положено начало эпохе досуга!
7. МЕНЯЕТСЯ ОБЛИК СЕЛЬСКИХ МЕСТНОСТЕЙ
На протяжении XIX и первой половины XX века произошел переход от эры сельскохозяйственного производства к эре производства промышленного. В конце текущего столетия в Европе и в развитых странах Америки и Азии произойдут еще более разительные перемены: мы явимся свидетелями становления обслуживающего производства.
Вот уже более ста лет сокращение численности сельского населения было излюбленной темой экономистов, социологов, литераторов. Совершенно неожиданно выяснилось, что, несмотря на ускоренный темп снижения численности населения, в сельском хозяйстве имеются излишки рабочих рук.
В чем же дело? Все объясняется крайне просто: происходит индустриализация сельского хозяйства. Переход от эры сельскохозяйственного к эре промышленного производства вызвал не только разорение и бегство крестьян в город. Те, кто был связан с земледелием, открыли для себя, что существуют электричество, трактор, механизация сельского хозяйства, рациональные методы применения удобрений. Перемены в сельском хозяйстве, связанные с механизацией, настолько разительны, что сейчас проблема заключается не в том, чтобы задержать крестьян на земле, а в том, чтобы высвободить их, но не для того, чтобы превратить в промышленных рабочих (как, например, в промышленности, когда речь идет об автоматизации производства), а чтобы использовать их в обслуживающих отраслях народного хозяйства, в предприятиях торговли и снабжения, в административных и исследовательских организациях, где недостаток кадров чувствуется особенно остро.
Сельское хозяйство превратилось в промышленное производство
Как ни парадоксально, но именно страны с наиболее многочисленным сельским населением чаще страдают от голода и неурожая. Однако при ближайшем рассмотрении никакого парадокса в этом нет. Большинство крестьянских семей в этих странах производят продукты только для личного потребления. В странах, где сельское население сравнительно невелико, это способствовало механизации сельского хозяйства и перераспределению земель, обеспечившим подъем урожайности. С рационализацией сельского хозяйства, вызванной установлением в ряде стран социалистического строя, производство продуктов в этих странах, по оценке лорда Бойд Орра (бывшего руководителя ФАО), увеличилось на 50—100%. Повышение урожайности в США и СССР привело к заметному уменьшению числа людей, занятых в сельском хозяйстве; это явилось результатом механизации.
В противоположность этим странам «недопроизводство» продуктов питания в странах, сохранивших примитивные методы ведения сельского хозяйства, приобретает все более трагические масштабы. Каждый второй человек на земном шаре страдает от голода. В разных районах земли (причем, как правило, в одних и тех же) ежедневно от голодной смерти гибнет 10000 человек. А статистики хладнокровно предсказывают голодную смерть 50 миллионов индийских детей в ближайшие десять лет!
Жозуе де Кастро определил голод как болезнь и потребовал положить конец этому бедствию, уносящему не меньше жертв, чем некогда чума. «Военные расходы всех стран мира, — заявил де Кастро, — в настоящее время достигают 140 миллиардов долларов в год. Одной десятой части этой суммы при некоторой изобретательности хватило бы на то, чтобы в течение жизни одного поколения слаборазвитые страны стали в один ряд с передовыми».
Де Кастро решительно возражает против утверждения мальтузианцев о том, что голод является следствием чрезмерного роста численности населения, на том основании, что сейчас обрабатывается лишь 9% земли, и то в большинстве случаев плохо. Считают, что остальные земли непригодны для обработки из-за чрезмерной сухости почвы или неспособности к увлажнению. Однако, подчеркивает де Кастро, «мы сейчас обладаем достаточными знаниями, чтобы бороться с любыми неблагоприятными факторами. Пустыни можно преобразовать достаточно быстрыми и экономичными средствами; примерами могут служить работы, проведенные в пустынных районах Калифорнии, и крупнейшие мероприятия в среднеазиатских республиках Советского Союза.
Перенаселенность — понятие относительное. Плотность 3 человека на 1 квадратный километр для пустынь считается большой; плотность 3000 человек для пустыни, обеспеченной системой ирригации, недостаточна».
Средства борьбы с голодом
Для того чтобы до 2000 года избавиться от голода, необходимо утроить производство продуктов питания. Это вполне реально: надо утроить площадь земель под посевами и удвоить площадь пастбищ. В настоящее время две трети крестьян на земном шаре находится на самом примитивном уровне развития и пользуется орудиями труда тысячелетней давности с крайне низкой производительностью. Важнейшая перемена, которую предстоит осуществить в конце нынешнего века, — это перевод сельского хозяйства с методов производства времен египетских фараонов на методы, соответствующие веку межпланетных сообщений. Дальнейшее развитие производства искусственных удобрений, например искусственных азотных удобрений, может значительно повысить урожайность сельскохозяйственных культур. Будут выведены новые сорта растений и породы животных, более производительные, чем существующие. Благодаря селекции и гибридизации урожайность кукурузы повысилась вдвое. А это в свою очередь повлияло на производство свинины, молока, масла, птицы и яиц. При необходимости можно перейти на производство синтетических продуктов питания. Сейчас проводят эксперименты по получению синтетических бифштексов из нефтепродуктов, в которых содержится больше белка, чем в натуральных. Нам предстоит множество новых и неожиданных открытий: ведь индустриализация сельского хозяйства находится в самом зачаточном состоянии.
Нас ждет огромный переворот в области градостроительства, связанный с индустриализацией сельского хозяйства. Не говоря об изменении течения рек, о создании искусственных водоемов и даже о возможности изменения климата, промышленные страны в скором времени неминуемо перейдут к полному переустройству земель в масштабе всей страны и к перераспределению населения. Сельскохозяйственный рабочий почти не будет отличаться от рабочего, занятого в промышленности. Он будет пользоваться таким же отпуском, будет обеспечен теми же средствами информации, его бытовые условия ничем не будут отличаться от быта горожан. Радио, телевидение, электро- и газоснабжение уже способствовали существенным переменам в условиях жизни крестьян.
Перераспределение населения находит свое выражение в перемещениях отпускников; оно имеет еще более постоянный характер при строительстве второго, загородного жилища. Приспосабливая для этих целей ветхие сельские дома, горожане производят своеобразное восстановление основных фондов в сельских местностях. Земли, покинутые крестьянами¹, будут превращены в места отдыха.
____________
¹ Сэр Джордж Томсон, английский физик, лауреат Нобелевской премии, в своем труде «Будущее Вселенной» утверждает, что через 60 лет холодные районы Канады и Сибири смогут стать урожайными, а для ирригации пустынь будут использоваться опресненные морские воды; корма для скота будут синтетическими и тем самым под пахоту высвободятся земли, в настоящее время отведенные под пастбища.
Таким путем намечается развитие садоводства, связанного с мероприятиями по созданию условий для отдыха, за счет сокращения некоторых традиционных сельскохозяйственных культур, которыми достаточно насыщен рынок.
Объединение города и деревни
Появилась новая идея: совмещение города и деревни. В главе, посвященной градостроительству в пространстве, мы подробнее остановимся на одном из предложений Ионы Фридмана, суть которого заключается в том, чтобы расположить сельскохозяйственные угодья под сквозным, поднятым над землей и пропускающим солнечные лучи городом.
Как это чудесно: крестьянин обрабатывает поле у самых границ города!
Бразилиа.
Другое перспективное предложение внесено градостроителем Янушем Дерингом, поляком по происхождению, работающим во Франции; он разработал проект «Парижа среди полей», где городская застройка перемежается с сельскими территориями.
В беседе со мной Деринг так объяснил свою идею: «Пригороды, города-сады, микрорайоны, города-спутники, садовые участки рабочих, городское озеленение — все это понятия устаревшие. Города-сады и садовые участки — не что иное, как карикатура на природу. Озеленение городов, к тому же в большинстве случаев явно недостаточное, всегда производит впечатление искусственности. Устройство и содержание городских парков и скверов обходится весьма дорого, причем ежегодные эксплуатационные расходы составляют до 10% первоначальных затрат. Необходимо поэтому искать новое решение».
Именно к такому решению и пришел Януш Деринг в своем предложении «города среди полей», в котором он заменяет искусственно созданные городские зеленые насаждения пронизывающими городскую застройку природными зонами. Площадь таких территорий, совмещающих город и сельскую местность, должна быть достаточно велика. При современных средствах транспорта, как личного, так и общественного, вопрос о расстояниях не возникает. Единственная проблема в настоящее время заключается в организации стоянок для автомашин, причем в «городе среди полей» эта проблема решается сама собой.
«При сохранении полей в составе городских образований, — утверждает Деринг, — мелкие огородики уступят место крупным хозяйствам. В связи с механизацией труд сельскохозяйственных рабочих будет мало чем отличаться от труда промышленных рабочих. В таком «городе среди полей» крестьяне живут в городе, а горожане — в сельской местности».
По проекту Деринга хозяйственный и административный центр города развивается в высоту, зато жилье размещено по периферии обширных сельскохозяйственных территорий; при этом жилые дома одним фасадом обращены в сторону городской застройки, а другим — к полям.
Любопытно, что в этом новаторском проекте обнаруживается возврат к концепции средневековых городов, где ограниченные по площади городские кварталы с высокой плотностью населения соседствуют с беспредельными свободными территориями.
Следует заметить, что в Англии градостроительный опыт в какой-то мере привел к решениям, близким к принципам «города среди полей»: трудно установить, где кончается Лондон и начинаются сельскохозяйственные угодья. Гайд-парк, например, представляет собой огромный природный участок в самом центре столицы.
Одно из решений: линейные города
Проекты линейных городов разрабатывались в соответствии с идеей совмещения города с сельской местностью. Принцип построения линейных городов, в разработке теоретических основ которых участвовал Ле Корбюзье, состоит в образовании непрерывной ленты жилых домов, следующей течению реки или направлению долины. Параллельно ей располагается лента заводов и мастерских. Таким образом, места работы размещаются смежно с жильем. Расстояния возможных переездов жителей в поперечном направлении ограничены, а перемещения вдоль города могут быть обеспечены скоростными видами городского транспорта; этому способствует прямое направление трассы. Благодаря небольшой «толще» города жилье приближено к сельской местности. Принцип построения линейных городов может быть использован в нескольких вариантах. Жан Фожерон, например, разработал проект линейного города протяженностью 10 километров, длина которого может быть беспредельно увеличена. Город состоит из двух ветвей, правой и левой, между которыми предусмотрена лента озеленения, а под ней проложен метрополитен. В линейном городе такого типа (поперечные размеры которого не превышали бы 3 километров), протянутом от Парижа до Орлеана, можно было бы расселить 4 миллиона жителей. Железнодорожные пути и автомагистрали, проложенные параллельно ленте городской застройки на расстоянии 3—4 километров (из соображений звукоизоляции), обслуживали бы промышленные зоны, размещенные за пределами жилой застройки.
Линейный город Фожерона, запроектированный по принципу «линейного промышленного города» Ле Корбюзье, обладает тем недостатком, что предприятия слишком удалены от жилья. Пытаясь устранить это уязвимое место линейного города Фожерона, один из руководящих инженеров дорожного ведомства, Жан Дэйр, предложил новое решение. Сохранив прием городской застройки узкой полосой, он разместил промышленные предприятия в виде продолжения линий жилой застройки, а не параллельно им. Кроме того, он применил сосредоточенное размещение жилья в крупных, трехлучевых по планировке башенных домах, рассчитанных на 5000 человек каждый. Они располагаются непосредственно в сельском окружении, точнее, расставлены непосредственно в сельской местности. Предложенный Жаном Дэйром тип линейного города состоит из 12-километровых отрезков жилой застройки на 100000 жителей, в пределах которых размещены 20 жилых башен на 5000 человек каждая. С обоих концов к такому отрезку примыкают отрезки промышленных зон длиной по 10 километров, за которыми снова следуют башни жилой застройки, и т. д. Располагая промышленные предприятия в одну линию с жилыми домами, можно значительно улучшить сообщение за счет скоростной линии метрополитена.
В заключение следует подчеркнуть, что своеобразие построения линейных городов способствует обеспечению интенсивными транспортными средствами всей территории, включая занятые посевами долины, и устраняет недостатки, связанные с разбуханием городов при радиально-кольцевой системе планировки. Подобный градостроительный принцип, использующий застройку в виде протяженных, нешироких лент и не нарушающий связи населения с природным окружением, мог бы быть применен для создания своего рода «великой китайской стены», тянущейся на тысячи километров и прерываемой только поперечными проездами и проходами для связи между двумя ветвями застройки.
Менее радикальной мерой в преобразовании сельских местностей является создание крупных благоустроенных сельскохозяйственных населенных пунктов вместо рассредоточенных хуторов и мелких деревень. Индустриализация сельского хозяйства неизбежно приведет к упразднению примитивных крестьянских хозяйств и раздробленных земельных участков; она потребует более рациональной системы землепользования. Хутора, деревушки и деревни в ближайшие десятилетия опустеют. Многие из них будут превращены в дачные поселки или поселения для отдыхающих. В то время как горожане займутся реорганизацией сельскохозяйственных районов, у самих земледельцев появится потребность в создании новых населенных пунктов. В этой области сейчас уже имеется ряд весьма удачных проектных предложений.
Разработан, например, проект жилого комплекса на тысячу квартир (примерно на 3000 человек), в котором сохранены принципы индивидуального дома при застройке многоквартирными домами. Весь комплекс, полностью порывающий с традиционными приемами планировки, представляет собой не отвлеченное решение, а использует принцип построения жизнеспособного организма, развивающегося путем добавления, вставки или сочетания одинаковых типовых ячеек. Это предложение является новой, исключительно остроумной трактовкой «деревни» с ее садовыми участками, расположенными как прямо на земле, так и на террасах, с ее площадями, скверами и тупичками. Были также разработаны проекты, правда их крайне мало, сельскохозяйственных производственных ферм. Один из таких проектов, предложенный Жаком Мишелем, предполагалось осуществить в департаменте Мёз. Композиция жилых зданий здесь полностью нарушает традиционные представления: это круглые дома из элементов заводского изготовления, окрашенные в различные цвета.
2 декабря 2024, 15:48
0 комментариев
|
|
| tehne.com © 2011—2024 Все права защищены. |
Если у вас есть интересная для нас
информация – пишите на почту [email protected] |
|
Сайт разработан
Лабораторией дизайна «Pixel»© 2012 |
Комментарии
Добавить комментарий