Архив: Функциональный метод и форма. 1926

   

 

 

 

 

 

Основной причиной, застававшей современного архитектора решительно порвать со старыми архитектурными приемами и канонами и заменить их методом функционального мышления, является коренное изменение нашей жизни: с одной стороны, ошеломляюще быстрое развитие техники, в котором, конечно, более всего повинны Западная Европа и Америка, развитие, которое сделало разницу в методах строительства нескольких десятилетий более ощутительной, чем разницу долгих веков исторического периода, с другой — не менее важное и коренное социальное изменение нашей жизни, касающееся более всего СССР, — два явления, которые и каждое порознь и оба вместе видоизменяют всю нашу хозяйственную и культурную жизнь.

 

Но диалектическое развитие жизни таково, что никогда не уничтожается одним взмахом старое и никогда но сооружается мгновенно новое. Старое уже умерло — и вместе с тем еще по инерции продолжает существовать. Новое появилось, но еще не завоевало всех областей жизни. Трудящиеся СССР твердо стали па пути новой жизни, но еще миллионы крестьян и рабочих продолжают жить по-старине.

 

Точно так же, мировая техника непрерывно двигается вперед, но еще в очень многих областях, в особенности у нас, строительство продолжает ползти по самым из битым шаблонам, по проторенным порогам.

 

Новые вехи твердо устанавливаются наиболее прогрессивными жизненными факторами, нить новой жизни натягивается по ним, но за этими вехами самая разнообразная неразбериха, множество участков косности, рутины, участков отступления.

 

Метод функционального мышления прежде всего должен исходить из правильного учета этого диалектического развития жизни и всегда иметь своими предпосылками не участки отступления, а вехи новой жизни.

 

Только тогда он получает свой актуальный смысл. Пусть в каком-нибудь отдельном случае предпосылки еще старые — это участок отступления — правильно понятый функциональный метод мышления заставляет архитектора не делать непосредственных выводов из этих атавистических предпосылок, а через голову их отвечать тем новым вехам, которые установлены впереди.

 

Таким образом правильно понимаемый функциональный метод требует от современного архитектора, во всех без исключения случаях, материального оформления, вызываемого новыми условиями жизни.

 

Если в конечном счете у архитектора в результате его работы получилась форма атавистическая — значит функциональный метод применен неправильно, и решение в чем-то ложно. В данном случае полученное формальное решение может и должно служить проверкой правильности применения функционального метода, в такой же мере, как этот последний должен гарантировать архитектора от привнесения в его формальное решение лишних прибавочных, отвлеченно-эстетических элементов.

 

Великолепным примером, поясняющим нашу мысль, может служить рабочее строительство МОССОВЕТА.

 

Не нужно быть особо тонким ценителем архитектуры для того, чтобы при первом же взгляде, брошенном на внешность этих домов, убедиться не только в их атавистическом облике, но и вообще в полном отсутствии в них какой бы то ни было архитектурной мысли. И сейчас же эта формальная проверка подтверждает свою правильность. Рассмотрение этих домов с плановой стороны с очевидностью говорит нам, что перед нами участки отступления, что архитектора Моссовета шли не по вехам новой жизни. Действительно, рабочие дома Моссовета самые обыкновенные „доходные дома“ с уменьшенной жилой площадью, никакого нового социального элемента здесь не усмотрено. От того, что в них живут рабочие, „социальное“ качество их архитектуры не изменилось, — никаких новых социальных функций здесь нет, и обитатели этого дома, конечно, не смогут в них сделать какого-либо даже самого ничтожного шага в оформлении нового быта.

 

С другой стороны, примененные в этих домах конструкции, употребленные материалы также не сдвигают с мертвой точки вопросов новой архитектуры. И эта область в домах Моссовета атавистична насквозь.

 

Таким образом ясно, что архитектурная форма нас здесь не обманула. Атавизм оформления — функция атавистического подхода по существу. Характерно, что Моссовет, очевидно, сознавал неудовлетворительность архитектуры этих домов, объявляя в свое время конкурс на украшение фасадов.

 

Но в том и дело, что сама идея „украшения“ фасада хотя бы в самом новом, что ни на есть стиле, есть идея ложная и не современная, так как, действительно, современная архитектура, архитектура, выражающая нашу новую эпоху, — не требует никакого „фасада". Эта архитектура естественно и неизбежно получается, как функция правильно понятых новых производственно-бытовых взаимоотношений, новых строительных материалов и методов их употребления.

 

Непосредственно ответить на все поставленные вопросы экономического и конструктивного характера, давая при этом атавистические решения, а это в сложном переплетении современности, как мы видим, возможно, значит, кроме того, еще не доучесть целый ряд предпосылок, предпосылок более сложного характера, всегда вытекающих из функционального назначения вещей, но не с такой непосредственной очевидностью, как это может показаться на первый взгляд.

 

Даже если предпосылки в общих чертах сами по себе установлены и правильно, то даже и тогда в применении функционального метода легко может вкрасться ошибка недоучета некоторых функций, более мелкого масштаба, но тем не менее препятствующая правильному оформлению вещи.

 

Так, например, примитивно понимаемая функция стула состоит в создании предмета, на котором можно было бы сидеть, но только тщательное изучение всех привходящих этой функции обстоятельств, изучение того, для какой работы предназначен стул, для какого помещения и условий, из какого материала и т.д., — может дать окончательный и исчерпывающий материал для оформления этого стула. То же, конечно, остается в силе и по отношению к любому отдельному элементу архитектуры.

 

Далее в своем дальнейшем развитии, вопрос материализации определенной функции сейчас же выдвигает перед архитектором целый ряд проблем чисто архитектурного мастерства, т.-е. учета всех особенностей и возможностей употребляемого материала и учета всех возможностей психо-оптического воздействия.

 

Другими словами, материал должен не только удовлетворять своему прямому назначению, но и целому ряду привходящих обстоятельств, функционально раскрывая все свои естественные возможности цвета, фактуры, обработки и пр. Никогда еще все эти вопросы не играли такой большой роли, как именно теперь, и это, конечно, объясняется тем, что старая архитектура материалом лишь „подавала" форму, а следовательно само собой не в такой степени интересовалась качеством этого материала.

 

Если, например, дверная ручка какого-нибудь классического дома изображала коринфскую колонну или какую-нибудь из Венер, то, конечно, не так важно из какого материала она ее изображает — все равно настоящую мраморную колонну или живую Венеру вместо ручки не поставишь. Но когда дверная ручка — лишь функция своего назначения, то вопрос самого материала, его плотности, обработки, блеска, полировки и пр. — становится кардинальным вопросом данной частной архитектурной проблемы.

 

И, конечно, совершенно не случайно, что наиболее современные продукты новой культуры: авто, самолет, или какая-либо машина особенно поражает нас качеством употребляемых материалов, разнообразием своих фактур и поверхностей, всегда функционально оправданных. И, конечно, правильно понимаемый метод функционального мышления заставляет нас перенести на элементы архитектуры тоже сугубо внимательное изучение используемых материалов и их технической обработки, отныне становящееся одним из крупнейших вопросов материального оформления архитектуры.

 

Но точно так же чрезвычайно важной проблемой становится проблема правильного учета психо-физического воздействия элементов архитектуры. Форма должна не только выполнять свое основное назначение, но и выполнять его с максимальной ясностью и восприниматься нашим психо-физическим аппаратом с минимальной потерей энергии восприятия.

 

Вопросы окраски поверхности, например, становятся иногда не только вопросами, играющими только техническую роль, но и сложными вопросами нашей психо-гигиены. Современная психо-физиология отлично знает, что целому ряду функциональных назначений способствуют свои наиболее благоприятствующие цвета.

 

Точно также форма окна, его членение, его пропорции должны изменяться в зависимости от функционального назначения. Всем известно, как болезненно воспринимаются вашим глазом ошибки или нарушения какого-либо ритмического распорядка, если они не получают в нашем сознании какого-либо немедленного функционального оправдания.

 

И точно так же вопрос формы каких-либо пространственных величин есть сама по себе сложная архитектурная задача; функционально решить зал для каких-либо докладов, значит не только создать емкость для N-го количества слушателей, но и создать такую обстановку, в которой эти слушатели с максимальным удобством могли бы выполнить здесь свои функции, — при чем под удобством следует понимать не только внешне физические условия, но и сложную систему нашего психо-физического аппарата.

 

Таким образом следует со всей категоричностью установить, что метод функционального мышления ни в каком случае не уничтожает чрезвычайно важной задачи архитектурного оформления, он только устанавливает законы этого оформления, заставляя архитектора находить его в элементах функционально оправданных, перенося его из области отвлеченных эстетических прибавок и умозаключений к самой организации чисто архитектурной задачи, к формальному использованию всех утилитарных и конструктивных возможностей, всегда коренящихся во всяком архитектурном задании.

 

И точно так же четко устанавливается методом функционального мышления взаимоотношение между техникой и формой в передовой современной архитектуре. 

 

Уничтожая в корне дуалистическое толкование формы и конструкции, наш метод заставляет архитектора всегда овладевать элементами конструкции, разрешая при помощи их определенную пространственную задачу, вытекающую из производственно бытовых предпосылок.

 

Ценность метода функционального мышления именно и заключается в органической цельности мышления, в невозможности каких бы то ни было дуалистических толкованнй.

 

Правильно организованные элемента техники должны в такой же мере оформлять задание, как это последнее определять появление в каждом отдельном случае тех или иных элементов техники.

 

Таким образом в целом ряде отдельных случаев мы обладаем элементами архитектурного целого, которое одновременно является и элементами формы и элементом техники.

 

Это-то и есть, независимо от того, как бы их ни называть, элементы новой архитектуры, которые могут четко кристаллизоваться лишь в результате правильно понимаемого метода функционального мышления.

 

Конкретные пояснения нашей мысли мы можем видеть в настоящем номере СА, посвященном в значительной своей части 2 вопросам, в обычной толковании, чисто технического характера: вопросу плоской крыши и проблеме механически открываемых стандартных окон, выполняемых заводским способом.

 

Что же это такое: вопросы техники или формы? Конечно, и то и другое, а в нашем толковании ни то ни другое в отдельности, а единые вопросы архитектуры, так как, появившись в результате высоко развитой современной техники, они становятся в наше время лучшими элементами оформления.