Никольский В. А. Древне-русское декоративное искусство. — Петербург, 1923

 

 

 

Декоративность была основною стихией древне-русского искусства вообще. Исключительно декоративна была живопись, декоративные задачи всегда выдвигались в зодчестве. Естественно должно было процветать и искусство в полном смысле декоративное, «прикладное», как его обычно называют.

 

Эта область наименее изучена пока в целом, а между тем, такое изучение чрезвычайно важно для истории русского искусства вообще, потому что оно должно вскрыть и установить великую целостность, великое единство искусства до-петровской Руси, с верху до низа пронизанного единым мировоззрением, всюду говорящего на одном языке, стремящегося к одной цели.

 

Каждый из русских музеев, обладающих коллекциями произведений декоративного искусства до-петровской Руси, властно утверждает одну неоспоримую истину: [в] древней Руси был открыт тот секрет жизни в искусстве и среди искусства, утрата которого так явственно ощущается теперь. Именно в эту эпоху искусство сросталось с жизнью так прочно и всецело, коренилось в ней так глубоко, как никогда в России петровской и после-петровской. Декоративное искусство занимало в древне-русской жизни ничуть не меньшее место, чем в жизни итальянцев эпохи Возрождения, не только по своей распространенности, но и по высоте артистических достижений.

 

«Печать гения, высота замысла, совершенное вникание в тайны красоты — заметны на таких предметах, которые творились простыми ремесленниками и для самых обыденных потребностей. В мебели, в утвари, в безделушках, в дверных молотках, в жаровнях, в аптекарских кружках, в ступках, грелках, звоночках, подсвечниках — мы с изумлением открываем действительно ту же дивную гармонию, ту же легкость замысла, ту же виртуозность пополнения и, наконец, ту же торжественную и серьезную красоту, которыми отмечается плафон Сикстинской капеллы или «Станцы» Рафаэля», говорит Александр Бенуа об эпохе итальянского Возрождения и эта высокая оценка вполне приложима к русскому декоративному искусству былых времен. Надо только внести необходимую «поправку на национальность»: вместо Сикстинской капеллы поставить, скажем, ферапонтовские росписи Дионисия, а Рафаэля заменить Андреем Рублевым, во всем же остальном, в самом существе вопроса, нет никакой надобности в поправках. Но тут же необходимо оттенить одну сторону дела, выявить одну историческую черту, не одной России присущую, но в ней именно выявившуюся с особой остротой. Многочисленные путешественники по до-петровской Руси, гости с Запада, не жалеют, обыкновенно, черных красок в описаниях нравов и обычаев москвитян. Дошедшие до нас подлинные «человеческие документы» эпохи утверждают, что в общем эти краски редко бывали сгущены, что многое, конечно, оставалось непонятным на Руси для европейцев, но основной колорит их картин вполне верен. Казалось бы, какое дело этим русским варварам до искусства, а оно процветает, оно живет не в музейных теплицах, а в самой жизни — от хором первостатейного богача до курной крестьянской избы крепостного раба! И это — не хилый, ежеминутно готовый увянуть цветок, а пышно расцветший, здоровый организм, очевидно, возросший на плодотворной почве, очевидно, глубоко уходящий корнями в назревшую, естественнейшую потребность народной души.

 

Не с целью вскрывать причины этого, казалось бы, странного, но слишком человеческого в существе своем противоречия упоминается здесь о нем, но для того, чтобы отвести на этот раз избитую историческую «истину» об искусстве — зеркале жизни и культуры. Все древне-русское искусство — сплошное опровержение этой «истины», ибо все оно — вознесение над жизнью, постоянное преодоление и преображение ее подлинного лика, вечная мечта и видение такой ослепительной красоты и совершенства, какие и во снах не могли сниться до-петровскому русскому человеку.

 

Именно об искусстве — близоруком зеркале эпохи — и надо забыть, подходя к древне-русскому декоративному искусству. Если оно и было «зеркалом», то отражало не ту внешность, какая была открыта чужому глазу, а какие-то сокровеннейшие тайники народной души, те богатейшие недра русской природы, которые порождали гениев русской истории и культуры.

 

Было бы просто наивно, конечно, сравнивать умственное развитие современного русского человека с его далеким предком времен хотя бы Грозного. И в то же время современные русские художники декоративного искусства могут только с завистью смотреть на русское мастерство XVI века, могут только учиться у своих далеких предшественников. Момент такого именно изучения древне-русского мастерства наступил уже в современном декоративном искусстве и, пока засвидетельствовал только одно: невозможность воскрешения древне-русского искусства, невозможность поднять угасшее мастерство.

 

В после-петровский период, в течение всего восемнадцатого и первых десятилетий девятнадцатого веков декоративное русское искусство, уже впитавшее в себя новые стили и претворявшее новые образцы, переживало эпоху медленного угасания. Развитие фабричной промышленности нанесло жестокий удар этому искусству, вынуло из него душу. Куда исчезло прежнее мастерство, запечатлевшееся в сотнях образцов, в тысячах примеров: все стало неуклюжим, мешкотным, грубым и нудным. Почему-то не находилось мастеров даже для создания хотя бы одного образца, для изготовления машинного штампа.

 

Это явление пытались объяснить новизною вкусов и требований, непонятностью чужих образцов и стилистических особенностей. Но не в одном этом было дело. Когда в «Талашкине» кн. Тенишевой и «Абрамцеве» Саввы Мамонтова действительно влюбленные в древне-русское искусство художники принялись за воскрешение этого искусства и их попытки были приветствованы со всех сторон, — искусство все же не воскресло. Все эти новые «художественно-кустарные» изделия, одно время казавшиеся открытием какого-то нового мира, оказались на поверку столь же неумелыми и мертвыми подделками, как все попытки наладить в России фабричное производство декоративных изделий по западным образцам. Выверенные по циркулю и вычерченные по лекалам древне-русские орнаменты разом утратили всю свою прелесть, всю одухотворенность, всю красоту «рукотворности». Вместо смелого и свободного взлета фантазии от них повеяло геометрическим задачником и все погибло от этого дуновения, разлетелся весь легкомысленный карточный домик воскрешенного «русского стиля».

 

Но и это не остановило поборников национального стиля. Замерли талашкинские и абрамцевские мастерские, истрепались васнецовские, малютинские, рериховские и иные рисунки, но в предметах церковной утвари прочно водворился этот «русский стиль модерн». По-прежнему изобретают художники рисунки, а мастера выполняют их из металла, дерева и прочих материалов. Но не воскресает от этих усилий великое декоративное искусство древней Руси, да, может быть, и не воскреснет, пока не соединится в одном лице художник и кустарь, вдохновитель и выполнитель, как это и было не только в до-петровской Руси, но и во всех странах и во все эпохи расцвета декоративного искусства. Если технические знании, степень владения «ремеслом» искусства играют в нем вообще громадную роль, то в декоративном искусстве требования равновесия между замыслом и техникой еще суровее, еще неизбежнее. Именно в этом разделении неделимого в искусстве декоративном и кроется, быть может, причина всей безнадежности «воскрешательских» стремлений. Только свой замысел может мастерски реализовать художник декоративного искусства, только чисто-черновая работа заготовки может быть здесь отдана в другие руки — таков суровый закон самой природы этого искусства. В эпохи расцвета этого искусства, когда его жизнь бьет ключем, когда мастера насчитываются не единицами, а десятками, если не сотнями, были возможны и случаи разделения труда без ущерба для художественной ценности и цельности произведений. История декоративного искусства знает ряд таких случаев и примеров, но все они являются исключениями, утверждающими незыблемость общего правила.

 

Современная теория «производственного искусства», порыв к водворению начал художественности в самые процессы фабричного производства, порождена именно сознанием органической невозможности отделять в декоративном искусстве замысел от выполнения. Это — медленный и трудный, но единственно надежный путь к подлинному возрождению того великого декоративного искусства древней Руси, которое создавало шедевры мирового значении.

 

Отданные во власть археологии, плохо экспонированные, почти совершенно не изученные с художественной и производственной сторон, памятники этого искусства не привлекали до сих пор того внимания, какого они вполне заслуживают. Лишь за последние годы началось широкое их изучение, попытки показать их в подлинном свете и значении, но и по сейчас главнейшие их хранилища — Оружейная Палата, ризница б. Сергиевой лавры и т. п. — остаются учеными лабораториями, а не настоящими музеями древне-русского мастерства.

 

По состоянию наших знаний о декоративном искусстве древней Руси, в настоящее время невозможны еще никакие обще-исторические очерки, но тем настоятельнее необходимость ознакомления с самыми памятниками, хотя бы по группам производств, по однородности материалов и технических приемов. Попыткою такого довольно элементарного пока ознакомления и является настоящее издание.

 

В декоративном искусстве, особенно в древние времена, всегда отчетливо выделяются две струи: искусство широко-бытовое, где художник и потребитель нередко — одно и то же лицо, таково в общей своей массе так называемое «крестьянское искусство»; и искусство, обслуживающее специальные бытовые отрасли, тяготеющее к церкви, великокняжескому или царскому дворцу, хоромам богатых и знатных людей, искусство, выделившее в особые группы своих мастеров-художников.

 

Обе эти струи принадлежат, конечно, единому потоку, возрастают, как две ветви одного дерева, на общей почве и разнятся друг от друга лишь по своим устремлениям и предназначениям, по пышности внешнего наряда, ценности обрабатываемого материала и ряду других данных, обеспечивающих максимальную высоту достижений.

 

Тесно связанные одна с другою исторически, каждая из этих ветвей имеет, однако, свой путь, свою историю. В то время, как декоративное искусство до-петровской Руси окончательно вырождается и замирает в XVIII веке, крестьянское искусство продолжает разливаться в прежнем направлении в течение всего XVIII и даже первой половины XIX веков. И в этом именно — характерная особенность русского крестьянского искусства по сравнению с крестьянским искусством Запада, очень давно и почти сполна поглощенным фабрично-заводскими изделиями. Лишь к концу XIX ст., с широким развитием фабрично-заводской промышленности, русское крестьянское искусство замирает и вырождается в так называемую кустарную промышленность, нередко граничащую с самым простым ремесленничеством.

 

Но в начальные исторические периоды, в эпохи стихийной, так сказать, жизни искусства, искусство крестьянское являлось школой, воспитывавшей мастеров-индивидуалистов, накоплявшей тот технический и художественный опыт, который порождает шедевры искусства.

 

Кроме чрезвычайного развития крестьянского искусства, создававшего благодарную почву для расцвета декоративного художества, расцвет этот подготовлялся и другими обстоятельствами. Как ни пустынна была территория, на которую выселялись с Запада славянские племена, она имела свою многовековую историю и культуру, тесно связанную с общеевропейской культурой.

 

До VIII века на обширной русской территории сменился целый ряд культур. Еще до Р. X. на берегах Черного моря процветала группа греческих колоний. Среди этих колонистов, покупавших, как жители Ольвии, статуи Праксителя, декоративное искусство достигало очень высоких степеней развития и, в частности, сильно распространено было то самое искусство «скани», которым славились и древне-русские мастера.

 

Эллинов сменили скифы — полу-эллины и полу-варвары в искусстве, но воспитавшие превосходных мастеров декоративного художества и не меньше, чем эллины, любившие украшать свои жилища, себя и свои одежды драгоценностями. Именно Ольвия и ее культура сильно влияла на Скифию и создала, но словам Б. В. Фармаковского, «основы того «звериного» стиля, который имел громадное значение для сложения нашего народного искусства». За скифами пришли с Запада готы, а потом с Востока — гунны, принесшие с собою новые стилистические веяния и образцы.

 

Многие памятники декоративного искусства, естественно, погибали во время нашествий и кровавых столкновений, иные, же, составляя военную добычу завоевателей, продолжали жить в их быту и могли служить образцами для подражания, пока принесенные христианством византийские образцы не покорили русских художественных вкусов. Наконец, те же памятники легко могли быть в обращении у соседей славян — переселенцев: у хозар, волжских болгар, в загадочной Тмутаракани, а, следовательно, проникать и в Россию.

 

Затруднительность точного установления не только национальности мастеров, но и в иных случаях даже эпох добываемых раскопками на русской территории памятников, не, дает еще возможности фактически доказывать преемственность старых художественных культур с новою — славянской. Однако, те же раскопки убеждают, что некоторые курганы были раскопаны и ограблены, быть может, за много веков до нашего времени и воскресшие к жизни памятники свободно могли находиться в обращении и влиять на художественные вкусы и мастерство, так сказать, создавать атмосферу, благоприятную для развития декоративного художества, удобрять ту почву, на которой быстро и пышно разрослось привезенное из Византии семя.

 

Таковы, в общих чертах, предпосылки к обзору высших достижений древне-русского декоративного художества, возраставшего вместе с искусством Запада, питавшегося первоначально из тех же антично-византийских истоков, но выявившего в дальнейшем своем развитии чисто-национальные, одной России присущие особенности.

 

 

Введение.   7

I. Крестьянское искусство.. 17

II. Искусствоо бработки металла. — Эмаль. — Скань. — Чеканка, резьба, чернь. — Оружейное дело . . 29

III. Искусство шитья. — Художественное шитье. — Ювелирное шитье. — Декоративное шитье ... 66

IV. Искусство резьбы (дерево, камень, кость). — Древне-русская графика. — Керамика. — Заключение .. 76

Описание рисунков. 91

 

 

 

 

 

 

Скачать издание в формате pdf (яндексдиск; 18,4 МБ).

 

 

 

Библиотека портала Tehne.com работает при поддержке АО «Прикампромпроект». АО «Прикампромпроект» выполняет комплекс проектных услуг — от обоснования инвестиций и инженерных изысканий до разработки проектно-сметной документации объектов гражданского и промышленного назначения.