Архитектура Германии XI—XIII вв.

Всеобщая история архитектуры в 12 томах / Государственный комитет по гражданскому строительству и архитектуре при Госстрое СССР, Научно-исследовательский институт теории, истории и перспективных проблем советской архитектуры. — Ленинград ; Москва : Издательство литературы по строительству, 1966—1977.

Глава 4. Архитектура Германии. Г. А. Саркисиан. — С. 205—244.

Архитектура древних германцев — это архитектура деревянного жилища по преимуществу, и то, что в этом отношении было сказано о древнем жилище англосаксов, в значительной мере относится и к родственным им племенам континента. Однако под влиянием географических условий и местных особенностей в развитии землепользования и организации быта различных племен в Германии выработались различные типы деревянных строений: саксонский, франконский, швабский и др. В силу консервативности крестьянского жилища вообще характеристика этих типов угадывается по сохранившимся постройкам более позднего времени.

 

В раннее время в лесистых районах Центральной Европы господствовали в основном рубленые конструкции, на Севере — каркасные. В X в. в результате систематической вырубки лесов преобладание фахверка стало почти повсеместным. Происхождение этой конструкции не вполне ясно. Трудно согласиться с теми, кто приписывает изобретение деревянного каркаса римлянам, якобы, при постройке ими жилищ для легионеров, размещенных вдоль рейнской границы. Древность каркасных конструкций Скандинавии позволяет предполагать скорее северное происхождение фахверка, тем более, что время и территория его распространения в Европе говорят скорее в пользу германской, чем в пользу римской традиции.

 

В принципе фахверковая конструкция представляла собой, как и в Англии, каменный цоколь (иногда подвальный этаж), над которым собирались два, реже три этажа фахверкового остова с заполнением (глина с рубленой соломой, камень). От среднегерманского типа, где на каменное основание укладывались швеллеры нижнего этажа, в которые врезались стойки, связанные верхней рамой, отличался тип нижнесаксонский. Здесь нет связующей рамы: балки промежуточного перекрытия лежат на стойках нижнего этажа, и верхний этаж кажется продолжением нижнего. В Тюрингии нижний этаж представляет собой самостоятельную коробку, и стойки верхнего этажа не обязательно являются продолжением нижних. Оси второго этажа не совпадают с осями нижнего. Между стойками — ригели, подпирающие окна и усиливающие жесткость всей конструкции. Таким образом, верхний этаж — это самостоятельная коробка.

 

Хозяйственной единицей был крестьянский двор, планировка которого в каждой местной вариации восходит не только к племенной традиции, но и к рациональным принципам планировки римской виллы. Первоначально конюшня и хлев помещались под общей кровлей с жилищем, занимая нижний этаж. Эволюция плана двора определялась постепенным выделением хозяйственных помещений в самостоятельные постройки по функциональному признаку. Так экономическое развитие оправдывало римский опыт.

 

Примером планировки нижнесаксонского крестьянского двора служит хутор Амельсбюрен, где главное здание своей хозяйственной половиной обращено во двор (рис. 1). Оно имеет крестообразный план благодаря пристройке к жилой половине двух

 

—стр. 206—

 

поперечных крыльев, напоминающих церковный трансепт. Во дворе, огороженном кустами или забором, расположены два амбара.

 

 

Средневековая Германия (в современных границах)

 

 

Другой тип — франконский (Дейбаксхоф, близ Эйзенаха, рис. 2) — соответствует планировке римской виллы. Здесь двор застроен по периметру хозяйственными постройками. Жилище владельца — главное и самостоятельное здание. Если он был зажиточным, то за пределами двора располагались землянки и хижины батраков.

 

 

1. Амельсбюрен. Крестьянский двор. Реконструкция

 

 

Колонизация славянских земель, начавшаяся в XI в., застала уже разработанный тип двора, ставший господствующим к востоку от Эльбы и Заале. Прямоугольный периметр хозяйственного двора застраивался зданиями, располагавшимися вплотную одно к другому, если зажиточность владельца позволяла создать вокруг двора замкнутый прямоугольник. Но обычно между постройками оставались промежутки, из которых главный служил въездом. Иногда план двора имел П-образную и даже Г-образную форму, но прямой угол господствовал неизменно, даже при двух строениях.

 

—стр. 207—

 

В долинах рек и в низменных районах дворы объединялись в поселения, либо вытянутые вдоль улицы, часто извилистой, либо беспорядочно сосредоточенные (рис. 3). Отсутствие собственной планировочной традиции и неумение приспособиться к условиям местности сказались в районах, где не было римских примеров¹. Это отчасти объясняет беспорядочный характер застройки многих средневековых городов, возникших из таких поселений.

____________

¹ Например, в Тюрингии, где Эрфурт в IX в. был вообще единственным городом.

 

 

2. Дейбаксхоф (близ Эйзенаха). Франконский крестьянский двор.

Реконструкция

 

 

В условиях постоянной тревоги сельские поселения ограждались рвами, валами, палисадами. Именно такого рода земляные укрепления (в X в. к востоку от Рейна каменные еще были редкостью), видимо, сооружались Генрихом I (919—936 гг.), с которого и начинается не только экспансия на Восток, но и история собственного германского градостроительства.

 

 

3. Два типа германских деревень. Схемы застройки

 

 

При Саксонской династии (919—1024 гг.) центр политической и культурной жизни переместился к востоку от Рейна. Это обрекло на дальнейший упадок те поселения, которые прозябали под управлением своих епископов на месте бывших римских городов. Характер аграрной экономики Германии X в. мало чем отличался от экономики времени Каролингов и не благоприятствовал возрождению старых городов, таких, как Трир, Аугсбург, Регенсбург, Вормс, Майнц, Шпейер, Кёльн и другие, сохраняв-

 

—стр. 208—

 

шие в то время еще свои римские названия.

 

Девятилетнее перемирие с венграми было использовано Генрихом I преимущественно для строительства укреплений, и собственно германский город возник как укрепленное поместье (бург). Одним из первых был Кведлинбург (922 г., рис. 4). Укрепленное королевское жилище с прилегавшим к нему хозяйственным комплексом и лежавшее у подножия холма поселение крепостных оказались в данном случае ядром будущего средневекового города.

 

Со второй половины X в. важнейшим из саксонских городов сделался Магдебург (рис. 4). Задолго до первого упоминания в источниках (805 г.) здесь, на границе со славянским миром, уже существовало торговое поселение. Поселок возродился благодаря решению Оттона I (936—973 гг.) сделать его опорным пунктом саксонской агрессии на Востоке. С учреждением Магдебургского архиепископства город был официально превращен в центр так называемой «славянской миссии». Присутствие двора, военных и особенно духовенства при монастыре св. Маврикия (основан в 937 г.) благоприятствовало возрождению рынка. Жилая застройка (ныне Старый город) вытягивалась лицом к реке, к северу от монастыря, впоследствии слившегося с резиденцией архиепископа. Контрнаступление славянства освободило вскоре после смерти Оттона I восточные земли, и многочисленные беженцы из числа колонистов и купцов устремились назад, в Магдебург, умножая число горожан и этим способствуя росту города, центр которого (Старый рынок) с XI в. уже успешно противостоял сеньоральному центру (соборной площади).

 

План Гослара (рис. 4) с его прямоугольной сеткой улиц и четко выделенным центром (рыночная площадь с позднейшей ратушей) по своим очертаниям приближается к эллипсоиду, вытянутому вдоль реки Гозе, у подножия холма Георгенбург. На противоположном берегу расположен оказавшийся противопоставленным городу второй, более ранний центр — ансамбль императорского дворца (пфальц) с примыкавшим к нему собором, разобранным в 1819 г. Этот феодально-церковный центр по причинам, общим для всей Германии, к концу XIII в. пришел в упадок, тем более, что экономический расцвет Гослара в XIII—XVI вв. повлек за собой интенсивную застройку бюргерской части жилыми и гильдейскими домами, тяготевшими к ратуше и рыночной площади.

 

Изменение политической ориентации при франконской династии (1024—1125 гг.) вернуло Рейну значение транзитной артерии и, оживив связи с Италией, восстановило значение западных городов.

 

От каменной жилой застройки западных городов Германии, романской эпохи, не говоря уже о фахверке, почти ничего не сохранилось. Старейшим домом (около IX в.) считается «Серый дом» в местечке Винкель на левом берегу Рейна. Любопытный пример жилища башенного типа представляет собой так называемая «Франкская башня» в Трире (около 1050 г). Однако дошедшие до нас сильно перестроенные каменные жилища бюргерского типа (в Регенсбурге, Зальцбурге, Трире, Меце и других западных городах Германии) были в XIII в. еще исключением. Основная масса городских жилищ строилась в фахверке (рис. 5). В настоящее время можно считать установленным, что в отличие от латинского Юга на германском севере Европы все типы городских жилищ были в средние века производными от сельских построек. Долгое время рядовые городские жилища попросту повторяли планировку и конструкцию сельских.

 

Хотя основная масса германских городов на Востоке возникла во второй половине XIII в., градостроительные принципы, лежащие в их основе, видимо, сложились раньше. Инициатива находилась в руках князей, а затем Тевтонского ордена, и здесь почти не было городов, основанных монастырями или феодалами. Это были прежде всего опорные пункты, в которых экономические интересы колонизаторов сплетались со стратегическими.

 

Обычно центральные власти назначали «локатора» — лицо рыцарского звания, которому поручались выбор участка, планировка города и привлечение в него населения как из числа окрестных колонистов, так и с Запада (обычно из Вестфалии, Нижней Саксонии, Франконии). При выборе места локатор руководствовался не столько удобством, сколько стратегической характеристикой местности. Так, старались избегать устьев рек из-за опасности нападения с моря; более выгодным казалось место не-

 

 

—стр. 209—

 

4. Ранние города Германии

1 — панорама Магдебурга. Планы: 2 — Шпейера; 3 — Хильдесгайма; 4 — Кведлинбурга; 5 — Гослара

 

 

—стр. 210—

 

сколько выше устья, где река к тому же была достаточна узка, чтобы обеспечить удобную переправу. Часто выбор места определялся близостью полезных ископаемых. Например, Фрейберг в Саксонии возник около открытых в 1160 г. серебряных рудников, Гольдберг в Силезии — близ золотых россыпей.

 

 

5. Тип фахверкового дома А — жилой дом: 1 — прихожая; 2 — очаг; 3 — лестница в подвал; 4—6 — жилые помещения; 7 — чулан; 8, 9 — хозяйственные помещения; Б, В — хозяйственные постройки: 10 — ворота; 11 — колодец; 12 — уборная	6. Планы городов на востоке 1 — Торн; 2 — Росток; 3 — Нейбранденбург

 

 

Если выбранный участок оказывался неудачным, то город переселялся на более удобное место. Так было с Торном, Мариенвердером, Эльбингом. В Кульме участок менялся дважды.

 

Схема планировки городов за Эльбой была довольно единообразна. Сначала выделялся участок, круглый или овальный в плане (такое очертание облегчало оборону), диаметром 500—600 м, в пределах которого намечались улицы, пересекавшиеся под прямым углом и ориентированные по странам света. Возможно, что эта гибридная схема, сочетавшая прямоугольную сетку улиц с круглым или овальным планом, явилась результатом столкновения римской традиции с местной, славянской.

 

В пределах кварталов, возникавших при пересечении улиц (в центре они резервировались для общественных зданий и рынка), нарезались продолговатые прямоугольные участки, предназначавшиеся для застройки¹. Эти участки выходили на улицу узкой стороной. Вокруг рынка участки делали особенно узкими, чтобы наибольшее число горожан могло воспользоваться выгодами такого местоположения, а для пришлого и бедного населения отводились мелкие и неудобные участки на окраинах.

____________

¹ В прусских городах церковь с прилегающими к ней зданиями занимала один из четырех углов города.

 

В Силезии площадь рынка была обычно обширной, в отличие от бранденбургских городов, где, как в Англии, нужды рынка удовлетворялись простым уширением главной улицы. Окружавшие город укрепления были земляными: рвы, валы, палисады. Система эта была, несомненно, заимствована у славян, причем дешевизна такой обороны вызвала подражание и на Западе. Очевидно именно наличие рвов объясняет, почему германские города на Востоке нигде не пересекаются реками.

 

Застройка города начиналась с площади, по направлению к периферии. Важней-

 

—стр. 211—

 

шими общественными зданиями были ратуша и церковь. Ратуши долго оставались фахверковыми; кирпич впервые появился на германском Востоке в связи со строительством храмов.

 

Когда первоначальная территория города оказывалась застроенной, вплотную к ней возникал другой город с собственными ратушей, церковью и рынком. Примерами таких сдвоенных городов могут служить Торн, Нейбранденбург, Герлитц, Бреславль, Варен (рис. 6). В Ростоке за 1190—1250 гг. выросло даже три города, которые только в 1262 г. объединились в одну общину. Окружавшие город земли служили сельскохозяйственными угодьями горожан: три четверти площади нарезалось для их личного пользования, а одна («альменда») была занята общими выпасами и лесами.

 

Город обычно имел четыре въезда, куда выходили ориентированные по странам света главные улицы. Такая регулярность плана предполагает основание города на чистом месте. Но иногда города возникали в непосредственном соседстве со славянскими поселениями, которые искусственно обращались в пригород. Наименование этих более древних славянских поселений продолжает жить в названиях многих германских городов.

 

От гражданских сооружений романского периода мало что сохранилось. Известное здание аптеки в Заалфельде (XII в.) было в 1880 г. разобрано и сложено заново с некоторым нарушением первоначальных оконных осей. Старейшая из сохранившихся германских ратуш — в Гельнхаузене (около 1170 г.). Однако и это здание, в 1881 г. освобожденное от окружавшей его застройки, обезображено реставрацией.

 

 

 

В период становления раннефеодальных отношений и господства натурального хозяйства германские племенные объединения не знали политических центров. Даже империя Карла Великого не имела столицы, и центром его обширных владений каждый раз становился любой пункт на время очередного пребывания в нем императорского двора. Чаще всего это было одно из личных поместий императора, где его жилище-дворец («пфальц») со всем тяготевшим к нему комплексом сельскохозяйственных сооружений, подобно позднеримской вилле, либо окружался системой земляных укреплений, либо защищался замком, «бургом», расположенным на соседнем холме.

 

 

7. Гослар. Пфальц, XI—XIII вв. Реконструкция

 

 

С момента возникновения императорского пфальца как укрепленного ансамбля с характерной регулярностью планировки его важнейшим элементом оставался «палас», т. е. блок парадных помещений, или собственно дворец. Формы и конструкции романской архитектуры, развивавшиеся в

 

—стр. 212—

 

монастырском строительстве, оказались примененными и в раннем дворцовом зодчестве, осуществлявшемся теми же мастерами, что и храмостроение.

 

 

 

8. Вартбург. Пфальц, XI—XIII вв.

1 — дворовый фасад дворца; 2 — общий вид замка; 3 — капитель; 4 — схема расположения зданий

1 — ров; 2 — подъемный мост (демонтирован в 1778 г.); 3 — деревянный дозорный обход; 4 — западный дозорный обход (XV в.); 5 — южная крепостная стена; 6 — надвратное укрепление; 7 — «Дом рыцарей»; 8 — «Дом графа»; 9 — донжон; 10 — южная башня; 11 — «Палас», 1190—1220 гг.; 12 — лестничная клетка (1953 г.); 13 — «Новая кемената» — современная вилла владельцев (1853—1860 гг.) на месте старого фахверкового жилища; 14 — «Надвратный зал» (1866—1867 гг.); 15, 16 — жилые помещения, возведенные в XIX в. на месте утраченных средневековых

 

 

Романская часть пфальца в Госларе (рис. 7) — результат перестройки в 1065—1132 гг. более раннего дворца Генриха III (1039—1056 гг.). Дворец был сильно поврежден пожаром в конце XIII в. Существующее здание — плод капитальной реставрации 70-х годов XIX в., навеянной националистическими настроениями того времени. Еще в начале XIX в. в связи с угрозой обрушения был разобран высокий собор, под прямым углом примыкавший ко дворцу. Одно это в корне нарушило первоначальный облик ансамбля. В интерьере дворца верхний, «имперский» зал имеет деревянное перекрытие; деревянные же столбы делят его пространство на два нефа. Перекрытия нижнего этажа — сводчатые. Единственным украшением фасада служат большие арки окон главного этажа, опирающиеся на романские колонки и сгруппированные по три, подобно церковным трифориям. В то время как пфальцы Карла Великого украшались за счет памятников Павии, Милана и Равенны, суровые массы Гослара от цоколя до капителей — плод самостоятельного творчества.

 

Обогащение форм в результате усложнения членений и возрастающей пышности декора, характерное для дальнейшего развития романской архитектуры Германии, с конца XII в. проникает и в дворцовые постройки. К сожалению, от позднейших пфальцев сохранились лишь руины Гельнхаузена, Вимпфена, Мюнценберга, говорящие о лучших пропорциях, о стремлении к большей торжественности и роскоши.

 

К типу императорских пфальцев примыкают пфальцы князей. Пфальц ландграфов Тюрингии — Вартбург — по своему богатству и масштабам мало чем уступал императорским (рис. 8). На вершине крутого холма в пределах каменных стен — два двора: нижний — хозяйственный и верхний — парадный, заключенный между главными постройками замка (двумя башнями, жилым корпусом и дворцовым блоком). По преданию, замок возник в 1067 г. и первоначальные стены его были деревянными. В XI—XII вв. он постепенно укреплялся каменными сооружениями, и в нем возникали новые элементы: надвратная башня, главный донжон, южная (дозорная) башня, жилые и хозяйственные постройки. Разрушения XVII—XVIII вв. привели к утрате большинства стратегических элементов. Сохранился лишь парадный дворец (1190—1250 гг). Главный фасад, реставрированный в 1956 г., в отличие от Гослара имеет три яруса романских аркад (верхний этаж надстроен между 1230 и 1247 гг.). Арочные проемы нижнего яруса и здесь сгруппированы подобно трифориям, но в ритме изящных арок верхних ярусов, особенно второго, цезурами служат уже плоские пилястры, подведенные под карнизы. Оба карниза украшены аркатурным фризом хороших пропорций.

 

Возникший в блестящий период расцвета искусства и литературы средневековой Германии, называемого иногда «Штауфеновской классикой», этот дворец и в инте-

 

—стр. 213—

 

рьерах отличался не меньшей пышностью убранства (особенно орнамент капителей). В Вартбурге в начале XIII в. происходили прославленные состязания миннезингеров, которым покровительствовали ландграфы тюрингенские, превратившие свою резиденцию в своеобразный центр светской культуры того времени. Интерьер дворца, как и весь ансамбль, реставрировался и перестраивался много раз. Превращенный

 

—стр. 214—

 

ныне в музей, он мало соответствует первоначальному.

 

Германия не знала строго иерархических отношений феодальной Франции, и здесь политическому сепаратизму князей соответствовала буйная вольница многочисленного рыцарства. Князья зависели от неверной поддержки рыцарства: города были еще слабы, а монастыри не пользовались тем идейным влиянием, которое могло бы, как во Франции, обеспечить хотя бы периодическую и относительную безопасность дорог и поселений. Мелкое и среднее рыцарство предавалось откровенному разбою. Холмы и утесы Германии усеяны руинами памятников этой анархии в таком числе, что ее иногда считали колыбелью архитектуры замков. На самом деле тектонические и стратегические качества этих «бургов» весьма невысоки и несравнимы с одновременными сооружениями того же типа во Франции. Оборона их обеспечивалась не столько средствами архитектуры, сколько естественной неприступностью участка. Развитие крепостной архитектуры Германии начинается со второй половины XIII в. в связи с распространением фортификационного опыта крестоносцев.

 

 

9. Вильденберг. Замок, XIII в. Апсида замковой капеллы

 

 

Состояние развалин замков XI—XII вв. не позволяет восстановить даже приблизительную последовательность строительных этапов, тем более, что стилистические признаки, как правило, отсутствуют. Исключение составляют некоторые императорские и княжеские замки, важнейшим из которых была твердыня Штауфенов — Трифельз (в Пфальце). На высоте 566 м он венчает скалу, занимая неправильный участок плато с почти отвесными склонами¹. На двух соседних вершинах гряды высятся донжоны (прямоугольный в плане и цилиндрический) — Анебос и Шарфенбург, входившие в систему обороны Трифельза. Хозяйственные постройки, снабженные самостоятельными укреплениями, были расположены на склонах холма: Хотя замок Трифельз и упоминается в источниках еще в 1113 г., его расцвет относится к первой половине XIII в., когда Штауфены предприняли радикальную перестройку замка и отделку его интерьеров. Постройка существующего донжона, сложенного на растворе из тщательно отесанных квадров, как и капеллы-эркера, напоминающей часовни сирийских замков XII—XIII вв., приписывается Фридриху I (1152—1190 гг.). От примыкавших к донжону дворцовых палат мало что сохранилось, но о великолепии их отделки свидетельствуют мраморные колонны и элементы облицовки, ныне рассеянные по зданиям соседнего города Анвейлера. Характер декора напоминает сицилийские постройки Фридриха ІІ (1194—1250 гг.). К его же времени, вероятно, относится великолепная башня над колодцем, пробитым в скале на глубину 62 м. Неприступность этой крепости сделала ее местом хранения имперских регалий и казны Штауфенов.

____________

¹ Ширина северного конца плато — 60 м, южного — всего 9 м; общая длина участка 160 м.

 

Замок миннезингера Ульриха фон Лихтенштейн — Фрауенбург — известен по рисунку Фишера (1681 г). Здесь мощный прямоугольный в плане донжон XIII в. также высится на узкой скале. Эта башня, заключавшая в себе и жилище владельца,

 

—стр. 215—

 

насчитывала 6 ярусов. Судя по рисунку, донжон был усилен двумя треугольными машикули; к нему примыкали фахверковые пристройки.

 

В другом горном замке XIII в. — Вильденберге (в Обервальде), помимо окружавшей его мощной крепостной стены, две другие разделяли все пространство в поперечном направлении на три двора. Сохранились укрепленные ворота среднего двора с надвратной романской капеллой (рис. 9), напоминающей эркер капеллы в Трифельзе. В развалинах «паласа» окна нижнего яруса — романские, верхнего — готические. Замок был разрушен в разгар крестьянской войны (1524—1525 гг.).

 

В Германии сохранилось много дворцовых капелл. Однако эволюция этого типа от императорских дворцовых капелл начала IX в. (в Ахене и Нимвегене) через множество более скромных сооружений к роскошной композиции в Шварцрейндорфе (XII в.) относится уже к истории церковной архитектуры.

 

 

 

 

Основная территория Германии X в. — Саксония и Тюрингия — не знала ни античной, ни раннехристианской культуры. Отсутствие античных сооружений и слабость монастырской инициативы превратили архитектуру Каролингов в единственный первоисточник культовой архитектуры Германии X в. Поэтому строительство времени Оттонов кажется непосредственным продолжением того, что было заложено еще в Ахенской капелле и в монастырских церквах типа Фульды или Центулы. Однако процесс развития шел в Германии в условиях, принципиально отличных от господствовавших не только одновременно на юге Европы, но и раньше в самой империи Каролингов. Особенности архитектуры века Оттонов коренились не столько в античных традициях или пережитках раннего христианства, сколько в преданиях германской древности, причем в поисках художественной выразительности строители вдохновлялись скорее таинственным величием византийского Востока, чем ясной логикой римской античности или идеалами аскетизма.

 

Недавние варвары по-своему восприняли насильственно навязанное им христианство. В глазах же императоров, князей, даже прелатов новая религия призывалась придать мистический смысл концепции императорской власти. Под воздействием таких теократических представлений и была создана церковная архитектура, которая на протяжении трех столетии сохраняла свою самобытность.

 

 

 

10. Кведлинбург. «Крипта Виперти», 1-я половина X в.

 

 

«Крипта Виперти», перестроенная из небольшой каролингской часовни при Кведлинбургском замке (рис. 10), была первоначально свободно стоящим зданием. Эта миниатюрная трехнефная базилика, относящаяся к первой половине X в., перекрыта цилиндрическим сводом. Хотя в этой «крип-

 

—стр. 216—

 

те» уже имеются в зародыше некоторые композиционные особенности романской архитектуры как Франции (кольцевой обход), так и Саксонии (система чередующихся опор), но по духу своему памятник принадлежит скорее архаике христианской Галлии, чем даже эпохе Каролингов. Тем не менее, по справедливому замечанию П. Франкля, только сто лет отделяет крипту Виперти от величественного романского собора в Шпейере.

 

В 955 г. Оттон предпринял в Магдебурге строительство большой монастырской церкви св. Маврикия, превращенной в 968 г. в архиепископский собор. Здание было сравнительно быстро закончено и простояло до пожара 1207 г., когда архиепископ Альбрехт II решил заменить поврежденное сооружение новым¹. Простоявший 252 года собор Оттона I, по масштабам немногим уступавший новому, был первым императорским собором. О богатстве его интерьера свидетельствуют, в частности, сохранившиеся в новом здании двадцать шесть мраморных колонн, доставленных из Италии. План, по-видимому, напоминал план собора в Паренцо.

____________

¹ Существующее здание собора в Магдебурге было закончено лишь в 1520 г. (западный фасад), хотя хор и неф ее были освящены еще в 1363 г. Собор был сильно поврежден при налетах англо-американской авиации во время второй мировой войны и с 1950 г. восстанавливается.

 

 

   

11. Гернроде. Монастырская церковь св. Кириака, 961 г. — XII в.

 

 

Особенности, типичные для Саксонии, впервые проявились в одновременной монастырской церкви в Гернроде, начатой в 961 г., видимо не без участия жены Оттона II, гречанки Теофано (рис. 11). Интерьер и план этой церкви полностью соответствуют первоначальным, за исключением росписей и перестроек в западной части, вызванных сооружением второй крипты в XII в. В связи со второй криптой появилась западная апсида. Судя по той симметрии, которая господствует в композиции интерьера, двусторонняя схема была предусмотрена изначально: средние опоры отчетливо делят неф на две половины; каждый пролет в свою очередь разделен колонной надвое. Боковые галереи также разделены цент-

 

—стр. 217—

 

ральными опорами на западные и восточные. Арки сгруппированы по три, и общее число их соответствовало числу монахинь (24). Длина нефа точно равна его высоте. Вместо динамики ритма — покой симметрии. Таким образом, интерьер этой ранней церкви уже отчетливо отражает один из главных признаков романской архитектуры Германии.

 

 

12. Майнц. Схема развития собора. Реконструкция Вайгерта

1 — королевская капелла; 2 — атрий; 3 — нартекс; 4 — башни; 5 — хор; 6 — капелла св. Марии

 

 

К сгоревшему в 975 г. нефу монастырской церкви в Эссене был пристроен существующий ныне западный хор, очень сложный по композиции. В интерьере этот хор напоминает Ахенскую капеллу. Над его западной апсидой размещены галереи. В орнаменте тонко прорисованных ионических и коринфских капителей чувствуются антикизирующие настроения, тем более роднящие этот памятник — один из древнейших в Германии — с эпохой Каролингов. Над трехнефным хором высится башня, квадратная, а выше восьмигранная в плане¹.

____________

¹ Восточный хор и неф существующего собора в Эссене были закончены в 1317 г. Крипта восточного хора относится к 1051 г. Собор реставрировался в 1881—1886 гг.

 

Хотя и в архитектуре Каролингов западный конец храма нередко акцентировался башнями и нартексом, в данном случае пристройка к уже существовавшему сооружению самостоятельной композиции такой самодовлеющей силы создала новое положение. Западный конец церкви получил особое значение. Но двусторонние акценты на западном и восточном концах церкви противоречили композиционным принципам ранних базилик с их односторонней ориентацией.

 

 

13. Кёльн. Церковь св. Панталеона, конец X в.

 

 

В 975—978 гг. архиепископ саксонец Виллигис предпринял строительство нового собора в Майнце (рис. 12), который должен был как главный собор империи лучше отвечать ее достоинству. Собор был закончен в 1009 г., но сгорел накануне освящения. Восстановленный архиепископом Бардо, он был в 1036 г. освящен снова. При раскопках 1925—1928 гг. были исследованы его фундаменты; как и ранний собор св. Петра в Риме, он имел западную ориентацию. В восточном конце Бардо надстроил над нартексом массивную башню, фланкированную лестничными башенками. Перед нартексом был атрий, соединявший собор с «королевской капеллой», снабженной

 

—стр. 218—

 

полукруглой выступающей апсидой, ориентированной на восток.

 

Композиция раннего собора в Майнце (X—XI вв.) в известной мере отвечает на вопрос, почему именно в средневековой архитектуре Германии конец церкви, противоположный алтарному, приобрел такую важность. Равновесие между двумя концами базилики символизировало теократический характер единства земной и небесной власти, т. е. концепцию, лежавшую в основе империи Оттонов. Конечно, это не предусматривалось официальной символикой церковного здания, кстати, развившейся много позднее. Однако теократический смысл, придававшийся Оттонами императорской власти, не мог не сказаться и на композиции храмов того времени. Хроника Титмара, епископа Мерзенбургского (975—1018 гг.) подробно описывает пышный церемониал, которым каждый раз сопровождалось торжественное прибытие императора в церковь. Местом кульминации этого торжества, как и всех религиозных процессий того времени, был нартекс, т. е. конец церкви, противоположный алтарному.

 

В 980 г. было закончено новое здание монастырской церкви св. Панталеона в Кёльне (рис. 13). Ее западный конец был слит с западным трансептом в целостную композицию (вестверк), позволяющую уже предчувствовать ту пластическую выразительность комбинации больших масс, которая позднее стала типичной для германской романики, особенно в Саксонии и Вестфалии (собор в Миндене, XII в.; рис. 14; и др.).

 

 

14. Минден. Собор, XII в.

 

 

Век саксонской гегемонии отражен в архитектуре Оттонов. Тяга к симметричной композиции, двусторонняя ориентация и пластически выразительная комбинация масс в качестве главных особенностей этой архитектуры, естественно, отчетливее всего выявились в самом сердце Саксонии.

 

В 1033 г. было закончено строительство монастырской церкви св. Михаила в Хильдесхайме, начатое епископом Бернвардом (рис. 15). Ряд последовавших пожаров вызвал перестройку, осуществленную в конце XII в. Однако, несмотря на все изменения, особенно в западной части, первоначальный облик церкви легко восстановим (сохранилась деревянная модель церкви, относящаяся к 1001 г.). Перестройка конца XII в. не коснулась главных опор, но цилиндрические опоры с их кубическими капителями были заменены в основном новыми колоннами, снабженными пышными капителями. Подобно английским церквам XI—XII вв., и саксонские имели, как правило, деревянное перекрытие. Потолок церкви св. Михаила был в конце XII в. покрыт богатой росписью (на голубом фоне — библейские сюжеты). В восточном конце церкви — три апсиды, из которых выступает только центральная. Над расположенной в западном конце криптой — хор с обходом. Во всем остальном в интерьере соблюдена абсолютная симметрия. Оба трансепта совершенно идентичны. Снаружи — та же симметрия, причем главным кажется южный фасад с двумя одинаковыми порталами. Отсутствие центрального акцента подчеркнуто двумя равнозначными парами лестничных башен, фланкирующих трансепты.

 

В интерьере равнозначность обоих средокрестий подчеркнута одинаково парадными арками, сложенными из белых и

 

—стр. 219—

 

красных камней. Боковые нефы кажутся приставленными к прямоугольному объему центрального. Отсутствие вертикальных членений и высоко расположенные окна обнажают сплошную гладь стен центрального нефа. Эти стены покоятся на чередующихся опорах — системе, отныне ставшей в Саксонии правилом. Однако ритм аркад парализуется неподвижной мощью этих стен. Заимствованная в Ломбардии, где она имела конструктивные основания, система чередующихся тяжелых и облегченных опор в данных условиях представляется чисто декоративным приемом. Величественное равновесие церкви св. Михаила в Хильдесхайме, тем не менее, исполнено возвышенной силы и торжественного покоя.

 

О масштабах строительства поздних Оттонов, которое шло и за пределами Саксонии, свидетельствует тот факт, что почти все соборы и крупные церкви страны были подвергнуты перестройке.

 

К нефу архиепископского собора в Трире (рис. 16) были добавлены два пролета и западный фасад, где по сторонам полукружия апсиды возникли массивные прямоугольные башни с примыкающими лестничными башенками. Все плоскости получили крупные членения ломбардским декором. В верхних ярусах башен были устроены ниши, напоминающие лоджии.

 

В Падерборне епископ Майнверк (1009—1036 гг.) построил собор с двумя трансептами, причем западный хор был заглублен в массив мощного прямоугольного сооружения, фланкированного невысокими лестничными башенками. По два хора, видимо, имели и предшествовавшие нынешним соборы в Бамберге и Вормсе.

 

 

   

15. Хильдесхайм. Церковь св. Михаила, начало XI в.

 

 

Швабия, территориально близкая к Италии, оставалась консервативной: здесь господствующим типом была сравнительно тонкостенная базилика с колоннами. Восходящие к позднекаролингскому времени три церкви монастыря на острове Райхенау (Швейцария) — базилики на колоннах. В верхней из этих небольших церквей («Оберцелл», 836 г., перестроена в конце X в.) довольно хорошо сохранились фрески, которыми были расписаны стены ее центрального нефа уже в конце периода Оттонов. Полихромия тектонических элементов (стволы колонн сохраняют красноватый оттенок) наряду с широким применением монументальной живописи говорит не только о

 

—стр. 220—

 

стойкости каролингской художественной традиции, но и о продолжающемся влиянии Равенны. В Южной Германии это влияние держалось долго, и, несмотря на барочные одежды (1731—1733 гг.), древняя церковь св. Эммерама в Регенсбурге (VIII—XII вв.) все еще сохранила «романскую» организацию внутреннего пространства. Однако средняя церковь монастыря на острове Райхенау — «Миттельцелл» (около 1030 г.) — подверглась перестройке: был добавлен западный трансепт с полукруглым хором, заключенным в башне (1048 г.), по сторонам которой — входные притворы.

 

 

16. Трир. Собор, 1-я четверть XI в.	17. Падерборн. Капелла св. Варфоломея, около 1017 г.

 

 

Капелла св. Креста в Трире, имеющая в плане очертания равноконечного креста и относящаяся к первой половине XI в., перекрыта монастырским сводом на тромпах, переходящих в восьмигранный барабан. В плечах креста своды — цилиндрические. Силуэт этого здания имеет несколько восточный характер. Еще более «византийской» по своей пространственной характеристике представляется капелла св. Варфоломея в Падерборне, построенная, по свидетельству источника, около 1017 г. греческими мастерами, возможно — выходцами из Сицилии. Благодаря куполу на тонких колонках внутреннее пространство воспринимается здесь нерасчлененным (рис. 17). Со временем Вестфалия стала главной областью распространения так называемых «зальных церквей», однако вряд ли сравнительно незначительная капелла могла послужить источником этого важного архитектурного типа.

 

 

С именем Конрада II (1024—1039 гг.) некоторые неосновательно связывают начало второго периода в истории романской архитектуры Германии. По инициативе Конрада II, основателя новой (Франконской, или Салической) династии, были действи-

 

—стр. 221—

 

тельно заложены два крупных сооружения на западе страны: собор в Шпейере и монастырская церковь по соседству с наследственным замком Конрада — Лимбургом на реке Хардт.

 

 

18. Шпейер. Собор. Крипта, начало XI в.

 

 

Дата закладки собора в Шпейере неизвестна. Она колеблется между 1024 и 1033 гг. Собор был закончен в 1061 г., уже при внуке Конрада, когда опасность размыва фундаментов восточной части здания со стороны Рейна потребовала их усиления. Это и послужило поводом для перестройки собора, причем настолько капитальной, что сейчас довольно трудно представить себе его первоначальный вид. Во всяком случае в первой половине XI в. собор в Шпейере с его деревянным перекрытием не содержал еще признаков, которые позволили бы рассматривать дату его закладки как начало нового этапа в развитии романской архитектуры Германии. Однако новое здесь все же наметилось.

 

Конрад II был реалистом, далеким от теократических мечтаний своих предшественников. Желая закрепить права на корону за своим родом, он задумал этот грандиозный собор в качестве фамильной усыпальницы Франконского дома (рис. 18).

 

Церковь в Лимбурге-на-Хардте (1025—1045 гг.) еще с 1504 г. лежит в развалинах.

 

Это — трехнефная базилика на колоннах, с выступающим трансептом, с апсидами на каждом плече, с плоским завершением хора и башней над средокрестием.

 

Строительная деятельность центральной власти практически прекратилась в период малолетства Генриха IV (1056—1106 гг.) Ожесточенная политическая борьба, поглощавшая все силы духовных и светских князей, парализовала и строительную инициативу феодалов. Во главе строительства оказались новые силы.

 

 

 

Клюнийское движение распространилось далеко за пределы Франции. Реформированные монастыри, организованные в единую и центральную систему, обновили папство и вернули ему утраченную политическую силу, в то время как слабость империи в третьей четверти XI в. позволила ряду сильных фигур на папском престоле не только возродить авторитет церкви, но и выступить с притязаниями на политическое господство в католическом мире. Это и привело к хроническому конфликту с империей, когда во главе Германии встал Генрих IV. Призрак гармонии двуединой

 

—стр. 222—

 

власти исчез навсегда вместе с веком Оттонов.

 

 

19. Хирсау. Церковь св. Аврелия, 1071 г.

 

 

В руках церкви благодаря клюнийцам сосредоточилась не только власть, но и огромные средства. Два предприятия конца XI в. были связаны с Клюни: организация крестовых походов и строительство новой главной церкви ордена. Однако это сравнительно позднее сооружение, возникшее в преддверии готики, явилось скорее апофеозом романики, чем источником новых вдохновений. Не оно было положено монастырями Германии в основу своего строительства, когда реформа проникла и к ним.

 

 

 

20. Хирсау. Церковь св. Петра и Павла

 

 

Центром клюнийского движения в Германии явился монастырь в Хирсау, в Швабии, т. е. в области, где издавна господствовал консервативный план ориентированной базилики с колоннами. Именно такой была старая церковь св. Аврелия в Хирсау (освящена в 1071 г., рис. 19), отличавшаяся, однако, от клюнийских тем, что ее боковые нефы, впервые в Германии, уже имели своды. Когда нужды выросшей конгрегации, потребовали сооружения еще одной церкви, аббат-реформатор Вильгельм (1069—1091 гг.) запросил в Клюни подробное описание еще существовавшей тогда ранней церкви ордена. В строгом соответствии с полученным описанием и была построена в 1083—1091 гг. вторая церковь в Хирсау, посвященная Петру и Павлу (рис. 20).

 

Обе хирсауские церкви ныне разрушены, но сохранилась церковь в Альпирсбахе (Швабия, рис. 21), начатая в 1095 г. и полностью отразившая особенности хирсауского типа: ясную функциональность в построении плана, простоту форм (геометрический орнамент, кубические капители), отказ от всего лишнего (крипт, боковых галерей). В то же время уже в Альпирсбахе бросаются в глаза высокое техническое совершенство обработки камня и тщательность выполнения деталей и конструкций, ставшие характерной особенностью этой школы.

 

Композиционная схема, положенная в основу построения плана главной церкви в Клюни (981 г.), была разработана в строгом соответствии с особенностями клюнийской литургии и установленным порядком размещения в церкви монахов и мирян. Эта схема и была применена в церквах хирсауской группы. Тем не менее было одно отступление. В церкви Клюни колокола, видимо, помещались в башне над средокрестием. Частое пользование ими в процессе литургии вызывало большие неудобства: веревки от колоколов спускались непосредственно в средокрестие, и телодвижения звонарей, раскачивавших колокола, являли собой зрелище, мало соответствовавшее торжественности и достоинству происходившего. Поэтому в Германии вме-

 

—стр. 223—

 

сто башни над средокрестием предполагались башни над восточными пролетами боковых нефов. Эти башни, однако, почти нигде не были построены.

 

 

 

21. Альпирсбах. Монастырская церковь, 1095 г.

 

 

Отчетливо выраженный план в форме латинского креста, нартекс с галереей (иногда даже с атрием), отсутствие крипт, колонны в качестве опор и деревянное перекрытие (только в нартексе и изредка в хоре сооружались своды) делали церкви этой группы несколько архаичными. Казалось, строители стремились приблизить свою композицию к типу раннехристианских базилик. Так консерватизм содержания диктовал консервативность форм. Развернувшееся с конца XI в. по всей стране строительство новых монастырских церквей следовало примеру Хирсау. Этот унифицированный тип распространился независимо от границ отдельных княжеств, повсюду противопоставляя себя тому, что было создано ранее; таковы церковь монастыря Петра и Павла в Эрфурте (1103—1147 гг.), церковь в Клейнкомбурге (начата в 1108 г.) и др.

 

 

22. Паулинцелла. Монастырская церковь, 1160 г.

 

 

Наиболее чистым примером церквей хирсауской школы служит Паулинцелла в Тюрингии, куда реформа проникла из Швабии раньше других областей Германии (рис. 22). Законченная в 1160 г., поврежденная во время крестьянской войны 1525 г. и превращенная в каменоломню, Паулинцелла была окончательно разрушена молнией в XVII в. Руины свободны от позднейших напластований и от следов фантазии реставраторов, и подчас говорят более ясным языком, нежели сохранившиеся памятники.

 

—стр. 224—

 

Строительство, как обычно, началось с восточного конца церкви, где хор и трансепт повторяют план эрфуртской базилики св. Петра, построенной по схеме церкви Петра и Павла в Хирсау. В этой части еще заметна ранняя простота форм. Затем были возведены западные башни и нартекс. В последнюю очередь закончили роскошно отделанный неф, где были применены колонны и деревянное перекрытие. На тимпане портала сохранились следы росписи. Свободно поставленный перспективный портал выдает французское происхождение этого типа церквей.

 

При всей величественности архитектуры саксонского периода она грешила даже в основных пропорциях. В противоположность этому в Паулинцелле бросается в глаза приверженность хирсауской школы к строгим и красивым пропорциям.

 

 

23. Фрекенхорст. Монастырская церковь, 1116—1129 гг.

 

 

Односторонняя ориентация хирсауских церквей предполагала устройство входа с западного конца церкви, что плохо прививалось на севере страны, где в церквах вход приходится отыскивать. Благодаря влиянию Хирсау, западный вход появляется и в саксонских сооружениях (собор в Хильдесхайме и др.). Тем не менее здесь побеждает все же северная композиция фасада, напоминающего скорее неуклюжее крепостное сооружение, чем гостеприимный вход. Иногда эти западные фасады достигают большой впечатляющей силы. В церкви женского монастыря в Фрекенхорсте (1116—1129 гг.; рис. 23) массив центральной башни фасада фланкирован несколько выступающими лестничными башенками. Гораздо более тяжелым и чисто саксонским выглядит башенный фасад церкви в Кенигслуттере (заложена в 1135 г.).

 

В сочетании с бенедиктинским планом (тип Хирсау) встречается и чисто саксонская система чередующихся опор, например в церкви св. Серватия в Кведлинбурге (1130 г.)¹. В ряде случаев снова появляются двойные хоры и западные трансепты, вместе с которыми возрождается саксонская двойственность в ориентации внутреннего пространства (церковь св. Якова в Бамберге, 1109 г.).

 

Вся сложность этого процесса взаимного проникновения форм и влияний отражена в монастырской церкви св. Годехарда в Хильдесхайме (1133—1172 гг.; рис. 24). В этой монастырской базилике с планом в форме латинского креста вместо обычных колонн снова применена чередующаяся система опор (в каждом промежутке между крестообразными в плане устоями — по две колонны). Интерьер церкви св. Годехарда напоминает интерьер церкви св. Михаила в том же городе, хотя памятники эти разделены периодом в целое столетие. Высоко расположенные окна довольно скудно освещали суровый интерьер². В боковых нефах хора были применены крестовые своды, в то время как перекрытие остального пространства оставалось деревянным. Глухой и массивный западный конец церкви завершен выступающим полукружием западного хора. Важную особенность этой церкви составляет чисто французский коль-

____________

¹ Хор был в 1320 г. перестроен в готический.

² Существующая пестрая роспись относится к XIX в.

 

 

—стр. 225—

 

цевой обход с венцом капелл. Возможно, что это был запоздалый отзвук влияния новой церкви Клюни. Снаружи объемная композиция восточного конца напоминает церковь Сент Этьенн в Невере.

 

Отраженное в церкви св. Годехарда столкновение двух тенденций как бы символизирует борьбу, которую на протяжении всего XII в. вела империя с Римом пап и монахов. Возникновение традиционного германского западного хора свидетельствует здесь не столько о стойкости этой саксонской традиции, сколько о реакции на космополитические и унифицирующие тенденции в монастырской архитектуре хирсауской школы. Естественно, что главным центром этой реакции сделался запад страны, где строительство императоров Франконского дома и связанных с ним князей и прелатов оказалось противопоставленным тому, что строили послушные Риму бенедиктинцы.

 

 

  

24. Хильдесхайм. Монастырская церковь св. Годехарда, 1133—1172 гг.

 

 

Монастырское строительство в Германии долго оставалось верным деревянным перекрытиям по аналогии с раннехристианскими базиликами Рима. В церкви св. Годехарда была применена так называемая «связанная система», согласно которой в основу построения плана положен квадрат средокрестия: каждый пролет нефа и хора равен квадрату средокрестия, в то время как ширина боковых нефов равна половине ширины центрального. Такая система построения плана позволяет некоторым исследователям думать, что эту церковь первоначально предполагалось перекрыть крестовыми сводами. Однако более вероятно, что здесь просто сказалось влияние какого-либо принципиально важного сооружения, некоторые особенности которого могли быть воспроизведены механически, без понимания их конструктивного или композиционного значения. Таким сооружением мог быть императорский собор в Шпейере (рис. 25 и 26).

 

История строительства шпейерского собора очень запутана, и многое в ней остается проблематичным, причем наибольшую трудность представляет датировка его первых сводов. Скудные сведения источников не проливают света на характер работ, производившихся здесь разновременно. Тем не менее все источники сходятся, называя Генриха IV «строителем» собора в Шпейере, настолько всеобъемлющей была предпринятая им перестройка этого сооружения в связи с упоминавшимся ранее укреплением фундаментов восточной части. Неизвестно, была ли она закончена до смерти Генриха IV (1106 г.). Руководителем перестройки собора в Шпейере источники называют Отто из Бамберга, который с 1093 г. находился на службе у Генриха IV. Пожар 1159 г. привел к новым повреждениям, но о дальнейшей судьбе собора источники ничего не говорят вплоть до 1689 г., когда в результате разрушений, причиненных

 

 

—стр. 226—

 

 

 

25. Шпейер. Собор, XI—XII вв.

 

 

—стр. 227—

 

зданию оккупировавшими Пфальц французами, обвалилась вся западная половина нефа.

 

Фрагментарные данные литературных источников до некоторой степени восполняются анализом самой постройки и раскопками в «королевском склепе» (1900 г.). Кроме того, последовательность строительных периодов различается как по оттенку камня в отдельных частях здания¹, так и по характеру декора. Техника кладки позволяет установить хронологию строительных этапов.

____________

¹ Более древние части сложены из розоватого песчаника.

 

Несомненно, что до работ, предпринятых при Генрихе IV, центральный неф имел деревянное перекрытие, при «связанной системе» построения плана. Установлено также, что именно в процессе этой перестройки все четные опоры (вторая, четвертая и т. д.) были усилены заменой первоначальных полуколонн трехчетвертными колоннами с коринфскими капителями и базами. Нечетные опоры сохранили прежний профиль и кубические капители. Раскопки показали, что это усиление опор было произведено до 1125 г. Бесспорно, что оно вызывалось решением перекрыть центральный неф крестовыми сводами. С этой же целью были надстроены стены главного нефа, что сделало их непропорционально высокими по отношению к боковым нефам, где, как и в большой крипте, по некоторым данным, уже существовали крестовые своды. Желтоватый камень, примененный в этой надстройке на уровне между ярусом верхних окон и кровлей, позволяет и эти работы отнести к периоду строительства, предпринятого Генрихом IV. Остается неясным, были ли закончены все шесть сводов центрального нефа в этот строительный период, или пожар 1137 г. и катастрофа 1159 г. застали перекрытия еще не законченными. Во всяком случае от первоначальных сводов мало что сохранилось. Нервюрные своды трансепта были сооружены не ранее конца XII в., после обрушения старых сводов в 1159 г.

 

 

  

26. Шпейер. Собор

 

 

Тем не менее остается фактом, что при Генрихе IV возник и начал успешно осуществляться замысел сплошного перекрытия крестовыми сводами крупнейшего церковного сооружения страны. Для своего

 

—стр. 228—

 

времени это было грандиозным техническим предприятием. Во всей Западной Европе тогда существовало только одно перекрытое сводами здание, по своим масштабам превышавшее собор в Шпейере. Однако, согласно монастырской традиции Бургундии и юга Франции, в новой церкви Клюни был применен цилиндрический свод, создавший совершенно иное пространственное впечатление, чем серия следующих один за другим и замкнутых в себе крестовых сводов. Благодаря крестовым сводам императорский собор, первоначально отличавшийся от монастырских базилик лишь размерами, при Генрихе IV оказался, вольно или невольно, противопоставленным тому, что связано с папством, с Клюни, с архитектурой хирсауской школы. Естественно, что сооружение такой силы и самостоятельности, как шпейерский собор, стало сразу же оказывать влияние на строительство в стране.

 

 

27. Кёнигслуттер. Монастырская церковь, 1135 г. — около 1200 г.

 

 

Никогда не прекращавшиеся контакты с Ломбардией при преемниках Генриха IV превратились в тесную и непрерывную связь. Этот культурный обмен питался не только постоянными походами и долгим пребыванием германского рыцарства в Италии, но и быстро возрождавшейся торговлей рейнских городов с южным побережьем Европы. В Росхайме (Эльзас) строится церковь вполне ломбардского типа (1170—1190 гг.). Колонки портала церкви в Кенигслуттере (1135 — около 1200 г.; рис. 27 и 28) опираются на скульптуры лежащих львов — мотив чисто ломбардский, как и вся богатая пластика, украшающая это здание. Восточные башни собора в Шпейере напоминают ломбардские кампанилы.

 

Документально доказано, что в строительстве собора в Шпейере принимал участие ломбардский мастер Донатус, который позднее участвовал в строительстве шведского собора в Лунде.

 

Возникшее стремление к богатству декоративного убранства (южное плечо трансепта и другие поздние элементы шпейерского собора) получило наилучшее выражение в мотиве аркадной галереи, обрамляющей снаружи надстроенную часть главных стен собора в Шпейере. Композиция восточного фасада с его мощной апсидой, расчлененной стройными колонками, фронтоном и фланкирующими его башнями, в немалой степени обязана своей эффектностью аркадной галерее, венчающей полукружие апсиды и в ступенчатом варианте повторяющейся на фронтоне.

 

Аркадная галерея, облегчая верхнюю часть стен, украшала фасады, но в то же время она создавала эффект, чуждый раннероманской архитектуре, поскольку единая плоскость стены оказывалась расчлененной на два плана — передний, т. е. аркаду, и задний, т. е. собственно стену. Уже этим было положено начало третьему, позднему периоду романской архитектуры Германии, отмеченному стремлением к декоративному обогащению и к несколько беспокойной пышности.

 

Немецкие авторы считают аркадную галерею созданием германской архитектуры на том основании, что зачатки этого мотива, якобы, налицо в лоджиях западного фасада собора в Трире. Но французский исследователь Марсель Обер считает, что аркадная галерея в Германии впервые по-

 

—стр. 229—

 

явилась в сравнительно поздней церкви в Шварцрейндорфе, поскольку датировка аркадной галереи собора в Шпейере сомнительна (декоративное завершение, конечно, не могло быть сооружено в первую очередь). Существует мнение, что она вообще была сооружена лишь после пожара 1159 г., чему, однако, противоречит не только кубическая форма капителей ее колонок, но и наличие аркадной галереи в хорошо датированном соборе в Лунде (Швеция), в строительстве которого участвовали мастера из Шпейера. Впрочем и здесь дата освящения собора (1130 г.) не означает его завершения в деталях.

 

Проще искать истоки мотива аркадной галереи в Ломбардии, откуда Германия издавна черпала не только приемы членения поверхности стен (лопатки, глухие аркады, аркатурный фриз), но и более развитые декоративные мотивы. Признавая ломбардское происхождение скульптуры и орнамента, именно в это время начавшего обогащать архитектуру Германии, было бы последовательнее признать и за аркадной галереей более естественный для нее южный источник. Это тем более справедливо, что собор в Модене, где аркадная галерея куда более развита, чем в трирском соборе, был в это время в разгаре постройки (начат в 1099 г.). Другой ранний пример аркадной галереи в Италии — в церкви Санта Софиа в Падуе (закончена в 1123 г.).

 

Летопись собора в Майнце (освящен в 1239 г.; рис. 29 и 30) — это бесконечный список пожаров и восстановлений, позволяющий говорить скорее о том, что стало, чем о том, что было. Разновременность постройки восточного хора, нефа и западного хора сказалась в отсутствии единства, отличающем этот памятник от собора в Шпейере. Наиболее сложной кажется западная часть собора. Вся композиция, включая башенки, фланкирующие трехконховый западный хор, получила в XVIII в. барочное завершение. Оно хорошо подошло к парадным формам западного хора, уже в свое время напоминавшим скорее дворцовое, чем церковное сооружение. Было нечто прямо противоположное хирсауским базиликам в этой пышной, почти центрической композиции, настолько отличной от аскетической простоты наружных стен нефа, что последний кажется не более как служебным объемом, соединяющим «императорский» западный хор с восточным хором. Центральный неф перекрыт нервюрным сводом, боковые — крестовыми. В интерьере наибольшее впечатление оставляют масштабы восточного хора.

 

 

28. Кёнигслуттер. Монастырская церковь

 

 

Острая идейно-политическая борьба между светской властью и римской церковью, разгоревшаяся в Германии в XII в., не могла не наложить своего отпечатка и на развитие архитектуры в этой стране. В то время как монастырское (орденское) строительство хирсауской школы, придерживаясь функционально оправданного построения плана, тем не менее отказывалось от прогрессивных конструкций, светская инициатива, насаждая сводчатые перекрытия, связывала их с архаизирующими композициями. В поисках самобытности оппозиция Риму, в частности, выразилась в возрождении

 

 

—стр. 230—

 

 

 

29. Майнц. Собор, XI—XIII вв.

 

 

—стр. 231 —

 

30. Майнц. Собор

 

 

—стр. 232—

 

31. Лаах. Монастырская церковь св. Марии, 1093—1156 гг.

 

 

старосаксонских приемов построения плана. Так идейные противоречия, отражаясь в антагонистических архитектурных формах, раздвоили общее развитие и тем надолго задержали его. Романская архитектура Германии в XII в. оказалась оторванной от того прогрессивного развития, которое в это время наметилось к западу от Рейна и вело к переходу от романских форм к готическим. Оторвавшись от общего развития, которое определялось возраставшим значением городов с их общественной жизнью и обновленной идеологией, архитектура Германии и в этих изменившихся условиях продолжала искать в обогащенных романских формах то, что другие нашли в готических. Однако прежде чем обратиться к этим обогащенным формам, она успела создать чисто романский памятник выдающейся силы, как бы подводящий итог всему предшествующему развитию. Все композиционные особенности герман-

 

—стр. 233—

 

ской романики сочетались в нем с конструктивными новшествами времени. Тем более «германский», что он был создан единоличной инициативой, а не коллективом монахов, этот памятник повторяет выразительную объемную композицию имперских соборов, но в совершенно ином осмыслении: сооруженная на собственных фундаментах, почти не знавшая последующих перестроек и хорошо сохранившаяся церковь «св. Марии Лаах» — монастырская церковь.

 

Здание церкви Лаахского аббатства (рис. 31) было заложено пфальцграфом Генрихом в 1093 г., однако строительство, уже в 1095 г. прерванное смертью основателя, возобновилось только в 1130 г. и к 1156 г. было практически закончено. Хотя это и трехнефная базилика с планом в форме латинского креста, но и здесь налицо второй, западный трансепт со своим хором и апсидой. Однако в организации внутреннего пространства западная часть явно подчинена восточной, и богатый атрий («парадиз») подчеркивает одностороннюю ориентацию. Здание изначально предполагалось по примеру собора в Шпейере перекрыть крестовыми сводами, к сооружению которых и приступили в 1130 г. Своды главного хора, имеющие повышенную стрелу подъема, относятся ко второй половине XII в. В сводах лаахской церкви имелось существенное отличие от сводов шпейерского собора: здесь не была применена связанная система, и каждому продолговатому в плане своду центрального нефа соответствовало не по два, а по одному своду в каждом из боковых нефов.

 

Над восточным средокрестием возвышается октогон, переход к которому осуществлен, как обычно, тромпами. Над западным трансептом высится напоминающий «вестверк» прямоугольный в плане массив, украшенный аркадной галереей; над ним — меньший объем, снабженный сквозными бифориями. Эта ступенчатая композиция завершена ромбоидальной кровлей. Аркатурные фризы и лопатки служат главными членениями наружных стен и башен. Этой впечатляющей строгости внешних форм соответствовала суровая простота интерьера. Так, в соответствии с диалектикой развития, то прогрессивное, что было достигнуто в строительстве имперских соборов в качестве реакции на хирсаускую школу монастырского строительства, оказалось с наибольшей последовательностью выраженным в монастырской церкви, как в типе наилучшим образом представляющем романскую архитектуру.

 

 

 

Новый собор в Вормсе был третьим и последним из «императорских» соборов (рис. 32). При всей консервативности общей композиции, навеянной собором в Шпейере, формы, слагавшиеся здесь в процессе почти непрерывного строительства, шаг за шагом отражали отход от строгости зрелых форм германской романики в сторону растущей декоративности. Тем не менее собор в Вормсе оставляет целостное впечатление.

 

Строительство началось с восточного конца, и к 1181 г. хор, трансепт и восточный пролет нефа были закончены. Все, включая западные башни и западную апсиду, было готово к 1234 г. В дальнейшем здание не перестраивалось до 1900 г., когда продолжавшаяся осадка западного конца, вызвавшая еще в 1429 г. обрушение северо-западной башни, потребовала усиления фундаментов. Эти работы были завершены в 1937 г.¹

____________

¹ В процессе реставрации весь западный хор был разобран и камень за камнем сложен заново.

 

Эволюции внешних форм собора в Вормсе соответствует развитие его нервюрных сводов. Гурты сводов грубы в хоре и трансепте, где они имеют прямоугольное сечение. Далее, в нефе, где каждый новый пролет по сравнению с предыдущим обогащается членениями, гурты профилированы. Нервюры купола западной апсиды опираются на углы многоугольника: силы нагрузки и распора сосредоточены в соответствующих точках. Тем не менее эта чисто готическая конструкция сочеталась здесь вполне с романскими формами, которые в условиях новых требований обогащались, как повсюду в Германии, не за счет готических элементов, но за счет собственной эволюции.

 

Центр развития германской архитектуры и при Штауфенах находился на западе страны. Вестфалия оставалась консервативной: церковь св. Патрокла в Зöсте (рис. 33)

 

—стр. 234—

 

только в 1166 г. получила свои крестовые своды, а в 1200 г. ее западная башня, превращенная в городской арсенал, была в нижней части обстроена мощным и глухим прямоугольным в плане сооружением, напоминающим бруствер.

 

В то же время повсюду, кроме запада, еще чувствуется, хотя и угасающее, влияние хирсауской школы. В Саксонии монастырская церковь в Хамарслебене (1178 г.) еще строится с деревянным перекрытием.

 

 

 

32. Вормс. Собор, 1181—1234 гг.

 

 

На юге, в Регенсбурге, церковь Нидермюнстер лишена трансепта, но во всем остальном напоминает монастырские базилики Хирсау. Даже в 1208 г. в Швабии еще строят церкви с плоским перекрытием (церковь св. Зено в Райхентале).

 

Постепенно влияние Хирсау все же исчезло. Со второй половины XII в. место клюнийцев заняли цистерцианцы, которые, избегая густо населенных районов запада и юга страны, учреждали свои монастыри

 

—стр. 235—

 

преимущественно на севере, вдали от центров строительной деятельности. При всем том цистерцианцы, в отличие от школы Хирсау, придерживались более экономичных и прогрессивных конструкций, а также композиций, приспособленных к специфическим нуждам замкнутого в себе ордена.

 

В Рейнской области в роли заказчиков все чаще выступают города. Особенно важное значение приобретает Кёльн, превращающийся в XII—XIII вв. в важнейший торговый центр, купечество которого не жалеет средств на его украшение. Однако новые заказчики, недоступные устрашающим суевериям прошлых лет и далекие от потусторонних идеалов монашества, ищут уже иных архитектурных форм, более соответствующих их реалистическим воззрениям, богатству и тщеславию.

 

Быстрому росту влияния Кёльна сопутствовало превращение его в «священный город». В 1164 г. сюда были доставлены похищенные в Милане Фридрихом Барбароссой мощи так называемых трех волхвов, которым приписывалась способность предохранять уходящих в крестовый поход от опасностей. Этим Германия, в отличие от Южной Европы, приобретала собственный религиозный центр, привлекавший не только крестоносцев и пилигримов, но и любопытных путешественников.

 

Со второй половины XII в. стали перестраиваться и украшаться старые церкви Кёльна, сооружаться новые. Однако здесь не стремились к грандиозности масштабов императорских соборов, предпочитая с подобающей пышностью отделывать восточные хоры сравнительно небольших церквей. В интерьерах жизнелюбивые и богатые горожане предпочитали суровому величию голого камня фрески, мозаику, позолоту. Внимание больше не приковывалось к таинственному мраку крипты. Реликвии выставлялись напоказ в драгоценных хранилищах, отвечавших не столько «святости» своего содержимого, сколько богатству и тщеславию города. Эти реликварии, сверкавшие золотом и драгоценными камнями и поставленные на возвышении посреди парадного хора, в основном и привлекали к себе толпу.

 

 

33. Зöст. Монастырская церковь св. Патрокла

 

 

С разрушением древнейшей кёльнской церкви св. Марии в Капитолии (рис. 34) утрачен вероятный первоисточник плана восточных хоров целого ряда церквей нижнерейнской школы. В основе плана этого сооружения лежала гибридная схема, сочетавшая центрическое здание с базиликой. Строительство его было начато в XI в. с западного конца на участке церкви X в., от которой сохранялись каролингский западный фасад (массивная башня, фланкированная двумя лестничными башенками) и опоры центрального нефа. Новый неф с деревянным перекрытием был закончен около 1049 г. Боковые нефы были перекрыты крестовыми сводами в конце XI или начале XII в.; около 1240 г. и в центральном нефе плоское деревянное перекрытие было заменено сводами. В основу плана восточной части, законченной в 1065 г.,* была положена схема равноконечного креста, западное плечо которого переходило в трехпролетную базилику, а остальные — в полукружия. Таким образом, большой квадрат средокрестия оказался с трех сторон переходящим в глубокие и одинаковые полу-

 

—стр. 236—

 

кружия восточного хора и плеч трансепта, что создавало эффект обширного центрического пространства, объединенного боковыми нефами, которые обходили его по всему периметру. К этому «трехлепестковому» плану в Кёльне вернулись через 125 лет в связи с почти одновременной перестройкой двух важных кёльнских церквей.

 

 

34. Кёльн. Церковь св. Марии в Капитолии, начало XI в. — XII в.

 

 

В церкви Апостолов (рис. 35) с ее старым планом плоско перекрытой базилики (своды относятся к первой половине XIII в.), двумя трансептами и прямоугольной в плане башней на западном конце между 1192 и 1219 гг. была пристроена восточная часть с трехлепестковым планом церкви Марии в Капитолии. Сооруженный над средокрестием купол, а также две многоугольные в плане лестничные башенки, фланкирующие восточный фронтон центрального нефа над полукружием хора, не создали, однако, того единства композиции, которого удалось достичь строителю (мастеру Альберону) в нижних ярусах восточной части здания. Здесь основания башенок и три полукружия слиты в единый центрический объем общим поясом горизонтальных членений: пристенными арками, карнизами, фризом и аркатурной галереей.

 

 

35. Кёльн. Церковь Апостолов, 1192—1219 гг.

 

 

Большей пластической выразительностью обладает церковь Большого Мартина, перестроенная между 1185 и 1240 гг. (рис. 36, 1). Здесь, при той же богатой системе наружных членений восточной части, над средокрестием высится прямоугольная в плане башня, к углам которой примыкают четыре угловые. Это обеспечило более компактное и целостное сочетание всех элементов, при котором восьмигранники угловых башенок смягчают переход от трех полукружий нижнего объема к центральной башне.

 

Хотя трехлепестковый план в сочетании с богато расчлененными формами объемной композиции и проник за пределы Кёльна (западный хор майнцского собора, в известной степени хор собора в Нуайоне и др.), все же влияние кёльнской школы было ограничено Нижним Рейном, где чет-

 

 

—стр. 237—

 

  

36. Кёльн. Церковь Большого Мартина, 1185—1240 гг. (1); Нейссе. Церковь св. Квирина, 1209 г. (2)

 

 

—стр. 238—

 

 

 

37. Кёльн. Церковь св. Гереона, 1190—1227 гг.

 

 

—стр. 239—

 

вертым важным примером служит церковь св. Квирина в Нейссе, начатая в 1209 г. мастером Вольбероном (рис. 36, 2).

 

В церкви, св. Гереона в Кёльне (рис. 37) сочетание центрического плана с удлиненным имело противоположное функциональное назначение: к вытянутому в длину десятиграннику нефа здесь был пристроен трехпролетный хор с апсидой, фланкированной прямоугольными в плане башнями (около 1190 г.). Существующий десятигранник нефа — плод перестройки в 1209—1227 гг. древнего сооружения, в свое время приспособленного под церковь. Случайная композиция этого сложного сооружения, естественно, не создала школы.

 

В 1151 г. в Шварцрейндорфе, недалеко от Кёльна, была построена небольшая церковь-усыпальница с центрическим планом (рис. 38), несколько напоминавшим восточный конец церкви св. Марии в Капитолии. В 1173 г. к западному концу был пристроен неф, перекрытый нервюрным сводом. Эта двухъярусная церковь напоминает дворцовые капеллы. Значительная толщина стен «нижней» церкви позволила сложить стены «верхней» с большим отступом от края. На возникшей таким образом площадке, обегающей весь периметр восточного полукружия, сооружена изящная аркадная галерея с собственной кровлей. Снаружи ступенчатая композиция восточного конца церкви увенчана богато расчлененной башней.

 

 

 

 

38. Шварцрейндорф. Церковь, 1151—1173 гг.

 

 

Башня, независимо от ее формы, всегда играла важную роль в общей композиции германских церквей романского пе-

 

—стр. 240—

 

риода. Многие видят в этой особенности отзвук древнегерманского деревянного зодчества; другие считают башню выражением мощи и величия, проявлением тщеславия и феодального индивидуализма. Во всяком случае, далеко не всегда наличие башен функционально оправдано. В таких сравнительно поздних постройках, как соборы в Бамберге (1200—1237 гг.) и Наумбурге (1210—1240 гг.), известных скорее своей скульптурой, чем архитектурой, наличие двух пар башен в каждом случае оправдано лишь с композиционной точки зрения.

 

 

 

39. Лимбург. Собор, 1235 г.

 

 

В законченном в 1235 г. соборе в Лимбурге на реке Даан (Рейнская область) семь башен собраны в компактную группу, венчающую скалу над рекой (рис. 39). Западный фасад с его розой и двумя фланкирующими фронтон башнями напоминает фасады собора в Лане и церкви в Андернахе (1198—1220 гг.), но членения восточного конца с его широким полукружием хора и выступающим мощным трансептом напоминают кёльнскую школу (два яруса аркадных галерей). Наличие кольцевого обхода в хоре говорит о французском влиянии, и единственной «германской» особенностью плана является система опор чередующегося профиля. В интерьере, по примеру соборов в Лане и Нуайоне, — четыре

 

—стр. 241—

 

яруса горизонтальных членений (аркада, галерея, трифории, окна).

 

Ранние исследователи называли архитектуру, тяготевшую к позднероманскому Кёльну, «переходной». Если этот термин понимать как ступень в последовательной эволюции взаимосвязанных композиционных и конструктивных начал, то он, со всеми необходимыми оговорками, применим лишь к таким постройкам, как собор в Лимбурге. Архитектура же самой кёльнской школы развивалась в направлении прямо противоположном готике, и наличие нервюрных сводов, а в отдельных случаях и стрельчатых окон, не меняло ее романской природы. Не только пространственная характеристика, но и структура разреза и плана оставалась в большинстве случаев прежней, даже архаизирующей. Надо сказать, что это относится не только к кёльнской школе. В Бамбергском соборе, перекрытом нервюрным сводом, главный портал расположен в центре южного (бокового) фасада, что только подчеркивает двустороннюю ориентацию этого все еще вполне романского здания.

 

Такое сочетание романских композиций и форм с готическими конструкциями характерно и для строительства, развившегося в первой половине XIII в. в Вестфалии и Саксонии.

 

Собор в Мюнстере (1225—1263 гг.) все еще имеет два противопоставленных хора и два трансепта. Но главное здесь в пространственных особенностях: огромные стрельчатые арки короткого нефа достигают необычной высоты, и крестовые своды монастырского типа напоминают купола. Благодаря характеру перекрытий и ширине пролетов главных аркад создается эффект «зального» пространства. Впервые эта особенность проявилась в нефе собора в Падерборне (1233—1267 гг.), где декоративные нервюры, как бы наложенные на монастырские своды стрельчатого очертания, придают интерьеру раннеготический характер.

 

 

 

40. Кнехштеден. Монастырская церковь, 1150—1181 гг.

 

 

Обычно считают, что как тип опор, так и купольная форма крестовых сводов Вестфалии заимствованы из Аквитании (школа Пуату, XII в.). Однако трудно поверить, чтобы Вестфалия имела в XII—XIII вв. непосредственные контакты с юго-западом Франции, минуя область Нижнего Рейна, где такие перекрытия не встречаются, если не считать монастырской церкви в Кнехтштедене (рис. 40)¹.

____________

¹ Важнейшую особенность этой плохо датированной монастырской церкви (1150—1181 гг.) составляет серия куполов, перекрывающих ее хор и напоминающих аквитанские купола. Первоначально неф имел деревянное перекрытие.

 

В Саксонии новый собор в Брауншвейге (1173—1195 гг.) был первым крупным сооружением, сплошь перекрытым сводами. Перестройка старого собора была пред-

 

—стр. 242—

 

принята Генрихом Львом по возвращении из Сирии, причем он задался целью создать памятник, достойный соперничать с собором Барбароссы в Вормсе. Возникшее сооружение красотой пропорций, тщательностью технического исполнения и конструктивными достоинствами, несомненно, обязано было влиянию цистерцианцев.

 

Эльзас примыкал к обширной территории Южной Германии, в архитектурном отношении наименее самостоятельной и открытой влияниям Ломбардии и Франции. Здесь предпочитали план в форме латинского креста, базиликальный разрез, одностороннюю ориентацию с входом со стороны западного фасада, причем хор нередко завершался плоской стеной. В нефе — колонны или, реже, опоры прямоугольного сечения, причем система чередующихся опор встречается лишь в виде исключения в эльзасских церквах XII в. Здесь она, вероятнее всего, ломбардского происхождения. Фасад обычно фланкирован башнями ломбардского типа; лестничные башенки цилиндрической формы крайне редки. Более того, колокольня романской церкви Обермюнстер в Регенсбурге (XI в.) подобно ломбардским кампанилам стоит отдельно.

 

Естественно, что на Юге хирсауская школа практически мало что изменила в архитектурных формах, и без того близких к типу ранних базилик. Консервативный для своего времени собор в Гурке (Австрия, 1170—1218 гг.) — пример композиции, сочетающей ломбардскую трактовку наружных стен (аркатурный фриз, членения апсид и др.) с планом, напоминающим хирсаускую группу.

 

Трехнефное здание с трансептом, не выступающим за пределы боковых нефов, в западном конце фланкировано двумя массивными башнями. При соборе — стоколонная крипта.

 

Архитектурным центром Юга был Регенсбург, где в дополнение к искаженной барочными одеждами (1731—1733 гг., бр. Азам) древней базилике св. Эммерама между 1180 и 1220 гг. возникла другая важная постройка — церковь св. Якова — «шотландская» базилика с плоским деревянным перекрытием на колоннах.

 

Архитектура Южной Германии была лишена именно той особенности, которая, несмотря на все многообразие местных форм и композиций, оставалась общей для германской романики в целом. Эта особенность заключалась в склонности к композициям, возникающим в результате сочетания отдельных, четко ограниченных объемов.

 

 

 

Конструкции никогда не были сильной стороной германской романики. Одной из загадок ее истории остаются ранние своды собора в Шпейере, возникшие как бы внезапно, без предшествующего подготовительного опыта сводостроения. Окончательное решение этой загадки будет зависеть от уточнения как даты сооружения первых сводов собора в Шпейере, так и происхождения его строителей. Если свойственное германской романике пристрастие к большим массам камня было вызвано погоней за пластическими эффектами, то удержалось оно недолго вследствие постоянной неуверенности в эффективности применяемых конструкций, что вызывало создание чрезмерных запасов прочности (толщина западной стены собора в Шпейере достигает шести метров). Такая архитектура не могла вести, да и не вела к готике. Сельские церкви Вестфалии (XIII в.) сочетают свои могучие башнеподобные фасады с «зальными» интерьерами нефов, перекрытых куполами. Такое сочетание массы камня с псевдонервюрными конструкциями перекрытий говорит о консервативности местных каменщиков.

 

Но при всем значении, которое имела эволюция средневековых конструкций для возникновения готической архитектуры, не они одни определяют природу готики, и мнение, будто цистерцианцы были основными проводниками готики в Германии, основано на недоразумении. На самом деле они только способствовали развитию прогрессивных конструкций. Самая архитектура цистерцианцев оставалась подчеркнуто монастырской, а не городской, как готическая.

 

Вплоть до середины XII в., в соответствии с общегерманской монастырской традицией, цистерцианцы придерживались плоских деревянных перекрытий нефов (таковы первые романские церкви цистерцианцев в Маульбронне, 1146—1178 гг.; в Хайльсбронне, 1132—1149 гг.; в Пфорте, 1137—1160 гг.; в Мариентале, 1138—1146 гг.). В Маульбронне в хоре были рано

 

—стр. 243—

 

применены нервюры прямоугольного сечения. Своды рассматривались как противопожарное мероприятие и впервые в нефах цистерцианских церквей Германии появились, видимо, в Теннебахе (около 1160 г.) и Броннбахе (основана в 1157 г.) Однако со второй половины XII в. цистерцианские церкви уже сплошь перекрываются сводами, тем более, что узкие, вытянутые нефы было сравнительно нетрудно обеспечить каменными перекрытиями. Именно в это время внедряются профилированные опоры и консоли. С начала XIII в. и в цистерцианском строительстве возникает стремление к известной монументальности, особенно в южных монастырях (Эбрах, рис. 41; Оттенберг), расположенных ближе к бургундским прототипам. Эффект монументальности достигался, однако, не масштабами самой постройки или пышностью декора, а главным образом ясностью конструктивной логики всех элементов здания, лишенного каких-либо украшений, обнаженностью мастерски сложенных стен и опор. Каждый квадр считался ответственным тектоническим элементом и обрабатывался с подобающей тщательностью.

 

 

41. Эбрах. Монастырская церковь цистерцианцев, около 1150 г.

 

 

Однако особенно важным было значение цистерцианцев в становлении кирпичной архитектуры Северной Германии. Здесь, на обширной территории от Нидерландов до Балтики, основным строительным материалом стал кирпич. По своей природе чуждый криволинейным формам, он казался созданным для архитектуры цистерцианцев. Развив высокую технику формовки, обжига и кладки кирпича, цистерцианцы разработали целый ряд кирпичных конструкций, которые позволили им добиться очень выразительных пластических эффектов. Такие северные постройки цистерцианцев, как церкви в Добрилуге (1184—1228 гг.) и в Лени́не (1180—1270 гг.), были уже целиком кирпичными сооружениями. Такова же была и церковь родственных цистерцианцам премонтратов в Ерихове (начата около 1200 г.), хотя здесь все еще плоское деревянное перекрытие, в то время как в Лени́не повсюду применены нервюрные своды.

 

Так у самого порога готического периода на севере страны благодаря цистерцианцам создались предпосылки для возникновения новой, самобытной архитектурной школы, основные черты которой определялись конструктивными, композиционными и декоративными особенностями кирпича.

 

В это же время началом постройки таких вполне готических сооружений, как церковь св. Елизаветы в Марбурге (1235 г.) или центрическая церковь Богоматери в Трире (1240 г.), открывается наступление французской готики, уже не встречающее сопротивления со стороны изживших себя романских форм и конструкций.

 

*

 

Когда во второй четверти XIII в. с опозданием на сто лет готика извне вторглась в Германию, ее быстрый триумф отразил назревшую потребность городов в новых архитектурных идеях и новых формах. Пышная романика кёльнской школы конца XII в. первоначально могла удовлетворять эти потребности, но она осталась вовсе чуждой тем юным, но уже богатым городам Северо-Востока, где в это время возникали формы самобытной кирпичной архитектуры, выражавшей в новых условиях исконную любовь Германии к пластической выразительности масс.

 

Пластика была основной сферой германского художественного творчества в средние века. Об этом говорят не только произведения художественного литья, но прежде всего скульптура, триумф которой приходится на первую половину XIII в. В германской скульптуре не менее чем в архитектуре сказался индивидуализм времени,— она не связана со зданием, которое украшает, и далека от тектоничности фран-

 

—стр. 244—

 

цузской архитектурной пластики: кажется, что фигуры возникают где им заблагорассудится и располагаются как хотят. Это не участники целых процессий и не слагаемые некоей общей композиции. Они лишены какого-либо мистического характера: евангельские фигуры ничего не символизируют и только рассказывают о себе. Они теряют свой религиозный характер, и архитектура служит только неподвижным фоном для их драматического повествования.

 

Перспектива развития германской романики искажена исчезновением большинства монастырских церквей, в силу чего она оказалась представленной главным образом рейнскими соборами. Замкнутые в себе, они противостояли городу, служили символами имперского величия, а не общественными центрами городских коммун. Архитектура этих сооружений мужественна и строга; поэтому она больше импонировала тем, кто искал пластического выражения силы и величия. Эта выразительная монументальность и была одним из главных достижений романской архитектуры Германии.

 

Историк культуры А. Фосийон назвал французские школы романской архитектуры не более как «различными диалектами одного и того же языка». Разрешая каждая какую-либо специфическую для нее функциональную, композиционную или конструктивную задачу, эти территориально ограниченные архитектурные системы, развивавшиеся одновременно на протяжении жизни двух-трех поколений, синтезировали свои достижения в готике — новой архитектурной системе, справедливо названной «французской». Особенностью этих школ была их относительная исключительность в пределах своей территории: Овернь, Аквитания, Нормандия, Бургундия и Прованс, как правило, придерживались своей местной архитектурной системы. Присутствие унифицирующих тенденций в повсеместном монастырском строительстве клюнийцев, не нарушая самостоятельности каждой школы в частностях, в то же время обобщало строительный опыт всех школ в едином типе большой паломнической церкви, как в типе, переходном от монастырской церкви к городской.

 

Совершенно противоположной была картина сложной и замедленной эволюции романской архитектуры в Германии. Здесь не было одновременно развивавшихся школ, и центр развития перемещался из Саксонии на Рейн или на север в зависимости от изменявшегося экономического и политического значения той или иной области. Местные особенности не были достаточно отчетливо выражены, чтобы создать территориально ограниченные школы: противостоящие апсиды и трансепты встречаются далеко не только в Саксонии, так же как и чередующиеся опоры. В то же время массивная западная башня, принятая в Вестфалии, появляется в саксонских церквах и в области Нижнего Рейна (церковь в Браувайлере, 1141 г.), а парные башни, по традиции рейнских соборов, фланкируют противолежащие хоры соборов в Наумбурге и Бамберге.

 

Интенсивное монастырское строительство к началу XII в., в отличие от строительства клюнийцев, не только не обобщало наиболее прогрессивные достижения местного зодчества Саксонии, юга и запада страны, но, оказавшись к нему в оппозиции, внесло раздвоенность в общее развитие: сравнительно консервативные постройки монастырей хирсауской системы возникали на территории всей Германии бок о бок с постройками, характерными для той или иной местности. Самостоятельное развитие осложнялось возникновением в различных местах влиятельных сооружений, архитектура которых была явно чужеземного происхождения.

 

Характер стремительной инициативы в каждом случае отражался на формах возникшей архитектуры. Если задачи, стоявшие перед строителями монастырских церквей, редко выходили за пределы чистой функциональности, то цели императорского и княжеского строительства требовали монументальных решений. В результате этого монастырское строительство придерживалось довольно однообразных композиций, в то время как строительство аристократии искало каждый раз новых средств выразительности. Столкновение двух формообразующих процессов не могло не задержать общего развития романской архитектуры Германии, которое оборвалось внезапно. Но важнейшие ее особенности легли в основу новой архитектуры на северо-востоке страны, куда в период готики переместился с Рейна центр развития ее национального зодчества.