Архитектура Средней Азии VI—X вв.

Всеобщая история архитектуры в 12 томах / Государственный комитет по гражданскому строительству и архитектуре при Госстрое СССР, Научно-исследовательский институт теории, истории и перспективных проблем советской архитектуры. — Ленинград ; Москва : Издательство литературы по строительству, 1966—1977.

Архитектура Средней Азии VI—VIІІ вв.

Архитектура Средней Азии IX—X вв.

Период сложения феодализма в Средней Азии насыщен событиями политического и социального значения. В 563—567 гг. господство Эфталитов прервано вторжением сасанидского Ирана и тюркского каганата. Государство кочевников, известное под названием тюркского каганата с центром в Монголии и Семиречье, стало самой могущественной из кочевых империй домонгольского времени, простиравшейся от Черного моря до Тихого океана. Зависимость от каганата оседлых районов Средней Азии была, впрочем, номинальной и сводилась по существу к выплате дани. Отдельные области сохраняли относительную свободу и самоуправление. В Хорезме правила династия Афригидов, Бухарская область возглавлялась бухархудатом, Самарканд — ихшидом, районы Пенджикента и Кашка-Дарьи составляли государственное образование Согд. Автономны были Усрушана (между Джизаком и Ходжентом), Чач с городом Бинкетом (Ташкент), Тохаристан (юг Узбекистана). Область Мерва входила во владения Сасанидов. В то же время происходил процесс разложения рабовладельческого строя и созревания феодальных отношений.

 

Отношения между земледельцами и кочевниками были неровными: периоды мирного сосуществования, сопровождаемые товарообменом, сменялись набегами и грабежами культурных земель. В связи с этим оазисы, как и в древности, отгораживались от степи оборонительными стенами. Постройка и ремонт стен тяжелым бременем ложились на трудовое население.

 

Сведения о городах до VI в. еще скудны. Но тип сельских укрепленных замков устанавливается археологическими изысканиями довольно четко, особенно для среднеазиатского Междуречья (земли между Аму-Дарьей и Сыр-Дарьей). Каждый такой многокомнатный комплекс вмещал целую сельскую общину, члены которой состояли в кровном родстве. Контур плана компактный — строго или почти квадратный со стороной до 60 м. Массив, иногда превышавший 3500 м², заполнен помещениями жилого и хозяйственного назначения, разбитыми по строгой геометрической системе; в плане таким образом господствует симметрия, от которой отступают обычно незначительные по размерам постройки. Для того чтобы связать между собой комнаты обширного здания, часто вводится кольцевой коридор с плавными поворотами. Этот коридор охватывал здание по периметру, соединяя угловые башни и содействуя целям обороны, или был углублен в корпус (при этом бойницы прорезаны в помещениях, граничащих с внешней стеной). От построек из сырца и битой глины сохранился лишь первый этаж; наличие лестниц указывает, что прежде помещения располагались и выше.

 

Яркий образец такого здания представляет Аул-тепе в долине Кашка-Дарьи. Размеры его около 34×28 м. План почти симметричен (рис. 1). В первом этаже 23 помещения. Вход на севере изогнут под углом и прикрыт заслоном. Прямо против входа

 

 

—стр. 184—

 

 

—стр. 185—

 

начинается лестница на второй этаж, занимавший, видимо, лишь среднюю часть здания. Вдоль восточной и западной сторон чередуются большие и малые комнаты. Перекрытия были балочные.

 

В VII в. благоприятная политическая обстановка содействовала экономическому подъему страны. Средняя Азия поддерживала оживленные торговые сношения с Ираном и Китаем. Караваны шли из Мерва на восток через Бухару, Самарканд, Талас. Еще столетие назад началась согдийская колонизация Семиречья, в VII в. она охватила оазисы Восточного Туркестана до озера Лоб-Нор. К VIII в. у народов Средней Азии сложилась высокая художественная культура. Расцветали ремесла — ткачество, работы по металлу, гончарство; образовалась блестящая школа монументального искусства — скульптуры и настенной живописи.

 

Города становятся экономическими и культурными центрами, средоточием ремесла и искусства. К VIII в. в них накапливались значительные материальные ценности. Возрождаются многие города рабовладельческого периода, возникают новые.

 

Город, как и вся оседлая культура, тесно связан с водными источниками; значительные города возникали по берегам рек и при выходе их на равнину. Зародышем города могла стать группа феодальных замков или торгово-ремесленный посад, нарастающий около одного из них. Города образовались на месте рынков — у перекрестья караванных путей, на границе степи и культурных земель.

 

Основными частями города были: шахристан — собственно город (то же, что Медина у арабов) и диз — цитадель. По мере развития города у стен его вырастали торгово-ремесленные предместья — рабады. Все эти части укреплялись стеной. Взаимоотношение частей могло быть различным. Цитадель помещалась в системе городских стен, составляя важное звено обороны города, внутри города, представляя собой последний оплот при захвате города противником, или вне городских стен, служа убежищем наместнику во время народных восстаний.

 

 

1. Аул-тепе в долине Кашка-Дарьи. Жилое здание V—VI в. План

 

 

Структура города получила в разных областях Средней Азии локальные особенности, отвечающие местной экономике. На восточной окраине, в Семиречье, где обитали кочевые тюрские племена, обнесенные стеной ханские ставки образовали города-крепости. В этих городах укрывались в военное время население и скот, ставились юрты; капитальных построек в них не было. Для Чуйской долины характерны так называемые поселения с длинными валами. Такое поселение состояло из небольшого ядра, плотно застроенного жилыми зданиями, связанной с ним цитадели и двух поясов стен — один из них окружал застройку усадебного типа, другой, внешний, — поля и сады. В Хорезме ирригационная система обусловила рассредоточенное усадебное расселение, поэтому города здесь были немногочисленны.

 

Очертания плана города были связаны с рельефом местности. Идеальный план в виде прямоугольника с четырьмя воротами по осям и пересекающимися в центре главными улицами был возможен лишь на равнине при условии единовременно осуществляемой разбивки. Там, где местность предоставляла какие-либо возможности для обороны, их умело использовали, располагая город на берегу реки, на мысу, у обрыва плато и т. д. При этом сокращался периметр оборонительных стен. Число ворот старались уменьшать и редко города имели более четырех ворот, а в малых городах довольствовались одним въездом.

 

Крупных городов было немного. По площади на первом месте стоял Мерв, шахристан которого достигал 350 га. Самаркандский шахристан с цитаделью занимал около 65 га (с рабадом более 200 га при периметре стен до 6 км), бухарский шахри-

 

 

—стр. 186—

 

стан — 30—35 га. В большинстве же площадь города не превышала 15 га. В средние века преобладает иной, чем в древности, тип фортификации: по гребню стены тянется открытый ход для стрелков, ограниченный по внешнему краю бруствером, башни получают округлые контуры и часто открыты в сторону города полудужиями стен. Иногда стена усиливается невысоким внешним валом. В наиболее уязвимых местах, в первую очередь у ворот, ставились выносные башни-барбаканы. Укрепления, так же как и городские постройки, возводились из битой глины и кирпича-сырца. Город снабжался водой посредством колодцев, открытых каналов и керамических труб.

 

Представление о планировке и типах городских построек VII — начала VIII вв. (а отчасти и более ранних) дают раскопки древнего Пенджикента — города на среднем течении Зеравшана. Размеры его (13—14 га) были обычными для того времени, а архитектура, видимо, типична для Мавераннахра, по крайней мере его восточной части.

 

Древний Пенджикент примыкает северной стороной к обрыву речной террасы. Периметр шахристана составляет около 1600 м, а стены образуют неправильный полигон (рис. 2). Главные ворота выходили на юг; с востока и запада были прорезаны дополнительные входы. Цитадель, поставленная на холме к западу от города, соединялась с ним системой оборонительных стен. Город VIII в. был заполнен капитальными жилыми зданиями в два-три этажа со сводчатыми и балочными покрытиями. От ворот на главную городскую площадь вели улицы. С запада на площадь выходили портики двух храмовых комплексов. Этот основной узел планировки занимал около 10% городской территории.

 

 

2. Городище древнего Пенджикента VII—VIII в. Северный Таджикистан. План 1 — храмы; 2 — цитадель; 3 — усадьбы; 4 — наусы (штриховкой показаны раскрытые жилые постройки)

 

 

Постройки города неравноценны по масштабу и убранству. Его в значительной степени заселяла земельная знать — дехканы. Застройка здесь разрезана сетью узких улиц на кварталы, из которых каждый представ-

 

 

—стр. 187—

 

лял собой массив плотно слитых жилых секций: очевидно, занимавшие жилые секции отдельные семьи не потеряли связи с родом. Образуя большесемейную общину, такой род занимал порой целый квартал, тянувшийся на 100—150 м (рис. 3). Секции домов выходили прямо на улицу и лишь в исключительных случаях имели внутренний двор.

 

 

3. Древний Пенджикент. Жилой комплекс в восточной части шахристана. План, разрезы

 

 

Размеры секций были различны в зависимости от социального положения владельца. Семьи аристократии занимали в первом этаже до 20 помещений общей площадью до 900 м², рядовые горожане довольствовались парой комнат в 30 м² (рис. 4, 5). Крупные секции делятся на две части — собственно жилую и парадную, причем последняя выделяется близ входа или имеет отдельный вход.

 

В состав секций входили жилые комнаты, парадный зал, соединительные помещения (передние, коридоры, лестницы и пандусы), навесы-айваны, кладовые, а кое-где и холодные бани. Центром парадной группы являлся квадратный четырехстолпный зал с суфой-подиумом вдоль стен (рис. 6). Против входа суфа образует выступ-эстраду — почетное место. Иногда эстрада заменялась нишей-альковом. Балочное покрытие было прорезано в центре световым люком. Залы украшала богатая настенная живопись, резной декор потолков и колонн. Такие же залы, но большего размера были во дворце, примыкавшем к укреплениям цитадели.

 

 

4. Древний Пенджикент. Жилые секции различных социальных групп населения

 

 

5. Древний Пенджикент. Большая жилая секция. Вид раскопок

 

 

—стр. 188—

 

6. Древний Пенджикент. Парадный зал жилища. Реконструкция

 

 

7. Древний Пенджикент. Домашняя капелла с алтарем. Реконструкция

 

 

Четырехстолпные залы обычны для Мавераннахра. Такие залы с богатой живописью были во дворце бухарского правителя на Варахше, они встречаются и в раскопках жилых комплексов на юге Узбекистана. Залу предшествовал высокий, обычно тоже с росписью сводчатый кулуар, иногда огибавший зал с двух сторон. Это основное ядро секции дополняется одним или двумя сводчатыми помещениями. С залом соседствует домашняя молельня с пристенным алтарем-очагом. Ее устройство отвечало установленной схеме — заслон у входа, ниша близ двери, алтарь в форме арочки с парой декоративных колонок и очажной площадкой (рис. 7). Жилая группа занимала в первом этаже несколько длинных сводчатых комнат, причем характер передней соответствует долуну в жилище XIX— XX вв.

 

Даже в маленьких секциях наверх ведет лестница или пандус, заключенные в квадратную или прямоугольную клетку. В крупных секциях каждая половина имела собственный пандус, начинавшийся из долуна и кулуара. Пандусы устроены целесообразно и экономно — пространство под вторым маршем использовалось в качестве коридора или чуланчика. В скромных жилищах устраивалась крутая и узкая открытая лестница.

 

Двери богатого жилища выходили в портик-айван или лоджию с полукуполом. В комнатах или специальных помещениях размещались корчаги для зерна и масла; кое-где встречаются амбары с закромами. Очаги для приготовления пищи устраивались в долуне, а иногда в помещениях второго этажа. Эти помещения имели более открытую и свободную планировку, более тонкие стены и балочные покрытия.

 

Свет проникал через проемы над входом, окна торцовых стен под сводами над уровнем крыш, световые фонари и люки. Для обогревания в зимнюю пору служили специальные площадки, на которые насыпали раскаленные угли, а также переносные жаровни.

 

Уже было известно устройство очагов типа современных «сандали» — ямок для угля в полу. Иногда применялась даже своеобразная центральная система отопления, где нагретый воздух распространялся из топки по всему дому через отверстия у основания стен.

 

 

—стр. 189—

 

В целом жилище было хорошо приспособлено к условиям климата с жарким сухим летом, холодной зимой и резкими суточными сменами температур. Лишенные окон комнаты нижнего этажа с толстыми стенами, видимо, использовались преимущественно зимой и в знойные летние дни, верхние помещения — весной, осенью и летними ночами; летом спали на плоских крышах.

 

Среди секций домов-массивов вкраплены обособленные комплексы общественного назначения с более или менее поместительным залом. При многообразии решений их объединяют общие черты. В отличие от залов жилища они имеют прямоугольный план с подсобным помещением в торце и, следовательно, две двери. Но, как и в парадных залах жилища, потолок в них опирается на колонны, вдоль стен тянется суфа. Часто они дополнены сводчатым кулуаром и пандусом, при входе размещается айван с потолком на колоннах или с полу-куполом. Так же как и в жилище, их нередко украшает обильная стенопись. Это был своеобразный клуб, место игр, беседы и пирушек. По-видимому, члены каждого рода или общины содержали собственный общественный зал — такой зал имелся в каждом жилом квартале, а при больших размерах квартала их могло быть и больше.

 

К стенам жилых кварталов тесно лепились ремесленные мастерские и лавочки, где производились стеклянные, металлические, кожаные изделия.

 

До ислама в Средней Азии не было единой государственной религии. Множество культов уживалось на равных правах: зороастризм и буддизм, манихейство и несторианское христианство, местные культы Анахит и Сиявуша, астральные культы солнца и луны. Отсюда и многообразие типа культовых зданий. Храмы ставились как в самом шахристане, так и по соседству, образуя вместе с двором и служебными постройками большие комплексы.

 

 

8. Доисламские храмы Средней Азии. Планы

а — храмы древнего Пенджикента; б — буддийский храм на городище Ак-Бешим, Киргизия

 

 

Два храма древнего Пенджикента принадлежали местному синкретическому культу. Облик их своеобразен. Квадратный четырехстолпный зал свободно открывался на восток; перед залом тянулся вдоль фасада портик, ограниченный антовыми стенами; позади зала находилась целла (рис. 8, 9). Зал и целлу огибала с трех сторон галерея, связанная с айваном арками. Покрытия были деревянные; галерея, в северном храме открытая, с деревянным потолком на столбах, в южном храме она имела вид сводчатого коридора. Стены зала и лицевого портика покрывала живопись; в нишах, по обе стороны входа в целлу, помещались глиняные скульптуры. Храмы стояли среди двора в окружении небольших капелл и служебных помещений. Трое ворот по восточной стороне двора, затененные портиком, выходили на площадь, точнее, на две площади, разделенные стеной. Стены портика покрывала живопись, а панель у главных ворот была оформлена глиняным рельефом.

 

 

9. Древний Пенджикент. Храм. Реконструкция

 

 

К востоку от шахристана среди садов стояли пригородные усадьбы — маленькие

 

 

—стр. 190—

 

постройки с ведущим во второй этаж пандусом. С юга и отчасти востока простирался некрополь, насчитывавший до полутораста склепов-наусов. Это были небольшие сводчатые камеры из глины и сырца с тесным арочным проемом, закрытым дощатым щитом (рис. 10). Каждый такой склеп, без какой-либо отделки кроме внутренней глиносаманной штукатурки, представлял собой семейную усыпальницу, куда ставили астоданы — маленькие гробики из обожженной глины с налепами или прочерченным узором. По древнему зороастрийскому религиозному учению Авесты, очищенные дикими зверями и птицами, кости умершего собирались в астоданы или сосуды. Несмотря на различие культов, этот обычай был распространен от Хорезма до Семиречья. Способы же хранения сосудов с костями иногда менялись — их собирали в едином многокамерном здании, оставляли в усадьбе, зарывали в землю.

 

 

10. Древний Пенджикент. Наус. Реконструкция

 

 

На городище Ак-Бешим (Чуйская долина) к югу от шахристана стояли два буддийские храма VII—VIII вв. Более значительный из них, у юго-западного угла города, состоял из прямоугольного зала с потолком на восьми колоннах и квадратной целлы, обнесенной с трех сторон коридором. По обе стороны входа в целлу помещались огромные глиняные фигуры будд, сидящих на постаменте. Здание расположено в глубине двора во всю его ширину; у входа во двор сосредоточены подсобные помещения. Особенность второго храма — удвоенный обходной коридор (рис. 8).

 

Строились также буддийские монастыри и реликварии-ступа. Примером планировки монастыря служит комплекс Аджина-тепе на юге Таджикистана (VII в.) 50×100 с айванами по осям квадратных дворов и сводчатыми кельями вокруг них. Близ старого Мерва (V—VI вв.) и в Ак-Бешиме (VIII в.) открыты остатки церквей, в планировке которых намечается сходство с церквами сасанидского Ирана.

 

У стен города собирались ярмарки, поэтому у городских ворот для людей и вьючных животных строились караван-сараи. Город окружали сельские укрепления, связанные с ним административно и экономически.

 

Правители строили резиденции не только в городе, но также рядом с ним и в значительном удалении. Так, пенджикентскому правителю Диваштичу принадлежал замок на горе Муг. Замок правителя Бунджиката стоял близ города на обширном прямоугольном участке, обнесенном стенами. Здание построено на склоне холма и при незначительных размерах отличалось изысканной архитектурой. Внизу были сосредоточены хозяйственные помещения, выше на платформе с покатыми срезами расположен парадный зал с лоджией и уютные жилые комнаты. Зал украшали настенная живопись и резной орнамент балочного потолка.

 

Сельские феодальные замки VII—VIII вв. — кёшки — относительно невелики. Облик их сильно изменился по сравнению с ранними типами общинных построек. Это уже обиталище отдельной семьи, хотя в некоторых случаях кольцевой коридор напоминает о жилых комплексах предыдущего времени. Иногда в кёшках выделялся поближе ко входу парадный зал-гостиная. Кёшки высились на глинобитной платформе-стилобате с покатыми гранями.

 

 

—стр. 191—

 

Черты средневекового замка ясно выражены в хорезмийских Тешик-кала и Якке-Парсан. Оба замка, обитаемые в течение трех-четырех столетий, заброшены в VII — начале VIII вв. У обоих квадратная жилая башня-кёшк стоит среди двора. В Якке-Парсан башня размером 24×24 м окружена крепостной стеной 74×54 м; с внешней стороны стены тянулся наполненный водой широкий ров. В кёшке центральное купольное помещение объединяло плоскокровельные комнаты, куда открывались двери с двойным тамбуром (рис. 11). На случай осады внутри башни был вырыт колодец. Двор заполняли жилые и хозяйственные постройки.

 

 

11. Древний Хорезм. Замок Якке-Парсан

а — реконструкция; б — план Кёшка; в — гофрированные стены Тешик-кала

 

 

Мервские замки строились вокруг замкнутого двора, со сводчатыми помещениями в два этажа, из которых нижний мог размещаться в платформе. Таковы пригородные усадьбы Мерва Кыз-кала Большая и Малая (рис. 12). Не исключено, что квадратный дворик Малой Кыз-калы был покрыт куполом.

 

Особенность восточных и центральных районов Средней Азии (Семиречье, Чач) составляют венчающие фасад замка фризы и зубцы из фигурного кирпича. Форма кирпичей повсюду примерно одинакова — круглая, ступенчатая, волнообразная. Настенная живопись и памятники прикладного искусства дополняют представления о замках раннего средневековья такими деталями, как крытые деревянные балкончики, решетки и деревянные импосты в проемах.

 

 

12. Древний Мерв. Большая Кыз-кала (общий вид) и Малая Кыз-кала (планы этажей)

 

 

Строительная техника раннего средневековья выявляет зрелую, хорошо приспособленную к местным условиям школу с намечающимися двумя ветвями — западной (Хорезм, Северный Хорасан) и восточной (Бухара, Согд, Чач, Семиречье). Основной строительный материал составляли производные лёсса: битая глина (в современной терминологии — пахса) и сырцовый кирпич с примесью самана. Пахса укладывалась слоями около метра высотой. Сырец крупного формата: прямоугольный около 25×50 см на востоке или квадратный около 40×40 см на западе, толщиной 8—10 см. Раствором служила та же глина. Здания ставились на цоколь из пахсы или сырца с забутовкой из галечника, песка, строительного мусора. Полы настилались глиной или сырцом с глиняной обмазкой. В отдельных случаях, например в комнатах для омовения, с этой целью употреблялись тонкие обожженные плиты.

 

Толщина несущих стен в первом этаже 1 м и более. Кладка стен была в основном

 

 

—стр. 192—

 

трех типов: сырцовая, пахсовая и комбинированная. Швы сырцовой кладки перевязывались по вертикали и горизонтали с чередованием ложковых и тычковых рядов. Пахса, прочный и долговечный материал, во избежание беспорядочного растрескивания при высыхании делилась в процессе кладки на блоки. Различаются два метода пахсовой кладки: нарезка отвесными швами и формовка блоков при укладке. Швы между блоков в первом типе получаются отвесными, во втором — наклонными (рис. 13). Иногда пахсовые ряды прослаивались сырцом. Комбинированная кладка представляет собой чередование тонких, до 20—25 см, слоев пахсы и рядов сырца. Такая кладка насчитывает несколько вариантов: укладка сырца вплотную, «в строчку», в шахматном порядке. Стены в помещениях оштукатуривались глиной с саманом. На пахсовых стенах под штукатурку делалась насечка.

 

 

13. Конструкции

а — кладка стен (пахса — битая глина и комбинированная кладка из глины и сырца);

б — арки; в — купольное помещение

 

 

Значительный интерес представляли сводчатые покрытия построек. Своды выполнялись из сырца на глине бескружальной техникой поперечных отрезков. Этот прием был общим для Ближнего и Среднего Востока: кладка выводилась в виде веера отдельными дугами, первый ряд опирался на торцовую стену, каждый последующий ряд — на предыдущий.

 

В Хорезме для сводов употреблялся трапецеидальный сырец, в восточных областях — обычный прямоугольный с заполнением швов специально формованными клиньями. Сырец дуг клали вперевязку. Дуги свода могли быть отвесными, наклонными или даже изогнутыми, что облегчало кладку. При отвесных дугах самый сырец мог быть уложен наклонно. Для уменьшения пролета у пят свода выводились несколько горизонтальных рядов кладки напуском, которые образовывали в основании выступ в 5—6 см. Пролет сырцовых сводов достигал 4—5 м. Пандусы всегда сводчатые, причем дуги свода получали наклон в сторону падения пола, а пята опускалась ступенями. Пазухи заполнялись сырцом или ломом, глиной, рыхлой землей, иногда покрывались полусводом без заполнения.

 

В технике кладки арок наблюдается несколько приемов: кладка клинчатая; поперечными отрезками; напуском; плашмя в несколько накатов. Такое разнообразие вызвано, вероятно, несоответствием размера узкого пролета и большого формата сырца.

 

Кладка поперечными отрезками характерна для Хорезма; но арка может быть выведена в два наката — поперечными отрезками во внутреннем ряду и клинчатой кладкой в наружном.

 

Арки, так же как и своды, делятся по своему профилю на: многоцентровые — высокие и низкие; лучковые; треугольные — из составленных под углом кирпичей; комбинированные, где кривые сопряжены под углом (рис. 13). Многоцентровые подразделяются на трех- и пятицентровые. В арках такого профиля различаются конструктив-

 

 

—стр. 193—

 

но плечевые и венчающие части. Части кривой в пределах действия нижних радиусов выводятся нередко иным методом кладки, чем верхняя часть. Такой прием логичен, поскольку работа конструкции на этих участках неравноценна.

 

Профиль арок и сводов свидетельствует о знакомстве зодчих с геометрией — кривая обычно вписана в прямоугольник с определенным соотношением сторон 3:4, т. е. в основе кривой лежит «египетский треугольник».

 

С V—VI вв. в зодчестве Средней Азии появляются купола. Они возводились на круглом и квадратном основании. При квадратном основании купола опирались на тромпы обычно в форме перспективных арочек. Особенность такой конструкции в начальном этапе развития заключается в том, что тромпы заполняют лишь самые углы и дают в горизонтальной проекции квадрат со срезанными углами. При этом основание купола углубляется в толщу стен, так как его диаметр превышает размер помещения (рис. 13).

 

Для Хорезма типична конструкция купола с врезанными в оболочку тромпами. В восточных областях уже выделяется пояс тромпов. В Согде и Чаче тромпы, кроме того, ставились на поворотах галерей и пандусов (рис. 14). Полукупола в нишах фасадов пенджикентских домов тоже опирались на тромпы. Были известны и более сложные типы сводчатых конструкций на гуртах.

 

Найденные при раскопках Пенджикента и других городов деревянные балки позволяют восстановить характер деревянных конструкций. Покрытия состояли из балок и дощатой обрешетки. Ширина балок часто превышала их высоту. Их соединение со стеной, так же как и в потолках современных построек, маскировалось вставками, от которых сохранились в боковых гранях слегка наклонные пазы. В парадных залах колонны поддерживали мощные прогоны, а над ними средняя часть потолка покрывалась по типу, известному теперь под названием чор-хары. Это обычная форма покрытия домов Памира и Припамирья: балочные квадраты образуют уложенные по диагонали, уменьшающиеся кверху венцы в три-четыре яруса со световым отверстием наверху. Земляная засыпка и обмазка кровли ложились на слой камыша или хвороста. Крыши иногда покрывались обожженными плитами на алебастре.

 

 

14. Свод на повороте галереи Мунчак-тепе

 

 

Выявляются все детали деревянного ордера. Как и в более поздние века, он состоял из базы или постамента, круглого, уширенного книзу ствола с шаровидным или кувшинообразным основанием и капителью в форме усеченного конуса (рис. 15).

 

Между стволом и постаментом вводилась круглая или октогональная подушка, необходимая при составной конструкции постамента. Квадратный в сечении и более широкий внизу, постамент в середине имел слегка вогнутый в виде скоции профиль. Около 1 м² в основании, он не мог быть вырезан из цельного дерева и выполнялся штабелем из отдельных брусьев в три яруса. В свободно лежащей на базе подушке вырезался шип круглого сечения, а в основании ствола — паз для соединения. Над капителью укладывалась октогональная абака, над абакой перекрещивались консоли и прогоны.

 

Постамент с характерным профилем напоминает постаменты среднеазиатских ко-

 

 

—стр. 194—

 

лонн XX в. с тем лишь отличием, что в XX в. он получает октогональное сечение. Шаровидная форма, или кувшинчик, — то же, что куза в современных колоннах. Это сосуд — символ плодородия на Ближнем Востоке. Из него как бы вырастали цветы, листья которых воспроизведены в резном орнаменте капители. Абака украшалась резьбой (найденная в Пенджикенте снабжена по углам модульонами) (рис. 16).

 

 

15. Древний Пенджикент. Формы колонны — ствол с базой, капитель, план базы

 

 

16. Древний Пенджикент. Абака и подбалка колонны

 

 

Стены из сырца и пахсы легко повреждались на выступающих углах, поэтому углы закреплялись деревянным брусом, а нередко здесь ставилась деревянная колонна со всеми ее частями. Отсюда пошли декоративные гульдаста позднейших построек из обожженного кирпича, которые оформляют углы портала и главного фасада.

 

Формы деревянной колонны воспроизведены из глины в домашних алтарях. Такие колонки армированы деревянным стержнем с обмотанным вокруг ствола соломенным жгутом. Колонки фланкировали выложенную из сырца пристенную эллиптическую арочку. На колонках покоился, видимо, резной деревянный балдахин да и сами колонки были порой деревянные. Перед алтарем устраивалась площадка, где разжигали огонь. Формы такого алтаря послужили непосредственным прототипом для михраба мечетей. Двери обрамлялись резным деревянным наличником. Над входом ставились резные фрамуги, в орнамент которых включались изобразительные сюжеты.

 

Раннесредневековое зодчество тесно связано с монументальным изобразительным искусством — стенописью и скульптурой. В храмах буддийского и местного культа, а также, вероятно, и в церквах стены были покрыты сюжетной живописью. Живопись, непременный элемент оформления залов богатого городского жилища и дворцов, украшала и залы отдельно стоящих замков. Среди них наибольшую известность получили памятники Пенджикента, Варахши и замка Балалык-тепе на юге Узбекистана. Объемная скульптура в основном была связана с храмовыми зданиями, где барельеф нашел самое широкое применение.

 

Полихромная живопись ярких насыщенных тонов наносилась клеевыми красками на поверхность гладко затертой глиносаманной штукатурки обычно по тонкому слою гипсового грунта. Живопись покрывала стену непрерывным полотном. Свободный рисунок возрождает перед нами картины придворной жизни, пиров и сражений, культовых обрядов и спортивных состязаний, образы народного эпоса, сказок и басен. Живопись гармонирует с архитектурой

 

 

—стр. 195—

 

здания, акцентируя ту или иную часть помещения. В залах домов и дворцов над своеобразной эстрадой всегда исполнялся один и тот же центральный сюжет — господствующая по своему значению и масштабам царственная фигура на золоченом троне в форме животного. Живописная композиция остальных стен нередко была разбита на ярусы полосками белых перлов на черном фоне. Фигуры живописи всегда выступают на цветном поле: синем, красном, даже черном. У поверхности суфы тянулся бордюр, орнаментальная или сюжетная панель, которая делилась иногда на отдельные эпизоды рамками из тех же перлов.

 

Высоко стояло также искусство ваяния. Выбор материала был широкий: глина, дерево, металл — бронза, серебро и золото. Чаще всего монументальная скульптура выполнялась из глины. Характер пластики был разнообразен — барельеф, горельеф и объемная скульптура. Скульптура из сырой глины, армированная деревом, всегда окрашенная, играла огромную роль в архитектуре храмов. Она помещалась в нишах или на постаменте по обе стороны входа в святилище. Особенно обильно заполнялись скульптурами буддийские храмы. Скульптуры Будды, богов и богинь его свиты наделялись соответствующими чертами иконографии — выражение их лиц было непроницаемо спокойным или угрожающим. На Аджина-тепе (Таджикистан) и Краснореченском городище (Киргизия) открыты гигантские лежащие фигуры будд.

 

В жилых зданиях глиняная скульптура не применялась, но была, видимо, довольно обычной деревянная скульптура в форме кариатид. Среди руин Пенджикента найдено несколько фигур от 1 до 1,6 м высотой (рис. 17). Угадывается характерная поза с поднятой, будто поддерживающей груз на голове правой рукой и левой, опущенной на бедро (руки не сохранились). Были хорошо проработаны черты лица, детали костюма и головного убора. Роль фигур в помещении неясна. Меньшие фигуры, возможно, изображали стойки тахта — деревянного сидения под балдахином на трех-четырех человек. Крупная фигура могла служить в помещении опорой потолка. О существовании кариатид в одном из раннесредневековых зданий Мерва известно по письменным источникам.

 

 

17. Древний Пенджикент. Кариатида (дерево).

Реконструкция

 

 

Архитектурный орнамент, выполнявшийся в росписи и резьбе, отличается зрелым мастерством.

 

Живописный орнамент применялся как внутри, так и на фасадах зданий (айваны храмов, лоджии входа жилых секций и общественных комплексов).

 

В настенных росписях он играет подсобную роль в виде бордюров, окаймляющих снизу и сверху полотно сюжетной живописи (рис. 18), обрамляет живопись в нишах. Рисунок бордюров строится на растительных мотивах, обычно очень стилизованных, или схож с архитектурными элементами (например, бордюр типа зубцов, гофр). Геометрический орнамент еще не получил развития. Своды покрывались по белому полю рисунком сетки с заполнением ячеек в виде цветка, кружка или стилизованного мотива. Расписным многокрасочным орнаментом несомненно были украшены и деревянные потолки.

 

Резной орнамент выполнялся по дереву, реже по сырой глине. Его разнообразные формы более разработаны и конкретны, чем у живописного. Он и выполнялся более тщательно по сравнению с небрежной манерой росписей. В рисунке появляются живые существа.

 

Стены пенджикентских залов завершались резным деревянным фризом высотой от 25 до 70 см в виде арок с мифологическим сюжетом или растительными композициями (рис. 19). У балок орнаментом покрыты лишь боковые грани, а у прогонов — лицевая, обращенная внутрь помещения. Типично сочетание двух мотивов — схематизированных пальметт и гирлянд. У прогонов эти два элемента создают венчающую часть растительного фриза. Резьбой покрывались и филенки потолка. Распространен рисунок виноградной лозы с пяти-

 

 

—стр. 196—

 

конечными листьями и гроздьями ягод. В некоторых случаях филенки несут сюжетный рельеф или розетку, обрамленные кругом из перлов, а свободные углы заполнены узором наподобие пальметты. Именно так трактован рисунок облицовочных стуковых плит в сасанидских дворцах Ирана (см. т. I). Резное дерево Мадма (бассейн Зеравшана) и Шахристана (территория Усрушаны) принадлежит той же стилистической школе: основные элементы орнамента повторяются — арочный фриз, гирлянды и пальметты, филенки с кругом. Во дворце усрушанской столицы Бунджиката (Шахристан) стены завершались фризом с реалистически трактованными фигурами животных (вереница львов, горные козлы).

 

 

 

18. Древний Пенджикент. Живописный бордюр-панель, орнамент сводов

 

 

Найденные образцы лепного глиняного декора воспроизводят в Пенджикенте стандартные элементы резного деревянного фриза, в Тешик-Кала (Хорезм) — стилизованный мотив виноградного листа.

 

Таким образом, зодчество, изобразительное искусство и декор достигли в Средней Азии к VIII в. большого совершенства. Но над страной нависла угроза. Уже в 651 г. с крушением сасанидской державы Мерв попал в руки арабов, которые с тех пор делали набеги за Аму-Дарью. В 705 г. началось наступление войск халифата с целью прочного завоевания Средней Азии. Разбитая на мелкие владения страна даже при поддержке тюрков не могла противостоять врагу. В 709 г. пала Бухара, в 712 г. — Самарканд. В 20-х годах VIII в. арабы захватили и почти уничтожили Пенджикент. Город прожил после этого всего около полустолетия — вот почему его руины сохраняют картину городской застройки VIII в.

 

 

19. Древний Пенджикент. Резной орнамент по дереву: фриз, нижняя грань прогона

 

 

В годы своего владычества арабские наместники обновляли и заново отстраивали районные стены вокруг оазисов, вдоль них ставили пограничные укрепления рабаты или рибаты. С целью укрепления своего господства арабы насаждали ислам, который становится государственной религией. Официальным типом культового здания делается мечеть. Первые мечети Средней Азии известны лишь по письменным источникам. Сразу после захвата Мерва в центре его была построена соборная мечеть — Бени Махан. Когда она стала тесна, поставили другую у городских ворот, потом еще одну на канале Маджан. В Бухаре мечеть заме-

 

 

—стр. 197—

 

нила доисламский храм на базаре Мох. Интересно указание о постройке в Мерве базара и Дома правления. Возведенный аббасидским наместником Абу Муслимом предположительно между 747 и 755 гг., Дом правления представлял собой купольное здание центрической композиции из обожженного кирпича с выходящими на четыре стороны порталами. Размеры его были солидны: ширина — 55 локтей, высота портиков— 30 (т. е. соответственно 20 и 15 м).

 

Идеология ислама восстает против изображения живой природы, что осложняло развитие изобразительного искусства. Скульптура и сюжетная живопись в мечети не допускались, но продолжали применяться в жилых зданиях. Так, заново отстроенный между 775 и 782 г., варахшинский дворец был обильно украшен стуковыми рельефами и орнаментом. В результате разрушений и перестройки дворец не дает ясной картины планировки; если залы с живописью относятся к VII или началу VIII вв., то позднее появился обширный тронный зал шириной 19,5 м, замощенный обожженным кирпичом и открытый во двор тремя арками на круглых столбах из обожженного кирпича. Пролеты арок равнялись 7,55 м (средний) и 3,25 м (крайние). Покрытие зала опиралось, по-видимому, на деревянные колонны. Столбы, арки и фасад покрывал резной стуковый декор. Настенные рельефы зала и других помещений изображали многофигурные композиции на фоне пейзажа, в частности, фризы и бордюр заключали серию живых существ — рыб, куропаток; в декоре использован усложненный мотив сетки (рис. 20), сцены охоты. Стиль и техника резьбы тесно связывают ее с доарабским искусством.

 

 

20. Варахша. Резной стук

 

 

VIII в. — период становления феодального строя и серьезных политических испытаний в истории Средней Азии. В это время формируется структура феодального города, складываются эстетические нормы и строительные методы. Уже намечены основные принципы средневековой архитектуры Средней Азии — метод конструирования сводов и куполов, строй деревянного ордера и т. д. Зодчество Средней Азии VII—VIII вв. вылилось в самобытную школу, которая на базе простейших материалов и строительных методов создавала логичные, пространственные и красочные произведения.

 

 

 

 

С развитием феодализма многочисленные волнения закрепощенных масс угрожали существованию халифата. Халифы привлекали к управлению среднеазиатскими областями представителей местной феодальной верхушки. Первыми наместниками были Тахириды (821—873 гг.). Сменившие их Саманиды (875—999 гг.) сделались самостоятельными правителями большей части Средней Азии, включая Мавераннахр и Хорасан (область к западу и югу от Аму-Дарьи, а также современный северо-восточный Иран). Своей столицей Саманиды сделали Бухару. Хорезм находился в вассальной зависимости от государства Саманидов.

 

Северо-восточная часть Средней Азии — Семиречье — составляла особую область,

 

 

—стр. 198—

 

политически не подчиненную Саманидам. Населяли ее тюркские кочевые племена, которые находились в постоянных взаимоотношениях либо в мирных, торговых, либо враждебных с оседлым населением. В низовьях Сыр-Дарьи, а также к северу-западу от нее тюркские племена (огузы) образовали Огузское государство. Непосредственное соседство его с торговыми путями из Хорезма в Восточную Европу представляло большую опасность. Хорезмийцы были вынуждены строить крепости и сторожевые башни по южному краю плоскогорья Устюрт.

 

В первой половине IX в. быстрое продвижение кочевников в области Средней Азии с оседлым населением обусловило строительство оборонных сооружений — рабатов (например, рабаты Фарава, Дахистан, рабаты возле Исфиджаба), а также ремонты и возобновление системы укрепленных стен (стена, окружавшая Самарканд и его окрестности — Дивари-Кыямат, стена, защищавшая Бухарский оазис — Кампыр-Дувал).

 

Постоянное общение кочевых и оседлых народов способствовало мирному переселению тюркских народов в оазисы.

 

Географическая и историческая литература IX—X вв. свидетельствует о высоком состоянии хозяйства в государстве Саманидов, которое в экономическом отношении занимало одно из передовых мест среди стран Востока. Сельское хозяйство было основным занятием населения, особенно Мавераннахра, обусловившее широкое распространение искусственного орошения. Изделия ремесленного производства наряду с продукцией сельского хозяйства составляли предмет торговли.

 

После включения Средней Азии в состав стран арабского халифата, в результате общения со многими странами, торговля ее возросла. В природных условиях Средней Азии товары перевозились преимущественно караванами. Особенно оживленными были караванные дороги из Передней Азии в Китай и Индию.

 

Установившееся политическое положение, высокий экономический уровень положительно сказывались на развитии культурной жизни страны. Многие города — Бухара, Самарканд, Мерв — в IX—X вв. стали центрами высокой культуры. Временное политическое объединение с арабским халифатом, насильственная исламизация привели к распространению арабского языка в богословии и в государственном делопроизводстве. Арабский язык был принят также и в научной литературе средневекового Востока. На этом языке писали и среднеазиатские ученые, внесшие большой вклад в мировую науку, как, например, ал-Хорезми, астроном и математик. Математические понятия «алгебра», «логарифмы» (от искаженного в Европе имени этого ученого Алгоритми) связаны с его трудами. Деятельность великих ученых, начавших свою жизнь в X в. — Абу-али-ибн-Сина (Авиценна, 980—1037 гг.) и Бируни (973—1048 гг.), протекала главным образом в XI в.

 

В саманидской Бухаре процветала и поэзия. Этому периоду принадлежат имена двух замечательных поэтов — Рудаки и Дакики, писавших на языке своего народа — «дари» (в последующем таджикский), который становится литературным. В Бухаре было несколько библиотек; из них большой известностью пользовалась библиотека во дворце Саманидов. Высокий художественный уровень прикладного искусства этого времени (керамика, стекло, резное дерево) дополняет характеристику его культуры.

 

IX—X вв. — период формирования феодальных городов Средней Азии, развития городской жизни, городского строительства. Постройки разнообразны по назначению: жилища и мастерские ремесленников, дворцы, административные и торговые здания, бани, мечети, минареты, мавзолеи, медресе.

 

В строительство внедряется обожженный кирпич, что содействует развитию конструкций, архитектурных форм и декоративных приемов.

 

Техника строительства из обожженного кирпича продолжает приемы сырцового строительства. Бо́льшая прочность обожженного кирпича допускала более усовершенствованные конструкции перекрытий и, следовательно, большие пролеты. Тщательная подготовка глины, отличный обжиг, опытом установленные оптимальные размеры кирпича и, наконец, мягкий светло-желтый цвет обусловили его прекрасные технические и художественные качества.

 

Сырец не исчезает из практики монументального зодчества. Стены построек иногда

 

 

—стр. 199—

 

возводились по-прежнему из сырца, в то время как перекрытия выкладывались из обожженного кирпича. Сырцовые стены иногда облицовывались обожженным кирпичом. Стены возводились также и на всю толщину из обожженного кирпича. Сырцовая кладка велась на лёссовом (глиняном) растворе, кладка из обожженного кирпича— на лёссовом или ганчевом (алебастровом) растворе с примесью лёсса.

 

Проемы перекрывались арками стрельчатого очертания, которые выкладывались клинчатой кладкой. Начертание арок отличалось от кривых в проемах построек древнего периода, хотя и сохраняло порой повышенное очертание (двухцентровые кривые).

 

Перекрытиями служили своды и купола также стрельчатого очертания. Своды выкладывались наклонными отрезками. Пролеты их в сохранившихся сооружениях не превышают 5 м. Технический недостаток этих сводов — склонность расслаиваться между отрезками. Из-за отсутствия леса своды и купола воздвигались без опалубки.

 

Конструкции из обожженного кирпича связаны с употреблением ганчевого раствора. Значение этого раствора в среднеазиатском зодчестве исключительно велико. Он служил раствором при возведении сводов и куполов из обожженного кирпича; в силу быстрого схватывания этот раствор облегчал кладку сводов и куполов без опалубки. Составляя часть объема конструктивных элементов, он своей пластичностью обеспечивал большую сохранность всего сооружения при сейсмических явлениях, свойственных многим областям Средней Азии.

 

В постройках предшествующего времени переход от квадратного помещения к круглому основанию купола осуществляли паруса, преимущественно в форме ступенчатых арок. Теперь новым элементом в структуре здания стали поставленные на четверик восьмигранные барабаны, которые упрощали переход к куполам от кубовидного объема здания. Паруса включались в угловые грани восьмигранника как в древней форме — ступенчатыми арками, так и в виде одной арки, что обусловило дополнительное перекрытие углов интерьера. Установилась органичная для купольного покрытия структура здания с большими композиционными возможностями. Купола, поднятые на барабан, придавали бо́льшую выразительность силуэту здания, улучшали пропорции интерьера и внешнего объема здания.

 

Кладка стен и перекрытий из обожженного кирпича преимущественно квадратной формы, по сравнению с сырцовым строительством делается более трудоемкой из-за мелкого размера кирпича, достигающего в этот период 19—20—22 см в стороне. Четкая форма кирпича, перевязка швов, очень приятный светло-желтый цвет становились фактором художественного воздействия. В то время зародилась орнаментальная кирпичная кладка — наиболее органичное декоративное оформление кирпичных построек как в их внешнем облике, так и в интерьере.

 

Деревянные перекрытия и колонны по-прежнему широко применялись в жилых и дворцовых постройках, в квартальных мечетях, т. е. в зданиях, часто сложенных из сырца. Резьба на деревянных конструкциях, резьба и росписи по ганчу на сырцовых стенах украшали так же, как и в раннесредневековый период, интерьеры этих построек. Резьба по ганчу либо наносилась в линейной технике, либо по контуру рисунка вырезался желобок прямоугольного, треугольного и трапецеидального сечения, что создавало разную освещенность углубленных плоскостей, усиливающую художественный эффект. Художественное качество орнамента создавалось рисунком, техникой резьбы и его размещением. Отрицательное отношение ислама к изображению живых существ сказалось и на архитектурном орнаменте, в котором исчезали присущие орнаменту раннего средневековья изобразительные мотивы. Растительные узоры были стилизованы до условности. Подобно ганчевому орнаменту, резьба на деревянных конструкциях, оставаясь одним из излюбленных средств художественного обогащения, также претерпевала изменения в технике и в сюжете.

 

Анализ сооружений IX—X вв. выявляет модульную систему, которая упрощала практическую деятельность строителей, облегчая перенос в натуру проектируемого сооружения. Модулем служила величина какого-либо элемента здания — сторона квадрата помещения, толщина стен и др. Соразмерность отдельных частей сооружения

 

 

—стр. 200—

 

между собой и по отношению к зданию в целом создавалась посредством модуля.

 

Отличительная черта экономики рассматриваемого периода — ремесленное производство, предназначенное для торговли. Города становятся местом средоточия ремесла и торговли, что обусловило развитие новой городской части за стенами шахристанов — рабадов. Меняется социальный состав городского населения, структура городов и значение структурных элементов.

 

Рабады заселялись ремесленниками, которые работали в своих домашних мастерских или на базарах, объединяясь по роду ремесла в кварталах и базарных торговых рядах. Такое расселение по профессиональному признаку позволяет предполагать зарождение какой-то организационной формы группировки ремесленников одной профессии. Прямых свидетельств об образовании цехов нет, но существовавшая общность в технологии того или иного производства позволяет предполагать профессиональную группировку, преемственность в навыках и ученичество.

 

Основные улицы рабадов соединялись с воротами шахристанов. Главными узлами в планировке рабадов служили базары, многочисленные, оживленные, с разнообразными товарами. Иногда они устраивались крытыми или защищались навесами от солнца. Занимая площади, базары распространялись по прилежащим улицам. Караван-сараи, бани и мечети располагались в непосредственном соседстве с базарами.

 

По социальному составу населения города IX—X вв. значительно отличаются от более ранних. Развитие ремесла повлекло за собой численное увеличение ремесленного населения, а оживление торговли вызвало приток в города купцов. Часть населения составляли чиновники. Распределение населения по социальному составу между шахристаном и рабадом к моменту формирования рабадов определялось исторически сложившимися условиями. Земельная аристократия (дехкане) имела в шахристане участки земли и дома. Там же жили купцы, участвовавшие в караванной торговле. Рабады были заняты в основном ремесленниками, торговцами и всем тем людом, который обслуживал разные стороны жизни города.

 

С ростом рабадов шахристаны не теряли своего значения, если не появлялись особые причины для их оставления, как, например, разрушение монголами самаркандского шахристана — Афрасиаба, или затруднения в орошении шахристана Мерва — Гяур-калы. Однако степень их жизненности в тех или иных городах была различна. Иногда шахристанам приходилось отступать перед бурным развитием жизни в рабаде. Шахристан же Бухары, например, никогда не терял своего значения. Развитие рабада завершало структуру средневекового города.

 

Крепости — диз, когда-то составлявшие ядро, из которого развился город, при образовании феодальных государств с централизованной властью сохраняли свои функции только в городах, имевших политическое значение. В остальных городах диз (или «кала» в арабской терминологии) терял свои функции. В письменных источниках того времени такие крепости называются «кухендиз» — старая крепость. В кухендизе иногда сохранялись старые постройки или воздвигались новые, например арсеналы, монетные дворы, для которых нужны были условия большей защиты или наблюдения. Крепости некоторых городов приходили в полное запустение. Такие города, как Бурана (первоначальное название неизвестно), а также города Хорезма Гульдурсун, Кават-кала, возникшие в X в., не имели крепостей.

 

Помимо развития городов возле цитадели и шахристана в IX в. происходило их возникновение и на другой основе. Построенные в Северном Хорасане на границе со степью для борьбы с кочевниками в IX в. рабаты Дахистан, Куфен, Фарава стали в последующем городами. Обычно прямоугольная территория рабатов ограждалась стенами с угловыми и промежуточными башнями и несколькими воротами.

 

Формирование среднеазиатских городов происходило, следуя общим закономерностям. В отдельных же областях, в силу специфических социально-экономических условий, оно протекало с заметными особенностями. Так, города Чуйской долины, в которой сосуществовали кочевники и оседлое население, по своей структуре отличались от городов Мавераннахра, Хорасана и Хорезма тем, что, кроме стен центральной части города, они имели еще один или несколько рядов стен, защищавших от кочевников значительную прилежащую терри-

 

 

—стр. 201—

 

торию. Центральную часть более ранних (IV—VII вв.) из этих городов составляли крепость и шахристан, более поздние города крепости не имели. Все города Чуйской долины подверглись разрушению во время монгольского завоевания, и оседлоземледельческой жизни в Чуйской долине был положен конец.

 

В природных условиях Средней Азии сложную проблему составляло снабжение городов водой как питьевой для населения, так и для орошения садов и виноградников. В равнинных местах вода подводилась из реки по каналу и системой арыков распределялась по городу. Иногда устраивалась подземная сеть из гончарных труб — кубуров. Для запасов воды создавались общественные и частные водоемы — хаузы, как это практиковалось еще в раннефеодальном городе. Водоемы устраивались при караван-сараях, близ мавзолеев, мечетей и медресе. Часто они включались в ансамбль построек в качестве одного из его компонентов. В монументальных архитектурных комплексах (дворцы, мечети) водоемы размещались часто на главной оси. Если город располагался на возвышенности (например, Самарканд, Исфиджаб), вода подводилась арыком по насыпной дамбе — акведуку. Помимо арыков, хаузов, кубуров устраивались колодцы.

 

О сложности системы орошения свидетельствуют исторические источники, сообщающие, например, об ирригации Мерва и его окрестностей — о плотинах, многочисленных каналах, устройствах, регулирующих распределение воды, об огромном количестве людей, обслуживающих всю систему. «Если описать полностью все каналы и водоемы, — писал Макдиси (X в.), — то эта книга станет длинной и наводящей скуку».

 

В горных и предгорных районах Средней Азии (современный Южный Туркменистан, некоторые районы Таджикистана и Узбекистана) была распространена особая система орошения — подземные каналы (кяризы) для сбора грунтовых вод и вывода их на поверхность. Кяризы практиковались с древних времен. Так, кяризы в Гяур-кале Мерва сохранились от парфянского времени. Кяризное водоснабжение было также сложным как по техническому осуществлению, так и из-за необходимости в некоторых случаях его охраны. Так, например, кяриз, снабжавший водой рабат Фараву в северных предгорьях Копет-Дага, начинался у скалы за 700 м от рабата и на всем протяжении по обе стороны ограждался стенами и башнями.

 

Кубуры использовались и для целей канализации — для отвода сточных вод из жилых помещений в поглощающие колодцы. Археологическими работами вскрыты тазары — подземные галереи, возможно, связанные с канализацией (Мерв, Термез, Бухара).

 

От орошения городов зависело и их озеленение. Шахристаны, расположенные на возвышенностях (Самарканд, Хива) и получавшие воду без излишков, были мало озеленены. Озеленение затрудняли как незначительные в большинстве городов размеры шахристана, так и плотность его застройки. Иначе обстояло дело с рабадами. Так, развивавшийся с южной стороны самаркандского шахристана рабат, по описанию Истахри (X в.), утопал в зелени многочисленных садов. Этот же автор пишет о садах в рабаде Исфиджаба, о древесных насаждениях в Мерве, о садах и виноградниках во всех городах в верховьях Мургаба. Макдиси (X в.), например, характеризует значительный город в средневековье — Нису, известную с парфянских времен, как город, где изобилует вода, и где улицы скрыты под деревьями.

 

Города IX—X вв. существовали и позже. Их планировка и застройка, подвергавшиеся неоднократным изменениям, могут быть представлены лишь в общих чертах. Однако закономерности их развития устанавливаются. Археологически вскрыть прошлое некоторых городов, таких, как Самарканд и Бухара, существующих и поныне, в полной мере не представляется возможным.

 

Шахристан Самарканда располагался на возвышенности (ныне Афрасиаб), лежащей к северу от его современной территории (рис. 1). В IX—X вв. шахристан занимал всю возвышенность. К югу от него разместился рабад с базарами и многочисленными зданиями мечетей, бань, караван-сараев. При расширении заселенной территории шахристана, кроме первой стены IV в., возводились дополнительные стены — в VI — начале VII вв. — вторая и третья. Наружная, четвертая, возникла в VIII—

 

 

—стр. 202—

 

IX вв. Она окружала всю территорию Афрасиаба,за исключением северной стороны, где Сиаб протекал в глубоком овраге с отвесными берегами. Стена имела извилистое очертание — ее сооружали, выбирая по стратегическим соображениям высокие точки местности. С наружной стороны тянулся ров, образовавшийся при выемке земли для возведения стены. Она была сложена из сырца и пахсы, сверху по всей длине выстлана сырцом; она достигала 10—12 м в высоту и столько же в ширину.

 

 

1. Самарканд. Городище Афрасиаб, X в.

I—IV, VIII—X — ворота; V — Бухарские; VI — Наубехарские; XI — Китайские; XII — Кешские

 

 

Местом водопроводного ввода на территорию Самарканда IX—Х вв. служили Кешские (южные) ворота. Как сообщается в письменных источниках, вода подводилась свинцовой трубой, проложенной по крышам базарных построек рабада и по специально построенной каменной аркаде, что позволяет говорить об акведуке. В пределах огражденной территории вода направлялась к цитадели по облицованному камнем арыку глубиной до 4 м. На самую древнюю часть шахристана, к западу от цитадели, вода проходила через окружающий ее ров по насыпи.

 

За Кешскими воротами от главного арыка отделялись два ответвления, от которых на десятки метров отводились еще более мелкие. Судя по большим ямам, на территории городища для хранения запасов воды было создано большое количество хаузов. Многочисленные колодцы, закрытые каменными плитами, разбросаны по всей территории. Стенки их на глубину 2—2,5 м облицованы обожженным кирпичом на алебастровом растворе.

 

В X в. шахристан по-прежнему служил административным центром и укреплением. В цитадели находились дом правления и тюрьма, в шахристане, рядом с крепостью, — соборная мечеть, в квартале Исфизар — дворец Саманидов, в месте подвода воды к первоначальному поселению, у цитадели, — баня. Большая часть улиц была замощена. Раскопками открыты фрагменты мечети и дворца. Хотя по ним нельзя составить полное представление о композиции сооружений и их конструкциях, все же они свидетельствуют о характере художественного оформления зданий и об уровне художественной культуры того времени.

 

Прилежащие к Самарканду сады, огороды и поселения были окружены внешней стеной — Дивари-Кыямат.

 

Градостроительная история Мерва более сложна, чем история других городов. Когда арабы захватили Мерв (VII в.), городская жизнь выходила за пределы шахристана. Шахристан, названный арабами Гяур-кала, все еще считался собственно городом — «старым городом». К IX в. цитадель запустела и частично использовалась под бахчи. Шахристан — Гяур-кала, вероятно, по неблагоприятным условиям орошения, тоже был почти заброшен.

 

Жизнь города сосредоточилась преимущественно в западном пригороде. Здесь уже существовали каналы Маджан и Хурмузфарра, на пересечении которых с улицами были перекинуты мосты. К IX в., кроме базара и мечети VIII в. у западных ворот Гяур-калы, на канале Маджан также размещался базар, «в ряду менял» которого были построены в VIII в. еще одна мечеть, дом правления и тюрьма. За каналом Маджан находилась мечеть — намазга. Близ нее возник квартал гончаров. Помимо каналов в городе было много водоемов, которые облицовывались кирпичом или камнем в виде уступов. В IX—X вв. заселенная часть была ограждена стеной (рис. 2).

 

Бухара становится главным городом бухарского оазиса в конце VI в. С усилением ремесленно-торгового значения города разрастающийся пригород окружает шахристан со всех сторон. Предполагается, что

 

 

—стр. 203—

 

уже в середине VIII в. рабад был обнесен стеной. В 849—850 гг. город, включая цитадель, шахристан и рабад, вторично обносится стеной с одиннадцатью воротами (рис. 3). Возведение этой стены знаменовало сложение феодального города. Стены неоднократно подвергались разрушениям, ремонтам и возобновлениям (в XVI в. эти стены, оказавшиеся внутри разросшегося города, были заменены новыми). Улицы рабада, отходя от ворот шахристана, вели к дорогам различного направления. В этот период на Регистане были построены административные здания и дворцы Саманидов, к западу от Регистана — мавзолей Саманидов, у базара Аттарон — мечеть Мох, между цитаделью и шахристаном — соборная мечеть.

 

Термез и в древний, и средневековый периоды занимал значительное место как крепость у важной в экономическом и стратегическом отношении переправы на Аму-Дарье. Такое положение обеспечило ему жизненность и развитие. С расцветом ремесла и торговли расширялись пределы города, возводились стены вокруг новых частей. Развитие территории происходит по направлению оросительных каналов, питающих город водой из Сурхан-Дарьи.

 

В конце IX в. Таласская долина вошла в состав саманидского государства. Главное населенное место долины — город Тараз во время Саманидов был одним из крупных центров торговли оседлого населения с тюрками; в X в. это большой укрепленный город со множеством садов, густо-застроенный, с многолюдным предместьем. Он размещался на левом берегу Таласа, был окружен рвом и имел четверо ворот. Часть города находилась на противоположной стороне реки и соединялась с основной частью мостом.

 

В 995 г. Хорезм был объединен под властью правителя Ургенча — Мамуна. Ургенч стал столицей Хорезма. Росту города способствовало его положение на разветвлении путей через Устюрт на северо-запад — к Эмбе, Волге, Мангышлаку, и на юг, в Джурджан. Территория города того периода археологически еще не исследована. Письменные источники, дающие характеристики некоторым постройкам, а также факт пребывания в это время в Ургенче великих ученых, как Авиценна, Бируни, позволяют говорить о процветании города, обусловившем возведение крупных построек. Резкий экономический подъем в Хорезме в IX—X вв. влечет за собой возобновление жизни в ряде городов, где она замерла уже к IV в., — в Кават-кала, Гульдурсуне и др.

 

 

2. Мерв. План города IX—XII вв.

1 — шахристан; 2 — шахристан, XI—XII вв.; 3 — лагерь; 4 — квартал керамистов;

5, 6 — нижняя и верхняя части; 7 — канал Асада; 8 — канал Разик; 9 — канал Маджан;

10 — цитадель; 11 — арк

 

 

Несколько рассмотренных городов, имевших значение столиц крупных феодальных владений, при самостоятельном историческом пути каждого из них прошли общие стадии в своем развитии.

 

 

3. Бухара. План города

 

 

Жилые постройки этого периода полностью не сохранились. Представление о них

 

 

—стр. 204—

 

дают фрагменты, выявляемые археологическими работами.

 

 

4. Мерв. Харам-кёшк, IX в. Перекрытие коридора, план

 

 

Жилище на всей огромной территории страны было разнообразным как в силу местных условий, так и из-за разных условий социально-экономического развития по областям. Жилище зажиточных слоев, представлявшее капитальные постройки, даже по фрагментарным материалам вырисовывается с достаточной полнотой. Близ городов кёшки как тип жилища феодала все еще были распространены и встречались в составе городской застройки.

 

В архитектуре мервских кёшков сохраняются черты раннефеодальных построек: высокие платформы с наклонными стенами вмещали первый этаж и несли на себе высокие стены второго, оформленные полукруглыми гофрами. Эти сооружения были возведены из сырца, наиболее распространенный в это время размер которого 32×32×7 см. Перекрытия представляли собой своды из поперечных отрезков и купола стрельчатого очертания. В планировке этих построек наблюдается симметричная группировка комнат относительно оси входа.

 

Среди них выделяется Харам-кёшк, находящийся в 7 км к северу от Гяур-калы (Мерв). Судя по археологическим материалам, он функционировал с IX по XIII вв. Размеры здания в уровне гофр около 19×15 м (рис. 4). На осях симметрии здания размещаются четыре удлиненных комнаты, две из которых имеют наружные входы. Пересечение этих комнат почти в центре здания образует квадратное помещение, подымающееся на два этажа. Продолговатые помещения перекрыты сводами, квадратные — куполами на ступенчато-арочных парусах, коридор же шириной в 1,2 м — постепенным напуском рядов кирпича, чередующихся с рядами уложенного под углом 45°. По аналогии с другими постройками можно предполагать, что гофры поверху соединялись ступенчатыми арочками, и вышележащая кладка завершалась зубчатым парапетом.

 

 

5. Городище Варахша. Бухарская область. Блок жилых домов, X в. План

 

 

Жилые дома средних или низших слоев, городского населения выявлены раскопками на городище Варахша, где примыкал к западной городской стене блок жилых домов (рис. 5). Стены построек сложены из пахсы и поставлены на слой обожженного кирпича. С восточной стороны домов проходила узкая улица, которая отделяла их от таких

 

 

—стр. 205—

 

же жилищ, расположенных по другую сторону. Для планировки домов характерны внутренние дворики; вокруг них группировались комнаты. Обнаружены очаги, определяющие места кухонь, тануры (печи для выпечки хлеба) из гончарных сосудов. Во многих помещениях имелись ташнау — поглощающие колодцы для сточной воды; это опрокинутый глиняный сосуд, в отверстие донной части которого вставлялась гончарная труба (кубур), удлиняемая другими такими же трубами. Подобные фрагментарные материалы, выявляемые археологическими работами, дают общее представление о глинобитном или сырцовом массовом жилище, его оборудовании, планировке и конструктивных особенностях.

 

Известно, что Саманиды, правители большого и политически сильного государства, неоднократно возводили свои дворцы в Бухаре (на площади Регистан, у цитадели) и в Самарканде (в квартале Исфизар шахристана). Ни один из них не дошел до нашего времени из-за разрушений зданий при частых пожарах.

 

Известно о строительстве в конце X в. в Ургенче правителями Хорезма двух дворцов на площади города.

 

Теперь дворцы размещались и в составе городской застройки в отличие от времени раннего средневековья, когда чаще строили дворцы в пределах крепости. Так, в Бухаре дворец строится на площади перед крепостью, в Ургенче — на площади, в Самарканде — в одном из кварталов шахристана. Дворцы как тип здания отличались от кёшков планировкой и широким применением деревянных конструкций.

 

Уникальная по художественным качествам резьба на деревянных деталях зданий того времени и резьба по ганчу в интерьерах некоторых сохранившихся построек IX—X вв. позволяют предполагать подобный декор во дворцовых постройках. Такое предположение подтверждается найденной при раскопках на Афрасиабе, в одном из залов дворца Саманидов, ганчевой панелью с резным орнаментом (рис. 6). Панель высотой около 1,2 м составляла нижнюю часть стен и была подразделена на отдельные панно узорами плетенок. Все панно были орнаментированы растительным узором, подчиненным геометрической основе — квадрату, кругу, шестиконечной звезде и др.

 

 

6. Самарканд. Дворец Саманидов. Резные ганчевые панели, IX—X вв.

 

 

Очень показательна с точки зрения развития архитектуры того времени древняя постройка близ Термеза (рис. 7). С ней не связаны ни известные исторические факты, ничего не говорит о назначении постройки и ее современное название Кырк-кыз

 

 

—стр. 206—

 

(«сорок девиц»). Возможно, что это здание было дворцом, но каково бы ни было назначение здания, оно, несмотря на крепостной абрис плана с башнями по углам, не было оборонительным сооружением. Входы со всех четырех сторон оставались открытыми, стены прорезаны световыми отверстиями.

 

 

7. Термез. Кырк-кыз, IX в. Общий вид, планы помещений и перекрытий, щипец торцовых стен, интерьер, перекрытие проемов

 

 

Квадратное здание (53,8×53,8 м) имеет две оси симметрии, по которым с наружной стороны расположены сводчатые айваны; за ними сводчатые же проходы ведут в центральное пространство (11,5×11,5 м), которое, вероятно, служило двором. Айваны и проходы делят здание на четыре равные части. Две из них — северо-западная и северо-восточная — симметричны по плану. Помещения почти одинакового размера (пролеты 4—4,5 м) между собой не сообщаются. Большинство помещений имеет входы из коридора, отделяющего их от наружной

 

 

—стр. 207—

 

стены; световые отверстия в ней соответствуют световым проемам во внутренней стене коридора. Две другие части здания отличаются от первых двух и друг от друга наличием помещений больших размеров.

 

Здание, сложенное из сырца 30×30×5,4 см на лёссовом растворе, одноэтажное, только коридоры двухъярусные при общей высоте, одинаковой с высотой других помещений. Конструкции перекрытий разнообразны: своды отрезками (при пролетах 4—4,5 м), сводики пролетом около 1 м по подпружным аркам, перекинутым поперек комнат и, вероятно, купола (ныне не существуют) по подпружным аркам между колоннами в большом зале. Наконец, в торцовых полуквадратах одного из залов сохранились полукупола на полувосьмиграннике. Это наиболее ранний пример среди сохранившихся построек постановки купола на барабане — конструкция, которая достигает своего полного выявления в X в.

 

При всей продуманности плана его связанность традиционными приемами (декоративные угловые башни, обходной коридор в части здания подобно плану Ак-тепе), отсутствие законченной композиции фасада — все это говорит о незрелости решений архитектурно-художественных задач. Зато в интерьере поражает отличное выполнение конструкций — сводов, их пересечений, арок проемов (в два «переката» — нижний из отрезков, верхний — клинчатой кладкой), маленьких ниш или сквозных отверстий в щипцах торцовых стен с разнообразным очертанием их верха. Целесообразные и красивые конструктивные формы при отсутствии какого-либо декора и штукатурки сырцовых стен придают выразительность интерьеру, монументальному даже в небольших комнатах.

 

В этом сооружении прогресс строительной техники сказывается сильнее, чем прогресс в развитии планировочной композиции и тем более в композиции фасадов. Это дает основание предполагать, что он возведен не позже чем в IX в.

 

Новые функции развивающихся городов вызвали к жизни новые типы зданий. С политической ролью городов как центров государства было связано строительство административных зданий — домов правления, диванов. О том, что эти постройки были носителями определенного художественного образа, свидетельствует описание Истахри (X в.) дома правления в Мерве; дом с четырьмя портиками был возведен из обожженного кирпича и перекрыт

 

 

—стр. 208—

 

куполом. На Регистане Бухары были построены здания дворца, диванов, сгоревшие, по-видимому, из-за деревянных покрытий.

 

 

8. Хорезм. Караван-сарай Белеули, X в. Общий вид, план, деталь

 

 

Помимо торговли с сельской округой и с кочевниками, те города, которые лежали на оживленном караванном пути из Передней Азии в Китай и Индию, принимали участие в караванной торговле. Караванная торговля представляла собой характерное явление в жизни того времени. Караваны, проделывая длинный путь, часто небезопасный, нуждались в охране. Верблюдов и лошадей в караване насчитывалось сотни и даже тысячи. Так, например, халиф Муктадир в 922 г. отправил караван к булгарскому царю, в котором находилось 3 тыс. вьючных животных и 5 тыс. человек. В караван обычно входили, кроме купцов, переводчики, охрана, обслуживающий персонал, проводники, присоединялись чиновники, исполняющие поручения правителей, путешественники и др.

 

Караваны служили средством сообщения между странами, способствуя их взаимному ознакомлению. Караванная торговля весьма благоприятно сказывалась на экономике государств, через которые проходили караванные пути, поэтому правители способствовали ее успешному развитию. Для отдыха и ночлега на караванных путях, на расстоянии дневных переходов, около 25 км друг от друга, находились караван-сараи с помещениями для купцов и обслуживающего персонала, со специальными помещениями или дворами для животных, фуража и провианта. Придорожные караван-сараи для безопасности укреплялись стенами и башнями и иногда включались в рабаты. Близ них устраивались колодцы и сардобы — водохранилища. Городские здания караван-сараев, располагавшиеся вблизи базаров, не нуждались в укреплениях. Караваны с большим числом вьючных животных разгружались в караван-сараях за чертой города.

 

О многочисленности дорожных и городских караван-сараев свидетельствуют письменные источники и остатки их построек. На трассах старых караванных путей встречаются оплывшие руины сырцовых зданий этого типа с четырехугольными дворами, окруженными худжрами для жилья и галереями для склада и укрытия перегружаемых тюков.

 

На торговом пути от Ургенча в направлении к Поволжью, на плато Устюрт, сохранились каменные караван-сараи, сторожевые башни и выложенные камнем колодцы. Один из караван-сараев — Белеули — производит впечатление монументального сооружения благодаря высокому порталу и кладке из крупного, тщательно отесанного камня (рис. 8). В композиции его главного фасада заключены все характерные черты архитектурного облика караван-сараев: центральный вход отмечен мощным порталом, глухие стены, примыкающие к нему, фланкированы угловыми башнями, здесь декоративными. Исполненные в низком рельефе изображения львов в тимпанах арки придают еще больше парадности входу. Планировка здания характерна для этого типа построек: большой двор окружен двумя этажами небольших жилых комнат и несколькими обширными залами. Величественное здание превосходной кладки по археологическим данным датируется концом X — началом XI вв.

 

Товарное производство обусловило развитие базаров, для которых кроме легких покрытий устраивались иногда монументальные базарные постройки типа чор-су, так, тим.

 

В этот период из культовых построек наиболее распространенными были мавзо-

 

 

—стр. 209—

 

леи и особенно мечети. Среднеазиатские мечети этого времени в письменных источниках характеризуются как «крытые», с навесом на деревянных опорах. Для них был заимствован план ранних арабских мечетей, т. е. внутренний двор, окруженный галереей с перекрытием на деревянных колоннах. Мечети с деревянными опорами не дошли до нашего времени. От X в. сохранились некоторые мечети с кирпичными столбами, которые вошли в практику строительства как более долговечные.

 

Руины мечети с внутренним двором, окруженным крытой галереей, раскопаны на территории средневекового города Данданакана (Туркменистан, между Серахсом и Мервом). По периметру двора, вскрытому, по-видимому, лишь наполовину его территории, располагались кирпичные колонны с диаметром 80 см. Они обрамляли несколько приподнятую над уровнем двора галерею, огражденную в прошлом с наружной стороны сырцовой стеной (рис. 9). Мечеть была украшена резным стуком, что, вероятно, и дало основание современникам (Макдиси) назвать ее «красивой». Этот стук встречается в руинах под более поздним: в XI в. мечеть перестраивалась, изменялась планировка ее западной части и возобновлялся резной стук. Она превратилась в руины спустя некоторое время после разрушения Данданакана гузами в 1158 г.

 

На сложение структуры зданий мечети влияли и привычные представления о культовых зданиях, принадлежавших различным религиям, распространенным в Средней Азии. Как бы ни были разнообразны эти храмы, почти общей характерной чертой их планировки является обходной ритуальный коридор. Такая центрическая композиция храмов несомненно оказала влияние на первые мусульманские культовые постройки. Существовавшие до ислама храмовые постройки использовались под мечети или же мечети возводились на их местах.

 

 

9. Планы ранних мечетей

1 — Чор-Сутун в Термезе; 2 — Мох в Бухаре; 3 — в Данданакане

 

 

Одна из ранних мечетей Бухары — мечеть Мох, построенная, по утверждению историка Бухары — Наршахи, на месте капища огнепоклонников, находилось, как археологически установлено, в пределах ныне существующей мечети Магоки-Аттари. Четыре круглых столба поддерживали перекрытие, конструкцию которого можно предположительно определить по аналогии с близкой по времени мечетью Чор-Сутун в Термезе, существовавшей еще до XX в. (рис. 9). Мечеть Чор-Сутун была ограждена сырцовыми стенами с двух сторон. Две другие стороны были открыты арочными проемами во двор. Арки опирались на круглые кирпичные столбы диаметром 1,02 м, сложенные на ганчевом растворе из лекального или отесанного кирпича. Четыре таких же столба внутри мечети, выделяя центральный квадрат, соединялись между собой стрельчатыми арками, поддерживающими купольное перекрытие центрального квадрата. Можно предположить, что и центральный квадрат мечети Мох перекрывался подобным же образом. В этом еще больше убеждает структура здания мечети Деггарон, сохранившейся от начала XI в. (сел. Хазара, Бухарской обл.) с круглыми столбами для поддержки центрального купола (рис. 10). Боковые квадраты и прямоугольники, между центральными столбами и стенами, в мечети Деггарон перекрыты куполами и сводами балхи. По аналогии можно предположить, что в мечети Чор-Сутун боковые квадраты также были перекрыты куполами.

 

 

—стр. 210—

 

Поиски пространственной композиции зданий мечети характеризует мечеть X в. в Башане (Мервский оазис), где приподнятым сводчатым покрытием выделялось прилежащее к михрабу пространство. Свод покоился на мощных пилонах, проемы между которыми вели в галереи, обходившие двор по его периметру.

 

В архитектуре этих ранних мечетей наглядно отразились как столкновение занесенных вместе с исламом композиционных идей с местными древними традициями, так и происшедшая эволюция пространственной композиции. Деревянные столбы заменяются кирпичными. Внутреннее пространство мечети ограждается стенами. Колонны внутри ставились таким образом, чтобы создать центральный квадрат и опереть на них купол. Открытая пространственная композиция ранних арабских мечетей заменяется более привычной — центрально-купольной. Однако в такой структуре колонны не обеспечивали устойчивости купольного покрытия и поэтому не привились в сейсмических условиях Средней Азии. В последующем композиция мечети с большим двором возрождалась неоднократно в монументальных постройках, но в другом конструктивном воплощении.

 

Несложный обряд мусульманского богослужения не вызывал какого-либо разделения внутреннего пространства мечети или особого устройства здания. Интерьер мечети составляет единое пространство, в котором лишь одна стена, ориентированная на Мекку, отличается от других наличием ниши-михраба.

 

 

   

10. Селение Хазара. Бухарская область. Мечеть Деггарон, нач. XI в.

1 — свод балхи; 2 — перекрытие центрального квадрата. План

 

 

Наиболее ранний из известных михраб несохранившейся мечети IX в. на Афрасиабе имел в плане прямоугольную форму (рис. 11). Поверхности михрабной ниши были орнаментированы по тонкому слою ганча резьбой в графической манере. На угловых колонках, которые шаровидным основанием опирались на базы, линиями нанесена косая сетка. Сетчатая линейная резьба ассоциируется с подобным же орнаментом на терракотовых очажках, относительно которых предполагают, что они служили зороастрийскими алтарями; при раскопках их находят прислоненными или вмазанными в стены. Привычный декор ритуального предмета использовался и для украшения молитвенной ниши мечети. Возможно, иногда и форма михраба повторяла округлое очертание очажков (мечеть Чор-

 

 

—стр 211—

 

Сутун). Так, декоративные приемы, детали, формы, конструкции предшествующего периода, получив дальнейшее развитие, были использованы для решения новых архитектурных задач.

 

 

11. Самарканд. Мечеть, IX в.

1 — ниша михраба; 2 — деталь колонны

 

 

Центрическое купольное здание формировалось в период раннего феодализма, начиная с отдельных купольных помещений в жилых постройках (кёшки с центральным помещением), в общественных зданиях (например, дом правления в Мерве), возможно в культовых, и все больше применялось.

 

Если в колонных мечетях Чор-Сутун, Мох куполом перекрывается лишь центральное пространство, выделяемое колоннами, то одновременно воздвигаются постройки, в которых куполом перекрывается все внутреннее пространство. На кладбище средневекового города Дахистан (позднее название Мешхед-и-Мисриан) до настоящего времени сохранилась небольшая постройка — мечеть, возможно, мавзолей-мечеть, называемая населением Шир-Кабир. На искусственном холме высится кубовидный объем здания, увенчанный куполом на барабане. Уширенные книзу стены, барабан и купол сложены из сырцового кирпича размерами 23—25 см в стороне и 6 см толщины на глиняном растворе. Стены позже снаружи облицованы обожженным кирпичом.

 

Каждая из стен интерьера (8,1×8,1 м) расчленена тремя арочными нишами; некоторые из ниш первоначально были сквозными, другие (например, две южные) представляли собой несколько недоходящие до пола проемы, в последующем заложенные (рис. 12). С западной стороны мечети крутой скат холма не допускал устройства выхода, поэтому с самого начала здесь были выложены ниши. Возможно, такая композиция объясняется влиянием территориально

 

 

—стр. 212—

 

близкого Ирана, где в это время строились мечети со сквозными проемами (мечеть-киоск). Ниши не изменили общей структуры здания, в котором довольно высокий восьмигранный барабан, поставленный на четверик, несет купол. Угловые грани восьмигранника четырьмя ступенчатыми арками перекинуты через углы.

 

 

 

12. Дахистан (позже Мешхед-и-Мисриан, Туркменистан). Мечеть Шир-Кабир, IX—X в. Михраб, разрез мечети, план, орнамент михраба

 

 

Мечеть эта — одно из ранних сохранившихся зданий, имеющих такую завершенную конструкцию купольного покрытия. Строительная техника здания характеризуется высоким уровнем для того времени. Это сырцовое сооружение простояло тысячелетие с некоторым ремонтом купола, верхняя часть которого теперь выложена обожженным кирпичом.

 

Структура здания и его детали в интерьере классически закончены, соотношения частей объема здания очень соразмерны. Мечеть известна в литературе высокохудожественной резьбой по ганчевой штукатурке михраба. Строгий, но очень гармоничный по членениям интерьер украшен пожелтевшим от времени резным орнаментом, полным непосредственности нарисованного от руки узора.

 

Орнаментальная резьба поднималась до яруса восьмигранника и была заключена в рамку, с боковых сторон которой, в простенках между нишами южной стены, размещались резные панели. В настоящее время орнамент сохранился преимущественно на поверхности михрабной ниши; ниша состоит из трех последовательно входящих одна в другую арок. Каждая из арок обрамлена как архивольтом надписью коранического содержания, переходящей у пят арок в горизонтальный пояс (рис. 12). Большая арка опиралась на украшенные резьбой колонны; ствол правой колонны сохранился. Капители как бы составляли венец из листьев, подымающихся от шейки капители и слегка отогнутых наверху.

 

Щипцы и тимпаны арок заполнены условными растительными узорами, местами трактованными в геометризованной форме: так, круто загнутые в спирали стебли на щипце большой арки воспринимаются кругами. Цветы, листья и другие элементы в узорах орнамента покрыты точками и штрихами, направление которых подчеркивает форму этих цветов или листьев. Такой прием способствовал более равномерному распределению освещенных и затененных мест в орнаменте. Узоры скомпонованы с учетом контура занимаемой плоскости, не нарушают архитектоники михраба. Наклонные грани вырезов трапециевидных или

 

 

—стр. 213—

 

треугольных сечений создают градации в освещенности плоскостей, что усиливает художественный эффект резьбы михраба. Местами на углубленных частях орнамента сохранилась окраска красного или синего цвета.

 

Форма михраба и, частично, его орнаментация ассоциируется со ступенчато-арочным михрабом мечети в Найине (960 г., Иран), что послужило одним из оснований отнести мечеть к IX—X вв. Эта дата подтверждается той степенью зрелости конструкций, которая свойственна для конца IX — начала X вв., а также характером почерка надписи.

 

Мечетям сопутствовали минареты — башнеобразные сооружения, с верхней площадки которых произносился призыв к молитве — азан. Такой обычай был заимствован из практики арабских мечетей, но архитектурный облик минаретов в Средней Азии создавался под влиянием местных традиций. Наиболее ранние сохранившиеся минареты имеют круглое сечение, которое утвердилось в строительстве последующего времени. Прототипом минаретов могли послужить сигнальные и сторожевые башни, широко использовавшиеся на караванных путях и оборонительных рубежах. Минареты включались в комплекс мечетей, при этом они либо примыкали к ним непосредственно, либо соединялись переходами или же размещались на пересечении стен, ограждавших двор мечети.

 

В средневековых городах Башан и Куш-мейхан (оба в Мервском оазисе) сохранились на высоту около 10 м минареты X в. диаметром около 5—6 м. Минареты сооружены из сырца 32×32×6—7 см и только в последующем веке были облицованы обожженным кирпичом. Между кольцевой наружной стенкой и внутренним столбом подымались спиральные лестницы. Деревянные брусья, радиально заложенные в стены, и столб минарета в Кушмейхане укрепляли его. Возможно, что завершение этих минаретов было деревянным, подобно, как сообщает историк Бухары Наршахи, верху минарета 918—919 гг. у соборной мечети Бухары, расположенной между цитаделью и шахристаном.

 

Мавзолеи периода введения ислама не сохранились, вероятно их тогда и не было, так как сооружение специальных погребальных построек первоначально не было присуще исламу. Последующему широкому распространению мавзолеев в Средней Азии и в других исламизированных странах положило начало возведение в IX в. мавзолеев халифам. Композиция ранних мавзолеев заимствовалась от сложившихся ранее типов других построек, по-видимому, погребальных и культовых, и воплощалась она в виде привычной купольной структуры.

 

 

13. Бухара. Мавзолей Саманидов, IX—X вв. Ярус восьмигранника

 

 

Сохранившийся мавзолей династии Саманидов в Бухаре периода IX—X вв., совершенной структуры и виртуозно выложенный узорной кладкой, представляет собой, несомненно, результат значительного опыта в подобных постройках, не дошедших до нашего времени. Мавзолей по наружным размерам около 10×10 м имеет кубовидный объем, который завершен невысокой, скрывающей барабан арочной галереей и увенчан большим куполом, а по углам четырьмя малыми куполами (рис. 13, 14). Небольшой уклон стен создает впечатление устойчивости здания, а мощные угловые колонны усиливают это впечатление. Композиция здания центрична. Все четыре фасада, открытые арочными проемами, одинаковы по архитектонике и декору.

 

Здание сложено с большой тщательностью из светло-желтого обожженного квадратного кирпича 23×23×3 см на ганчевом растворе в виде плетенки из стопок кирпича, то положенных горизонтально рядами, то поставленных веерообразно или под углом к плоскости стены. Такая рельефная кладка с тонущими в тени углубленными частями придает зданию легкость и ажурность.

 

 

—стр. 214—

 

Проемы фасада размещены в нишах, арки которых поддерживаются колоннами, сложенными вертикально поставленным кирпичом. Три ряда горизонтальной кладки под пятами арок пересекают плоскость фасадов и поддерживают обрамление ниши рамкой кирпичных кружков (древний мотив). Тимпаны портальной арки выложены особым, более мелким узором; на его фоне выделяются два квадратных и один треугольный медальон из фигурных кирпичей.

 

 

  

14. Бухара. Мавзолей Саманидов, IX—X вв. Интерьер. План, разрез, фрагмент фасада

 

 

Поверхности стен и купол в интерьере (7,2×7,2 м) выложены также узорной кладкой в различных вариациях (рис. 13, 14). Грани восьмигранного барабана состоят из арок, открытых на галерею; четыре из них (над стенами) заделаны решетчатой кладкой. Угловые арки подперты из углов полуарками. Легкий арочный барабан воспринимает распор купола совместно со сводчатым перекрытием и стенками примыкающей к нему галереи (0,56 м шириной внутри). Галерея имеет только это конструктивное значение. В общей структуре здания она является лишь рудиментом и напоминает о ритуальных обходах в храмах доисламского времени, с которыми до некоторой степени ассоциируется объемная композиция мавзолея. В углах барабана поставлены кирпичные колонки, близкие по форме местным деревянным колоннам. Капители колонок смягчают переход к граням невысокого шестнадцатигранника.

 

Гармоничность этого здания объясняется его пропорциями, анализ которых показывает, что исходной величиной для соразмерности его частей послужила сторона квадрата плана и его производные. Разно-

 

 

—стр. 215—

 

образие орнаментальных мотивов из кирпича на поверхности всех частей здания декоративно обогащает его. Один и тот же орнаментальный прием внутри и снаружи придает зданию цельность, что наряду с лаконичным объемом, единством композиции всех фасадов, уравновешенностью частей обусловило его художественные качества, позволяющие отнести этот памятник к мировой архитектурной классике.

 

В среднеазиатской архитектуре он занимает особое место, концентрируя в себе строительные и архитектурно-художественные достижения прошлого, а также новые архитектурные идеи. Напоминающая некоторые древние постройки общая композиция, уширенный книзу объем, угловые колонны — как бы облегченные угловые башни раннефеодальных построек — и колонки восьмигранника, имитирующие древние и современные ему формы деревянных среднеазиатских колонн, двухцентровые арки, некоторые древние мотивы в кирпичной орнаментации (круги, розетки), — вот многочисленные стилистические черты, заимствованные из прошлого.

 

В то же время художественное совершенство кирпичной кладки, логичная для купольного здания структура, осуществленная в полной завершенности и в последующем господствовавшая в Средней Азии века, оформление входов, развившееся позднее в порталы, — вот те основные строительно-архитектурные приемы, которые прочно вошли в зодчество.

 

Неустанные творческие поиски новых конструктивных и архитектурных форм привели зодчих в конце X — начале XI вв. к новой архитектурной концепции — портально-купольной композиции, в которой при той же конструктивной структуре внешний объем теряет центричность в результате превращения главного фасада в монументальный портал — пештак. Это достигается его повышением и большим художественным обогащением по сравнению с другими фасадами, а также устройством входа в высокой нише.

 

 

 

15. Селение Тим (Узбекистан). Мавзолей Араб-ата, 977—978 гг. Общий вид, разрез, планы

 

 

К ранним мавзолеям такого типа относится мавзолей Араб-ата в селении Тим (Нарпайский район Узбекской ССР). Его кубовидный объем завершен куполом, углы фланкированы восьмигранными колоннами (рис. 15). Верхняя часть портала с трехпролетной аркадой пострадала от времени, но первоначально его вертикальные членения — выкружка, надпись смыкались горизонтально над нишей. Хотя в еще полностью нерасшифрованной надписи портала имеется дата 977—978 гг., мавзолей Араб-ата наличием портала, его композицией, ганчевым декором на внешних и внутренних

 

 

—стр. 216—

 

поверхностях, парной кладкой, формой трехлопастных парусов ассоциируется со многими зданиями начала XI в.

 

Наружный размер здания 8×8,7 м, площадь внутреннего помещения 5,6×5,6 м. Мавзолей сложен из обожженного кирпича 23×23,5×4 см на ганчевом растворе парами кирпичей с широкими вертикальными швами. Портальная ниша перекрыта сводом из отрезков, интерьер — куполом.

 

На боковых фасадах и на угловых колоннах в широких вертикальных швах вырезаны криволинейные узоры. Портал оформлен резьбой по ганчу, имитирующей кирпичную кладку, а с уровня пят арки располагается вырезанный по ганчу геометрический орнамент — шестигранники и шестиконечные звезды. Интерьер также оштукатурен ганчем с резьбой под кирпичную кладку «парами». Паруса и неглубокие ниши на четырех гранях восьмигранника имеют трехлопастное очертание. В углах восьмигранника поставлены кирпичные колонки как и в мавзолее Саманидов. Тонкие колонки, пятиконечные в плане, сложены из отесанных кирпичиков и завершены расширяющейся капителью.

 

Вероятно, в конце X — начале XI вв. был построен и мавзолей Мир-Сеид Бахром в Кермине (Узбекистан, Бухарская область), более скромный по размерам (4,4×4,4 м в интерьере), формам и орнаментации портала (рис. 16). Он построен из мелкого кирпича (21×21×2,5 см), имеет угловые колонны ажурной кладки и выкладкой кирпичных узоров на ганчевом фоне ассоциируется с мавзолеем Араб-ата. Восьмигранный верх интерьера не отделен четкой линией от четверика. Арочные паруса и арочные перекрытия четырех ниш восьмигранника опираются на идущие от пола колонки, что придает всему интерьеру характер восьмигранного объема.

 

 

16. Кермине (Узбекистан). Мавзолей Мир-Сеид Бахром, кон. X — нач. XI в. План

 

 

Менее долговечные постройки с деревянными конструкциями не сохранились, но их отдельные элементы дошли до нашего времени. Так, например, несколько резных деревянных колонн найдено в селениях долины Зеравшана, где они использовались в скромных, более поздних зданиях мечетей. Колонны имеют слегка уширенный книзу ствол, соединенный валиком и скосом с капителью в форме усеченного конуса. Орнамент распределен на колоннах по одному принципу: он сосредоточен преимущественно на капители, скосе и валике под ней, размещен несколькими поясами на верхней части ствола и широкой полосой внизу. Наиболее древняя колонна — из селения Оббурдон, не сохранила полной высоты: вероятно, при переносе в другое здание она была подпилена в нижней части (рис. 17). Поскольку в форме и в композиции орнамента колонн прослеживается общность, то, видимо, в нижней части оббурдонская колонна была подобна другим.

 

Орнамент на капители оббурдонской колонны выполнен глубокой резьбой и скомпонован из зооморфных мотивов — рыбок, птичьих голов, соединяемых с большим искусством в повторяющиеся узоры, которые создают новые образы. Подбалки над капителями имеют фигурное очертание, в котором угадываются змеиные тела и бычьи головы. Образы этих существ связаны с древними культами или поверьями.

 

Орнамент капители колонны в селении Курут скомпонован иначе (рис. 17). Ее поверхность разделена переплетающимися лентами на большие плоскости, поле которых обработано в точечной технике. Появляются и растительные сюжеты — завитки, пальметты. Капитель колонны в Фатмеве, украшенная глубокой без фона резьбой в виде изогнутых листьев, проще. В целом колонна отличается большим изяществом. Древесные породы, использованные для этих колонн, — орех и чинар. Техника резьбы — значительная глубина, отсутствие фона — и зооморфные сюжеты позволяют отнести колонны к IX в., а оббурдонскую, возможно, и к более раннему времени.

 

Резное дерево, резной ганчевый орнамент, орнаментальная кладка мавзолея Са-

 

 

—врезка—

 

Мавзолей Саманидов, IX—X вв.

 

 

—стр. 217—

 

17. Резные деревянные колонны, IX—X в.

1 — в Оббурдоне; 2 — в Куруте. Капители колонн: 3 — в Оббурдоне; 4 — в Куруте

 

 

—стр. 218—

 

манидов — прекрасные образцы архитектурного декора, богатство и разнообразие которого как бы компенсирует присущее среднеазиатской архитектуре после распространения ислама отсутствие синтеза с изобразительными искусствами. Сохранившиеся здания — мечеть Шир-Кабир и мавзолей Исмаила Самани — по статической целесообразности конструктивной структуры, по соразмерности частей и художественному декору — выдающиеся постройки, позволяющие сказать, что в X в. положено начало классическому периоду в архитектуре Средней Азии. Весь период IX—X вв. характеризуется богатством архитектурной мысли. Складывались типы зданий, окончательно оформилась структура купольных построек, освоено использование обожженного кирпича, создано много новых конструктивных и архитектурных форм при непрестанном использовании традиционных приемов, что обеспечило органичное и самостоятельное развитие архитектуры народов Средней Азии.