Архив: Окно Фенестра; Америка. 1926

    

   

 

 

 

 

ОКНО ФЕНЕСТРА (FENESTRA)

 

Американская техника достигла огромных успехов в области стандартизации отдельных деталей, употребляемых в современном строительстве.

 

Каталоги отдельных фирм демонстрируют превосходные образцы технических усовершенствований, основанных на стандарте.

 

 

 

Примером такого каталога, дающего представление о последних достижениях американской строительной техники, может служить каталог „Фенестра“ (Fenestra), изданный Обществом Стальных Изделий в г. Детройте (Detroit Steel Products Company), дающий схемы, чертежи, фотографии деталей и общего вида исполненных Обществом металлических оконных рам.

 

 

 

Фото 1, 2, 3, 4 и 5 дают ясное представление о принципах и деталях конструкции оконных рам, в применении к оконным проемам небольших размеров, соответствующих окнам жилых домов. Стандартизация всех деталей, входящих в конструкцию рамы, и механизация их производства дает возможность достигнуть четкости в исполнении и точности в работе оконных рам.

 

  

 

При выборе схемы деления рамы на створные и постоянные части учтены все факторы, придающие окну полную законченность; створные части сконструированы таким образом, что при соответствующем их открывании возможно мытье наружной стороны стекла из помещения; размеры постоянных частей подобраны при учете тех же соображений. Для окон этого типа, небольших размеров, открывание и закрывание створной части производится простейшим образом при помощи цепочки (фото 4).

 

Самым внимательным образом, с учетом всех требований, пред'являемых производством, разработаны также конструкции сплошных стеклянных фонарей, применяющихся на фабричных корпусах. (Детали одного из вариантов этой конструкции — смотри чертеж на обложке.) Створные части фонарей представляют из себя сплошные стеклянные панели, открывающиеся разными способами, в зависимости от их вращения около верхней, нижней или средней оси. Эти створные части играют роль не только световых поверхностей, но и вентиляционных отверстий. Предусмотрительность американских конструкторов характеризуется такими деталями; в местах примыкания створной панели к основной конструкции здания, а также в промежутках между двумя соседними панелями введены вторые, постоянные стекла, предохраняющие внутреннее помещение здания от атмосферных осадков (фото 5 и 6). В применении же к фонарям на шедовых покрытиях кузниц, литейных и близких к ним производств, основным требованием которых является возможно лучшее удаление горячего воздуха и дыма, створная панель конструируется по типу, воспроизведенному на фото 7. Вращение створки около своей нижней оси создает простейшую и лучшую тягу для вентилирования помещения; возможность же некоторого проникания осадков не представляет опасности для данного производства.

 

 

 

 

 

Фото 11, изображающее два корпуса завода Форда в Детройте, дает хорошую иллюстрацию применения сплошных створных панелей на фонарях фабричных корпусов.

 

Весьма характерна форма сильно развитого фонаря, создающего самые благоприятные условия для естественной вентиляции, так как створные части, служащие вентиляционными отверстиями, расположены в высших точках здания.

 

Применением этих сплошных створных панелей могут быть удовлетворены самые высокие требования к вентиляции заводских корпусов, при достаточном развитии их поверхностей; иллюстрацией могут служить фото 12 и 13, воспроизводящие внешний и внутренний вид светового и одновременно вентиляционного фонаря на корпусе фабрики ламп Эдиссона в г. Гаррисон, принадлежащей Всеобщей Электрической Компании (General Electric Company, Harrison N. J.) Площадь створных панелей (фонаря) достигает 900 кв. метров, что создает в связи с его формой безукоризненную естественную вентиляцию.

 

 

Применение сплошных створных панелей не ограничивается лишь фонарными конструкциями, фото 9 дает пример решения боковых стен здания, дающего сплошную световую полосу по длине здания.

 

Механизм открывания и закрывания створных панелей довольно ясно виден на фото 13 и на фото 10.

 

 

Шарнирный рычаг одним своим концом прикреплен шарнирно к створке, а другим закреплен на вращающемся валу, которому вращение передается при помощи зубчато-шнековой передачи от электромотора, или даже ручным способом (цепочкой).

 

Примером электрофицированного механизма может служить устройство вращающихся около вертикальной оси окон городской электростанции города Канзас (фото 8).

 

Описанные выше примеры металлических оконных рам своим совершенством обязаны выработанным совершенным стандартам фасонного железа, имеющего в некоторых своих типах весьма сложное сеченье, и механизации производства.

 

Без создания этих основных условий и у нас невозможно уничтожить кустарщину в производстве металлических рам, влекущую за собой дороговизну и целый ряд существенных дефектов, не дающих возможности применения совершенных типов оконных рам в широком масштабе.

 

Перед инженерами и конструкторами в СССР стоит большая задача разработки принципов американских конструкций оконных рам в применении к двойным рамам, обусловленных климатом северного и центрального промышленных районов в выработке соответствующих стандартов и организации механизированного производства, так как масштаб стоящего перед нами промышленного и жилищного строительства требует от нас скорейшего перехода к совершенному типу оконных рам, улучшающих условия труда на заводе и повышающих гигиену жилья.

 

Весьма интересен вопрос о той трансформации, которую претерпевает стена в связи с применением усовершенствованных типов оконных рам.

 

Решение плоскости стены, образцы которого мы видели на фото 9, дает ясное представление о том, насколько обычное понятие „стена“ не отвечает ее современной конструкции.

 

Оконный проем, как понятие, подчиненное понятию о стене, не существует.

 

Этот факт учтен современным архитектором.

 

 

 

 

ТОВАРИЩЕСКОЕ СОРЕВНОВАНИЕ Оса НА ЭСКИЗНЫЙ ПРОЕКТ ЖИЛОГО ДОМА ТРУДЯЩИХСЯ

 

ОСНОВНОЕ ТРЕБОВАНИЕ: Создать новый организм-дом, оформляющий новые производственно-бытовые взаимоотношения трудящихся и проникнутый идеей коллективизма.

 

Каждому участвующему в соревновании предоставляется возможность создать по своему усмотрению этот новый организм, однако, в пределах возможности осуществления и правильности ответа на социальный заказ, который составляет сущность настоящего соревнования.

 

МАТЕРИАЛ — КОНСТРУКЦИЯ — число этажей предоставляется автору. Требуется изобретательский подход и отказ от традиционных установок. Изобретательство не должно выходить из пределов здоровой логики, реальной возможности осуществления и правильных экономических соображений. Важна максимальная стандартизация и приспособленность к выполнению средствами индустриального строительного производства.

 

ЭЛЕМЕНТЫ ЗАДАНИЯ — А. — Типовое жилое звено — одному, двум, коллективам. Б. — Система их связи. В — Общие помещения, в связи с оформляемым автором общим замыслом. Г. — Схема застройки. Масштабы и способ выполнения произвольный.

 

Срок представления 10 апреля 1927 года, приурачивается к организуемой ОСА Первой выставке современной архитектуры с иностранными отделами. СОСТАВ ЖЮРИ — КОЛЛЕКТИВ ОСА.

---

 

 

АМЕРИКА AMERICA

 

Интерес, проявляемый Европой к Америке, особенно повысился за военные и послевоенные годы. Запад в этом отношении осведомленнее нас, но и к нам кое-что просачивается.

 

Перед нами два новых документа американского зодчества последнего времени: каталог выставки, открытой в начале этого года в Берлине, посвященной американской архитектуре, и недавно вышедшая там же книга известного немецкого архитектора Эриха Мендельсона — „Америка“.

 

Выставка, судя по каталогу, объемиста; по газетным же отчетам и письмам — она грандиозна по содержанию, несмотря на многие недочеты и пробелы [напр., отсутствует вовсе творчество Франка Райта (Fr. L. Wright)]. Эта выставка обнимает собой все виды гражданского, индустриального и инженерного строительства. Представлены отделы благоустройства, градостроительного искусства, школьного преподавания, изучения приемов американского строительства, техники и организации производства построек, и по всем отраслям собран исчерпывающий материал. Выставка охватывает всю историю американского зодчества, демонстрируя старые закладки Нового Амстердама и заканчивая обзор последними новинками и еще неосуществленными проектами молодых архитекторов.

 

Книга Мендельсона дает ряд прекрасных фотографий современной Америки, — это собственно альбом фотографа, разъезжающего по Америке, снабженный комментариями архитектора, сделанными в блестящей форме, свойственной Мендельсону.

 

Для нас эти комментарии, пожалуй, и ненужны. Мендельсон, фотографируя, вбирал квинтэссенцию Америки, нам достаточно видеть фото, — выводы мы сделаем сами.

 

В 1493 г. была открыта земля, доселе европейцу неведомая. История этой земли до XVII в. нас мало интересует. За это время происходит предварительное заселение страны: на севере оседают преимущественно англо-саксы, на юге — романские народы: испанцы и португальцы. Иммиграция других народов, как нидерландцы, французы, итальянцы, была незначительна, и их влияние на культуру Америки было невелико, особенно мало, почти его не было, со стороны германцев. Восточное побережье Северной Америки колонизовалось выходцами из Англии, и после того как колония нидерландцев „Новый Астердам“, основанная на острове Манхэтонне в 1626 г., после упорной борьбы была сдана англичанам, последние сделались хозяевами этой части Америки. В 1674 г. Новый Амстердам был переименован в Новый Иорк, — так началась история 250-летнего Нью-Йорка.

 

Характер истории Америки иной, чем Европы. Условия жизни, труда, борьбы за существование с неблагожелательной природой и еще более неблагожелательными туземцами вырабатывали особый тип людей, почти особую расу. Рычагом их жизни в новой стране были деньги и авантюра. С этого началась колонизация, это проходит через всю историю Америки, это определяет современного янки. Классовая организация здесь быстро определилась, и вскоре класс,, королей доллара“ подчинил себе все проявления страны.

 

В Америке не было смен структуры общества. Капиталистическая система, однажды сюда введенная, таковой уж и остается поныне. Буржуазность, мещанство сопутствовали колонизации. Здесь не было дворянства, аристократии, „принцев крови“. Здесь не было знатности и рыцарства, не было давности рода. Стиль здесь не создавался, а был ввезен в чемодане колонизатора. Ригоризмом эти люди не отличались. Это не значит, что они с задором новатора не признавали старины: они вообще не чувствовали ни ее величия, ни необходимости с ней бороться и против нее выставлять что-нибудь свое, новое: это в них отсутствовало вовсе.

 

ЭЛЕВАТОР В ЧИКАГО, GETREIDESPEICHER ZU CHICAGO

 

Архитектура Америки насчитывает всего каких-нибудь два века. Она имеет свою историю. Эта история столь же своеобразна, как и все, что связано с Америкой. Отличием здесь является быстрота, калейдоскопическая смена архитектурных „настроений“.

 

Почти весь XVIII век прошел под знаком стиля, называющимся „Колониэль“ (Colonial). Это был, в сущности, английский ренессанс. Это был подарок Европы уезжающим братьям. Эта была еще реликвия, горсть родной земли, увозимая в неизвестность. Но Комми не умел бережно обходиться с тонкостями невесомого. Понемногу подгнивало привозимое из дома и заменялось местным. Новые эманации родной европейской культуры с каждым переселением попадали на все менее чистую почву. К концу века „Колониэль“ получил изрядную порцию архитектуры королей Георгов.

 

Толчок в иную сторону дал президент Джеферсон (Jefferson), пожелавший украсить свою резиденцию аттрибутами стиля, подобающего его сану. Его выбор пал на Грецию. Греко-римские детали резвой рукой послушного архитектора наброшены на костяк ренессанствующего „Колониэль“. Но эта окрошка привилась. С чрезвычайно наивной хвастливостью это короткое время использования греческой классики американцы назвали „греческим возрожденьем“ (Greek Revival). Этот стиль держится еще в 60-х годах, хотя с 50-х годов ему на смену выступает новый „стиль“, „Викториэн“ (Victorian). Это — по учебнику — готика. Но по-нашему это столь же готика, сколь и французский ренессанс; тут же романские формы испанского влияния; улавливается в штампованных жестяных украшениях мансард влияние Парнаса; появляются Макартовские дешевые инвенции, и все это, смешанное в один котел, живет и размножается. В дальнейшем определить время зарождений и угасаний новых „стилей“ трудно, так все сплетено и спутано. Опять появляются английские веяния королевы Анны, опять кем-то пускается в ход романская полуциркульная арка, затем обкрадывают Брунелески и Перуцци. Настало время, когда все стили всех эпох оказались в ходу. Все это стало лепиться, навешиваться, — в точном смысле слова, — как навешивается в современных небоскребах вся стена — на достиженья чисто американского творчества, достижения высокой техники, которые в других условиях трактовки давно стали бы новой страницей архитектуры; эти невиданные в Европе приемы конструкций, эти смелые решения 50-этажных гигантов, новые методы в работе и технике могли бы американскую архитектуру еще в прошлом веке сделать достоянием времени и страны, сделать тем, что мы обозначаем стилем — в лучшем смысле этого слова.

 

Примерно в 70-х годах был введен гидравлический подъемник. Это было изобретение крайней важности. До того строили низкие дома, и Америка своего слова в истории архитектуры не сказала. С 70-х годов американское строительство порывает с горизонтальным распалзыванием и избирает вертикальное строение дома.

 

Эта вертикаль, смело проводимая, и составляет стержень того, что станет стилем американского современного строительства. Эта вертикаль не имеет ничего общего ни с вертикалью итальянских средневековых башен, ни с вертикалью готических соборов.

 

До введения подъемника эта вертикаль выражалась, как предел, в количестве 5—6 этажей. Выше строить было глупо, ибо 7-й этаж достигался потерей времени и энергии. Но 70-е годы, с появлением подъемника, все-таки не много этажей прибавили, так как в то время строили из камня и кирпича. Стены были еще опорой перекрытиям и, следовательно, толщина стен должна была сильно увеличиться книзу, с вырастанием дома вверх: лишние грузы перекрытий, лишний собственный вес, наконец, невозможность делать в нижних этажах больших световых отверстий. Фундаменты также чрезмерно увеличивались, так как нагрузка на них была колоссальна. До 1883 г. дома, достигая 9—10 этажей, достигали максимума. Но в 1883 г. произошло нечто, повернувшее историю американского строительства на много страниц вперед. В этом году инженер Дженей (Jenney) построил в Чикаго дом „Такома“ (Tacoma Buil ^sn) о 14 этажах. Это был первый опыт, первый дом скелетной конструкции. Нагрузки от перекрытий передавались не через стену, а через заложенные в стенах железные колонны. Стена несла лишь свой вес. Это дало возможность уменьшить ее толщину, пробить большие окна, поднять число этажей.

 

С этого момента конструкция разрабатывается неустанно, и числу этажей, в смысле технических возможностей, нет границы.

 

Так стиль американского зодчества направляется уже не декорационной бутафорией, а творческим взлетом в области инженерии и техники. К сожалению, ни Европа 90-х годов, ни тем более мещански настроенная Америка этого не поняли. Американцы одной рукой уничтожали то, что создавали другой, — боялись „бедности“ неприкрытой конструкции.

 

Семь лет прошло с постройки этого первого 14-этажного дома; уже был выстроен в том же Чикаго 20-этажный дом (Masonic Temple 1890), а Нью-Иорк еще не сказал своего слова. Лишь в 1893 г. строится первый небоскреб Ныо-Иорка (Manhatton Life С⁰), и с этой постройки этажи бешеным темпом нарастают, дома становятся все выше и выше, вертикаль закреплена окончательно, и наши дни дают ей и ее настоящую форму. Но в те дни эта суть будущего стиля никем не понималась, и голоса отдельных архитекторов, апостолов очищения американской архитектуры от дешевой позолоты, заглушались звоном долларов.

 

ЭЛЕВАТОР В ЧИКАГО. GETREIDESPEICHER ZU CHICAGO

 

Ричардсон (Richardson) и Хент (М. Hunt) были такими архитекторами. Ричардсону Америка обязана многим. Его известная церковь (Trinity Church) (1840) и сейчас проявляет некоторое благородство форм, равно как его же Courthouse в Питтсбурге, библиотека в Квинси и мн. др. Но после его смерти (1886) все пошло вспять или его заветы были искажены непониманьем. Апогея пошлости в архитектуре Америка достигла в конце прошлого века. В 1893 г. на выставке в Колумбии арх. Бэрнхэм объявил государственным стилем стиль Римской Империи, и все банки, правительственные учреждения и общественные здания стали одеваться в римские тоги. И это несмотря на то, что тут же развивается талант Сюлливэна (Z. Н. Sullivan), Гудхю (В. G. Goodhue), Уайта (St. Whitе). Эти — были продолжателями и, как Уайт, учениками Ричардсона, но уже тронутые новыми веяниями. Так был спроектирован в 90-х еще годах Сюлливэном „Fraternity Temple“, — небоскреб, выдерживающий конкуренцию нового „Шельтон-Отеля“ (Shelton-Hotel), но, к сожалению, только на бумаге и зафиксированный. Однако начала XX века эти архитектора не завоевали, костюмерные замашки еще владычествовали. В это время вырастают башни „Эквитэбль“ (1913, арх. Craham) и Вульворт (1914, арх. Жильберт). Мы видим, что эквилибристика архитектурных настроений проходит в течении времени, меньшем столетия. Стили, возникавшие под влиянием социальных пертурбаций на протяжении многих веков жизни Старого Света, в Америке сконцентрированы в одном месте и в одну эпоху. Эти перемены были вызваны сменой настроений заказчика, желавшего чем-то из толпы выделиться. Архитектора подпали под влияние капитала и стали марионетками его желаний. Темп жизни, захватив их в тиски, не давал им возможности оглядеться на свои работы и себя проверить. Образцами этого мещанского жанра могут служить постройки начала и XX века, — образцами, повторим, худшей стороны американского зодчества, но столь характерными, что их нельзя обойти, замолчать. Эти Metropolitan С⁰ (1910—12), Ратуша в Нью-Йорке (1913—14), Bankers Truste С⁰, Singer С⁰, Plazza Hotel, невыполненный, к счастью проект арх. Бэрнхэма (Burnham) для Эквитэбля, помеченный 1913 годом, и целый ряд подобных небоскребов дают полную картину того, что стало мишенью для выпадов и раскассированья американской архитектуры. Но всему наступает конец, и второе десятилетие нашего века является переходной стадией. Противодействие архитекторов более здоровых как-то начинает сказываться. Еще появляются тучи, но чувствуются и свежие струи, их прогоняющие. Так, еще недавно на конкурсе для „Chicago Tribune“ первую премию получил стопроцентный проект американцев Гуда и Хоулэса (R. M. Hood и I. М. Howells) несравнимо худший, чем прекрасный проект, там вовсе провалившийся, Гропиуса (Германия). Но это — мы верим — последние судороги умирающих тенденций. Уже сильно новое молодое течение.

 

Так складывалась история построек в Америке. Подводя итоги, резюмируя прошлое, мы в праве сказать, что Америка имеет все данные к тому, чтобы овладеть своим собственным стилем. Американское зодчество, как мы видели, шествует двумя дорогами. Одна — это старое, напыщенное, и что самое существенное — беспочвенное. Покуда это было единственным стимулом обстраиванья Америки, мы не можем говорить об американской архитектуре. Но со второй половины прошлого века мы отметили вступление нового голоса, идущего пока параллельно с прежним, это еще слабый, неокрепший голос здорового, вырастающего на твердой почве социальных взаимоотношений подлинного творчества, своей выдумки, своего языка.

 

ЗАДНИЙ ФАСАД ГОСТИНИЦЫ В ДЕТРОЙТЕ. RÜCKTINES EINES HOTELS ZU DETROIT

 

Этот новый путь, оказывается, идет в одном направлении с теми задачами, которые ставят архитектуре современности зодчие Европы, к чему примыкаем и мы в своих стремлениях. Что это так, показывают факты. Индустриальная Америка уже дала блестящие примеры этого нового стиля. Уж давно стали известны — и у нас много о них писалось, говорилось и репродуцировалось — эти лапидарные и мощные формы элеваторов, заводов и фабрик. Это уж не простое нагроможденье форм и аксессуаров. Это — простота организованного объема, это — ясная структивность, выраженная в стройной, логичной форме. Не случайно эта область первая дала такие решенья. Представляя скрытые машины, здание приобретало и ценности этого точного инструмента. И так как машина, ее точность, отмеренность движений становятся эмблемой нашего времени, то и эти здания современны в своих замыслах. И не только Америка, но и Европа работает в этом направлении. Стандарт, механизация работ, экономия энергии, НОТ и все прочее вышло из машины и разлилось по земному шару.

 

Почва и время в гражданском строительстве уже благоприятны для обсеменения. Идеи, рожденные у станка, перекинулись на бюро, контору, жилье. Корбюзье — вырос из пакетбота, голландцы — из быстроты движенья автомобиля, американцы — из количества выпускаемых фордов. Сделать еще один лишний автомобиль, еще лишний выпуск, еще надстроить пару этажей, или: улучшить машину, убрать ненужный винтик, мешающий логике конструкции, не содействующий работе, — вот стимул инженера. Это перекидывается на инженерию постройки. Она убеждает архитектора. И вот мы наблюдаем медленный сдвиг и в городской архитектуре. Это не случайное явление, а продолжающийся ход. Порукой — и постройки, уже реализованные, и проекты, ждущие осуществления. Мы можем неголословно проследить этапы: 1914 год — еще Вульворт. Тот же архитектор в 1922 году строит главный почтамт в Вашингтоне, уже тронутый новыми идеями. И, наконец, он же в 1926 году заканчивает в Чикаго дом Штрауса. В 1924 г. архитектор Хармон (A. L. Harmon) воздвигает для 2000 холостяков гостиницу — ставший в Европе уже знаменитым „Шелтон-Отель“. В 1924—25 г. строится Pacific Thelephon, утверждается стиль Америки, вертикальный монолит, с него снимается ненужная декоративность. Пусть еще остаются следы грехов предков, но проекты группы архитекторов, как Феррис (Ferris), Толмэдж (Tallmadge) и целой плеяды молодых сил, идущих по путям Франка Райта (Wright), неуклонно развивают этот американский стиль отчеканенного грандиоза.

 

Мендельсонова книга дополняет то, что мы знали раньше. Но в ней мы видим не отдельные блоки небоскребов, абстрагированные от фронта улицы. Проблема города современного при просмотре этой книги сама собой напрашивается и попутно объясняется. На простых сличеньях разных фотографий вдруг наталкиваешься на реализацию мыслей, ранее смутно возникавших. Идея урбанического города — на одной-двух фотографиях — из формы отвлеченной мысли трамбовывается в железо-бетонную действительность. И как архитектура Ферриса, Пеннеля и других дают в отдельных блоках представление о новом небоскребе, так зафотографированные результаты трудов градостроительной комиссии Нью-Йорка (Regional Plan of N. I. and Environ) подтверждают возможность „урбанизованного города“.