|
|
Дискуссия «О природе и специфике архитектуры». 3-е заседание. 20 апреля 1955 г.
Ижевск. Перекресток ул. Пушкинская и ул. Ленина. 1960-е гг. (?). Фото из архива УРООО СА России
20 апреля
Выступления по докладам
ТРЕТЬЕ ЗАСЕДАНИЕ20 апреля 1955 г.ВЫСТУПЛЕНИЯ ПО ДОКЛАДАМА. Л. СеливерстовКафедра марксизма-ленинизма Московского архитектурного института
Наша дискуссия имеет особое значение, являясь, быть может, первым серьезным шагом в области разработки архитектурной теории.
Несмотря на все усилия, теория все же отстает от нужд архитектурной практики, а тем более от всей практики социалистического строительства. Основная и решающая причина этого отставания заключается, по-моему, в том, что не все работники архитектурного фронта и особенно не все теоретические его силы творчески и глубоко изучают марксистско-ленинскую философию.
Конечно, архитектурная теория существует, поскольку существует архитектура. Книг по архитектуре написаны горы. Указания классиков марксизма-ленинизма о явлениях общественной жизни, в том числе архитектуры, предельно ясны. Эти же указания даст нам и Центральный Комитет нашей партии. Тем не менее солидных трудов по архитектуре в виде монографии, учебных пособий и т. д., таких, о которых мы могли бы сказать, что эго марксистские труды, я лично назвать не берусь.
Точки зрения, высказанные тт. Ма́ца и Ивановым, как верно сказал т. Иванов, не есть точки зрения только этих двух товарищей.
Точка зрения т. Ма́ца мне кажется, не обоснована марксистски, с марксистских позиций несостоятельна. Я знаю, что т. Ма́ца человек с большой эрудицией, теоретик, историк большого диапазона. Но как прежде, так и сейчас в методологическом отношении т. Ма́ца не точен, не выдержан. Здесь говорили и о вульгарном материализме, и о дуализме как о философских характеристиках мировоззрения т. Ма́ца. Это несомненное преувеличение. Однако отдельные элементы идеализма, метафизики в его высказываниях, мне кажется, налицо.
Первые слова, которые произнес т. Ма́ца в своем докладе, были: начну не с философской абстракции, а с практической истории, из которой видно, что «простое строительство» без художественного качества предшествовало архитектуре.
Верен ли принцип — брать практику как методологическую основу разработки теории изолированно от философской абстракции?
Как известно, практической деятельности, лишенной мысли, в человеческой истории никогда не было; это совсем невозможно в наше время, когда на базе прогрессивной мировой практики развито марксистско-ленинское мировоззрение. Брать практику изолированно от марксистско-ленинской философии — значит встать на позиции ползучего эмпиризма, скользить по поверхности явлений.
Рассмотрим теперь утверждение т. Ма́ца о том, что архитектура — это художественное качество строительного производства, это особый вид искусства на основе строительного производства. Каков смысл этого теоретического положения? Если допустить, что «простое строительство» раньше не было архитектурой, то и потом, когда архитектура, с точки зрения т. Ма́ца, стала художественным качеством строительного производства, оно не может по существу быть внутренней основой самой архитектуры. Следовательно, архитектура — только вид искусства, отличающийся от любого другого «свободного» или «чистого» искусства лишь своей утилитарно-строительной основой.
Такое понимание, как верно здесь говорили, теоретически означает отрыв архитектуры как искусства от архитектуры как материальной культуры, а практически ведет к украшательству. Это особенно недопустимо в наше время, когда массовое строительство в нашей огромной стране нельзя развивать без типового проектирования и индустриальных методов.
Почему же И. Л. Ма́ца не отказывается от своей точки зрения, с которой подавляющее большинство аудитории не согласно? Его теория неверна, его позиция эклектична. Поскольку это позиция теоретика и педагога, имеющая широкое распространение, она мешает развитию мысли архитектурного фронта.
Что касается доклада т. Иванова, то его, на мой взгляд, можно считать солидным вкладом в разработку марксистской теории архитектуры.
Рациональное зерно этого доклада я вижу, во-первых, в общем определении архитектуры как единства материальной и эстетической культуры и, во-вторых, во включении так называемого «простого строительства» в понятие архитектуры.
Конечно, для всех нас ясно, что степень художественного совершенства в архитектуре не всегда одинакова. Но если под термином «простое строительство» понимать строительство массовое, народное, то нельзя не сделать вывод, что архитектура чуть ли не с первых шагов существования человека была и материальной культурой, и искусством.
Существенно в докладе т. Иванова и установление связи производства и архитектуры.
Вместе с тем хочется отметить, что этот доклад является только каким-то первым крупным шагом в разработке марксистской теории архитектуры. Это лишь азбучные истины архитектурной теории. Во взглядах т. Иванова имеются элементы односторонности.
Взять хотя бы его положение о том, что процесс строительного производства включается в архитектуру. Эта точка зрения очень широко распространена; она отражена и во втором издании Большой советской энциклопедии. Теоретически, строго говоря, это неправильно. Разрывать производство и архитектуру, конечно, нелепо, но процесс возведения архитектурных сооружений, как правильно отмечал т. Рабинович, нельзя включать в архитектуру.
В докладе т. Иванова, несомненно, интересен вопрос о соотношении материальной культуры и идейно-эстетической культуры.
Мне кажется, нужно различать смысл понятий «определяющий» и «ведущий». Материя лежит в основе мира, она все и определяет. Научное же мышление организует, мобилизует, вдохновляет, показывает пути; в этом смысле истинное мышление ведет, т. е. руководит. Но хотя т. Иванов говорит, что марксистско-ленинское мировоззрение имеет ведущее значение, это же мировоззрение, воплощенное в архитектуру как искусство, по его мнению, почему-то теряет всю свою руководящую роль. По-моему, ничего противоречащего марксизму не будет, если сказать, что при определяющей роли утилитарной, функциональной стороны богато выраженная идейная сторона имеет как отражение действительности, как выражение мировоззрения ведущее или руководящее значение.
Без понимания единства и соотношения материальной и идейной сторон архитектуры нельзя разобраться в ее сущности. Говорить, что материя — в основе, а дух — производное, это еще не выражает исчерпывающе марксистской точки зрения. Основное в архитектурной теории — это раскрыть содержание, законы, формы, специфику и значение архитектуры, закономерности ее возникновения, развития и функционирования.
Вот, скажем, проблема содержания и формы в архитектуре. Мы знаем, что архитектура это одна из не решающих, быть может, но очень важных форм материально-пространственной организации деятельности людей, деятельности бытовой, производственной, идеологической. Ряд товарищей называл архитектуру синтезом экономики, политики и идеологии. Если все это так, то где в архитектуре человек, где человеческое общество?
Искусство в архитектуре нельзя отрывать от утилитарного назначения здания. Нельзя социалистический реализм отрывать от науки. Формирование архитектуры совершается в единстве материального и идейно-эстетического.
Голос с места. В чем разница между Вашим положением и положением т. Ма́ца?
А. Л. Селиверстов. Тов. Ма́ца считает, что архитектура — это особое художественное качество строительного производства, что это только вид искусства, подоснова которого — строительное производство и его утилитарные функции. Между тем все искусства имеют материально-функциональную подоснову, поскольку способ производства, экономические законы и производственные отношения определяют все общественные явления.
По-моему, архитектура — это не только вид искусства, а единство материальной и идеологической культуры. Я согласен в этом с т. Ивановым. А т. Ма́ца считает, что идеальное в архитектуре только неразрывно связано с материальным, что материальное только подоснова, а не органическая сторона архитектуры. В этом у т. Ма́ца проявляются элементы идеализма.
Отвечу на вопрос насчет надстройки. Тут т. Пузис сказал, что архитектура — не элемент надстройки, так как это вещь, а надстройка — взгляды. Эта фраза звучит вульгарно-материалистически.
Конечно, архитектура — это «вещь», но виды архитектуры очень различны. Например, мемориальная архитектура, мне думается, по специфике и социальному значению ближе к скульптуре. Промышленная архитектура физически организует материальное пространство, экономически она выполняет роль орудий производства, без которых человек не может работать; но промышленная архитектура может отличаться и идейно-художественным совершенством, т. е. быть искусством.
Таким образом, если не все виды архитектуры, то некоторые из них могут быть и элементом содержания базиса, и элементом содержания надстройки. Человек функционирует и в базисе, и в надстройке. Так, и некоторые виды архитектуры как особое орудие человеческого производства, как идейно-эстетическая ценность функционируют и в содержании базиса, и в содержании надстройки. Здания едины, а их социальные функции осуществляются и в базисе, и в надстройке. (Аплодисменты.)
А. И. ГегеллоАкадемия архитектуры СССР
Надо думать, что в вопросах теории архитектуры сковывавший наши языки лед тронулся. Сильное отставание теории тормозило развитие всей нашей архитектурной практики, и это было справедливо отмечено на декабрьском совещании в Кремле.
Недостатком нашей дискуссии я считаю отсутствие выступлений архитекторов-практиков. Попытаюсь хоть в небольшой мере восполнить этот пробел. Четыре десятка лет архитектурно-строительной деятельности, сотни три проектов, из них около ста осуществленных в натуре, позволяют мне считать себя практиком. Вместе с тем многолетняя общественная работа в Ленинградском отделении нашего творческого союза позволила мне осмыслить ряд вопросов теории советской архитектуры.
Свои соображения о природе и специфике архитектуры я хочу рассмотреть на конкретном примере, взятом из собственной практики. Это — Московско-Нарвский дом культуры имени Горького в Ленинграде, построенный — я это подчеркиваю — мною и покойным моим товарищем Д. Л. Кричевским. Мы, архитекторы, не просто вели так называемый авторский надзор, но вместе с производителем работ, талантливым ленинградским инженером В. Ф. Райляном, вместе с нашими конструкторами, сметчиками, сантехниками боролись за лучшее решение любого вопроса конструкций, материалов, оборудования, отделки, качества, стоимости, сроков строительства. Короче говоря, на этой постройке мы — авторы — были теми, кем должен быть архитектор, а не проектировщик.
В 1952 г. Дом культуры отмечал 25-летие своей деятельности. Зная отзывы о нем С. М. Кирова, А. М. Горького, А. А. Жданова, многих писателей, журналистов, приезжих советских и зарубежных гостей и прежде всего, так сказать, основных его потребителей — рабочих б. Нарвской заставы, могу сказать, что это мое первое архитектурное произведение выдержало экзамен времени и вошло в фонд советской архитектуры. Позднее я вернусь к этому примеру.
Не останавливаясь подробно на докладах, хочу отметить свое несогласие с позицией И. Л. Ма́ца о разделении архитектуры на «простое строительство» и художественную, «высокую», архитектуру.
Должен сказать, что в 1947—1949 гг. я придерживался примерно такого же ошибочного взгляда. Это нашло отражение в небольшой моей работе «Особые черты советской архитектуры», погребенной в архивах академии. Эта работа в 1950 г. вышла в свет на болгарском языке. Ее опубликовали в Софии на основе стенограммы доклада, сделанного мною болгарским архитекторам.
Для меня совершенно ясно, что такие сооружения, как виденные мною воочию в Париже поселки из ящиков, обрывков толя и т. п., а также существующие кое-где и поныне в наших городах халупы, землянки, временные бараки, стоящие не один год, не имеют, конечно, ничего общего с архитектурой. Но теперь я понимаю, что их вовсе не следует выделять в самостоятельную область «простого строительства». Это неизбежное пока явление, мне кажется, не может быть отнесено к области какого бы то ни было строительства. Думаю, что даже самое простое строительство, как-то организованное, плановое и продуманное, является архитектурой.
Я помню, какая бы задача «простого строительства» или «архитектуры» передо мной и моими товарищами ни ставилась, мы относились к ней творчески.
Например, в 1920 г. мне пришлось участвовать в конкурсе на проекты общественных уборных. Если основной задачей проекта подземной уборной (мне дали за него первую премию) было создание известного комфорта, лучших санитарно-гигиенических условий для населения, то рядом стояла и вторая — идейно-художественная задача: организовать входы в это подземное сооружение так, чтобы тот небольшой павильон, который их образовывал, был прост и не привлекал излишнего внимания, чтобы он вошел в существующий ансамбль Невского проспекта у Гостиного двора, Публичной библиотеки, Армянской церкви.
Наряду с клубами, домами культуры, памятниками, кинотеатрами я занимался и жилыми домами, больницами, банями. Во всех случаях мне казалось, что сложная функциональная сторона сооружения и кажущаяся простой и незначительной идейно-художественная сторона их одинаково важны. И я всегда пытался решать их одновременно, в неразрывном единстве всех сторон.
Мы знаем, что содержание художественного произведения — это отражаемая в нем действительность во всех ее многообразных проявлениях. Отражение действительности в произведениях искусства включает в себя и отношение человека к действительности, ее понимание и социальную оценку.
Имея общее содержание — действительность, каждое искусство обладает для ее отражения своей особой, специфической формой. Литературе свойственна наибольшая полнота отражения мира, и не только воспринимаемого пятью внешними чувствами, но и всего того, что принято называть духовным миром человека. Музыка, скульптура, живопись ограниченнее литературы. Специфика архитектуры заключается и в форме, и в задачах — не только отражать действительность, но и создавать ее.
По характеру отражения мира архитектура отличается и от литературы, и от остальных искусств. В архитектуре зрительные впечатления вызываются не изображением реально существующих предметов мира, а сочетанием материальных (вещественных) объемов, поверхностей и линий, ими образуемых, математическими соотношениями их размеров (пропорциями, ритмом), их материалом, цветом, фактурой, светотенью, рождающими в зрителе эмоциональные эстетические переживания, которые помогают раскрыть содержание архитектурного произведения.
Отсутствие возможности вещественно-реального изображения мира и некоторая зависимость выразительных средств от математически выражающихся законов пропорций, ритма, гармонии до некоторой степени роднят архитектуру с музыкой.
С помощью ряда представлений, опосредствовании, ассоциаций архитектура возбуждает в человеке чувства величия, патриотизма, гордости за родину и народ, пафоса труда и пр. Но в архитектуре — искусстве, отражающем большие чувства и идеи, запечатлевающем дух эпохи, историю человечества, есть еще другая сторона, другая характерная особенность. Оставаясь искусством, архитектура утилитарна, она обслуживает материальные нужды общества, создает материальную среду для социальных процессов, составляющих жизнь человека. Архитектура защищает человека от неблагоприятных атмосферных и климатических условий, в известной мере организует его труд и быт, окружает его комфортом, иными словами, обеспечивает необходимые и наиболее благоприятные условия для жизни человека во всех ее многообразных проявлениях.
Утилитарное, материальное назначение сооружения как бы усиливает художественные средства архитектурной выразительности, помогая лучшему раскрытию идейного содержания, вложенного в архитектурное произведение.
Неразрывное единство материального и духовного не вырывает архитектуру из среды других искусств, а наоборот, придает ей дополнительные качества, которые увеличивают силу ее воздействия на человека, ее жизненное значение и предъявляют к архитекторам повышенные требования. Техника и экономика входят в существо архитектуры, в ее природу как неотъемлемые, взаимодействующие и взаимовлияющие части.
Содержанием архитектуры является, следовательно, не просто отражаемый в ее произведениях существующий мир, главным образом человек с его деятельностью и чувствами, но и сама действительность (в виде жилого дома, здания заводского цеха и т. п.), создаваемая человеком и обеспечивающая ему необходимые условия существования — труда, отдыха и пр.
Иными словами, содержание архитектурного произведения как произведения искусства составляют: социальный процесс, который не просто отражается в созданном для него сооружении, а протекает, осуществляется в нем; отношение человека к этому процессу, проявляющееся в организации определенных условий его проведения; отражение (выражение) процесса художественными средствами архитектуры во всем внешнем облике (в экстерьере и интерьере) здания; наконец, отражение теми же художественными средствами отношения человека к миру, к жизни или к отдельным ее явлениям, отношения, в той или иной мере опосредствованно связанного с социальным процессом, протекающим в данном сооружении. В такой своеобразной форме архитектура может запечатлевать общие идеалы и чаяния общества, находящегося на определенной ступени исторического развития, и передавать в века важнейшие события истории человечества.
Нераздельным единством в архитектуре художественного и технического (техники) обусловливается и то, что архитектурные конструкции и материалы также становятся в известной мере средствами архитектурной выразительности, дополнительными средствами раскрытия идейно-художественного содержания архитектурного произведения.
Эти общие соображения постараемся приложить к названному мною примеру — Дому культуры имени Горького.
Передо мною конкретно встала новая задача: создать один из первых дворцов культуры с залом собраний вместимостью около 2000 зрителей, несколькими малыми залами разного назначения, рядом клубных комнат и подсобных помещений. Весь комплекс должен был быть компактным, взаимосвязанным, легко по частям изолируемым, обеспечивающим необходимые удобства, заполнение здания, его эвакуацию. Таково в общих чертах первое требование — функциональное.
Второе, идейно-художественное требование — построить не просто Дом культуры, а здание для рабочих Нарвской заставы, этого революционного очага на старой окраине Петрограда, соорудить памятник первых лет социалистической революции, отражающий величие и пафос Октября, успехи строительства социализма.
Третье требование — учет имевшихся условий строительства. Конструкции здания определялись наличием основных материалов — бута и кирпича, добытых из развалин домов, разрушенных в годы революции и гражданской войны, минимума цемента и железа, частично тоже старого, несколько большего количества древесины.
Четвертое требование — жесткая экономия денежных средств и короткие по тому времени сроки строительства, поскольку его надо было закончить к X годовщине Октября.
Архитектурный замысел был продиктован этими четырьмя основными требованиями и мог быть осуществлен удовлетворительно только при комплексном, одновременном их выполнении. В этом, я думаю, и заключается единое, нераздельное содержание архитектурного произведения.
Поиски архитектурно-художественного образа здания, точнее, двух образов — экстерьера и интерьера центрального зала собраний, — вытекали как из существа самого содержания, так и из имевшихся в наличии средств архитектурно-художественной выразительности, материалов, логически предопределенных конструкций. В известной мере допускалось использование чисто художественных средств архитектурной выразительности в виде элементов декора, архитектурных форм и деталей, определяемых приемами композиции.
Из всего этого выкристаллизовалось здание очень компактного объема; трапециевидный зал занимает всю высоту здания; на главный фасад выходит сплошь застекленная сильная «столбонада», идущая по выпуклой кривой и образующая заднюю стену зала, освещаемого дневным светом.
Возвращаясь к общим вопросам архитектуры, следует прежде всего отметить, что в классовом обществе она служит потребностям господствующей верхушки общества и часто является орудием порабощения и эксплуатации трудящихся. В социалистическом же обществе архитектура ставится на службу всему обществу и превращается в мощное средство коммунистического воспитания трудящихся.
Особенно характерной и, пожалуй, главнейшей чертой советской архитектуры является ее массовость. Это находит свое подтверждение в ежегодных народнохозяйственных планах и в необычайном размахе массового строительства в нашей стране. Для советской архитектуры решение этой ее основной задачи означает необходимость в короткие сроки удовлетворить десятки миллионов советских людей удобным и красивым жилищем, удобными и красивыми мастерскими и цехами, удобными и красивыми зданиями разнообразных культурных учреждений. И все это должно быть неизмеримо более удобным, более здоровым и более красивым, чем в капиталистическом обществе.
С огромными масштабами удовлетворения потребностей социалистического общества связана строгая зависимость советской архитектуры от экономики, обязательное подчинение искусства экономике. Этим обусловлены предъявляемые сегодня советской архитектуре требования массовости строительства, максимальной типизации зданий, стандартизации конструктивных и художественно-декоративных элементов, полноценной индустриализации строительных процессов и жесточайшей экономии всех материальных средств.
Означает ли это, что архитектура как искусство отрицается вовсе или что круг ее творческой деятельности ограничивается созданием только единичных уникальных сооружений? Конечно, нет!
Гармоническое единство всех сторон архитектуры — удобства, красоты, техники, экономики — существовало и существует всегда, во всех общественных формациях. Архитектор капиталистического общества, строя «доходный» дом, стремится уменьшить затраты домовладельца и обеспечить ему максимальную прибыль. Советский архитектор, строя жилой дом, должен добиваться экономичности строительства, чтобы удовлетворить жильем как можно больше трудящихся.
Забвение массовости советской архитектуры, характеризующей главнейшую для нашего времени ее задачу, а следовательно, и ее стилевую направленность, закономерно привело многих архитекторов к ошибкам и неудачам в их творческой практике. Осознавая до конца причины этих ошибок и решительно изживая их, мы сможем добиться более значительных успехов в развитии советской архитектуры. (Аплодисменты.)
В. К. СкатерщиковГосударственный институт театрального искусства
Основные доклады не способствуют в полной мере выявлению органической связи между материальной и художественной сторонами архитектуры. Доклады страдают как бы нарочитым разрывом этих сторон. Поэтому хочется посвятить свое выступление вопросу о их глубокой внутренней связи.
Вполне естественно, что товарищи со страстью выступают против недостатков в нашей архитектурной практике. Но как можно с легкостью отказываться от признания архитектуры искусством, от понятия художественного образа в архитектуре? Самое же удивительное — в какой связи звучит понятие искусства?
Говорят, что выдвигать искусство как одну из ведущих сторон архитектуры — это идеализм; говорят, что искусство надо противопоставить стороне практической. С каких это пор в нашей марксистской эстетике искусство противопоставляют практическому и отождествляют художественность с красотой? Считать искусство равным красоте — недопустимо. Нельзя брать за основу понимание искусства в архитектуре как чего-то равного красоте стиля в строительстве. Неверно, что архитектура есть сочетание практической и эстетической сторон. Разве любой предмет материального производства не характеризуется сочетанием эстетики и функции? Какая в этом смысле разница между архитектурным сооружением и автомобилем, где тоже есть функциональная и эстетическая стороны?
Что же такое искусство? Известно, что этот термин применяется в трех смыслах. Во-первых, в смысле мастерства; любое сооружение, здание, предмет очень часто называют произведением искусства. Во-вторых, как специфическое отражение действительности. В-третьих, так, как это сделал, мне кажется, И. Л. Ма́ца с его теорией «простого строительства».
Только второе значение термина «искусство» является до конца последовательным, строго научным.
Любое искусство имеет функцию познавательно-воспитательную, которая входит составной частью в художественный образ. Следовательно, функциональными можно назвать многие виды искусства.
Архитектура — самостоятельное искусство. Важно подчеркнуть, что архитектура принципиально отличается от многих предметов материального производства. Несмотря на наличие эстетических моментов, в предметах материального производства нет художественного образа, а в архитектуре он имеется. Искусство всегда вырастает из практики, из трудовой деятельности людей. И напрасно т. Рабинович пытается цитатами разрушить связь искусства с производством. Искусство, конечно, — надстройка, но не все в искусстве — надстройка.
Наконец, очень важно подчеркнуть, что в архитектуре эстетически осмыслена сама ее функциональность. Архитектура охватывает все условия жизни, необходимые человеку; жизненно необходимой становится и эстетика; человеку неудобно жить в неэстетическом жилище, а самое существо прекрасного понимается на более высокой ступени.
Неверно, что новая техника определяет новую эстетику. Техника имеет большое значение, но не техника определяет эстетику архитектуры.
Почему архитектура есть искусство? Во-первых, потому, что в ее образах отражается действительность. Во-вторых, потому, что архитектура воспитывает людей в определенном духе, организует быт человека. Наконец, потому, что она вооружает определенным пониманием прекрасного.
Основным, несомненно, является художественный образ, в котором проявляются стилевые особенности архитектуры. Подлинно художественный образ нельзя решать вне функциональной стороны; стилевые особенности архитектуры отражают идейную и функциональную стороны ее содержания.
Этот-то вопрос мне и хотелось бы осветить.
Говоря о художественном образе в архитектуре, у нас имеют в виду только идейно-эстетические задачи. Получается, что, с одной стороны, — назначение, функция, а с другой, — изобразительные средства, внешние приемы. Между тем единство эстетической и функциональной сторон, их неразрывная связь существуют не только в форме, но и в самом содержании архитектурного образа. Разве в функции метро, например, не заложен идейный момент?
Я был очень рад, когда А. И. Гегелло в своем выступлении показал, как мыслит художник-архитектор, не разрывая идейную и функциональную стороны архитектуры. Ведь это не противоположные стороны. Архитектор не вправе ставить вопрос так: либо экономичность, либо красота.
Хочу высказаться против положения И. Л. Ма́ца, будто архитектура выражает собственную идею. Для образа всегда требуется конкретное содержание. Разве архитектор может мыслить категориями величин, не думая о месте здания в ансамбле? Мысль архитектора конкретна. Если архитектор понимает художественные задачи как утилитарные, он создаст законченное произведение. Если архитектор ставит перед собой художественные задачи, не думая об удобствах, он только ремесленник, украшатель и эстет.
Архитектура — такое искусство, в котором нельзя решать художественные задачи без учета утилитарных.
В речи товарища Хрущева на Всесоюзном совещании строителей требования экономики противопоставляются не искусству, а излишествам, не художественности, а антихудожественности. Подчеркивается безвкусица, понимание под оформлением чисто внешней стороны. Излишества противоречат не только экономичности, но и эстетическому вкусу.
В докладе т. Ма́ца противопоставление строительства и архитектурного мастерства проводится не по тому принципу, по которому можно было бы их противопоставить, а по тому, что в одних случаях ставятся художественные задачи, а в других — нет, тогда как эти задачи всегда должны стоять перед архитектором.
Но есть и другая сторона, которую нельзя забывать. Часто мы выдаем желаемое за действительное и думаем, что если эти задачи стоят, то они всегда решаются одинаково, т. е., что любое сооружение — это архитектура. Но много еще есть произведений, которые ни в какой степени не искусство. Почему-то в других видах искусства мы говорим, что это искусство, а это не искусство, в архитектуре же мы считаем все искусством и выступаем против идеи разделения архитектуры на искусство и простое строительство.
Архитектура в целом — искусство, сохраняющее непосредственную связь с производством и создающее действительно художественные образы. Художественность остается неотъемлемой задачей архитектуры, она неразрывно связана с ее утилитарной стороной.
В нашем строительстве формируется новый стиль, создаются новые особенности советской архитектуры. Это становится особенно ясным, когда мы сопоставляем ее с архитектурой буржуазной. Наша задача заключается в удовлетворении материальных и духовных потребностей народа, в развитии техники и практики советской архитектуры. (Аплодисменты).
М. Г. БархинВоенно-инженерная академия имени В. В. Куйбышева
Понимание места теории в нашей практической работе является единственным средством придать этой работе осмысленность, устранить из нее случайные элементы, беспринципность, вкусовщину. Теория обязана двигать практику. Необходимо преодолеть отставание теории, чтобы поднять практику.
Очень много уже было сказано здесь об общих положениях. Однако и мне казалось бы правильным начать с установления именно таких общих положений, общих не в смысле принятых всеми, а основополагающих, исходных.
Что же такое архитектура? Что входит в понятие архитектуры, что является ее содержанием? Если мы этого не установили, то нам незачем вести дискуссию.
Архитектура — часть производительных сил, неразрывно связанная с производством, создающая необходимую для общества материальную среду, материальные блага. Архитектура связана также с производственными отношениями, которые она непосредственно отражает и весьма определенно выражает во всех своих проявлениях. Таково первое положение, которое мы могли бы считать обязательным.
Второе положение — архитектура связана с надстройкой, с идеологией, она чрезвычайно сильно действует на человека, создает материальную среду в соответствии со взглядами и структурой общества и отражает в этой материальной среде господствующее мировоззрение.
Эти общие положения позволяют нам сделать выводы о двух сторонах этого содержания.
Во-первых, архитектура имеет практическую сторону — удовлетворение прямых материальных потребностей. Произведения архитектуры жилой дом, здание цеха, клуб — прежде всего должны полностью удовлетворять непосредственному своему утилитарному назначению.
Вторая сторона содержания — идейная, отражение в самом существе постройки мировоззрения общества. Наш жилой дом, к примеру, в принципе отличается от жилого дома капиталистического именно этой второй, идеологической, стороной своего содержания.
В странах капитализма жилище определенной группы населения — верхушки капиталистического общества — достаточно удобно. Поэтому противопоставление только по утилитарным качествам может оказаться не совсем убедительным.
Отношение к человеку как к «цели производства» в жилом доме, в театре и т. п. создает сущность содержания архитектуры наравне с практическим назначением здания.
Форма архитектурного произведения должна выразить обе стороны содержания. Она и есть результат строительного решения и художественного выражения содержания.
В неверном, неточном определении содержания архитектуры — корни основных наших ошибок. Мы все время слышим, — это прозвучало сегодня и вчера в целом ряде выступлений, прозвучало и на недавнем пленуме Союза архитекторов, — что существуют экономика, утилитарное содержание, с одной стороны, и (обращаю ваше внимание) некая «идейно-художественная форма», — с другой. Идейность связывается здесь только с художественными качествами архитектуры и не упоминается в связи с содержанием.
Это — принципиальная ошибка, которая предрешила возможность отрыва формы от содержания, содействовала возникновению конструктивизма, эклектизма и т. п.
Одним из первых занялся этими вопросами И. Л. Ма́ца, безусловный энтузиаст своего дела, у которого мы все учились. Но он исходит из ошибочных предпосылок, что идейность якобы связывается только с фактором художественности. Тов. Хазанов также неоднократно говорил об «идейно-художественной форме, идейно-художественных задачах». Даже у К. А. Иванова единство материального и художественного прозвучало лишь как единство формы и содержания. На самом же деле единство художественного и материального заключается в самом содержании. Не заострив этого положения, докладчик сделал ошибку, хотя очевидно, что он думает не так.
Если бы мы могли договориться о правильном понимании содержания, нам легче было бы разобраться в тех положениях, которые выдвигаются сегодня на дискуссии.
Из доклада И. Л. Ма́ца я понял, что он видит в архитектуре некоторую качественную ступень, возникшую тогда, когда в архитектуру вошло искусство. Надо думать, что И. Л. Ма́ца базируется на всем известных высказываниях Маркса и Энгельса. Маркс говорит, что уже очень рано человек начал творить «и по законам красоты». У Энгельса сказано еще более определенно, что «зачатки архитектуры, как искусства, появляются на высшей ступени варварства».
Архитектура не была искусством, а стала искусством в эпоху варварства. Этим положением фиксируется исторический факт: на определенном этапе развития архитектуры художественные качества начинают проявляться с такой силой, что архитектуру можно причислить к искусству. Конечно, искусство могло появляться только на известном уровне развития производительных сил, когда человек немного освободился от непрерывной борьбы за существование, когда у него образовался излишек времени, который можно было использовать для художественной деятельности.
Но речь идет не о том, когда архитектура получила качество искусства. Речь идет о том, была ли архитектура до этого или же было некое «простое строительство». В этом суть спора.
Чтобы ответить на этот вопрос, нужно установить определяющие черты архитектуры, т. е. ее специфику, проследить архитектуру в ее развитии и становлении.
Архитектура проходит в своем развитии целый ряд отдельных этапов, ступеней, оставаясь архитектурой, т. е. деятельностью человека и суммой произведений этой деятельности. Развивается архитектура не скачкообразно, переходя из одной категории в другую, а последовательно, совершенствуясь и обогащаясь в своем содержании, постепенно накапливая элементы нового качества.
Надо полагать, что на первой ступени архитектура была чисто утилитарной деятельностью, и произведения ее были вызваны лишь практической потребностью. Тогда архитектура не выделялась еще из ряда других аналогичных явлений, равно утилитарных.
Почему же ирригационный канал, мост, лодка, плот остались техникой, почему обувь, одежда, посуда остались предметами прикладного искусства, материальной культуры, а жилой дом, городище, крепость стали архитектурой в нашем сегодняшнем понимании?
Не надо доказывать, что не только здания, но и одежда или посуда всегда вызывали у человека стремление сделать их красивыми. Между тем лодка племени маори, украшенная очень пышно, все-таки не является архитектурой.
Лишь после того как в содержание произведений архитектуры включилась идеологическая сторона, когда эта идеологическая сторона вошла в содержание, а не в форму, когда в объектах архитектуры стала отражаться и выражаться (и не могла не выразиться) идеология общества, его мировоззрение, его структура, уклад этого общества, — только тогда архитектура выделилась из других видов практической деятельности. Это произошло тогда, когда содержание архитектуры стало полноценным, когда оно действительно стало отражать и практические, и идеологические стороны жизни общества, а не тогда, когда архитектура получила качества искусства.
Голос с места. Непонятно!
М. Г. Бархин. Могу еще раз повторить, что мировоззрение, связанное с производственными отношениями внутри общества, формирует содержание сооружений. Архитектура приобрела свои качества тогда, когда ее содержание стало решать практические задачи под углом зрения определенной идеологии, когда содержание получило обе стороны — утилитарную и идеологическую. Архитектура становится категорией качественно иной, чем техника, прикладное искусство и пр. Поясним это на примере. Возьмем развалины среднеазиатского городища, казалось бы, совершенно утилитарного сооружения. Оно представляет собой огромный загон для скота, обнесенный рядом параллельных стен. В коридорах между этими стенами живут скотоводы, переходя позже к оседлому образу жизни.
Архитектура ли это? Безусловно, потому что сооружение отвечает утилитарной потребности в организации пространства для нужд человека, потому что оно до мелочей точно вскрывает структуру общества. Стены городища могли быть украшены, а могли и не украшаться, туда могли быть внесены элементы декорации, могло их и не быть, загон мог иметь в плане форму правильного прямоугольника, а мог быть и овалом, — как бы там ни было, но это архитектура в высоком значении этого слова.
Лишь впоследствии к форме стали предъявляться требования красоты и организации этой формы по признакам художественных категорий, которые помогают более выразительно, остро довести до сознания людей практическое и идейное содержание объекта. Мы видим, что идейно-художественные задачи появились тогда, когда архитектура уже существовала и основные свои задачи уже умела решать.
Утилитарность характерна для целого ряда явлений — архитектуры, техники, машины, но искусство в прямом смысле не утилитарно. Красота, художественность также характеризуют целый ряд явлений: ту же архитектуру, живопись, скульптуру. Тут правильно говорил т. Скатерщиков, что и автомобиль красив, но красота не обязательна для машины, это не характеризует ее как объект человеческой деятельности.
Идейность содержания также свойственна целому ряду явлений — и живописи, и архитектуре, и литературе. Техника безразлична к идеологии. И только единство идеологического и практического в содержании отличает архитектуру от других видов технической и художественной деятельности, только это единство в содержании определяет специфику архитектуры.
Правильно подчеркивали тут историчность развития явлений. Архитектура возникла тогда, когда люди стали сознательно организовывать часть пространства. Шалаш, усовершенствованная пещера — это уже архитектура, удовлетворяющая потребности в выделенном и организованном пространстве, причем выделенном и организованном строительными методами. И, конечно, архитектура — это в первую очередь строительство. Специфика архитектуры проявляется полностью, когда строительная деятельность связывается с удовлетворением идейных потребностей в содержании сооружения. А затем уже идеологические и эстетические требования общества к архитектуре обусловливают художественную ее форму.
Таким образом, архитектура существует с момента возникновения строительства, а полноценность свою она получила, когда приобрела всестороннее содержание. Художественная форма находится в диалектическом единстве с этим содержанием, она неотъемлема от него, отражая, выражая и заостряя все его качества. (Аплодисменты.)
В. В. ВансловИнститут философии Академии наук СССР
И в докладах, и в других выступлениях здесь затрагивались не только узко специальные проблемы архитектуры. Речь шла также о материалистическом и идеалистическом подходе к решению этих проблем, о специфике архитектуры, о связи ее с другими искусствами, о различии между ними, о творческом методе и т. и. А это все вопросы, являющиеся сферой компетенции не только архитекторов, но и эстетиков.
Всесоюзное совещание строителей имеет этапное значение не только для развития архитектурной практики, но и для архитектурной теории. В свете всего того, что было сказано на этом совещании, совершенно очевидна ошибочность и несерьезность по крайней мере двух концепций о сущности и специфике архитектуры, широко распространенных до сих пор.
Это, во-первых, несостоятельность идеалистической концепции, понимающей архитектуру как только искусство и трактующей архитектурную форму лишь как средство выражения идеи независимо от утилитарного и практического назначения сооружения.
Это, во-вторых, несостоятельность дуалистической концепции, рассматривающей утилитарное назначение и художественное воздействие архитектуры как два совершенно самостоятельных, независимых друг от друга параллельных ряда.
Сейчас уже для всех ясно, что идейно-художественное значение архитектуры возникает не независимо от ее утилитарного значения, а на его основе. Архитектурная композиция только тогда является эстетически ценной, когда эстетическая сторона в архитектуре — не механический привесок к сооружению, а нечто вырастающее на основе его материального назначения. Именно в функциональной организованности пространства и в тектонике архитектуры заложено самое начало также и ее эстетической выразительности, которая присуща ей по природе.
Вместе с тем думается, что наряду с правильным пониманием природы и специфики архитектуры появились и упрощенные взгляды, противоположные тем, которые были раскритикованы на Кремлевском совещании.
Борясь против одностороннего понимания архитектуры как только искусства, некоторые товарищи впадают в другую крайность и отрицают за архитектурой вообще возможность быть искусством и нести художественный образ. Мне весьма импонирует пафос выступления А. И. Михайлова, в котором я почувствовал тревогу за недооценку художественных возможностей в архитектуре.
Иногда архитектуру целиком отождествляют с материально-производственной деятельностью. В Институте истории искусств Академии наук мне пришлось недавно выступить против такой концепции. Несмотря на то, что у архитекторов такие взгляды встречаются редко, иногда отрицание архитектуры как искусство все же имеет место. Неправильно, в частности, сводить содержание архитектуры только к ее назначению, к функциональной стороне. В любом полезном предмете его содержанием будет та функция, которую он выполняет, а форма подвергается эстетической обработке.
Когда архитектурное сооружение имеет не только материально-практическое назначение, но и художественное, его содержание не сводится к функции, но включает в себя и идейно-образный момент, представляет собой неразрывное единство функциональной и эстетической сторон. Это идейно-образное содержание существует не наряду с утилитарным, а вырастает на его основе. Возможность запечатления в архитектуре образа человека определенной эпохи, существенных сторон жизни народа возникает именно благодаря тому, что архитектура служит удовлетворению потребностей людей; эта возможность относится к архитектурному содержанию.
Для доказательства того, что архитектура является только производственной деятельностью, не чуждой стремления к красивости формы, ссылаются обычно на диссертацию Чернышевского «Об эстетическом отношении искусства к действительности». Мне представляется, что т. Михайлов вчера правильно оценил взгляды Чернышевского на архитектуру, показав, во-первых, что это отнюдь не единственная мысль Чернышевского об архитектуре: в других местах он говорит также и об идейно-художественной стороне архитектуры, трактуя ее как искусство. Во-вторых, признавая величие и гениальность Чернышевского, вряд ли возможно отождествлять целиком все его высказывания и взгляды с марксистско-ленинской эстетикой. Нужно учитывать, что домарксистский философский материализм в трактовке ряда вопросов был ограниченным и созерцательным. Думаю, что формулу из диссертации Чернышевского можно понимать только как указание на материально-практическое назначение архитектуры, но не как характеристику архитектуры в целом, для которой следует учесть все высказывания Чернышевского об архитектуре.
Всякое ли архитектурное сооружение, имеющее материально-практическое назначение, одновременно является также и произведением искусства?
Искусство можно понимать как совершенное умение делать что-либо, выявляющее целесообразность того или иного предмета. И это связано также с красотой формы. Другое значение термина: искусство — форма общественного сознания, отражающая действительность в художественных образах (когда мы говорим о живописи, скульптуре, театре и т. д.).
Неправомерно отрицать за архитектурой свойственную другим искусствам возможность нести и выражать художественный образ. И в этой связи я хотел бы поспорить с т. Ивановым по вопросу о соотношении так называемого «простого строительства» и архитектуры. Многие споры по этому вопросу были спорами чисто терминологическими. Я хочу говорить о существе дела и согласен поэтому принять терминологию, предлагаемую т. Ивановым.
Принимаю его тезис о том, чтобы в понятие архитектуры включить все без исключения строительные сооружения, созданные в истории человечества, чтобы назвать все это одним словом — архитектура, или одним словом — строительство, или архитектурно-строительным делом. В принципе это все равно. Сущность вопроса в том, все ли сооружения архитектуры, удовлетворяя материально-практические потребности общества, одновременно являются также и искусством не в смысле признания их красоты, а в смысле формы общественного сознания, образно отражающего действительность (подобно скульптуре). Если же нельзя такое определение отнести ко всем сооружениям, то где здесь критерий различия?
Думаю, что без решения вопроса о соотношении «простого строительства» и архитектуры нельзя решить вопрос о сущности и специфике архитектуры.
В отличие от тех, кто принципиально отрицает какое бы то ни было деление архитектуры на имеющую идейно-художественное значение и не имеющую такового, т. Иванов такое деление признает, но считает его специфическим порождением классового общества, считает недопустимым выводить его из природы архитектуры.
Эта точка зрения кажется мне ошибочной, по крайней мере по трем причинам.
Во-первых, она противоречит фактам истории архитектуры. Классовое деление общества, конечно, накладывает свой отпечаток на архитектуру, но не совсем верно представлять дело, так, будто бы сооружения, предназначенные для господствующих классов, имеют значение искусства, а для классов угнетенных — не имеют. Известно, что высокие образцы архитектуры как искусства мы находим среди храмов, которые создавались для нужд всего народа, среди таких сооружений, как Колизей, средневековые крепости и т. п. Вместе с тем здания господствующих классов не всегда имели художественный образ.
Во-вторых, товарищи, которые отождествляют архитектуру и «простое строительство», или, иначе говоря, архитектуру, являющуюся искусством и не являющуюся им, декларируют это положение, но не конкретизируют его. Из докладов неясно, на каком основании проводится это отождествление. Возможны два предположения. Первое — все является архитектурой, не имеющей значения искусства, — это упрощенчество. Другой, противоположный этому взгляд: вся архитектура, включая все сооружения, одновременно является также и искусством; примерно так высказывался т. Скатерщиков.
С этим положением также нельзя согласиться, и не только потому, что не в каждом сооружении мы можем видеть художественный образ. Такое положение практически будет означать еще и оправдание тех ложных тенденций, с которыми мы боремся. Речь должна идти не о превращении каждого жилого дома, здания фабрики, молочной фермы, гаража или общественной уборной в художественный образ, а о развитии массового строительства, удовлетворяющего последним достижениям техники, красивого, но отнюдь не являющегося в каждом отдельном случае художественным произведением в том смысле, в каком мы говорим о художественном произведении литературы, живописи, скульптуры и других искусств. Речь должна идти, мне кажется, об изгнании из так называемого «простого строительства» ложных претензий быть искусством, ибо эти претензии лишь приводят к ненужным излишествам и украшательству.
В-третьих, такого рода отождествление основано на философски ошибочном отождествлении понятий эстетического и художественного. Эти понятия очень близки друг другу, однородны, однопорядковы и вместе с тем различны.
Эстетическое — это красивое, доставляющее наслаждение. Эстетическими качествами в той или иной степени обладает каждая функционально значимая и совершенно обработанная вещь. Художественное — это образное отражение действительности, присущее только искусству как форме общественного сознания. Если сфера эстетического — вся действительность, то сфера художественного — искусство. Все художественное, мне кажется, является эстетическим, но не все эстетическое художественно, хотя часто это и бывает вполне тождественно. Я могу сослаться на книгу об эстетике, подготовленную Институтом философии Академии наук, где отождествление понятий эстетического и художественного, конечно, не проводится.
С этих позиций все сооружения, всю архитектуру можно рассматривать в виде трех категорий. Первая — это произведения архитектуры или строительства, удовлетворяющие материальные потребности, но не учитывающие законов красоты и не имеющие эстетического значения. Вторая — это произведения архитектуры или строительства, осуществляемые не только по законам материальной необходимости, но и по законам красоты, имеющие эстетическое значение, но не несущие в себе художественного образа наподобие образов других искусств. Третья категория — это произведения архитектуры или строительства, удовлетворяющие материальные потребности общества, осуществляемые по законам красоты, имеющие эстетическое значение и при этом несущие художественный образ, который отражает типические особенности эпохи. Эта последняя разновидность архитектуры является искусством в смысле других искусств.
Мне кажется, что исторически архитектура возникает в целях удовлетворения материальной и только материальной потребности общества. Прав т. Бархин, говоря, что до того, как овладеть творчеством по законам красоты, человек должен был прежде всего удовлетворить свою материальную потребность.
Одно из основных положений эстетики состоит в том, что польза исторически предшествует красоте, что в своем первоначальном возникновении эстетическое неотделимо от полезного. Трудно, судить, когда возникла архитектура, когда сооружение стало эстетически значимым, но на первых порах развития архитектуры появляются сооружения полезные, но еще не имеющие эстетического значения.
Безусловно прав т. Иванов, утверждая, что классовое деление общества накладывает свой отпечаток на архитектуру. Деление архитектуры имеет место и у нас, но либо, как пережиток, либо как показатель слабости мастерства архитектора. В нашем обществе любое сооружение предназначается для человека, оно должно радовать и поднимать его, а не отталкивать и угнетать, должно быть красивым, а не безобразным. В первую очередь это относится к массовому строительству, определяющему облик социалистических городов. Но это еще не значит, что всякое сооружение должно представлять собой также и произведение искусства, быть художественным образом.
Думается, что архитектура, как искусство появляется только тогда, когда на основе удовлетворения материальных потребностей все элементы архитектурной композиции, все материально-технические и одновременно эстетические выразительные компоненты архитектуры организуются так, что подчинены также идейному замыслу, задаче отражения окружающей действительности, воплощения художественного образа.
Исходя из этого понимания архитектуры, надо, по-видимому решить и некоторые другие вопросы, затронутые в нашей дискуссии, например вопрос об относительной самостоятельности архитектурной формы. Меня глубоко удовлетворило сказанное по этому поводу т. Бархиным. Очевидно, что архитектурная форма определяется прежде всего функциональными задачами, но не только ими; одни и те же утилитарно-практические задачи могут быть решены десятками различных способов.
В архитектуре, как и в других искусствах, нет единственных решений. Выбор в каждом случае обусловлен не только утилитарными задачами, но и образными идеями, образным содержанием архитектуры. Примером этому могут служить подземные залы станций Московского метрополитена. Все они выполняют одни и те же функциональные задачи, имеют одно и то же практическое назначение, но решены множеством различных способов.
В свете такого понимания архитектуры надо решать и вопрос о художественном методе, также здесь затронутый. Совершенно неправильно говорить о применении метода социалистического реализма к утилитарно-технической стороне архитектуры, взятой самой по себе. Говорить о планировке квартиры или о железобетонной конструкции по методу социалистического реализма — это абсурд и вульгаризация. Но неверно также (и против этого справедливо возражал в своем докладе т. Иванов) говорить, что социалистический реализм относится только к одной идейно-художественной стороне, только к одной «половинке» архитектуры.
Метод социалистического реализма применим, очевидно, к архитектурному творчеству в целом, во всей его многогранности, но применим только тогда, когда создается произведение архитектуры как искусства (в смысле живописи, музыки и т. д.). Если же нет художественного образа, если архитектура не является в этом смысле слова искусством, то говорить о методе социалистического реализма было бы неправомерно. Тов. Рабинович правильно подчеркнул значение научного метода во всех случаях архитектурного творчества.
В заключение хотелось бы сказать, что разработка архитектурной теории должна проводиться в какой-то мере совместными усилиями архитекторов, искусствоведов и эстетиков. Архитектурная теория не должна чуждаться искусствоведческих вопросов.
С. Е. МожнягунКафедра марксизма-ленинизма Московского архитектурного института
Вспомним о событиях, происходивших в области нашего искусства в последние годы.
Наша партийная печать раскритиковала теорию бесконфликтности, теорию так называемого идеального героя. Обе эти теории имели прямое отношение к так называемому лакировочному направлению в искусстве. Украшательство в архитектуре — это по существу один из вариантов лакировки действительности.
Можно было бы оправдать архитекторов в их стремлении украсить наши города после окончания Великой Отечественной войны, после победы нашего народа. Но при этом, мне кажется, некоторые архитекторы потеряли чувство меры, не увидели той границы, на которой нужно было остановиться. В их деятельности имело место неправильное использование классического наследия; классиков буквально копировали, видели в прошлом идеал какой-то абсолютной красоты.
Ошибки в области эстетики тех людей, которые рассматривают архитектуру прежде всего как искусство, заключаются в том, что они трактовали архитектурный образ как плоскостной, не видели того, что архитектурное сооружение организует не только пространство, но и психику человека. Архитектор — это первый борец за здоровую психику, за здоровую психологию общества.
Какая же идея привела к такого рода ошибкам? Эта идея сформулирована в работах т. Ма́ца. По его мнению, то обстоятельство, что архитектура прежде всего удовлетворяет материальные потребности человека, не является основой специфики архитектуры. Тов. Ма́ца рассматривает утилитарное назначение архитектуры как фактор, не являющийся основой для художественного мышления архитектора, и это приводит его к выводу о решающем значении идейно-художественного содержания в архитектуре. Это положение является безусловно неверным; больше того, оно является идеалистическим.
Когда говорят об идейном содержании, необходимо раскрыть понятие идеи. Что такое идея? Идея — это сознание. У Маркса есть два определения сознания. Он говорит: сознание есть осознанное бытие. Затем добавляет: мое сознание есть мое отношение к действительности. Таким образом, Маркс указывает, что в сознании есть объективное содержание, не зависящее от человека, а вместе с тем в сознании выражается субъективное отношение человека к действительности.
Основным содержанием архитектуры является такое содержание, которое определяется, общественной потребностью и находит свое выражение в назначении данного сооружения. Поскольку оно определяется обществом, это содержание не зависит от сознания архитектора. Но архитектор вкладывает в это содержание какую-то мысль, выражает свое отношение к действительности, и поэтому в каждом сооружении есть то, что мы называем идейным содержанием.
Почему т. Селиверстов говорил, что идейно-художественное содержание является ведущим? А потребность человека вообще, материальная потребность, экономическая потребность разве не может быть выражена в форме сознания?
Неоспоримо, что идея является ведущей в творческом процессе архитектора. Создавая сооружение, архитектор идет от замысла к его материальному воплощению в конкретной форме. Поэтому идея, выраженная в замысле, является руководящей. Но какая идея? Художественная? Нет, руководящей будет экономическая идея.
Тов. Ма́ца акцентирует внимание на том, что художественная идея является ведущей. В этом и заключается его ошибка. Он говорит, что наша, социалистическая, архитектура отличается от буржуазной прежде всего и главным образом по своему идейно-художественному содержанию. На самом же деле советская архитектура отличается от буржуазной прежде всего по характеру удовлетворения материальных потребностей народа, а затем уже, конечно, и по своему идейно-художественному содержанию.
Мы критикуем т. Ма́ца не за то, что он рассматривает архитектуру как искусство, а за то, что он неправильно определяет специфику архитектуры как искусства, за то, что он видит в архитектуре только ее художественное содержание. Тем самым он пассивно плетется за некоторыми отсталыми архитекторами и вдобавок теоретически оправдывает их деятельность, идущую вразрез с потребностями нашего общества.
В чем философский смысл такой концепции? Сторонники ее противопоставляют прекрасное полезному. Об этом говорил здесь т. Скатерщиков. Для них характерна попытка освободить архитектуру от экономики, от строительной техники, от ее материально-утилитарного назначения. Здесь уместно поставить вопрос: а каковы гносеологические корни подобного рода ошибок? Кто противопоставлял прекрасное полезному? Кант. Кант сказал, что прекрасное это то, что нравится нам без пользы.
В идеалистической философии Канта и следует искать корни этой вредной концепции.
Вопрос о независимости архитектуры от строительной техники, от экономики не нов. На Западе, в Америке эстетики считают, что их поэзия, музыка, живопись, скульптура переходит в область абстракции, независимую от внешнего мира. Американский эстетик Фейблмен, например, пишет, что архитектура берет начало в декоративных ритмах. Концепция, как видите, близкая той, которую мы сегодня совершенно справедливо критикуем.
Архитектура находится у нас на новом рубеже. Новая строительная техника, новые материалы властно диктуют архитектуре новые формы. Строительная техника не определяет стиля в архитектуре. Материал не является решающим фактором, определяющим структуру художественного образа. Но задача сейчас заключается в том, чтобы художественно освоить материал, который дает нам эпоха, чтобы использовать новую технику для осуществления наших строительных и художественных задач.
20 ноября 2025, 14:55
0 комментариев
|
Партнёры
|
| tehne.com © 2011—2025 Все права защищены. |
Если у вас есть интересная для нас
информация – пишите на почту [email protected] |
|
Сайт разработан
Лабораторией дизайна «Pixel»© 2012 |
Комментарии
Добавить комментарий