|
|
К. А. Иванов. О материалистическом понимании природы и специфики архитектуры
Niles Spencer. Near Avenue A. 1933. Oil on canvas. 30¼ × 40¼" (76.8 × 102.2 cm)
О МАТЕРИАЛИСТИЧЕСКОМ ПОНИМАНИИ ПРИРОДЫ И СПЕЦИФИКИ АРХИТЕКТУРЫДОКЛАДкандидата архитектурыК. А. Иванова
Не приходится говорить, какое серьезное значение приобретают теоретические проблемы советской архитектуры на нынешнем этапе ее развития, особенно в свете тех допущенных архитекторами ошибок, которые были отчетливо вскрыты на Всесоюзном совещании строителей в декабре 1954 г.
Я не собирался строить свой доклад в полемическом духе, а хочу лишь изложить несколько иную точку зрения, чем у И. Л. Ма́ца, и подчеркнуть наши расхождения в некоторых существенных вопросах архитектурной теории.
Для того чтобы с научной объективностью раскрыть сущность архитектуры, нужно прежде всего четко выяснить круг и характер ее вопросов во всей их сложности и многосторонности. Сегодня мы уже начинаем сходиться на том, что архитектура служит одновременно и практическим целям, и решению идеологических задач, что на ее развитие с огромной силой влияют техника и экономика. Гораздо важнее поэтому оказывается установить закономерности взаимоотношения этих вопросов между собой, добиться правильного понимания их причинной связи и обусловленности, их единства и различий, определить, какие же из этих вопросов являются ведущими?
1
Как известно, чтобы понять какое-либо явление, нужно рассмотреть его в возникновении, существовании и уничтожении.
В архитектуре явление, повторяющееся миллионы раз, — это архитектурное сооружение: производственное, сельскохозяйственное, транспортное, жилое, общественное и т. д. Именно с архитектурного сооружения и следует начать логическое рассмотрение вопросов архитектуры.
Каждое архитектурное сооружение независимо от его вида и типа в своем развитии проходит две основные фазы — фазу производства и фазу потребления.
Типичным для нынешнего состояния архитектурно-строительного производства является разделение его на ряд этапов, начиная с разработки проекта и кончая сдачей сооружений в эксплуатацию. Даже в тех отдельных случаях, когда сооружение строится без проекта, мы имеем дело с целесообразным человеческим трудом.
Маркс говорил, что «пчела постройкой своих восковых ячеек посрамляет некоторых людей-архитекторов. Но и самый плохой архитектор от наилучшей пчелы с самого начала отличается тем, что, прежде чем строить ячейку из воска, он уже построил ее в своей голове». В этом и проявляется целесообразность труда человека. Прежде чем осуществить сооружение в материале, в процессе строительства, архитектор создает его в проекте, притом не только в голове, но и в графическом виде.
Фазу производства составляет несколько этапов: проектирование, заготовка материалов и конструкций, затем самое строительство. Эти этапы имеют место и при предварительном изготовлении индустриальных элементов здания, и при прохождении всего процесса строительства непосредственно на площадке.
Не нужно бояться термина «производство» в применении к архитектуре. Термин «производство» может быть применен также и к другим искусствам. (Шум в зале, возгласы недоумения.), если иметь в виду, что это «духовное производство». Дело в том, что архитектура является одновременно и материальным, и духовным производством. Дальше я остановлюсь на специфичности архитектуры по отношению к другим искусствам и к видам технического производства.
Термин «фаза потребления» имеет широкое значение; это определение относится ко всем продуктам человеческого труда независимо от того, как сказано у Маркса, порождается ли потребность в них «потребностью желудка» (т. е. материальной потребностью) или «потребностью фантазии» (т. е. идеологической потребностью).
Архитектурное сооружение может иметь несколько форм потребления. Когда сооружение является удобным и красивым, т. е. отвечает одновременно и материальным потребностям, и вкусам данного общества, это и есть наиболее полноценное использование архитектурного сооружения.
Но могут быть и другие формы потребления архитектурного сооружения. В одних случаях оно используется только утилитарно (например, бывшая церковь, занятая под склад или мастерские). В других случаях архитектурное сооружение не удовлетворяет никаких материальных потребностей; так, многие архитектурные памятники прошлого специально охраняются сейчас государством как художественные произведения. Это тоже форма их потребления обществом.
Когда же произведение архитектуры совсем не используется обществом, оно по существу не может быть названо архитектурным сооружением. (В зале волнение.). Тут уместно вспомнить имеющееся у Маркса выражение: «Железная дорога, по которой не ездят, которой не пользуются, есть железная дорога только dynamei, а не в действительности... дом, в котором не живут, фактически не является домом».
Вместе с тем отсутствие потребления продукта (в данном случае архитектурного сооружения) заставляет по-иному оценивать и фазу производства этого продукта (т. е. процесс создания архитектурного сооружения). Не надо доказывать, что никакого потребления продукта не может быть без производства этого продукта. Наряду с этим, если, созданный продукт не потребляется, то и производство его перестает быть производством, а становится лишь бесполезной затратой труда и материала. Следовательно, производство и потребление неотрывны друг от друга и взаимопроникают друг друга. Потребление продукта оказывает сильнейшее воздействие на его производство, а производство только тогда может создать полноценный продукт, когда оно преследует определенную цель, реализуемую в потреблении.
Уже в процессе производства архитектурного сооружения важно знать, каково будет сооружение в эксплуатации, каково будет его художественное воздействие на человека и т. п. Чем полноценнее и длительнее служит архитектурное сооружение обществу (и в практическом, и в художественном отношении), тем более высоким по качеству было, очевидно, строительное производство, в процессе которого это сооружение создавалось, тем сильнее было мастерство архитектора, участвовавшего в этом производстве.
Для чего нам понадобилось подчеркивать единство, неразрывность и взаимодействие этих двух сторон общего процесса создания и существования архитектурного сооружения? Только для того, чтобы показать, что архитектура — это деятельность, которая обнимает весь процесс создания архитектурного сооружения и охватывает вместе с тем и существование его в процессе его потребления.
«Труд постоянно переходит из формы деятельности в форму бытия, из формы движения в форму вещи», т. е. в форму предмета — продукта труда. Это важное марксистское положение позволяет сделать первый, предварительный, вывод, приближающий нас к всестороннему пониманию архитектуры: с одной стороны, архитектура — это деятельность как процесс производства, а с другой, — само архитектурное сооружение или совокупность архитектурных сооружений в виде города и т. п. Следовательно, архитектура — это и деятельность, и продукт деятельности.
Некоторые товарищи, в том числе и И. Л. Ма́ца, считают, что трактовка «архитектуры как деятельности» только «запутывает вопрос», что это чревато какими-то отрицательными последствиями. Некоторые товарищи склонны отрицать это двоякое проявление архитектуры — и в форме деятельности, и в форме продукта этой деятельности.
Утверждая, что архитектура — это прежде всего деятельность (в наших условиях — государственная деятельность), а вместе с тем и продукт этой деятельности, я вовсе не собираюсь именно это называть специфической особенностью архитектуры. Ведь все виды искусства и техники выступают одновременно и в форме процесса производства, и в форме готовой продукции. Но не учитывать этого нельзя, в частности в свете нынешних задач архитектуры, когда необходимо повысить внимание архитекторов к вопросам строительного производства.
Продукт и производство, будучи неотрывны друг от друга, вместе с тем принципиально противоположны по своей сущности: в потреблении для нас важны максимальная полезность и красота архитектурного сооружения, а в производстве — минимальные затраты труда и материала на создание этого сооружения. Выводы из этого я приведу после рассмотрения производства и потребления порознь.
Далее, мы видим, что каждое из этих двух проявлений архитектуры (т. е. и производство, и продукт) является также двусторонним. Это имеет глубокий смысл. Ленин считал, что «раздвоение единого и познание противоречивых частей его ... есть суть (одна из «сущностей», одна из основных, если не основная, особенностей или черт) диалектики». Поэтому раздвоение единого, противоречивость двух сторон присущи также порознь и производству, и потреблению.
Архитектурные сооружения формируются по закону соответствия социальным процессам. Они возникают тогда, когда нужно, скажем, организовать машинное производство, так как его нельзя осуществлять, например, на улице современного города, среди других социальных процессов, не изолируя их друг от друга. Нельзя также жить под открытым небом, будь то в гуще городской застройки или на лоне природы. Поэтому создается такая материальная среда, которая соответствует требованиям социальных процессов труда, быта и культуры, и чем более она им соответствует, тем полноценнее становится эта материальная среда — архитектура.
Для социальных процессов характерны две стороны, обусловленные двумя сторонами общественных отношений людей — материальными и духовными. Обслуживающим социальные процессы архитектурным сооружениям надлежит удовлетворять эти материальные и духовные потребности общества. Поэтому архитектурное сооружение, будучи предметом потребления, имеет свои две стороны (материальное назначение и идеологическую сторону), между которыми одновременно существует и различие, и единство.
Две стороны имеет и всякое материальное производство: природу и ее материалы — человека и его труд. В архитектурном производстве это — строительные материалы и конструкции, с одной стороны, разные специальности архитектурного и строительного труда, — с другой (сюда входят архитекторы, строители, конструкторы, технологи и т. п.).
В сущности так же понимали архитектуру Витрувий, Альберти, Палладио. По мировоззрению этих теоретиков архитектуры можно назвать стихийными материалистами. Формула их, как известно: «удобство, прочность, красота». Наряду с этим они писали, что архитектурное сооружение должно возводиться с минимальными затратами труда и материала, «с бережным отношением к материалам» и т. д. Их классическая триада фактически дополняется требованиями экономики.
Все эти требования связаны между собой. Удобство и красота составляют качественные показатели законченного архитектурного сооружения, а вопросы технической и экономической целесообразности являются требованиями производства.
Требование прочности более правильно понимать, как техническую целесообразность. Например, для временного сооружения не нужна максимальная прочность; если бы архитектор запроектировал временное сооружение максимально прочным, это вовсе не было бы достижением. Надо, чтобы капитальность и техническая амортизация сооружения были увязаны с его социальной амортизацией.
Развитием классической формулы требований, предъявляемых к архитектуре, является в наше время то, что все эти требования разделяются на цели и средства. Основная дилемма нашей архитектуры состоит, как я уже говорил, в том, чтобы дать наивысшее качество сооружения при наименьшей его стоимости. Под максимальным качеством мы понимаем единство максимального удобства и идейно-художественной выразительности; под минимальной стоимостью — минимальные затраты труда и материалов в процессе создания архитектурного сооружения.
Это основной критерий, основная формула нашей советской архитектуры. В жизни она уже существует. Нужно только глубже осознать и закрепить ее, окончательно договориться о ней.
Соединение требований качества и стоимости можно назвать общей социальной целесообразностью архитектурного сооружения. Именно ею в каждом отдельном случае следует руководствоваться, решая вопрос о размерах затрат на строительство.
В определении степени целесообразности сооружения для удовлетворения потребностей общества большую роль играют все стороны этого единства, и все это входит в понятие мастерства архитектора. Вряд ли кто-нибудь станет сейчас всерьез доказывать, что архитектору не нужно знать строительные материалы или что он может совсем не интересоваться организацией труда на стройке, методами изготовления и установки конструкции и деталей и т. д. Как же можно добиться минимальной стоимости при максимальном качестве, исходя из такого одностороннего понимания вопросов архитектуры?
Суммируя сказанное выше, мы можем ближе подойти к определению существа архитектуры, пока, конечно, далеко не исчерпывающему.
Архитектура — общественное явление, удовлетворяющее материальные и идеологические потребности общества путем создания материально организованной пространственной среды — «сферы действия» для различных социальных процессов труда, быта и культуры, что выражается в возведении архитектурных сооружений — промышленных, жилых и общественных — и их совокупности в виде городов и других населенных пунктов.
Социальные процессы, для обслуживания которых создаются архитектурные сооружения, имеют, как мы видели, две стороны, характеризующиеся материальными и идеологическими отношениями людей, участвующих в этих процессах. В соответствии с этим архитектура выступает одновременно и как вид материальной культуры, и как вид идеологической культуры, причем при определенных общественных условиях архитектура представляет собой единство материальной культуры и искусства.
В круг вопросов архитектуры входят также и вопросы производства, т. е. труд и материал, так как архитектурные сооружения создаются трудом человека из материалов природы. Следовательно, архитектура является также и производством, притом производством одновременно и материальным, и духовным, поскольку в этом производстве не могут не получить своего отражения и материальная, и художественная стороны архитектурного сооружения.
Естественно, высказанное нами понимание общей природы архитектуры является еще не вполне законченным. Это, собственно говоря, как бы первая «половина» вопроса, помогающая выяснить, что такое архитектура. Нельзя забывать, что «архитектуры вообще», архитектуры абстрактной в действительности нет, а есть архитектура только конкретная, например архитектура Египта, Греции, Средневековья и т. п.
Маркс говорил, что «общество — вообще» является очень важной категорией. Но он тут же указывал, что нельзя рассматривать этот вопрос без того, чтобы не выяснить, какое общество имеется в виду, какой труд и т. п., например общество капиталистическое, феодальное, буржуазное или социалистическое; эта проблема не менее важна.
2
Вопрос об архитектуре нашего общества, о природе советской архитектуры должен рассматриваться (помимо общих положений) в плане исторического развития. Только так можно полно выяснить и самую природу архитектуры.
Наша точка зрения диаметрально противоположна точке зрения И. Л. Ма́ца, который говорит, что архитектура родилась не вместе с человеком. Я как раз хочу подчеркнуть, что архитектура родилась вместе с человеком, вместе с возникновением человеческого общества. Более того, архитектура, как и орудия труда, как изобретение искусственного добывания огня и т. п., способствовала утверждению человека на земле в качестве общественного существа. Без архитектуры, без жилища человеческое общество не могло бы утвердиться и развиваться далее. (В зале шум.)
Именно к такого рода факторам относится, по словам Маркса, «светлое жилище, называемое Прометеем у Эсхила одним из величайших даров, посредством которого он превратил дикаря в человека».
История показывает, что. архитектура — общественная, жилищная, производственная — возникла на самых первых ступенях развития человеческого общества.
Например, общественные сооружения — это в первобытном обществе курганы, пирамиды ступенчатые с лестницами, кромлехи; в рабовладельческом обществе — храмы, пирамиды; в феодальном обществе — ратуши, церкви; в капиталистическом обществе — выставочные павильоны, банки; в социалистическом обществе — дома культуры, детские сады, многие другие типы зданий культурно-просветительного, коммунально-бытового и иного общественного назначения.
Что касается жилища, то никто не будет оспаривать, что родилось оно давно и уже на ранней ступени имело несколько разновидностей (свайное жилище, пещерное, шалаши и т. п.). Но все эти типы жилища принципиально схожи между собой в том смысле, что принадлежат к области материальной культуры, поскольку сознание в первобытном обществе было «непосредственно вплетено в материальную деятельность» человека.
В классовом же обществе развитие типов жилища идет по двум резко различным направлениям. Характерны в этом отношении в рабовладельческом обществе поселки рабов — строителей пирамид, с одной стороны, и, например, дворец Саргона, — с другой. Это — принципиальное различие. На разных полюсах архитектурно-строительной деятельности находятся также замки феодалов и лачуги крепостных крестьян, виллы или доходные дома буржуазии и трущобы, где ютится рабочий люд в капиталистическом городе.
В нашем, социалистическом, обществе жилище не может иметь такого классового различия. Оно может различаться по другим признакам: по этажности, по примененным в строительстве материалам и конструкциям, по типу, например блочное, мансардное и т. п. Но по своему социальному характеру в наших условиях все типы жилища в сущности едины. (В зале шум.)
Развитие типов производственных сооружений я хотел бы проследить, наоборот, от современности к первобытной эпохе.
В нашей стране промышленные сооружения составляют полноправную область советской архитектуры. Это признается сейчас почти всеми. Но и фабричные здания капиталистического общества, в том числе и самые неприглядные, объективно исторически тоже являются архитектурой, можно лишь добавить «негативной» архитектурой классового общества.
Производственные здания были и в средние века (мастерские для изготовления орудий труда, оружия, одежды, обуви и т. п.), и в рабовладельческом обществе (мастерские для изготовления мумий, оружия, ирригационные, сооружения и т. д.).
Теперь о производственных сооружениях первобытно-общинного строя. Одно время И. Л. Ма́ца иронически говорил, что кое-кто пытается включить в первобытную архитектуру заслон от ветра для костра и загоны для скота. На это можно ответить, что все они действительно могут быть названы прототипами производственных сооружений, созданными человеком в первобытное время. Значит, все это входит в производственную архитектуру.
Далее, И. Л. Ма́ца утверждает, что мы не так понимаем формулу Энгельса о «зачатках архитектуры как искусства», что это выражение означает якобы то, что Энгельс понимал архитектуру «только как искусство».
А мы считаем, что выражение Энгельса «зачатки архитектуры как искусства на высшей ступени варварства» не исключает, а, напротив, предполагает существование архитектуры «как вида материальной культуры» во всей предшествовавшей и последующей истории человеческого общества.
С точки зрения И. Л. Ма́ца, архитектура — это верхушечный слой из всех созданных в истории архитектурных сооружений, которые имеют, по его выражению, «архитектурное качество», понимаемое как «художественное качество».
К сожалению, такую точку зрения разделяют еще некоторые представители архитектурной науки. Приведу один пример. Как-то мы шли с одним профессором по улицам центра Москвы — по Неглинной, Кузнецкому мосту, Петровке. Мы спорили об архитектуре, и я спросил своего спутника, какие из сооружений, которые мы только что видели, он считает объектами архитектуры. Он не назвал ничего, кроме здания Госбанка, построенного И. В. Жолтовским, о других же домах сказал, что «все это чепуха, а не архитектура». А в конце концов наш ученый признался, что и зданию Госбанка, по его мнению, далеко до подлинной архитектуры, что «архитектура — это Парфенон».
Вот как субъективна постановка вопроса об архитектуре, если исходить из наличия в ней только художественного момента. Объективно же все сооружения, мимо которых мы шли, — это безусловно архитектурные сооружения, созданные в различных общественных условиях. Эти доходные дома — характерные примеры архитектуры своего времени, и вряд ли можно было лучше показать ту эпоху, чем этими домами с их претенциозным «архитектурным оформлением».
Точка зрения, которая сводит понимание архитектуры к произвольно выхваченным из нее уникальным сооружениям, является характерным проявлением идеалистических взглядов на историю архитектуры.
Мы знаем, что Витрувий, Альберти, Палладио понимали архитектуру более правильно и широко, они и крепости включали в архитектуру, и акведуки, и рыночные галереи, и т. п. Как стихийные материалисты, они нисколько не сомневались, можно ли и нужно ли включать эти сооружения в архитектуру.
Например, Альберти говорил, что «находились такие, которые утверждали, будто вода и огонь явились началами, от которых произошли сообщества людей. Однако если мы учтем полезность и необходимость кровли и стены, то несомненно станет ясным, что именно они в гораздо большей степени способствовали сближению и объединению людей... Нужно ли, наконец, упоминать, что, срывая скалы, прорывая горы, засыпая долины, обуздывая озера и моря..., сооружая мосты и гавани, архитектор не только порадел о временных выгодах людских, но и открыл людям доступ ко всем концам мира».
Витрувий следующим образом рассуждает о различных типах зданий: одни — «для знатных», другие — «для прочих», но все они — архитектура. И все хозяйственные постройки он также включает в архитектуру.
Можно привести бесчисленное множество доказательств того, что нельзя исключать из понятия архитектуры так называемое «простое строительство».
Известно, что после первобытного строя общество резко делится на классы — на рабовладельцев и рабов, патрициев и плебеев, феодалов и крепостных, капиталистов и рабочих, короче говоря, на угнетателей и угнетенных. Архитектура по своей природе призвана создавать жизненные условия для всего общества, всех классов. Разве могла она остаться равнодушной, не отразить этого классового расслоения общества? Конечно, нет. Мы видим это и в производственных сооружениях, и в жилище, которые, как правило, носят резко выраженный классовый характер, и в общественных зданиях.
Маркс и Энгельс характеризуют одну часть архитектурных сооружений классовых эпох в качестве архитектуры как искусства, другую же часть называют «голодной нормой существования», «дополнительным средством эксплуатации рабочего класса» и т. п. Тем не менее все это — области архитектуры. Это имеет большое теоретическое и практическое значение.
Конечно, неправильно было бы отрицать роль художественного качества в сооружении. Но включая в понятие архитектуры самые разнообразные архитектурные сооружения, мы считаем определяющим в этом понятии тот факт, что человеком создается искусственное материально организованное пространство, сфера действия для процессов труда, быта и культуры (хотя и не всегда с удовлетворением всех требований, возникающих у людей, которые в этих процессах участвуют).
Важно далее установить, что все сооружения имеют свое определенное идеологическое значение, поскольку так или иначе все они постоянно воздействуют на идеологию человека в соответствии с его способностью к восприятию, хотя и не все являются произведениями искусства. То или иное архитектурное сооружение может не иметь художественного качества, но при любом своем внешнем виде оно оказывает на человека какое-то идеологическое воздействие.
Посмотрим, какое значение имеет все это, например, при составлении учебника всеобщей истории архитектуры. Допустим, речь идет об истории архитектуры древнего Рима. Рассматриваются в ней Колизей, колонна Траяна, арка Тита и другие уникальные сооружения, инсулы же в эту историю не включаются. Но можно ли понять рабовладельческий Рим без инсул? Невозможно. В такой же степени нельзя правильно, объективно исторически понять и архитектуру других эпох, если не считать архитектурой промышленные сооружения, жилища трудящихся и т. д.
При таком ненаучном подходе к составлению истории архитектуры история получается куцая. Несомненен и политический вред этого: ведь при рассмотрении только уникальных произведений смазываются вопиющие противоречия в архитектуре рабовладельческого, феодального, капиталистического общества.
Тот же результат мы получим, если будем этим методом сравнивать нашу советскую архитектуру с современной капиталистической архитектурой без ее массового и трущобного строительства. Главные, характерные для архитектуры капиталистического общества противоречия останутся невыявленными, и в то же время не будет показано, что у нас этих противоречий нет.
Такая постановка вопроса выгодна лишь буржуазным искусствоведам. Недаром они начинают историю архитектуры только с зарождения классового общества, не затрагивая первобытной эпохи. Ведь иначе было бы невозможно завуалировать то простое обстоятельство, что человеческое общество находится в непрерывном развитии, т. е. было доклассовым, стало классовым, превращается в бесклассовое. Вот они и пытаются любыми средствами доказать, будто бы общество в своих классовых основах вечно и неизменно, как якобы неизменны и вечны такие категории, например, как частная собственность, классовая эксплуатация и т. п.
Между тем известно, что Маркс и Энгельс особенно любили изучать именно раннюю ступень человеческого развития — первобытное общество. Оно и понятно, — если считать, что человечество существует миллион, лет, то почти весь миллион лет это было доклассовое общество. Отсюда нетрудно догадаться, почему для буржуазных теоретиков так важно начинать историю архитектуры с классового общества. Но это совсем не по пути нам, работникам советской науки.
Для того чтобы научно решить проблемы жилья или промышленных сооружений и т. д., нужно знать всю историю данной области архитектуры, нужно четко усвоить, почему та или иная отрасль архитектуры была когда-то только материальной культурой, почему и когда она стала приобретать художественное качество, стала также искусством. А сейчас эту историю производственных и массовых жилых сооружений приходится искать в трудах по истории материальной культуры, а не по истории архитектуры.
На основе сопоставления различных исторических ступеней развития зодчества можно более определенно сказать и об отличительных чертах советской архитектуры.
Наша советская архитектура во всех своих областях должна удовлетворять указанным выше многосторонним требованиям. Это основной ее закон. Наша архитектурная практика потому и подверглась заслуженной суровой критике, что не учитывала всех этих требований, в массовых видах строительства — промышленного, сельскохозяйственного, жилищного, — пренебрегая его художественным качеством, а в уникальных общественных сооружениях доходя до крайних излишеств и формалистических извращений.
Партия неоднократно указывала, что главное дело советских архитекторов — это строить удобно и красиво массовые жилища, школы, больницы, промышленные и сельскохозяйственные предприятия. Но многие до сих пор считают, что эти виды сооружений — «не архитектура». Теория И. Л. Ма́ца априори не включает их в архитектуру. Таким образом, эта теория игнорирует тот непреложный факт, что в условиях нашей советской действительности все области массовой архитектуры, начиная с производственных сооружений и жилых домов, суть первостепенные области архитектуры.
Необходимо остановиться еще па одном вопросе. Когда рассматривается какая-либо историческая эпоха в архитектуре, то в изучении ее правильнее идти, например, от крепостных сооружений, производственных сооружений и т. п. к жилым домам и затем к общественным зданиям, а не наоборот. Такой порядок, соответствующий закономерностям развития самой действительности, поможет более достоверно понять архитектуру первобытного, рабовладельческого, феодального, капиталистического или нашего, социалистического, общества. Так, происхождение многих форм архитектуры в уникальных сооружениях, например в египетских храмах, нельзя понять, если не исследовать ирригационных сооружений. И хотя ряд фактов из истории этому и не отвечает, но основная закономерность остается в силе, поскольку архитектура производственных сооружений наиболее тесно связана с общественным производством.
В соответствии с объективным ходом исторического развития следует проследить и возникновение конструкций и архитектурных форм, которые, как правило, сначала были связаны с производственным и военным строительством, а потом переходили уже в жилые и общественные сооружения (правда, в уникальных общественных сооружениях архитектурные формы получали наиболее завершенное развитие).
Для научного определения круга вопросов архитектуры как деятельности, в процессе которой создаются архитектурные сооружения, очень важно правильно оценивать взаимоотношение отдельно взятых понятии «строительства» и «архитектуры».
Мы знаем, что капиталистический способ производства разрушил целостность архитектурно-строительного труда, единство инженерных и художественных вопросов, как это было при ремесленном производстве. В наших условиях плановые начала социалистического общества обеспечивают возможность полного слияния «архитектуры» и «строительства» в единое архитектурно-строительное дело на высшей материально-технической и идеологической основе.
3
Рассмотрим теперь вопрос о специфике природы архитектуры по отношению к другим областям человеческой деятельности, в частности по отношению к искусству и к технике.
Сначала следует сказать о том, как иногда неправильно ищут эту специфику. Нельзя, например, смешивать такие понятия, как искусство в смысле уменья и искусство в смысле области деятельности. Об этом говорил еще Л. Толстой. Уменья и неуменья достаточно, например, и в живописи, и в технике, и в архитектуре, и в любом другом деле. Этот признак, естественно, не может быть положен в основу специфики архитектуры.
Нельзя вместе с тем различать разные области деятельности по наличию или отсутствию в них художественного качества, красоты. Маркс говорил, что человек все создает «также и по законам красоты» в отличие от жизнедеятельности животных. Так, красивы и наши станки — они имеют приятную обтекаемую форму, и другие творения технической мысли — автомашины, самолеты, турбины и т. п.
Не будет показательным для специфики архитектуры и наличие в ней материала, «техники» и т. д., поскольку и в скульптуре, например, и в любом другом виде искусства, как и во всех областях конструкторской деятельности, нельзя обойтись без определенного материала, без технических средств.
Неправильно искать специфику также в том, что архитектору, мол, свойственно творчество, а у строителя или механика творчества якобы нет, что архитектор, мол, творческий деятель, а инженер — не творческий. Как говорил Ленин, «...напрасно думают, что фантазия нужна только поэтам. Это глупый предрассудок. Даже в математике она нужна. Фантазия есть качество величайшей ценности». И фантазия, и творчество, и интуиция, и наука, несомненно, присутствуют во всех областях человеческой деятельности. К любому начинанию можно подойти творчески и не творчески, со знанием дела и без знания дела.
Единственно правильная методологическая основа определения специфики архитектуры — рассмотрение ее главного назначения в жизни общества. Речь идет о материально-практическом и вместе с тем идеологическом назначении архитектуры как материальной пространственной среды, как сферы действия для различных социальных процессов.
Таким образом, не частные признаки, мало отличающие одно общественное явление от другого, не отдельные второстепенные особенности служат критериями научного определения специфики того или иного вида человеческой деятельности. Единственным таким критерием, позволяющим методологически правильно выявить специфику одного общественного явления по отношению к другим, может быть только основное его назначение в жизни общества.
Если, скажем, скульптура обслуживает лишь идеологические потребности общества, то перед архитектурой стоят несравненно более сложные задачи — она признана удовлетворять не только идеологические, но в первую очередь материальные потребности. Скульптурное произведение является только «снимком с действительности», архитектурное же сооружение — это одновременно и «снимок с действительности» и «сама материальная действительность», поскольку оно создает материальные условия для процессов труда, для жизни человека.
Чрезвычайно полезно вспомнить высказывания Чернышевского и Белинского по вопросу об основном назначении архитектуры. Они говорили, что архитектура — это одна из практических областей деятельности человека, произведения которой имеют и качество красоты, но не всегда могут быть отнесены к произведениям искусства. Уже этим определением они подчеркивали в архитектуре основное ее зерно — элемент материальной культуры. Очень жаль, что у нас кое-кто пытается походя опорочить эти высказывания великих русских материалистов.
Будучи единством материальной культуры и искусства, архитектура специфична по отношению к чисто идеологическим искусствам и в своих художественных средствах.
Архитектура обслуживает материальные потребности народа, организуя определенное изолированное пространство, помещения, необходимые для процессов труда, быта и культуры. Это главное назначение архитектуры — создавать материально организованные пространственные габариты — является одновременно первым важнейшим художественным средством архитектуры как искусства. Мы обычно называем это объемно-пространственной композицией.
Поскольку пространственные габариты помещений и здание в целом создаются средствами определенной техники и материала, постольку тектоника в архитектуре как выражение сложной системы конструкции представляет собой второе важнейшее художественное средство архитектуры как искусства.
На этой основе рождаются и другие специфические художественно-композиционные средства архитектуры как искусства — пропорции, ритм, масштабность, фактура, цвет и т. д.
Почему эти категории имеют в архитектуре такое огромное значение? Да потому, что они выражают специфику природы архитектуры. Будучи материальными средствами, они одновременно являются и основными художественными средствами архитектуры.
Это не значит, что все эти средства должны быть механически использованы для создания архитектурного образа. Но это значит, что совершенно неправильно сводить художественные средства архитектуры к мещанским украшениям, лепнине, орнаменту (как это у нас, к сожалению, нередко встречалось в последние годы), а тектонику, композицию пространства, пропорции, фактуру, цвет, материалы и т. п. считать чем-то второстепенным. Наоборот, элементы декора могут быть названы лишь вторичными художественными средствами архитектуры как искусства.
Теперь попробуем сопоставить архитектуру с областями «чистой» техники.
Архитектурные сооружения, в частности промышленные, являются средствами производства. Однако при этом они весьма существенно отличаются от произведений техники. Произведения техники создаются по законам «мертвой природы» — механики, статики, динамики и т. п., т. е. по законам того, на что они должны воздействовать, будучи орудиями преобразующей деятельности человека. Архитектурные же сооружения создаются в соответствии с законами социальной природы, законами тех социальных процессов труда, быта и культуры, для обслуживания которых они предназначаются. (Конечно, стена должна быть рассчитана так, чтобы она не обрушилась, и в этом проявляется необходимость применения статики сооружений, технологии строительных материалов и т. д.).
Иногда говорят, что архитектура — это «синтез техники и искусства». Это неверно. Если ограничиться сочетанием технических вопросов с художественными, а вопросами удобства пренебречь, то это приведет к выхолащиванию самой сущности архитектуры, поскольку мы знаем, что вопросы удобства в архитектуре являются главными.
Архитектурные сооружения могут рассматриваться с точки зрения различных отдельных требований — материальных, идеологических, технических и т. п. Но главное — это их социальная сущность в соответствии с сущностью тех социальных процессов, которые они обслуживают.
Социальную сущность архитектурных сооружений можно видеть во всех типах зданий. Жилой дом в прошлом имет ярко выраженный классовый характер. Например, дом Пашкова — особняк-усадьба — полностью соответствовал своему назначению как жилище дворянского сословия; а сейчас при всей нашей жилищной нужде этот особняк вряд ли может быть использован, как жилое здание без существенной его перестройки.
Если произведения техники «безразличны к классам», то архитектурные сооружения далеко не безразличны к классам, причем не только по их идеологическому значению, но и по материальному назначению. Архитектурные сооружения всегда наделены характерными социально-классовыми признаками; правда, они могут использоваться обществом в различные социальные эпохи, по, как правило, при условии либо перемены назначения здания, либо того или иного его переустройства в соответствии с новыми социальными требованиями.
Считая технику в архитектуре средством, я далек от мысли о каком-либо пренебрежении к технике. Как средство осуществления стоящих перед обществом целей техника составляет одну из важнейших основ всего общества. При всем значении целей средства рассматриваются марксистской наукой об обществе в известном отношении выше целей.
Как мы знаем, человечество всегда ставит себе только такие задачи, которые оно может решить, так как при ближайшем рассмотрении всегда оказывается, что предпосылки для решения этих задач уже имеются. что средства для этого уже подготовлены. К средствам нельзя поэтому относиться безразлично или тем более пренебрежительно. Когда я говорю, что техника «безразлична к классам», то это вовсе не означает. что классы или общество могут быть безразличны к технике.
Как же эти вопросы понимает И. Л. Ма́ца? Разрешите мне зачитать одно характерное его высказывание: «Мы имеем в виду архитектуру как искусство, как один из видов художественного творчества, осложненного техническими и практически-функциональными задачами..., в которые технические, экономические, технологические процессы строительство входят... лишь в зависимости от значения этих моментов в формировании художественного организма» («Основные архитектурные проблемы», VII сессия Академии архитектуры СССР, М. 1947, стр. 61).
Отсюда ясно видно, что И. Л. Ма́ца все в архитектуре подчиняет художественному образу. Допустим, что это было давно, в 1947 г. Но и в 1953 г. он продолжает в том же духе: «Архитектурное произведение создается не для того, чтобы им любоваться; в жизни общества оно служит конкретным практическим целям. Это общественно-практическое назначение вместе с технико-конструктивной (инженерной) структурой здания составляет основу архитектуры. Но ведущим признаком архитектуры является создание идейно-художественного архитектурного образа сооружения. Следовательно, в синтезе науки, техники и искусства определяющим специфику архитектуры будет искусство» (газета «Советское искусство», 13 июня 1953 г.).
Читаю дальше: «Архитектура, следовательно, есть вырастающее на базе строительства искусство...
...архитектура отличается от простого строительства тем, что она — искусство».
«Итак, из сказанного, — пишет И. Л. Ма́ца, — мы должны сделать вывод, что хотя реальной базой всякого архитектурного произведения является его технико-функциональная основа, но решающим моментом для определения специфики архитектуры является все-таки наличие в ней элементов искусства» («Архитектурное творчество», изд. Академии архитектуры Украинской ССР, Киев, 1953, стр. 16, 18).
В чем же видит И. Л. Ма́ца отличие своей постановки вопроса о сущности архитектуры от постановки этого вопроса у тех идеалистов, которые не выделяют архитектуру из других искусств? Чтобы понять это, надо привести еще одну выдержку: «В отличие от метода, при котором в качестве исходного положения выступает априорный тезис о том, что архитектура есть искусство, мы пришли к утверждению о том, что архитектура — искусство, как к выводу, на основе рассмотрения природы архитектуры» (доклад И. Л. Маца о проблемах архитектурной науки в связи с дискуссией по языкознанию, 1952 г., стр. 9).
В нынешних условиях, когда жизнь учит нас, что архитектура — не только искусство, можно ли не включать в понятие архитектуры другой ее стороны — материального ее назначения? Между тем именно на этих позициях И. Л. Ма́ца настаивает до сих пор. (В зале шум.)
4
Очень важным является вопрос, который И. Л. Ма́ца не затронул в своем докладе. Я имею в виду вопрос об отношении архитектуры к производству, к базису и к надстройке.
Если предположить, что архитектура только искусство, то, конечно, ее следовало бы считать явлением только надстроечного характера и относить в соответствии с этим к ряду «живопись, ваяние, зодчество».
Обратимся к высказываниям классиков марксизма-ленинизма. Маркс пишет в «Капитале», что рабочее здание (а это архитектурное сооружение) является средством производства. У Энгельса жилище рассматривается как необходимое материальное условие жизни человека. Ленин причисляет сельскохозяйственные постройки к средствам производства, отмечая, что наряду с другими средствами они участвуют в определении характера своего общества.
Коммунистическая партия в своих постановлениях указывает, что архитектура это не только область художественной деятельности человека, не только искусство, а более сложное явление, непосредственно обслуживающее наше социалистическое производство, способствующее развитию производительных сил нашего общества и удовлетворению насущных потребностей трудящихся.
Поскольку архитектура одновременно является также и искусством, она относится и к надстройке и подчиняется в какой-то мере ее закономерностям, но не в оторванном виде, как это проповедует идеалистическое искусствознание.
В книге «Исторический материализм», выпущенной под редакцией Ф. В. Константинова, архитектура рассматривается и как надстроечное явление, и как средство материальной культуры (жилища, производственные здания), обстоятельно показаны обе эти стороны архитектуры.
Я пока не собираюсь давать никаких формулировок в этом отношении, а хочу лишь подчеркнуть, что архитектура — значительно более сложное явление, чем только надстройка, и задача науки — разобраться в этом вопросе и определить место архитектуры среди других общественных явлений. Если же нам удастся доказать, что архитектура не только надстройка, но и часть общественного производства, а также имеет отношение к общественному базису, то мы значительно повысим понимание общественной роли архитектуры.
Многосторонние и существенные связи архитектуры с жизнью всего нашего общества позволяют по-иному расценивать и деятельность архитекторов, по-иному смотреть на назначение архитектуры как одного из необходимых материальных условий исторического развития общества.
Например, архитектура крепостей и производственных сооружений, будучи социально обусловленной, на каждом этапе исторического развития общества оказывала на него существенное влияние как область материального производства. Это совсем другое влияние, чем идеологическое (надстроечное).
Надо сказать, что мы часто недооцениваем и роль архитектуры как надстройки. Ведь надстройка служит своему базису. У нас же сплошь и рядом имели место факты, когда архитектурная надстройка не только не служила своему социалистическому базису, но под прикрытием решения вопросов «вечной» красоты навязывала советскому народу псевдоклассицизм и мещанскую купеческую безвкусицу, чем наносила прямой ущерб удовлетворению эстетических требований социалистического общества.
Когда говорят, что архитектура — надстройка, часто не вникают в смысл этого тезиса, а занимаются исканиями якобы надклассовой «вечной», а по существу буржуазной, мещанской, красоты. Нельзя же забывать, что надстройка — это определенная политическая категория, которая призвана активно служить новому общественному базису, а не противоречить ему.
Научное материалистическое понимание архитектуры целиком соответствует задачам советской архитектуры на новом этапе ее развития, когда огромное значение приобретают вопросы индустриализации строительства.
Научное понимание архитектуры без всяких оговорок направляет нас на всестороннее удовлетворение всех материальных и идеологических требований, предъявляемых к архитектурным сооружениям: удобства, красоты, технической целесообразности и экономичности. При этом, как указывает диалектический материализм, материальное служит основой идеологического, а идеологическое, являясь отражением материального, обладает вместе с тем способностью активно оказывать на него обратное влияние.
В чем же главный спор? Спор в конце концов в том, что было вначале — слово или дело? Как говорят философы — «бе слово или бе дело?» Материалисты считают, что в начале было дело, т. е. материальное бытие, а идеалисты — наоборот.
Так и в архитектуре. Обе стороны, казалось бы, признают в ней и материальное, и идеологическое. Разница начинается с того, что кладется в основу — материальное или идеологическое, поскольку в область архитектуры входит и то, и другое.
Эта разница в понимании архитектуры проявляется также и в классификации архитектурных сооружений. В материалистическом понимании архитектуры классификация начинается не с мемориальных памятников, а с промышленных и сельскохозяйственных сооружений, продолжается массовыми жилыми сооружениями и завершается различными общественными и мемориальными сооружениями.
В итоге попытаемся кратко сформулировать основные пункты разногласий в вопросах понимания природы архитектуры.
1. Допустим, что представители той или другой точек зрения признают общий круг вопросов архитектуры — и материальных, и идеологических. Но одни за основу специфики архитектуры принимают наличие в ней художественного момента и считают, что архитектура — это искусство. Другие в основу специфики архитектуры кладут то, что она создает материально организованное пространство, сферу действия для социальных процессов труда, быта и культуры, процессов, которым свойственны разносторонние материальные и идеологические требования; при этом они называют архитектуру закономерным единством материальной и идеологической культуры, которое в определенных социальных условиях наиболее полно проявляется как единство материальной культуры и искусства.
2. Для одной точки зрения характерно исключение из области архитектуры и из понятия архитектуры всего так называемого «простого строительства», хотя основой архитектуры и признается «строительная основа». История архитектуры, с этой точки зрения, начинается только с начала истории классового общества; огромные области производственной и жилищной архитектуры, предназначавшейся для широких масс народа, вовсе не входят в историю архитектуры. Следствием этого является пренебрежительное отношение к промышленной, сельскохозяйственной и массовой жилищной и культурно-бытовой архитектуре также и в наших, социалистических, условиях.
В соответствии с другой точкой зрения в область архитектуры и в понятие архитектуры безусловно включаются все производственные, жилые и общественные сооружения всех эпох и народов, начиная с зарождения их в первобытном обществе; включаются и «дворцы и хижины» всех классовых эпох, несмотря на их качественное различие в художественном отношении; промышленное, сельскохозяйственное, массовое жилищное и культурно-бытовое строительство считаются основными областями нашей советской архитектуры, поскольку они обслуживают производственную деятельность общества и широкие массы советского народа.
3. С одной точки зрения, понятие архитектуры относится только к самим архитектурным сооружениям и их комплексам; при этом отрицается понятие архитектуры в смысле деятельности, создающей эти архитектурные сооружения.
Представители другой точки зрения утверждают, что архитектура — это прежде всего деятельность, т. е. определенный специфический вид материального и духовного общественного производства, создающего материально-пространственную среду для различных социальных процессов; что одновременно архитектура — это и сами архитектурные сооружения как продукт этой деятельности.
В связи с этим первые продолжают и узаконивают образовавшийся в капиталистическом обществе разрыв между «архитектурой» и «строительством», тогда как вторые стремятся научно обосновать взаимоотношение продукта и деятельности как неразрывного единства и создать научную основу для полного слияния в наших условиях «архитектуры» и «строительства» в единое архитектурно-строительное дело, причем в задачи архитектуры включаются и все задачи индустриализации строительства на базе высшей техники.
4. Первой точке зрения свойственна претензия на то, что только она способна решать художественные вопросы архитектуры как искусства. На деле же раздувание роли этих вопросов ведет к отрыву их от всех других вопросов архитектуры, к механическому (по аналогии) перенесению на архитектуру общих положений социалистического реализма, без преломления их через специфическую материально-идеологическую природу архитектуры. Отсюда — прямая дорога в тупик формализма и эклектизма.
Сторонники же другой точки зрения, отнюдь не отрицая значения художественных вопросов архитектуры, отводят им то место, которые они по праву должны занимать, и тем самым создают основу для правильного решения всех вопросов архитектуры, причем не только как области материальной культуры, но и как искусства. Это обеспечивает здоровое и прогрессивное развитие архитектуры, создание нового, великого по своему единству и многообразию социалистического архитектурного стиля.
Научное понимание архитектуры включает в себя все прогрессивные положения социалистического реализма, которые раскрываются во всем своем богатстве только при правильном преломлении их через специфику архитектуры. Но когда метод социалистического реализма применяется в архитектуре механически, по аналогии с другими искусствами, то этот метод может дать только отрицательный результат. Почему? Да потому, что он, не учитывая специфических особенностей архитектуры, не учитывая ее материально-идеологической природы, приводит к формалистическим извращениям в практике, получившим резкую критику на Всесоюзном совещании строителей в декабре 1954 г.
В заключение хочу сказать, что научное понимание архитектуры является и методологически наиболее правильным, потому что оно базируется на учении марксизма-ленинизма о производстве и потреблении и на материалистическом понимании общественного развития. Оно и исторически наиболее объективно и обоснованно, поскольку включает в себя все лучшее из классического наследия Витрувия, Альберти, Палладио, Баженова и др. Оно и практически наиболее действенно, так как способствует решению задач советской архитектуры, и прежде всего ее первоочередных материально-экономических задач.
Когда путем дискуссий и углубленной работы мы создадим научную теорию архитектуры для широких кругов архитекторов, эта теория станет материальной силой и будет действенно помогать нашему социалистическому обществу. (Аплодисменты.)
27 марта 2025, 14:50
0 комментариев
|
Партнёры
|
| tehne.com © 2011—2025 Все права защищены. |
Если у вас есть интересная для нас
информация – пишите на почту [email protected] |
|
Сайт разработан
Лабораторией дизайна «Pixel»© 2012 |
Комментарии
Добавить комментарий