А. Козлов. Фантазии или прогноз? (о книге Альбера Робида «Двадцатое столетие. Электрическая жизнь»)

А. Козлов. Фантазии или прогноз? // Техническая эстетика. — 1970. — № 10. — С. 5—9.   Статья посвящена анализу одного из образцов «технической утопии» конца XIX века — книги французского писателя и художника Альбера Робида «Двадцатое столетие. Электрическая жизнь». Книга интересна для художника-конструктора конкретностью изображения предметной среды будущего, показанной в многочисленных рисунках самого А. Робида. Сверяя предсказания Робида с реальной действительностью, автор статьи делает некоторые выводы относительно возможностей и путей прогнозирования предметной среды.

 

 

 

 

 

Человеку всегда было свойственно желание заглянуть в будущее, но только в современную эпоху появилась специфическая область научной деятельности, задачей которой является получение научно обоснованных знаний о будущем. Наука о методах получения таких знаний, называемая прогностикой, проникает сейчас во все сферы человеческой жизни: социально-политическую, экономическую и научно-техническую. В сфере технической эстетики прогнозирование направлено на получение знаний о предметном мире будущего, о возможных формах контакта человека с вещами, о путях развития самой технической эстетики.

 

Методы прогнозирования и критерии истинности прогнозов в этой области еще предстоит исследовать. А любое исследование начинается обычно с истории вопроса. В самом деле, весьма заманчиво обратиться к прошлому и посмотреть, как наши предки представляли себе будущее, ставшее для нас настоящим. Знание основных ошибок наших предшественников может избавить нас от их повторения.

 

* * *

 

Бурное развитие техники в XIX веке привело к появлению нового жанра в литературе, который, постепенно видоизменяясь, получил в 20-х годах нашего столетия название научной фантастики.

 

В конце XIX — начале XX века в свет вышел целый ряд книг, относящихся по существу к социально-утопической литературе, хотя содержали они не только социальные утопии, но и утопии «технические». Если в ранних утопических произведениях прогноз социальных отношений выводился из некоего общественного идеала, то в «фантазиях» конца XIX — начала XX века социальные отношения будущего нередко рассматривались уже как следствие технического прогресса.

 

Остановим внимание читателя на книге французского фантаста и художника Альбера Робида́ «Двадцатое столетие. Электрическая жизнь», написанной в начале восьмидесятых годов прошлого века и выпущенной в русском переводе в 1894 году.

 

Не ограничиваясь словесными описаниями, автор в многочисленных рисунках детально изображает предметный мир человека будущего.

 

Действие книги начинается в 1955 году — к этому времени, по мнению Робида, человечество уже научится пользоваться многочисленными благами, связанными с применением электричества. Само название книги говорит о том, какое значение придавал Робида электричеству. И это не удивительно — в 70—80-е годы прошлого века началось широкое применение электричества. А ведь еще за несколько лет до выхода «Электрической жизни» идеи Эдисона встречались с недоверием или пессимизмом*. В 80-е годы появляется лампа накаливания, строятся электростанции, электричество входит в быт, принося весьма ощутимые удобства. Естественно, что Робида экстраполирует эту линию развития в XX век, когда, по его мнению, электричество станет основным видом энергии. Не имея никаких данных о возможности превращения электричества непосредственно в тепло, Робида видит использование электричества лишь через переход его в механическую энергию, в том числе и для двигателей средств воздушного транспорта. Множество рисунков в книге посвящено изображению разных типов летательных аппаратов. Здесь мы видим и небольшие индивидуальные «кабриолеты» (рис. 1), и крупные «трансатлантические» самолеты (рис. 2), и множество видов военной авиации (рис. 4). Самолеты Робида способны летать на всех скоростях — от «головокружительной» до минимальной. Они могут даже зависать на месте, причаливая к специальным балконам (рис. 3). Принцип преодоления силы тяжести не ясен, хотя по большинству рисунков можно предположить, что самолеты Робида относятся к летательным аппаратам тяжелее воздуха. Как известно, в 80-х годах прошлого столетия даже теоретические исследования на эту тему считались такой же бессмыслицей, как идея «вечного двигателя» (основные события, положившие начало массовой авиации, произошли лишь в конце 90-х годов, то есть после выхода в свет «Электрической жизни»**).

____________

* Например, сэр Уильям Пирс, главный инженер Почтового управления Англии, категорически заявил, что «распределение электрической энергии для освещения — это глупейшая выдумка» (цитируется по книге А. Кларка «Черты будущего». М., «Мир», 1966, стр. 24).

** Трудно сказать, насколько были известны Робида такие единичные факты из истории авиации, как попытка А. Лодыгина построить «электролет» с двумя винтами (1869 г.) или полет А. Можайского (1882 г.).

 

Естественно, что Робида, рисуя самолеты будущего, был вынужден комбинировать новый образ из современных ему представлений о дирижаблях, снарядах, пароходах, подводных лодках и т. п. Наибольшее влияние на него оказал, очевидно, образ дирижабля, уже довольно распространенного в то время***. Скоростным летательным аппаратам художник придает обтекаемую форму, заимствованную у снаряда. Но незнание законов аэродинамики не позволило ему предугадать форму самолета с такими характерными его частями, как крылья или хвостовой стабилизатор.

____________

*** К концу 80-х годов появились проекты жестких цельнометаллических дирижаблей с пропеллерами.

 

 

 

 

На развороте рисунки Альбера Робида из его книги «Двадцатое столетие. Электрическая жизнь» (80-е годы XIX в.). Таков конкретный образ нашей действительности в представлении человека прошлого века, своеобразный наглядный прогноз. Язык прогнозирования предметной среды может иметь разные формы: от теоретических предсказаний до рисунков, чертежей и схем. Проектно-графический язык характерен для дизайнерского прогнозирования, и в этом отношении Робида предстает перед нами как один из пионеров проектного прогноза, хотя его рисунки, строго говоря, нельзя назвать проектами, а сам метод получения знаний о будущем основан лишь на интуиции и здравом смысле. Самолеты и пневмопоезда, телевизоры и фонокниги, броненосцы и бактериологическое оружие, искусственная пища и фонографы — все это и многое, многое другое предстает перед читателем книги Робида как атрибуты предметной среды второй половины нашего столетия. Нетрудно заметить, что идеи будущих вещей и явлений были предсказаны Альбером Робида гораздо точнее, чем их формы в конкретном материальном воплощении. Чтобы убедиться в этом, читателю достаточно посмотреть собственноручные рисунки автора «Электрической жизни».

 

 

 

 

Не в таком ли положении окажемся сейчас мы, попытаясь нарисовать машину времени, когда еще не известен принцип и основные законы передвижения во времени?

 

Свои дирижаблеобразные самолеты Робида наделяет пароходными палубами, рубками (рис. 2), а иногда и штурвалами (рис. 1). Небольшие индивидуальные летательные аппараты, называемые «винтолетами», снабжены винтом, форма и месторасположение которого заимствованы также у парохода, и рулем, взятым у новинки тогдашней техники — велосипеда (рис. 7).

 

В своей книге Робида уделил сравнительно мало внимания судьбе наземного транспорта будущего. В рисунках и в тексте совершенно отсутствует образ того средства передвижения, которое мы называем сейчас автомобилем. Массовое распространение первых экипажей с бензиновым мотором Даймлера началось в 1885—1886 годах, то есть уже после выхода книги. Что касается более ранних попыток ряда изобретателей создать автомобиль на основе двигателя внутреннего сгорания, то Робида явно не придавал им значения (если предположить, что они были ему известны). Поэтому Робида как бы «перескакивает» через эру автомобиля, представляя будущий транспорт электрическим, электропневматическим или конным. (Любопытно, что современный ученый и фантаст Артур Кларк в книге «Черты будущего» предполагает, что когда-нибудь человечество вернется к широкому использованию животных как средства передвижения).

 

Наземный транспорт дальнего сообщения Робида представляет в виде системы труб из металлизированной бумаги, по которым с огромной скоростью несутся электропневматические поезда, перевозящие пассажиров и почту. Мысль о возможности, а главное — о необходимости спрятать этот вид транспорта под землю могла показаться в то время совершенно излишней, поэтому трубы, по описанию Робида, уходят под землю лишь в местах прохождения их через холмы* (рис. 6).

____________

* Как известно, эта идея, так же как идея электромобиля, пока не осуществлена человечеством; правда, в настоящее время в США и Японии ведутся работы по созданию трубопроводов с пневмопоездами.

 

Проблема передачи информации занимает видное место в прогнозах Робида. К моменту издания его книги жители крупных населенных пунктов уже начали пользоваться первыми телефонными аппаратами Белла и Эдисона, знали об изобретении фонографа и даже привыкли к существованию телеграфа. Но радиосвязь еще не существовала, а догадаться о возможности передачи сигналов в неизвестной среде Робида, конечно, не мог. Поэтому вся информация в XX веке Робида передается по проводам, даже с разведывательного «винтолета» (рис. 7). Но наряду с таким, вполне понятным просчетом, у Робида есть и сбывшиеся предсказания. Прежде всего это относится к телевидению и различным сферам его применения. Изображение (передающееся, конечно, по проводам) возникает на «телепластинке», под которой расположены, очевидно, органы регулирования и трубка, из которой идет звук. От формы трубки, появившейся в первых телефонных аппаратах и фонографах, Робида отделаться не смог (рис. 5). Телевизор у Робида иногда бывает объединен с телефоном, образуя «телефоноскоп» с двусторонней связью.

 

Телевидение, по мнению Робида, будет использоваться в быту весьма широко. Например, покупатель может выбрать товар по телефоноскопу и заказать его доставку на дом; телевидение служит и средством массового обучения. Зато театрам приходится довольствоваться небольшими залами: публика плохо посещает их, предпочитая домашнее телевидение.

 

Угадывая возникновение потребности в более совершенном средстве информации, чем газета, Робида «изобретает» телегазету — своего рода радиорепродуктор, связанный системой проводов с центральной передающей станцией. Здесь так же, как и с «телефоноскопом», видна ограниченность метода прогнозирования, основанного на попытке собрать нереальное целое из реальных элементов, относящихся к образу телеграфа — действительно величайшего достижения техники того времени. У Робида хватает смелости пустить по проволоке вместо точек и тире человеческий голос, но отказаться от проволоки... Нет, это уж слишком нереально!

 

Звуковая информация почему-то кажется Робида более совершенной, чем визуальная. Поэтому для XX века он заменяет печатные книги «фонокнигами» — ящичками с фоноклише.

 

В книге описываются и «живые панно» — движущиеся механические картины, в которых можно увидеть прообраз кинематографа, появившегося в Париже в 1895 году. Не предполагая возможности проецирования изображения, Робида заставлял двигаться элементы самой картины. В самом деле, чтобы угадать кино, он должен был бы изобрести его.

 

Трудно описать все предсказания, которые встречаются в «Электрической жизни». Робида старался охватить самые разные аспекты будущей действительности. Помимо предвидений в области социальных отношений, военной техники, средств связи, транспорта и архитектуры, мы встречаем и ряд частных прогнозов, например об искусственном выращивании детей (лабораторным химическим методом), о применении приборов тайного надзора, о различных автоматических устройствах, отворяющих входные двери и управляющих «домашними работами», о распространении электрических часов на улицах городов, об управлении погодой и многом другом. Предполагая, что в «электрическом веке» на окружающих человека вещах и в атмосфере будет скапливаться много свободного электричества, Робида придумал специальные изолирующие туфли.

 

Наиболее смелые идеи Робида не решается высказывать в серьезном тоне и прибегает к легкому юмору. Именно в таком жанре написаны те места, в которых показан разумный фонограф, не только самостоятельно ведущий записи, но также отвечающий на вопросы и выполняющий поручения хозяина. Это «кибернетическое» предвидение — одно из немногих у Робида, относящихся к категории логически невыводимых, так как в то время не было никаких оснований серьезно думать о возможности появления «мыслящей» машины. Робида, по-видимому, и сам не очень серьезно отнесся к этой своей идее и потому не дал ее конкретного образа.

 

В «Электрической жизни» наряду с техническими прогнозами можно встретить и немало прогнозов социального характера. Альбер Робида был явно далек от идей марксизма и даже утопического социализма. В отличие от таких современных ему авторов, как У. Моррис, Т. Герцка, П. Мантегацца, Э. Беллами или Ш. Рише, он не занимался построением новой социальной модели. Все изменения социального характера, описанные в «Электрической жизни», не выходят за рамки буржуазных представлений второй половины XIX века.

 

В эпоху Робида определенная часть буржуазной интеллигенции видела в развитии технической цивилизации предпосылки будущего вырождения человечества. Герберт Уэллс образно выразил это отношение к техническому прогрессу в своем романе «Машина времени». Главный герой романа, Путешественник по Времени, «всегда мрачно относился к Прогрессу Человечества. Развивающаяся цивилизация представлялась ему в виде беспорядочного нагромождения материала, который в конце концов должен обрушиться и задавить строителей».

 

Судя по книге, Робида относился именно к этой части общества. Описывая людей умственного труда XX века, он изображает их существами с непомерно развитой головой и хилым телом на тонких ножках. Огромный ущерб человечеству принесет, по его мнению, развитие химии и связанных с ней производств. Атмосфера в XX веке, по Робида, настолько отравлена и загрязнена, что чистый воздух можно встретить лишь на большой высоте, поднявшись туда на «винтолете»; во внутренних водоемах погибла вся пресноводная рыба. Следствием развития промышленности станет, по его мнению, увеличение травматизма и появление множества профессиональных и нервных заболеваний.

 

Но, пожалуй, самым невеселым и, к сожалению, оправдавшимся пророчеством Робида является перспектива использования людьми XX века достижений науки и техники в военных целях. Здесь — газовая и бактериологическая война, применение минных полей, здесь — изобретение взрывчатого вещества, горошина которого способна уничтожить целый город. Государства отягощены постоянной необходимостью перевооружения в связи с изобретением новых средств ведения войны. Правда, в своих рисунках на эту тему Робида обнаруживает гораздо меньше фантазии, распространяя идею уже известной тогда брони на различные виды вооружений. Броненосцы (рис. 8), подводные лодки (рис. 9), танки и самоходные пушки (рис. 10), военные самолеты (рис. 4).

 

Состояние международного положения в 60-х годах нашего века он описывает так: «При таких обстоятельствах наша архинаучная цивилизация окружает каждое государство массой опасностей в скрытом состоянии, и старинная поговорка «Если хочешь мира, готовься к войне» — оказывается теперь справедливой более, чем когда-либо. ...Для того, чтобы военная машина пребывала во всегдашней готовности ежечасно и ежеминутно проявить всю свою энергию по первому востребованию, или, точнее сказать, по сигналу, поданному нажатием электрической кнопки в кабинете военного министра, необходима тщательнейшая детальная отделка всего военного механизма и содержание всех его частей в полнейшей исправности».

 

Надо сказать, что образ «кнопки», так поражавшей воображение людей времени начала эпохи электричества, то и дело появляется в книге Альбера Робида. Автоматизация различных видов домашних работ, вплоть до открывания дверей, подчинена системе кнопок, расположенных на специальных «планшетках». Увлечение «кнопочной идеей» приводит Робида к предложению регулировать звук на фонографах и музыкальных машинах при помощи отдельных кнопок, соответствующих различным уровням громкости (рис. 12).

 

Анализируя рисунки Робида, можно прийти к выводу, что художнику не удалось оторваться от свойственных его эпохе представлений о внешних стилевых признаках предметной среды. Изображая интерьеры, мебель или облик людей, Робида даже не пытался фантазировать — он прибегал лишь к гротеску. Что касается приборов, аппаратов и различных механических устройств, то здесь ему волей-неволей пришлось столкнуться с их «проектированием». Предметы такого рода решены у Робида в основном по принципу открытой структуры. Основные элементы и узлы разблокированы, открыты и не объединены общим композиционным замыслом (рис. 13). Это было присуще первым аппаратам XIX столетия, и Робида, не задумываясь, экстраполировал этот стиль в будущее.

 

Исключением служит лишь изображение печатной машинки, лаконичной и единой по форме — поистине в традициях дизайна середины нашего столетия (рис. 14).

 

Посмотрим теперь, как представляет себе автор «Электрической жизни» будущее архитектуры и строительства.

 

Город XX века в представлении Робида состоит из высотных домов как «башенного» типа, так и ажурных. Стены гигантских домов «покрыты сверху донизу колоссальными рекламами о многих тысячах разнообразнейших продуктов промышленности». Основным несущим конструктивным материалом является металл. Все — дома, мосты, арки, виадуки, трубы пневмотранспорта, подъемные павильоны загородных вилл (рис. 11), балконы-пристани для воздушных экипажей и т. д. — держится на открытых ажурных металлических конструкциях.

 

Нельзя не заметить, что словесные описания новых принципов строительства кажутся гораздо более убедительными, чем наглядное изображение построенных на их основе сооружений.

 

Так, Робида предвидит замену естественных строительных материалов искусственными, например прессованным картоном, литым гранитом или стеклом. Он пишет о возможности отливать из стекла целые здания кубической формы (сторона куба — до десяти саженей) с внутренними перегородками. По словесным описаниям, здания, особенно административные, состоят из прозрачных стен, поддерживаемых металлическими конструкциями. В самом деле, очень похоже на современные общественные сооружения. Но стоит посмотреть на рисунки, где изображены архитектурные объекты, и мы убедимся, что Робида не угадал (да и не мог угадать) стилевых признаков, присущих современной нам архитектуре (рис. 15). Находясь под впечатлением Хрустального дворца Пакстона и Эйфелевой башни, автор «Электрической жизни» не подозревал о том, что эра железобетона внесет в предметное окружение человека совершенно новые архитектурные формы.

 

Книга А. Робида «Электрическая жизнь» предстает перед нами как типичный образец интуитивного прогнозирования. Правда, ее автор, очевидно, сам того не подозревая, использовал в своей работе методы экстраполяции и моделирования, а также сценарный метод. Интуиция, художественное чутье и убеждения Альбера Робида позволили ему построить целый «мир XX века», странный как для нас, так и для современников автора. Самой слабой стороной пророчеств Робида оказались, пожалуй, конкретные элементы предметной среды: чем точнее и подробнее описывал или обрисовывал он вещи, тем дальше оказывался от реальности нашего времени.

 

Несмотря на свою ненаучность с сегодняшней точки зрения, «технические утопии» сыграли определенную положительную роль в истории прогнозирования. Книга Альбера Робида не прошла незамеченной в его время. Например, известный французский ученый Шарль Рише вслед за опубликованием «Электрической жизни» написал книгу прогностического характера «Через сто лет». В ней он отметил значение книги Робида и уже коснулся вопроса о необходимости научной строгости в предсказаниях будущего.

 

Как известно, предвидение может быть направлено на явления, которые существуют, но не познаны нами, поскольку мы не наблюдали ни одного события, характеризующего эти явления, а также на явления, которые могут возникнуть, но пока не существуют. Примером предвидения первого типа может служить факт математического вычисления Леверрье существования планеты Нептун. Ко второму типу можно отнести, например, предсказание о прилете на Землю внеземных разумных существ. Любой прогноз, рассматриваемый относительно такого разделения, может быть либо «односторонним», либо «двусторонним». Полный прогноз, претендующий на адекватность будущим фактам и знаниям, должен опираться на оба типа предвидений.

 

Книга А. Робида, построенная на предвидениях второго типа, является примером «одностороннего» прогнозирования. Моделируя будущую картину мира, он описывает предполагаемые им события, факты, отношения между людьми, вещи и их свойства, исходя лишь из набора имеющихся у него знаний о законах развития природы и общества и не учитывая того, что с течением времени человечество будет получать все новые знания, которые и предопределят будущие события, отношения и вещи.

 

Но разве можно, спросит читатель, предугадать факты, подобные открытию лучей Рентгена или радиоволн? Видимо, нет. Знания такого рода относятся к категории логически невыводимых. Однако развитие знаний не случайно — оно обусловлено человеческими потребностями. Поэтому, прогнозируя новые потребности, мы закладываем возможность новых открытий, возможность получения икс-знаний, которые позволят удовлетворить эти потребности. Альбер Робида был одним из немногих, кто пытался прогнозировать форму элементов предметной среды будущего. Как мы видим, он многого не угадал. Причем не угадал именно на том уровне, где начинается переход от общих представлений к конкретным изображениям. Никакое словесное описание вещи не может сравниться по точности и конкретности с ее проектно-графическим изображением или даже просто рисунком.

 

Специфика проектного метода прогнозирования вещной среды как раз в том и состоит, что прогнозируемый объект представляется наглядно, на конкретном языке проектирования. Однозначность этого языка обязывает ко многому, и прежде всего— к обоснованию вероятности осуществления прогноза. Простое пассивное угадывание возможностей путем мысленной экстраполяции тенденций не совпадает у Робида с точным языком рисунка.

 

Очевидно, прогнозирование предметной среды должно носить активный, проектный характер и вестись в той сфере, где есть возможность управлять процессом реализации выдвинутых идей. Современный дизайн, в сущности, является системой, прогнозирующей вещную среду ближайшего цикла «производство — потребление» на базе существующих потребностей и возможностей.

 

Наша задача — научиться предвидеть и учитывать будущие потребности и возможности, а также закладывать основы форм предметного мира человека будущего. При этом нельзя забывать, что в любой самый строгий научный прогноз время может внести поправку, если обнаружатся явления, которые мы не в силах предугадать. И пусть нам напоминает об этом телефонный шнур, спускающийся на землю с самолета Альбера Робида. 

 

---

---

---

 

 

 

Редакция портала TEHNE прилагает к настоящей публикации статьи архитектора А. Козлова подборку иллюстраций из книги А. Робида «Двадцатое столетие. Электрическая жизнь».

 

Иллюстрации публикуются по изданию:

 

Перевод подписей к иллюстрациям дается по изданию: