Л. А. Ильин. Архитектурные проблемы планировки Ленинграда. 1937

Проект планировки Ленинграда с указанием существующих и проектируемых мостов и набережных. 1935. ЦГАИПД СПб

 

 

 

Публикуем статью архитектора Л. А. Ильина «Архитектурные проблемы планировки Ленинграда» из сборника Проблемы архитектуры : Сборник материалов : Том II, книга 1. — Москва : Издательство Всесоюзной Академии архитектуры, 1937. — С. 153—182.

 

Лев Александрович Ильин (1879—1942) — русский и советский архитектор, градостроитель. Одной из важнейших заслуг Л. А. Ильина является его руководство разработкой генерального плана развития Ленинграда 1935 года, который затем служил основой для всех последующих генеральных планов. В 1930—1936 гг. Л. А. Ильин работал над проектом планировки Баку, а также Петрозаводска, Иванова, Ярославля и др. городов. Член-корреспондент Академии архитектуры СССР (1941). Профессор (1941). Архитектор Гипрогора.

 

 

 

 

Результаты длительной работы архитектурно-планировочного отдела Ленсовета были рассмотрены авторитетными организациями Ленинграда летом 1935 года и не получили одобрения. Тому же составу АПО предложено было изготовить другой проект.

 

Вновь составленная схема планировки Ленинграда в настоящее время уже поступила на рассмотрение в центральные органы. Но нельзя не признать, что в первой схеме наряду с неправильными предложениями имеются свои достоинства; поэтому полезно остановиться на обеих схемах.

 

* * *

 

Максимальную свою планировочно-архитектурную выраженность Петербург получил при Екатерине II. Нева, выходящая из Ладожского озера, у Шлиссельбурга делает изгиб на северо-запад и затем дельтой своей раскрывается на запад. В начале поворота на северо-запад, у впадения речки Охты, шведами были построены крепость и городок Ниеншанц. Если Шлиссельбург являлся ключом к истокам Невы, то Ниеншанц был ключом к ее дельте. Для того, чтобы владеть устьем Невы, Петр заложил в центре дельты на маленьком островке Петропавловскую крепость. Когда же на острове Котлине, запирающем дельту, был построен Кронштадт, Петропавловская крепость потеряла свое значение. А после того, как по Нейштадтскому миру России был уступлен Выборг, Петр правильно указал, что Петербургу «хорошая дана подушка». Город перестал нуждаться в собственных укреплениях, имея внешнюю защиту уже на подступах, и тогда отпала надобность во всяких кронверках в северных пределах города.

 

Этот момент является в высшей степени важным в развитии Петербурга. Город получил возможность развиваться широко, свободно; крепость, потерявшая все военное значение, превратилась в здание административное, историческое и декоративное.

 

Поэтому уже при Петре территорией собственно города явилась вся дельта Невы. Ряд ведущих зданий петровской эпохи вплоть до Октябрьской революции определял структуру городского плана. Разбросанность этих точек диктовалась не только размахом эпохи Петра, но и возможностью широкого расположения во всем районе, благодаря обеспеченности военной обороны, Крепость, Смольный, Адмиралтейство, Невская лавра свободно расположились на многоверстных расстояниях друг от друга.

 

 

Рис. 1. Панорама Петербурга 70-х годов по гравюре Багрова. В настоящее время — центр Ленинграда

 

 

Рис. 2. План Леблона. Большая ось запроектирована по биссектрисе Невской губы

 

 

Леблон составил величайший в мировой практике проект идеального города — Петербурга — в духе градостроения XVII века. Считая поступательное движение Петербурга законченным, Леблон в своем проекте искусственно очертил фортификационные границы города; Адмиралтейскую сторону до Мойки, весь Васильевский остров и Петроградскую сторону до Карповки он наметил как основную гражданскую часть, а цитадель, соответственно принципу планировки «города-крепости», поставил с краю, на восточном конце овала своего плана. Эти фортификации не были построены, как и вообще не был выполнен почти весь план. Для осуществления леблоновской планировки основной части Васильевского острова требовалось снести здания, сооруженные до Леблона, и поднять весь остров. Хозяева города отступили перед огромными затратами, которые должны были обеспечить городу здоровое будущее и охранить его от наводнений.

 

При Екатерине II были попытки взять в более тесные рамки разбросавшийся город, недостаточно благоустроенный, и организовать его территорию.

 

Надо сказать, что проекты этого периода трактовали план Петербурга наиболее ясно. В екатерининский период план города сводился, как видно из чертежа, к радиально-полигональной системе с одним общим центром между крепостью, Биржевым мысом Васильевского острова и набережной Адмиралтейской стороны, т. е. на водном зеркале самой широкой части Невы.

 

Васильевский остров получил скучную прямоугольную планировку, данную ему еще при Петре немцем Гербелем, не обладавшим большим архитектурным и планировочным талантом. У Гербеля улицы теряются в однообразии сетки, в кварталах нет никаких акцентов. На Петроградской стороне намечена была конфигурация многоугольника, продиктованная кронверком, существовавшим ранее к северу от крепости. Получилась радиально-полигональная система. К югу, на Адмиралтейской стороне, которая развилась позже, но заняла доминирующее положение в городе вследствие связанности своей с интерляндом, постепенно сложился идущий от Адмиралтейства пучок радиальных проспектов. Первый радиус — Невская перспектива, ведшая к Невскому монастырю, была первым путем, соединившим Петербург с Новгородом и Москвой; таким образом, происхождение этого направления утилитарное. Второй радиус — Вознесенский проспект (теперь проспект Майорова) направлен был в Эстляндию, и последний радиус — это Гороховая улица (теперь улица Дзержинского). Так получились знаменитые три луча плана. Позднее наметился в зародыше еще Забалканский проспект (ныне Международный) с продолжением на Пулково и Детское село. Направление Забалканского проспекта точно соответствует меридиану, проходящему через Пулково и шпиль Петропавловской крепости. Эти радиусы вместе с естественной топографией каналов и регулированных рек организовали на юге полигональную систему плана, которой по замыслам планировщиков екатерининской эпохи должна была отвечать такая же система в северной половине города.

 

В этой схеме екатерининского плана заметна симметрия даже площадей: Владимирская площадь отвечает площади у Технологического института на Загородной, Семеновский плац поставлен южнее Загородного на центральной оси плана. Равновесие плана очень сильно выражено. Только Смольный отходит от плана, обозначая ближайшую высотную точку и асимметрию местности — излучину Невы. Позднее, при Екатерине же, на юге проведен был Обводный канал в более прямом направлении, упрощая полигональность плана, но не нарушая ее.

 

 

Рис. 3. План-схема 1934 г.

 

 

В александровский период обозначилось дальнейшее развитие территории Петербурга за Обводным каналом, отметившись вполне организованно заставами, триумфальными арками — Нарвской и Московской. Если захватить острова, то в этих границах имеется примерно 14 тыс. га, которые и были включены в муниципальную черту города до революции; эта площадь города оставалась долго неизменной. Бесконечные разговоры о расширении городских границ, с включением Охты и других пригородов (нынешнего Кировского припортового района, района Володарского около «Большевика»), не привели ни к чему, и освоение территории, оставшейся за городской чертой, вплоть до революции шло случайно, анархично. Главнейшая экспансия городской территории естественно шла в двух направлениях: в направлении порта, который, двигаясь от Биржевого мыса, в XIX веке расположился на левом берегу Финского залива, примыкая к морскому каналу, и в направлении вверх от Невы, где расположился ряд больших заводов: Александровский (ныне Пролетарский), Обуховский (ныне «Большевик»), Фарфоровый и др. И тот и другой районы еще до революции представляли собой промышленные районы, где мощные индустриальные организмы смешивались с безалаберными жилищами рабочих масс и с небольшим количеством особняков и усадеб владельцев предприятий.

 

То же самое наблюдалось по Обводному каналу. Это — первый по времени зарождения (60—70-е годы XIX века) индустриальный район Ленинграда; потом уже стал развиваться Выборгский район. На полтора века раньше, при Петре, на Васильевском острове построены были канатные заводы, позднее возникла судостроительная промышленность; и таким путем образовался промрайон у взморья, в юго-западной части острова. Все эти промышленные районы мощными массивами окружили город в XVIII веке и в первой половине XIX века сперва с запада, потом с юга, затем с востока и, наконец, во время мировой войны также и с севера. Город оказался замкнутым в промышленном кольце. Санитарная беда Ленинграда заключается именно в этом расположении промышленной территории: роза ветров Ленинграда, более или менее равномерная, при неблагоустроенности индустриальных территорий задымляет ленинградский центр при любом направлении ветра. Горизонты Ленинграда — это дымные горизонты густых желтых тонов. Только в период гражданской войны можно было видеть горизонты приблизительно александровского времени — чистые, голубые. Сейчас эти дымные горизонты возобновились, но в дальнейшем, конечно, они будут постепенно очищаться, вместе с ростом благоустроенности промышленных территорий.

 

Общие координаты плана Ленинграда всегда определялись Невой. В дореволюционном Петербурге основным базисом являлось главное течение Невы, от устья ее до Смольного. От этого базиса направлены три главные луча южной части плана. Такое центральное сооружение, как Адмиралтейство, также органически связано с этим базисом. По конфигурации Петербург, в пределах указанных муниципальных границ, — ясно выраженный овал, с главной осью по течению Невы у крепости. Он как бы повторил овал Леблона, но в сильно увеличенном виде и на других координатных осях. В дореволюционный период ничто не нарушало границ этого овала. Но планировка революционного времени должна была поставить вопрос о развитии города в гораздо большем масштабе.

 

* * *

 

Первоначальная схема АПО 1934 года дает развитие городу равномерно во все стороны от старого центра. Новая схема сохраняет эти координаты в полной мере, но меняет направление развития, давая преимущественное движение на юг. Если участок Невы от устья ее до Смольного определял положение пятна города и его конструкцию в первые 200 лет его существования, то при увеличении территории города в три раза, а в настоящее время, по указанию тов. Жданова, почти в четыре раза, не могут не измениться топографические факторы, влияющие на конфигурацию городской территории. Если прежде основным плацдармом являлся начальный участок дельты Невы, то теперь выступает влияние такого фактора, как конфигурация Невской губы Финского залива.

 

 

Рис. 4. Реконструкция существующего центра. Образование транзитных магистралей и урегулирование площадей

 

 

Как уже было указано, первоначальный план АПО предполагал равномерное во все стороны развитие города. Исторически экспансия шла по берегам Невы в сторону морского порта и вверх по течению ее. Южнее центра все внутреннее пространство оставалось пустым, незаселенным. Некоторое пионерское расселение шло вверх по речке Охта, а богатые кварталы разрастались по направлению дачных местностей Финского побережья к Выборгу. Я бы сказал, что последнее движение означало первые шаги капиталистического образования «вестенда» Петербурга, т. е. жилого района, богато оборудованного, тогда как на юге намечалась тенденция образовать район деловой, сформированный в иных технических показателях и в жилом отношении «маклацкий».

 

Планировщики АПО, оставляя по первоначальной схеме центр города в старом положении, не думали резко менять направление территориального развития, но хотели сделать его на юге более равномерным, дать сильное развитие на север, к зеленым окраинам, и наконец дать движение на восток, до того совершенно не освоенный. Получилась форма плана в виде вертикально стоящего овала, с длинной осью по меридиану Пулкова и с короткой осью по биссектрисе залива, из которого один сектор вырезан — сектор воды залива. К этому овалу привязывалось, в виде более плотных внешних поселений, северное, береговое направление на Сестрорецк и южное направление на Стрельну, Петергоф, Ораниенбаум. Здесь предполагались дачи и места отдыха. Эта схема учитывала то предположение, что около Кронштадта выстроят дамбу, которая урегулирует вопрос о наводнениях в Ленинграде. Тогда можно было бы поставить вопрос об освоении на севере территории возле Лахтинского болота.

 

Но в настоящее время проблема устройства дамбы около Кронштадта неактуальна, а поэтому вся схема требует пересмотра.

 

Исторически Петербург двигался главным образом на юг. Левобережная часть его, или Адмиралтейская сторона, развивалась сильнее, островные правобережные части — слабее, потому что юг лучше связывался с Новгородом, Москвой, со всей страной: здесь были первые гужевые тракты, затем в александровское время появились шоссе, а еще позднее в том же направлении протянулись железные дороги. На этих путях вырастала и главная масса ленинградского хозяйства. С другой стороны, на юге имеются места, прекрасные для освоения: Детское село, Петергоф и др. На данном этапе развития города движение на юг является показанным, как основное. Ленинград от низовых, затопленных частей своей дельты с северо-запада будет двигаться к высоким, сухим и живописным местам, вверх по Неве — на юго-восток, по побережью Финского залива — на юго-запад, и на юг — к Пулковским высотам и к Детскому селу.

 

Первоначальная схема АПО предполагала резервировать территорию примерно около 40 тыс. га против территории Ленинграда нынешних границ в 31 тыс. га. Из этих 31 тыс. га в настоящее время освоено не более 20 тыс. га. Новая схема резервирует для города приблизительно 50 тыс. га, что против ныне освоенных дает увеличение на 36 тыс. га, или в 2,5 раза.

 

Если принять во внимание, что рост населения, как предел в Ленинграде, намечен в 3,5 млн. против 5 млн. в Москве, то территория в 56 тыс. га против 60 тыс. га для Москвы является очень большой, и на одного жителя в Ленинграде придется значительно больше площади, чем в Москве.

 

Чем это вызывается? Во-первых, большим количеством внутренних водных пространств (свыше 5000 га), присутствием значительных технических сооружений, которые остаются внутри города или при движении на юг будут включены в него (морской порт, авиапорт и в значительной доле железнодорожные пространства); и, во-вторых, мощнейшей промышленностью, которую снять с места невозможно. Реконструкция промышленности предполагается бережная, но более решительная в отношении малых, ниже средних и средних производственных единиц. Эта реконструкция (вынос, изменение режима или перенос) предполагается в тех местах, где имеются показатели санитарной вредности, пожарной опасности и помехи для планировки. Необходимо удалить промышленность от тех мест, где она осела рядом с культурными учреждениями, например на Петроградской стороне вблизи островов Кирова; нужно удалить ее и с тех направлений, где промышленные точки, хотя и малые по своей абсолютной величине, но многочисленные, мешают движению на жилой территории города и прокладке артерий на юг.

 

 

Рис. 5. Макет схемы реконструкции центрального из трех старых лучей юга — улицы Дзержинского. Начало нового проспекта

 

 

Первоначальная схема АПО создавала равномерное развитие города почти по всем направлениям, одинаковое на юг и на север, меньшее на восток, сохраняя на месте основную центральную точку. Кроме того, оставляя центр города в срединном положении, она делала транспорт равномерно работающим. В отношении форм реконструкции города она создавала несколько большее затруднение, потому что во всех нарастающих частях города приходилось согласовывать моменты реконструктивного порядка с моментами новой планировки; новые районы получались как бы раздробленными.

 

По новой схеме движение на юг, оставляя реконструкцию на долю мало изменяемого севера и существующего центра, создает на юге совершенно новый город, намного превосходящий площадью существующий, вследствие чего возникает вопрос о смещении главного городского центра.

 

Новая схема тем самым заставляет работать систему путей сообщения в направлении увязки северных районов с южными: северные части как бы сжаты в комок, южные же — расширены, и в результате движение в основном происходит по расходящимся с севера на юг радиусам. В отношении чисто архитектурном новая схема требует меньшей реконструктивной работы в существующем центре и дает возможность сконструировать новые территории в широком свободном плане.

 

В северных частях города положение становится менее напряженным, потому что в центре этого района прекращается дальнейшее строительство жилья, сохраняется только общественное строительство. В центральных частях города, между Обводным каналом и Невой, мы имеем в настоящее время среднюю плотность на гектар в 1700 чел., а местная плотность на некоторых участках превышает 2500 чел. на гектар. Первоначально намеченная реконструкция АПО ориентировочно понижала среднюю плотность населения до 1000—1050 чел. Такая выше чем средняя плотность, конечно, требовала внедрения в массу центра, уже и без того слишком плотную, еще очень большого количества учреждений культурного назначения.

 

Такова была картина по первой схеме. По принимаемым ныне нормам и по новой схеме предполагается размещать в центре только по 500 жителей на гектар и вообще — ограничивать строительство; если при таких условиях в центре и будет ломка, то она будет допущена лишь постольку, поскольку необходимо разрешить транспортный вопрос, проникнуть через существующий общегородской центр с севера на юг и осуществить неизбежное в некоторых случаях архитектурное дооформление.

 

По новой схеме вся южная часть города может быть запланирована в самых свободных планировочно-архитектурных показателях. Перемена ситуации в смысле расселения будет такова: сейчас на север от Обводного канала насчитывается около 2 млн. жителей, к югу от него — 700—750 тыс.; по новой же схеме Ленинграда получится обратное соотношение: к северу от Обводного канала будет 700 тыс. жителей, а к югу от него — 2800 тыс.

 

При сильнейшем движении города на юг, конечно, нельзя было на резервируемой территории оставлять без изменений железнодорожный узел, как это предполагалось по предварительной схеме АПО. Поэтому реконструкция железнодорожных сооружений проведена в новой схеме гораздо решительнее, хотя и не доведена до максимума; она рассчитана только на первое десятилетие, сохраняет глубокие пассажирские вводы в городе, но оставляет возможность впоследствии перейти к более решительным мероприятиям. Вокзалы железных дорог, подходящих с юга, оставляются в центре (снимается одна лишь Варшавская линия), причем громоздкие железнодорожные здания выносятся за пределы города, весь узел в ближайшем будущем электрифицируется и движение разделяется на пригородное и дальнее.

 

Перспективный план снабжения города энергией радикально изменит всю санитарно-техническую обстановку его, что в конечном счете отразится и на его архитектурной физиономии. Дрова как топливо отойдут в область предания. Районные тепло-электроцентрали станут единственным видом центрального отопления. В быту все шире будут применяться газ и электричество. Тепло-электроцентрали после 1943 года будут постепенно переходить на газ, и в какой-то срок весь Ленинград полностью перейдет на газовое снабжение; тем самым все источники задымления будут ликвидированы.

 

 

Рис. 6. План-схема 1935 г.

 

 

Быстрое развитие внутреннего городского движения делает вопрос проектирования магистралей в новой планировке Ленинграда сугубо актуальным, особенно на ближайшие сроки. Скоростные пути сообщения с юга города до Обводного канала решаются довольно просто, но связь с центром может быть разрешена в будущем только метрополитеном и притом подземным, что еще не вошло в план ближайшего строительства. Поэтому урегулирование уличной сети и всех надземных видов транспорта является чрезвычайно важной задачей, решение которой должно быть всесторонне обдумано.

 

* * *

 

Новый план Ленинграда, составленный АПО Ленсовета, представляет собой третью стадию планировочных работ, которая завершена была в октябре 1935 года. Это уже почти проект планировки, вернее, его первая схема, но еще не генеральный проект, как это разумеется по терминологии нашего планировочного законодательства. Предварительная схема была закончена в августе. В основу ее взяты были указания тов. Жданова. Эскиз окончательной схемы, доложенный на пленуме Ленсовета 26 августа 1935 года, был исполнен к 1 октября, а самая схема к 1 ноября. Темп работы — три месяца на составление схемы и записки. Это было мыслимо только при условии, что все силы полностью мобилизованы, — по существу шла круглосуточная работа. Кроме того, были мобилизованы комиссии Ленсовета и был установлен полнейший контакт между техническими организациями и проектировщиками. Была также использована предварительная многолетняя работа, проделанная по первой схеме АПО. Затем был объявлен конкурс, тоже чрезвычайно краткосрочный.

 

 

Рис. 7. Площадь Урицкого. Мощная арка не обозначает выхода магистрали на площадь

 

 

Интересно привести несколько примеров, показывающих, вокруг чего при рассмотрении конкурсных проектов шла дискуссия. Вопросы ставились в следующих направлениях: движение территории, внутригородское движение и увязка его с государственным транспортом, определение центра города и его решение, решение магистралей и в известной степени зеленой системы.

 

В очень многих проектах игнорируются старые существующие части, старый центр подчиняется новому, новое становится доминантой. Отсюда — перенесение центра, гипертрофия в его выражении, недостаточная связанность старой и новой сети магистралей и пр. При этом одни проекты фиксируют центр в середине южной части между направлением московской железной дороги и Международным проспектом; Стандартгорпроект, Гипрогор, группа архитектора Бороняка и ряд других фиксируют центр по Международному проспекту и продолжению проспекта Красных командиров; и, наконец, третьи фиксируют центр на верхнем течении Невы, примерно у Володарского моста, беря Неву за основной, резко преобладающий стержень планировки и тем самым создавая разрыв с западным направлением.

 

 

Рис. 8. Начало улицы Дзержинского (в будущем 20-километровой магистрали)

 

 

Наиболее четок проект группы ЛИКС’а, исполненный под руководством проф. В. А. Витман и представляющий развитие схемы АПО; проект предлагает дать ряд второстепенных магистралей, интересных с точки зрения их направления. Проект несколько перегружает Международный проспект, организуя на нем, как на продольной оси, новый очень сильный центр.

 

Обращаясь снова к проекту АПО, я хочу сказать об основном в нашей теме — об архитектурном ансамбле города. Прежде всего: один город или два города?

 

В указаниях тов. Жданова, данных им на пленуме Ленсовета, говорится, что Ленинград перешел к нам в виде оформившегося города, по крайней мере в своей основной части. Экспериментировать в направлении ломки существующего города не приходится, а это ставит вопросы технического и архитектурного порядка в отношении существующих частей его и в отношении увязки с будущими частями в один город.

 

Выходя из центра существующего города на юг, за Обводный канал, мы имеем в настоящее время территорию, невыраженную планировочно-архитектурно, но технически перегруженную, которая фактически представляет барьер между существующим центром города и новыми предполагаемыми частями его на юге. Но во всяком случае должен быть один город, не может быть двух городов. В этом смысле высказался и Л. М. Каганович при первом взгляде на новую схему, и в этом направлении должны быть устремлены все усилия в будущем.

 

Это, конечно, требование не простое. В существующем центре мы имеем плотную и определившуюся архитектурную массу, определенные горизонтальные масштабы, определенное архитектурное лицо. Двигаясь на юг и формируясь вновь, слагаясь из новых элементов, город, несомненно, должен получить иную планировочную ткань. Строительные объемы современности — иного порядка в смысле размера и их планировочного толкования; магистрали, улицы и кварталы также должны быть сейчас иными. Проспект 25 Октября — это 4 км в длину и около 40 м в ширину, со сплошной коридорной застройкой, с небольшими площадями и карманами.

 

Новая магистраль Дзержинского, если брать ее от Адмиралтейства, это почти 25 км по прямой линии, шириной в существующих частях в 20—25 м, при проходе через реконструируемые части в 40 м, в новых частях — в 90—100 м; в последних с более свободной обстройкой. В центре города такие прямые линии технически не противопоказаны, и при организации новых частей города они тоже не противопоказаны. Наконец, в срединных частях по южному направлению, где движение, несомненно, будет гораздо сильнее и будет требовать большой скорости, эти радиальные магистрали должны также иметь прямизну. Все это вместе создает резко выраженную архитектурную характеристику: перспективность, волевой момент, характерный для существующего города и подходящий для новых его частей.

 

Таким образом, южные срединные прямые магистрали-проспекты и улицы, получая постепенное усиление масштабов всех элементов, их образующих, включая в себя узлы-площадки, будут сильными проводниками объемно-пространственного объединения новых и старых районов города, будут первой основой, обеспечивающей необходимое их единство, а при умелой разработке и полную ансамблевую связь. Общим тоном, связующим их со старыми частями Ленинграда, будут четкость и сила, только еще более выраженные. Давать им изломы нелогично ни с технической, ни с архитектурной точки зрения.

 

Но топография и место на плане позволяют ломать и менять периферические радиальные магистрали юга в соответствии с тем, что диктует местность, а именно, следуя берегу залива на западе или течению Невы на востоке.

 

 

Рис. 9. Планировка юга Ленинграда по новой схеме. Перспектива. Ясно видны три главные дуговые магистрали юга, соединяющие его радиусы

 

 

Обратимся от линейных элементов к элементам площади.

 

Размеры квартала нам известны: по Ленинграду они будут колебаться от 9 до 15 га, т. е. примерно те же, что в Москве, давая укрупнение против существующих в два-три раза. В соответствии с кварталами и магистралями будет увеличиваться и размер площадей. В новых кварталах такие элементы, как внутриквартальные зеленые насаждения, будут совершенно менять их характер, по сравнению с кварталами существующей центральной части, где зеленых насаждений почти нет и где 17 га Летнего сада составляют уже огромный кусок зелени. Внутри новых кварталов зелень и свободные пространства будут составлять 60% их площади, т. е. до 8 га в крупнейших кварталах, или половину площади Летнего сада.

 

В отношении вертикальных размеров Ленинград — в особом положении. Ленинград должен оставаться в пределах схемы 5—6 этажей и, в виде исключений, 7—8 этажей. Это диктуется обстановкой ближайшего будущего. Только некоторые из общественных зданий можно будет несколько повышать, считаясь с их ролью в архитектонике города.

 

Между более организованными существующими центральными частями, реконструируемыми и вновь планируемыми территориями на юге в прошлом создался барьер в виде планировочных нагромождений за Обводным каналом по всей его длине. На ближайшем этапе мы должны считаться с существованием этого барьера, как пояса, который будет отделять архитектуру севера, уже существующего, от архитектуры юга, вновь слагающегося. Барьер этот будет несколько мешать плановому проведению единства в облике города, — его можно ослабить, но уничтожить пока нельзя. Главные магистрали, пронизывая барьер, должны связать две природы — существующую и вновь слагаемую — в одну.

 

Когда город, как Москва, развивается центрально, то эта связь легче разрешается потому, что уже одна и та же разность характера центра и краев, равномерно сказывающаяся в кольцах города, производит впечатление определенного порядка.

 

 

Рис. 10. Панорама оформления Петровской и Пироговской набережных: Дом политкаторжан, гостиница «Интурист», Дом ударника.

 

 

Когда же город, как Ленинград, по новой схеме будет развиваться односторонне, в направлении 180° вместо 360° горизонта, то установление такой связи, конечно, уже является делом более трудным, изменение характера города — более сложным, но все же достижение единства возможно и выполнимо. Направляющие магистрали должны связывать, но как? Конечно, путем определенной жесткой архитектонической организации их, которая должна быть намечена планировкой их элементов, изменением их шага и окончательно решена архитектоникой, постепенной градацией масс и объемов застройки. Совершенно понятно, что каждая магистраль организуется особо, исходя из архитектурно-планировочных данных, уже существующих на ней и вновь организуемых. Схема магистралей дает главные горизонтальные и вертикальные меры их частей — пропорции.

 

Схема требует большой строгости, крайней четкости; когда магистраль по всей длине прямая, тогда оптическая видимость связывает сильнее соседние части и все вместе. Такая магистраль, как названный уже проспект Дзержинского, должна явиться, действительно, цельным архитектурным сооружением. На ней отношение кварталов и акцентирующих частей — узлов, перекрестков, площадей, а также размещение доминирующих построек — будут приведены в большую стройность, чем на проспекте 25 Октября, хотя и последний является хорошей магистралью. Схема проспекта Дзержинского давно уже составлена. Имея, как и проспект 25 Октября, отправным моментом мощное, но невысокое здание Адмиралтейства, проспект Дзержинского сохраняет старый модуль высоты до вновь организуемой площади на бывшем Семеновском плацу. Эта площадь станет самой большой и сильной в северной, старой части центра; заканчивая первый уже существующий участок проспекта, она явится вместе с тем началом новой его части. Отстояние этой площади на 2 км от Адмиралтейства позволяет дать ей очень сильную высотную обстройку, которая здесь не будет мешать старому памятнику и явится достаточно сильной, чтобы дать композиционный толчок проспекту на всю остальную его многокилометровую часть за Обводным каналом.

 

Композиционная схема другой магистрали — Международного проспекта — иная, но оба проспекта на пересечениях со связывающими их поперечными магистралями должны быть композиционно согласованы. Теперь, когда схема установлена, решение этой задачи будет зависеть от опыта, таланта и удачи тех, которые будут их обстраивать. Но необходимо, чтобы проектирование отдельных частей не было оторвано от проектирования и создания всей магистрали в целом.

 

Несколько слов по вопросу об общем центре. Не может быть такого положения, чтобы та часть, которую мы называем сейчас центром Ленинграда, стала районным или периферическим центром. Главный центр города останется здесь и в будущем, он потребует расширения, но не перемещения в направлении к югу.

 

Какие основные направляющие новой схемы городского плана? Прежде всего — Нева. Природный момент, очень сильный в вопросах архитектуры города, всегда дает основания для широких архитектурных планов. Нева в этом отношении фактор исключительный, заслуживающий полного использования. Другой природный момент — залив на западе. Наконец, третий направляющий фактор — это упомянутые уже магистрали срединных частей юга. Из этих магистралей главная — Пулковский меридиан, иначе Международный проспект, потому что он является примерно биссектрисой в этом основном южном секторе плана Ленинграда и обозначает направление к важнейшим внешним точкам юга: к Детскому селу, Павловску, Красногвардейску. Это такое же основное направление, какое существует в Париже от Лувра к Елисейским полям. Если провести сравнение с Москвой, то Международный проспект аналогичен проспекту Дворца советов, идущему к Воробьевым горам и дальше к юго-западному району от центра Москвы, Кремля и Дворца советов.

 

Что такое главный центр города? В идеале — это совпадение центров расселения деловой жизни, а следовательно, и центра движения. Такие совпадения бывают в жизни города, но они редко длятся очень долго. Обычно жилые районы отходят от центра города и не всегда равномерно во все стороны. В таком случае получается несовпадение центра расселения с центром деловой жизни. Кроме того, с изменением масштабов, условий жизни и работы, здания центра, как административные, так и общественно-культурные и, наконец, торговые (банки, конторы и пр.), перестают соответствовать новым требованиям и по характеру и по вместимости; они заменяются новыми или же получают иное назначение, а новые здания выстраиваются на новых местах, т. е. меняется и застройка в центре; последний при этом смещается или расширяется. В Москве происходит и смещение и расширение центра вследствие постройки новых зданий, вызываемых потребностями эпохи (Дворец советов, Дом промышленности и т. д.). Сооружение этих новых зданий, обычно несравнимых по размерам со старыми, изменяет масштабы центра и раздвигает его площадь в огромный район.

 

Старый Кремль, при всей его громадности перестает быть в Москве ведущим комплексом. Уже до революции, сто лет тому назад, вокруг него разместились (в Китай-городе и вне его) новые по-тогдашнему центральные ансамбли, как, например, площадь Большого театра.

 

В Ленинграде первоначальной сборной площадью, в буквальном смысле, была Нева в ее наиболее широкой части, у крепости. При Петре все берега заняты были застройкой, мостов не было, и сообщались по воде. Это дало толчок к еще более мощной обстройке берегов. Главные здания и комплексы города, лучшие строения, первоначально расположились здесь между крепостью, Биржевым мысом и Дворцовой набережной. Так создался «на воде» архитектурный центр города, его самый большой, сложный и мощный ансамбль. С развитием города, преимущественно на южной Адмиралтейской стороне, получившей в дальнейшем преобладающее значение, центр деловой жизни стал передвигаться в том же направлении. Невский проспект, ближайший к Неве, из трех магистральных лучей стал направляющей этого движения. Казанский собор, Гостиный двор, Публичная библиотека и другие здания обозначали его. И даже один из царских дворцов, Аничков, расположился тогда здесь, на Фонтанке, подав руку движению по ней вглубь от Невы: к Летнему саду, Инженерному замку и к его ансамблю, доходившему в виде манежей почти до Невского проспекта.

 

 

Рис. 11. Вариант планировки площади у Кировского моста и проспекта. Часть ансамбля существующего центра

 

 

Ассигнационный банк и Александринский театр обозначили движение центра уже на запад, которое, усиливаясь, приняло за направляющие сперва Садовую (ныне улицу Третьего июля) и затем Загородный проспект. Гороховая (ныне улица Дзержинского) и Вознесенский проспект (теперь проспект Майорова) на глазах нашего поколения «ситизировались», обстраиваясь вместо жилых домов зданиями общественного значения, становясь после Невского вторым направляющим движения центра на юг. С нарождением железных дорог вокзалы в конце Невского и на Загородном, у Гороховой улицы, закрепили южную границу развития центра. Во всяком большом городе положение вокзалов, если они не входят в самый центр, по меньшей мере обозначает край его. В Петербурге, таким образом, еще перед революцией, деловой и административный центр стремился включиться в треугольник: Невский, Вознесенский, Загородный, Лиговка, частично выходя за эти границы, прежде всего к Неве. Центральным зданием становилось Адмиралтейство, и под симметрию трех лучей плана стала подводиться симметрия и внутреннего содержания плана. Вместе с тем, первоначальный центр города вокруг зеркала Невы постепенно перестал быть местом наибольшего биения городского пульса, он становился официальной, парадной частью центра, отчасти местом прогулок и отдыха. Но все же остался архитектурным центром города.

 

При нынешних уже не стихийных, а волевых установках к развитию города по преимуществу на юг, юго-запад и юго-восток город принимает форму веера, и описанная тенденция прошлого развития центра города в подобной же веерообразной форме от Адмиралтейства получает подкрепление и определенные шансы на развитие, но в формах, гораздо более сильных и на большем пространстве. Вместе с тем, направляющие этого развития будут гораздо более мощными; как сказано, это — верхнее течение Невы, продолжающее систему и наследующее роль старых лучей в формировании центра. Невский (проспект 25 Октября) роль свою в этом отношении закончил. Гороховая, превращаясь в мощнейший проспект Дзержинского, протяжением в 25 км, продолжит свою роль так же, как и система Вознесенский—Измайловский (ныне проспекты Майорова и Красных командиров), перерастающие тоже в мощный радиус юга. И, наконец, самый главный радиус, основная ось развития юга, — Международный проспект.

 

Роль магистралей юга, связывающих радиусы, подобно улицам Третьего июля и Загородного, в этой схеме образования новых частей центра перейдет к системе главных дуговых магистралей юга, которая ясно проступает во всей системе планировки юга Ленинграда. Здесь главной является группа трех близких друг к другу дуговых магистралей в виде сильной полосы, проходящей южнее морского порта с востока на запад и соединяющей середины как южных радиусов, так и образуемых ими секторов плана.

 

Потребность в соединении частей юга в этом направлении назрела уже давно, об этом неоднократно заявляло население после революции; связь эта жизненна. Указанная система трех главных дуговых магистралей юга явится кульминационным моментом планировки новых частей и будет в то же время фиксировать пределы развития центра нового Ленинграда.

 

Могут сказать, что центр города, протяжением от ансамбля Адмиралтейства на Неве до современной границы города, является преувеличением. Но город весь расширяется до огромных размеров; при его площади в 56 тыс. га, центральные части могут занимать 10—12 тыс. га, т. е. одну пятую. Уже сейчас в существующем Ленинграде центр включает несколько административных районов площадью около 3 тыс. га при очень плотных нормах размещения.

 

Новые части центра трактуются иначе: открыто, с широкими проездами, площадями, обилием зелени, партеров, эспланад и т. д. В известной степени характер этих частей сходен с пейзажем в районе площади Жертв революции, где существуют фронты квартальных массивов, но где главные здания — Инженерный замок и Русский музей — покоятся на фоне зелени или выступают из нее. Но новый пейзаж не будет повторять хотя и величественного, но ультракаменного облика площади Урицкого, площади-помещения.

 

 

Рис. 12. Пример проекта площади у мостового ансамбля (Володарский мост)

 

 

Рис. 13. Панорама Адмиралтейской стороны. Скупость вертикалей в силуэте Ленинграда. Простор перспектив на Неве.

 

 

Центральный район новых частей — отрезок трех дуговых магистралей между проспектом Красных командиров и Невой у Володарского моста — уже сейчас начинает формироваться постройкой Дома советов и его ансамбля; он должен планироваться особенно широко, с резервами для размещения зданий, потребность в которых определит будущее.

 

Необходимо еще более сознательно, чем это было в истории планировки и строительства Вашингтона, создать новое завершение этого общего центра города, из периода в период застраивая и развивая его в соответствии с теми направляющими, которые дает планировка Ленинграда по новой схеме. Надо действительно использовать планировку, а не итти мимо нее.

 

Сильно развитой общегородской центр не исключает, а предполагает существование и местных центров, пропорционально и архитектурно-планировочно выраженных. Эти районные центры, ориентируясь в серединных частях плана на пересечения магистралей, в краевых восточных и западных частях будут в своем размещении ориентироваться на естественные моменты — Неву и побережье залива. На Неве положение мостов определяет положение дуговых артерий, а одновременно и районных центров. На заливе композиция этих центров исходит из деталей топографии берегов, причем используется высотное положение Лиговской террасы и все центры располагаются по открытым на залив эспланадам. При таком расположении центров берега Невы и побережье залива получат основную канву для очень четкой архитектурной организации их, основанной на данных природы, и останутся, таким образом, важнейшими элементами архитектуры Ленинграда, его ансамбля в целом. Все мысы на поворотах Невы будут полностью использованы для организации на них архитектурных комплексов. Пример в прошлом — Биржевая стрелка; ее ансамбль будет уже не единичным, станет стилем, но, конечно, не стандартом.

 

На мостах, как на осях, также будут создаваться архитектурные комплексы с использованием предмостных площадей. Эти мостовые ансамбли будут ритмически следовать по течению Невы.

 

В отношении зелени новая схема Ленинграда дает богатейшие возможности. Она позволит создавать очень крупные зеленые массивы, среди которых существующая на наших «островах» зона парков станет по размеру сравнительно наименьшей территорией. Большинство этих существующих и новых территорий будет связано с водой: на севере — это Кировские острова, на юго-западе — побережье Финского залива, протяжением в 17 км, на юго-востоке, у выходной в город части Невы, — излучины «Кривого колена» — Приневская лесная зона на высоком берегу; наконец, на юге — центральная парковая система, связанная с Пулковскими высотами, которые не ниже Воробьевых гор, хотя и менее интересны по своим силуэтам. У Пулковских высот предполагаются водные бассейны, легко осуществимые искусственно. У подножия гор, подражая Москве, можно создать водное зеркало, хотя бы неглубокое; это очень эффектное средство для обогащения пейзажа.

 

На восток от южного центра крупный городской массив базируется на извилистом с высокими берегами тальвеге речки Волхонки. Ее прихотливые в плане контуры, причиняя много хлопот планировщикам, создадут оживление в строго геометризованной системе планировки срединных южных частей нового города. Волхонка, берущая начало из Обуховского болота, обращаемого в озерко в несколько сот гектаров площадью, питаемая кроме того излишком вод из пулковских бассейнов, образует оживляющую водную систему, параллельную Неве и впадающую в Обводный канал.

 

 

Рис. 14. Петербургская классика. Портик Адмиралтейства

 

 

Внутригородская система Ленинграда будет, таким образом, насчитывать пять мощных парковых массивов, среди которых даже расширенные Кировские острова явятся не наибольшей частью.

 

Особенностью южной парковой системы, кроме обилия воды, будет сильно выраженный рельеф: Стрелка, Пулково, Приневская лесная дача. Другой ее особенностью, как это видно из плана, будет протяженность ее периметра, дающая большую границу соприкосновения ее с жилыми массивами, что очень выгодно для населения. Широкие части городских артерий и композиции жилых кварталов допускают до 55—60% зелени и садовых площадок. Это придаст сильно зеленый аспект всем будущим новым частям. Дендрологам ставится требование определить богатый зеленый ассортимент, способный произрастать в условиях Ленинграда, включив в него и вечнозеленые деревья, чтобы городской пейзаж и зимой не был лишен этого оживляющего элемента.

 

Зеленый убор Ленинграда не будет решен, если не будет создана специфическая садово-парковая архитектура. Прошлое Ленинграда, в особенности его окрестности, дают блестящие примеры этого искусства. Практика воздействия планировки на садовые работы в Ленинграде принесла свои плоды. Приемы стали разнообразнее, перестали культивировать одни заросли, вводится в обиход партер и т. п. Но этого мало, — зеленая архитектура города должна подойти вплотную к архитектуре зданий, должна стать непременной составной частью всякого ансамбля и ни в коем случае не должна быть решаема трафаретно.

 

Богатой внутригородской зеленой системе должна отвечать такая же система в 10-километровой защитной зоне. Ее основой явятся существующие лесные массивы, обращаемые в лесопарки, и богатые исторические парки Детского села, Красногвардейска, Красного, Петергофа, Ораниенбаума и др.

 

Все речки, ручьи и бассейны после их мелиорации явятся также существенной частью в этой системе зелени и природы. Пейзаж, окружающий городскую территорию, сохраненный в своих положительных качествах, должен быть культурно организован и обогащен.

 

Два слова о границах города. Границы города — это не крепостная стена, не фортификация, не застава; граница постоянно перемещается, по мере освоения новой территории. Поэтому места входа в город следует отметить такими архитектурно-планировочными комплексами, которые при небольших затратах создавали бы впечатление определенного архитектурного порядка, но которые потом можно было бы заменить более капитальными.

 

Однако среди входов в Ленинград существует два, которые необходимо сразу же обозначить сильно и капитально. Прежде всего — это вход в Неву со стороны залива. Здесь раскинулись бесформенные промышленные объекты, которые нужно архитектурно реконструировать; затем — это вход в верхней части Невы, который нужно уже сейчас организовать и проводить архитектурно через все последующие стадии реконструирования.

 

 

Рис. 15. Петербургская классика. Ростральная колонна у Биржи

 

 

Мы уже сейчас говорим про «Кривое колено», что это великолепное по природе место, что в будущем это возможное начало Ботанического сада, или физкультурный комплекс, или, наконец, гидротехническая часть; но все эти превращения должны быть проведены последовательно и согласованно с развитием общего городского ансамбля.

 

Вход в город с моря напоминает о необходимости реконструкции промышленных территорий. Новых промышленных предприятий в Ленинграде придется сооружать мало, но старые необходимо архитектурно реконструировать, чтобы поднять их до общего высокого тона жилых и общественных зданий Ленинграда.

 

Рамки настоящей статьи не позволяют в должной мере затронуть вопрос о стиле. Можно только напомнить, что архитектурный стиль зданий Ленинграда продолжает иметь основой ясную планировку города, которая, в свою очередь, исходит из природы естественного пейзажа.

 

Широта и полноводность Невы дают ощущение простора и мощи, насыщенный влагой воздух создает воздушную перспективу и интенсивный колорит. Прошлая архитектура Ленинграда не только лаконична, проста и ясна, но и декоративна как в своих первых барочных струях (Петропавловский шпиль, Зимний дворец, Смольный), так и в классических течениях (Адмиралтейство, Биржа). Это — лучшее время Ленинграда, его упадок характеризуется относительной неясностью, пестротой, отсутствием декоративности.

 

Все главные здания лучшего времени поставлены так, что их нельзя сдвинуть, не разрушив ансамбля, а жилые здания не конкурируют с ними, не выпирают вперед.

 

Практика 80—90-х годов была достаточным опытом насаждения случайных стилей из всемирного каталога архитектуры. Этот опыт, к счастью, сравнительно мало испортил Ленинград. Но он показал с достаточной ясностью, к какой безличности ансамбля приводит в конце концов пестрота якобы индивидуальных решений, насколько оторваны От Петербурга все эти «петушиные» стили, якобы древнерусские, и стили всяких Сергиевских и Афонских подворий, как и всякие модернизованные немецкие барокко, готика, «кирпичные» или «майоликовые» стили, создавшие безликие ансамбли, однообразные в своей случайной пестроте, лишенной индивидуальности общего.

 

Эти постройки обычно стоят чужаками в основных сложившихся до того частях города, или делают и сейчас чужими Ленинграду целые куски города, как, например, большую часть Петроградской стороны.

 

Даже лучший из мастеров этого времени, Л. М. Бенуа, в своей постройке Международного банка на Невском, в зоне Гостиного двора и Публичной библиотеки, не вошел в ансамбль своей плоскостной неглубокой трактовкой, противоречащей лаконичному монументализму своих предшественников.

 

 

Рис. 16. Силуэт здания Кировского райсовета. Доминанта местного центра на новой площади

 

 

Даже «палаццо дожей» (б. банк Вавельберга), постройка М. М. Перетятковича, с монументальностью его гранита, отрывается от архитектурной природы Адмиралтейства Захарова и Штаба Росси. Суровость его гранитных рустов, — скорее флорентийского, чем венецианского характера, — так импонирующая в палаццо Веккиа на небольшой площади Синьории, с ее ярким светом, чужда широким просторам Петербурга-Ленинграда и лишена, прежде всего, декоративности, которую, например, имеет Мраморный дворец Ринальди при всей его простоте и подобном же материале, но иначе трактованном. В то же время банки Л. М. Бенуа на бывшей Морской (ныне улице Герцена) своими массами и трактовкой входят в ансамбль Ефимовских министерств, бывшего Мариинского дворца Штакеншнейдера и Исаакия, так же как «Астория» Лидваля, если бы не ее вытянувшаяся чемоданно мансардная крыша, подходящая Парижу, но не Ленинграду, на этой площади.

 

 

Рис. 17. Урегулирование (в сторону упрощения) площади Сада трудящихся у «Медного всадника»

 

 

Из этих примеров видно, что и материал здания, и трактовка его, и массы, и силуэт, и отдельные формы могут подходить или не подходить к Ленинграду, его масштабам, его пропорциям, его световым и воздушным условиям.

 

Не столько важен стиль, сколько его модификация; от современных и будущих его созидателей требуется не произвольное навязывание своего стиля, а проникновенное понимание, чем действует ленинградский ансамбль.

 

 

Рис. 18. Макет раскрытия ансамбля Адмиралтейства к Неве, застроенного жилыми домами в 80-х годах прошлого столетия

 

 

Классические формы Греции и Рима, поздние формы итальянского барокко и французского ренессанса звучат в памятниках Петербурга XVIII века по-своему. Воронихинский купол Казанского собора более самостоятелен, более выточен, более свой, чем купол Исаакия. Петропавловская колокольня Трезини и ее шпиль единственны, — недаром она вариантно повторена в игле Адмиралтейства Захаровым, мастером, гораздо большим, чем Трезини, почти через сто лет. Захаров, не брезгуя преемственностью, брал уроки у прошлого, и тем не менее он самостоятелен и велик.

 

 

Рис. 19. Завершительная реконструкция оконечности Васильевского острова у Биржи. Перспектива плана

 

 

Ленинградская архитектура в прошлом создала свой ордер в жилом доме, от дворца до скромных его типов, создала ордер и в храме, и в гражданских сооружениях.

 

Оставляя в стороне эксперименты конструктивизма в Ленинграде, — полезные, поскольку они искали новую конструкцию и технику, но вредные, поскольку они игнорировали связь с прошлым, — современные искания ленинградских архитекторов в общем не игнорируют созданного в прошлом ансамбля, но пока в большинстве и не находят в трактовке своей архитектуры того, что делало бы ее современной, по-новому яркой, но все же ленинградской по духу.

 

Очень часто приемы общественной и дворцовой архитектуры прошлого являются атрибутами современного жилья. Получается смешение образа общественного здания прошлого с требованиями современного жилья, т. е. явное несоответствие и путаница представлений.

 

Ленинградский стиль надо создавать как продолжение петербургского в его лучших образцах и их сочетаниях, но не как копию, потому что копия здесь невозможна.

 

Сила ансамблевых требований в Ленинграде была и будет исключительно сильна. Это — основное в его архитектуре. Зодчие Ленинграда все это немногое должны хорошо запомнить. Масштабы архитектуры будущего Ленинграда могут быть больше, планировка свободнее, еще яснее, чем в прошлом, но указанные основы архитектурного выражения должны оставаться те же.

 

В заключение — несколько слов о силуэте Ленинграда. Ленинград всегда был городом перспектив, панорам, а не ракурсов. Горизонтальные линии общей массы строений прерываются редкими, хорошо отмечающимися и играющими очень ответственную роль вертикалями, куполами и шпилями. Ленинград — единственный город в России, который строго нормировал высоту.

 

В Ленинграде высотность сдерживается, и в будущем, в основном, высотный модуль сохраняется; но тем тщательнее и отчетливее должны быть распределены высотные доминанты и тем тоньше должны быть даны нюансы в высотах. Это тоже одна из особенностей ленинградского стиля.

 

Ленинград был и будет городом ясных ритмов и тонких соотношений стиля. На обязанности современного и будущего архитектурных поколений лежит не только создать новые ансамбли и сохранить старые, но воссоздать и закончить первоначальное их великолепие, например освободить Адмиралтейство от застройки со стороны Невы. Это требует больших средств, но это мероприятие под силу новому обществу.

 

Этим создано будет определенное отношение к ансамблю города, как величайшей его художественной ценности, как к наиболее мощному выражению художественного гения человечества.