Н. Ф. Федоров. О письменах. 1903

 

 

 

Автор статьи:	Николай Федорович Федоров (1829—1903) — русский религиозный мыслитель и философ-футуролог. Один из родоначальников русского космизма, автор концепции «общего дела» человечества, заключающегося в достижении актуального бессмертия и воскрешении всех умерших. Науке Федоров отводил место рядом с искусством и религией в общем деле объединения человечества, включая и умерших, которые должны в будущем воссоединиться с ныне живущими.
Статья публикуется по изданию:	О письменах : Посмертная статья / Н. Ф. Федоров // Весы. — 1904. — № 6. — С. 1—5.
Аннотация:	Аннотация: В своей посмертно опубликованной статье «О письменах» русский философ-космист Николай Федоров раскрывает глубокую связь между эволюцией письменности и духовным состоянием общества. Он противопоставляет благоговейное, художественное и уставное письмо Средневековья, отражавшее веру предков, — быстрой, безликой скорописи Нового времени, которая является для него графическим символом «прогресса» как движения к светскости, суете, измене отцам и культу женского начала. Федоров видит в палеографии мощный инструмент для критики идеи прогресса, показывая, как через изменение форм букв происходит обесценивание жизни, утрата смысла труда и ведет к конечной точке этого пути — стенографии, «мертвописи», превращающей человека в машину.   Abstract: In his posthumously published article "On Scripts" (О письменах), the Russian cosmist philosopher Nikolai Fyodorov explores the profound connection between the evolution of writing and the spiritual state of society. He contrasts the reverent, artistic, and formal script (устав) of the Middle Ages, which reflected a religious cult of ancestors and faith, with the rapid, impersonal cursive writing (скоропись) of the modern era, which for him is a graphic symbol of "progress" as a movement towards secularism, vanity, betrayal of fathers, and the cult of the feminine. Fyodorov sees in paleography a powerful tool for criticizing the idea of progress, demonstrating how the change in letter forms leads to the devaluation of life, the loss of meaning in labor, and culminates in the ultimate point of this path—stenography, a "dead writing" (мертвопись) that turns a person into a machine.   摘要： 在其死后发表的《论文字》（О письменах）一文中，俄罗斯宇宙主义哲学家尼古拉·费奥多罗夫（Nikolai Fyodorov）揭示了书写演变与社会精神状态之间的深刻联系。他将中世纪反映宗教祖先崇拜和信仰的、充满敬畏的、艺术化的正体文字（устав），与新时代快速、无个性的速写体（скоропись）进行对比，后者对他而言是“进步”的图形符号，象征着向世俗主义、浮躁、对父辈的背叛以及女性崇拜的转变。费奥多罗夫将古文字学视为批判进步理念的有力工具，展示了字母形式的变更如何导致生活的贬值、劳动意义的丧失，并最终走向这一路径的终点——速记法，一种将人变为机器的“死亡书写”（мертвопись）。   要約： 死後発表された論文「文字について」（О письменах）において、ロシアの宇宙論哲学者ニコライ・フョードロフ（Nikolai Fyodorov）は、書体の進化と社会の精神的状態との深い関連性を探求しています。彼は、中世の宗教的な祖先崇拝と信仰を反映した、敬虔で芸術的な正体（ウスタフ）文字と、近代の急速で没個性的な速記体（スコロピス）を対比させます。彼にとって后者は、「進歩」の图形的象徴であり、世俗主義、焦燥、父祖への裏切り、女性的なものの崇拝への移行を表しています。フョードロフは古書体学（パレオグラフィー）を進歩理念を批判する強力な道具として捉え、文字形態の変化が如何に生命の価値低下や労働の意義喪失をもたらし、その道筋の最終地点——人間を機械へと変える「死の筆記」（メルトピス）である速記術——に至るかを示しています。
Ссылка на факсимильный скан издания:	https://tehne.com/library/vesy-ezhemesyachnik-iskusstv-i-literatury-zhurnal-moskva-1904-1909

 

 

 

 

 

Ничто так наглядно не раскрывает самой сущности прогресса, этого спешного движения к новизне и торопливого отрицания старины, этой необдуманной замены последней первою, как палеография, наука о старых и новых письменах, в коих отпечатлелся переход от старого культа отцов к новому культу жен; в письменах запечатлена измена первым ради последних, потому что письмена суть только графическое изображение прогресса того существа, которое одарено словом, словесного существа (потому-то палеография, эта скромная наука, и может быть обличительницею гордого прогресса). Занимаясь формами букв, буквально буквоедством, эта наука пользуется большим презрением у некоторых прогрессистов, а между тем эти формы букв говорят гораздо более слов, говорят искреннее их, формы букв неподкупнее слов; скоропись, например, на словах говорит о прогрессе, а формы букв, как увидим, свидетельствуют о регрессе. Именно буквоедство и дает палеографии возможность определять характер эпох, т. е. делает ее искусством, умением, следя за изменением почерка, — открывать перемены настроения, совершавшиеся в духе поколений, и притом перемены в самых существенных чертах, каковы переходы от веры, религиозности, к сомнению, неверию, светскости, причем вера, религиозность, выражается в благоговении, основанном на сознании своего несовершенства, своей смертности, а сомнение, неверие, в чувстве презрения, которое начинается презрением к прошедшим поколениям, к умершим, и забвением о собственной смертности, и оканчивается совершенным обесценением жизни, пессимизмом, буддизмом. Палеография имеет целью определять не характер лиц, а характер обществ, степень их возвышения или падения.

 

Название почерка, господствовавшего в средние века, готическим , т. е. одним названием с архитектурою храмов, соединявших в себе все искусства, строившихся многие века, так что окончание их могли видеть лишь потомки начавших постройку этих храмов, это название, общее всем сторонам жизни, показывает в какой тесной связи письмо находится со всею жизнью этого времени. Точно также название в древней Руси, в Руси Византийской, почерка уставным и полууставным, т. е. одним названием с уставом, коему подчинялась вся жизнь тогдашнего времени, жизнь духовных и светских, такое название свидетельствует о способности письма быть графическим изображением духа времени. Буквы готические и уставные, выводимые с глубоким благоговением, с любовию, даже с наслаждением, исполняемые, как художественная работа, как молитва (конечно не нынешняя, занятая выпрашиванием 200000-х выигрышей), т. е. с такими же чувствами производимая, с какими в то время строились храмы, писались иконы, — эти буквы были величавы, как готические соборы, но не имели, конечно, той женоподобной красоты, какая господствует в эпоху культа женщин. Ярко отличаясь одни от других, буквы эти не теснили, не давили и не сливались одна с другою, потому что и производились не спешно, не торопливо, как труд, в коем видели благословение, а не проклятие: не говоря уже о небесной награде, эти люди, переписчики, чаявшие блаженства в будущем, предвкушали его уже и в настоящем, находя удовольствие в самом труде. Прогрессисты же видят в готических письменах медлительность, свойственную времени, когда ездили на волах, неподвижность, так ненавистную прогрессу, потому что он (прогресс) есть само изменение, движение и в нравственном смысле измена. В уставном же письме, кроме ненавистной прогрессу (движимому всегдашним, постоянным недовольством, беспокойством), кроме ненавистной медлительности, застоя, неизменности, видели еще рабство, отсутствие свободы, т. е. стеснение личных склонностей, стеснение движения и действия.

 

 

Н. Ф. Федоров на балконе Московского Румянцевского музея.

Рисунок с натуры М. Шестеркина.

 

 

Скоропись (курсив, мелкое, беглое письмо, беглопись) это письмо нового времени, переходящего от религиозной жизни к светской. Подобно тому, как все должности и профессии лишаются священного значения*), и письмо перестает быть службою Богу в общем, хотя и таинственном деле, а подобно другим профессиям обращается в личное дело, и становится средством наживы; скоропись, это уже не священное письмо, и не благоговение управляет рукою писца, ставшего наемником и продавцем, не благоговение управляет и рукою писателя, и вообще пишущего в эту эпоху, не признающую ничего священного. Скоропись, урезывая буквы, как урезывают в ту же эпоху платье, как сокращаются церемонии и обряды, лишает их (буквы) величия; лишаются величия и люди, свергнувшие иго устава и предавшиеся суетливой, лихорадочной деятельности, мельчающие в ней, обезличивающиеся и сливающиеся в толпу, подобно буквам, обезразличивающимся и сливающимся при скорописи, при спешном письме. Письмена только отмечают перемены, совершающиеся в духе общества, переходящего от жизни, подчиненной строгому уставу, к суетливой и лихорадочной деятельности. Скорость не была бы болезненным явлением только в том случае, если бы прилагалась к общему отеческому делу и оправдывалась целью.

____________

*) Протестантизм и духовенство лишил священного значения, уничтожив таинство священства, и облек его в короткое платье.

 

В названии письма нового времени «скорым», которое (т. е. «скорое») прилагается и к ружьям — к скорострельным — и к скоропечатным станкам, может быть прилагаемо и к средствам сообщения — скороходным, скоровозным, — в этом названии схвачена самая существенная черта, или свойство нового времени, ибо и в понятии прогресса заключается не понятие просто изменения, просто движения, но движения постоянно ускоряемого. «Скорый» может быть прилагаемо ко всему существующему в новое время; оно может быть приложено и к литературе, которая есть скорописание, и благодаря скорости делается многописанием, т. е. богатою количественно, но не качественно; скороделием может быть названа и нынешняя промышленность, и скорость в этом случае ведет и к перепроизводству с одной стороны и к непрочности произведений — с другой. Эта же скорость лишает все работы, не механические только, но и умственные, художественной привлекательности, обращая их в средства наживы, при совершенном отсутствии цели, если только не считать целью чувственные удовольствия. Но, если готическое и уставное письмо могло доставлять удовольствие, то скоропись, как и все, к чему может быть приложено слово «скорый», едва ли может быть предметом удовольствия. Таким образом нынешнее поколение, не ожидая блаженства в будущем, лишено его и в настоящем. Прогресс, движимый недовольством, противник неподвижности и неизменности, следовательно веры, догматизма, прогресс может быть лишь критикою в мысли, реформою, революциею в жизни, если не будет просто эволюциею.

 

Для нынешнего времени и скоропись оказалась еще медленною и оно создало стенографию для записывания всего создаваемого на скорую руку. Скоропись, несмотря на быстроту, оставляет еще переписывающему некоторую свободу, тогда как стенограф, находясь в полной зависимости от говорящего, обращается в машину, в фонограф. Чтобы понять сущность прогресса, нужно представить весь путь от живописи, которая была первою грамотою, которая от писавшего требовала художественных способностей, полноты души (такова была иероглифическая грамота, это живое письмо, говорившее преимущественно о мертвых, как бы оживлявшее их), до письма стенографического, в коем уже нет ничего живописного. Стенография есть мертвопись, говорящая о дрязгах живых, исполняемая человеком, обращенным в самопишущую машину.

 

 

 

Посмертная маска Н. Федорова.

Рисунок Л. Пастернака.