С. Разумовская. Образ Ленина в изобразительном искусстве. Рисунок и гравюра. 1934

3. Толкачев. Ленин — масса. 1928 г. (Литография.)

Z. Tolkatchev. Lénine des masses. 1928. (Lithographie.)

 

 

Автор статьи:	искусствовед Софья Васильевна Разумовская (1901—1994)
Статья публикуется по изданию:	С. Разумовская. Образ Ленина в изобразительном искусстве. Рисунок и гравюра // Искусство. — 1934. — № 1. — С. 65—81.
Страница журнала «Искусство» в библиотеке TEHNE:	https://tehne.com/library/zhurnal-iskusstvo-moskva-leningrad-1933-1994

 

 

РИСУНОК и ГРАВЮРА   С. Разумовская

 

В заголовке. — С. Аферов. Портрет Ленина для почтовых марок. 1933 г. (Гравюра резцом.)

En-tête — S. Aferov. Portrait de Lénine pour timbres-poste. 1933. (Gravure au burin.)

 

 

Проблема портрета одна из самых интересных и, может быть, наиболее трудных в изобразительном искусстве. Социология портрета — убедительнейшая страница социологии искусства. Нигде с такой обнаженной и открытой четкостью и очевидностью не выступает лицо класса во всей его идеологической направленности и внешней оформленности.

 

Две основные задачи стояли перед художником-портретистом во все эпохи, на всех этапах развития мирового искусства — проблема индивидуального сходства и социально-обобщенного образа. Разрешение, взаимоотношение этих двух моментов зависело всегда от классовой обусловленности портрета.

 

Портрет в нашей социальной действительности — прежде всего классовое самоутверждение. Через личность, индивидуум, через частное, не отрицая его, к социальному, общему, к синтезу. Портреты вождей, ударников, строителей нового быта и сознания — вот одна из огромных тем советского искусства. Для создания портрета с настоящей глубокой внутренней насыщенностью художнику недостаточно только внешне изучать модель. Как нет формы без содержания, так нет и образа без его внутренней сущности и вне социальной значимости. Художник-портретист должен быть всегда в какой-то мере и психологом. Чем сложнее и богаче личность, тем труднее создавать портрет, так как нужно понять и познать все многообразие человека, схватить неразрывность его внешнего и внутреннего бытия.

 

Портрет в живописи, рисунке, гравюре — каждый из них глубоко специфичен. Живописный портрет претендует на смысл законченного, большого, суммирующего произведения. Это синтез, подведение итогов. Портрет в рисунке чаще всего или набросок, зарисовка с натуры, или эскиз для картины, гравюры, т. е. экспериментальный материал, первоначальная фиксация, анализ. И, наконец, назначение портрета в гравюре — его массовое распространение, пропаганда. Исходя из этих предпосылок, мы думаем, что портрет в графике — проблема столь же сложная, как и в живописи.

 

* * *

 

Десятилетие прошло со дня смерти Ленина. „Ленин постепенно становится легендарной личностью“ (Горький). Вместе с этим растет огромная потребность „узнать“ его тем, кто не знал, „запомнить“ тем, кто видел и близко сталкивался с ним. Его образ вновь и вновь воскрешается в изобразительном искусстве, литературе, поэзии, воспоминаниях. Так из острых и метких характеристик вырастает перед нами внешний облик Владимира Ильича. „Его движения были легки, ловки, и скупой, но сильный жест вполне гармонировал с его речью, тоже скупой словами, обильной мыслью. И на лице монгольского типа горели, играли эти острые глаза неутомимого борца против лжи и горя жизни, горели, прищуриваясь, подмигивая, иронически улыбаясь, сверкая гневом. Блеск этих глаз делал речь его еще более жгучей и ясной“ (Горький).

 

 

А. Пастернак. Ленин. 1921 г. (Рисунок.)

L. Pasternak. Lénine. 1921. (Dessin.)

 

 

Горький, как кажется нам, сумел дать самую яркую и образную характеристику Ленина. Из его слов и воспоминаний Ленин встает живой и убедительный в движениях, жестах, привычках. „Коренастый, плотный, с черепом Сократа и всевидящими глазами, он нередко принимал странную и немного комическую позу — закинет голову назад и, наклонив ее к плечу, сунет пальцы рук куда-то под мышки за жилет“ (Горький). Владимир Ильич принадлежал к тем людям, в наружности которых нет ничего поражающего с первого взгляда, но есть что-то, что бесконечно приковывает по мере того, как вглядываешься в них. Это была типичная внешность русского человека, к крови которого еще испокон веков примешалась монгольская кровь. „Выдающийся обнаженный лоб. Азиат очевидный. Об этом говорят глаза и скулы. Маленькие миндалевидные глаза. Монгольские брови, большое пустое место между бровями, лбом и носом. Большой нос с раздувающимися ноздрями“ (А. Моризе).

 

Сила и выразительность его лица была в крайней подвижности, динамичности, быстро сменяющейся мимике. „Тридцать различных чувств выражаются в его оскале зубов, который никогда не бывает совершенно одинаков. Под собравшимся в морщины лбом все в движении“ (Вайян-Кутюрье). И как все вспоминают, особенно замечательны были глаза. „Глубоко впавшие, небольшие и страшно внимательные глаза, насмешливые, полные иронии, блещущие умом и каким-то задорным весельем. Только когда он говорит, они становятся мрачными и словно гипнотизирующими. У Ленина маленькие глаза, но они так выразительны, так одухотворены...“ (А. Луначарский).

 

Это сверкание глаз, игра подвижных, немного раскосых бровей, рисунок губ, характерная полуулыбка — все это делало лицо Ленина крайне интересным, но и бесконечно трудным для художника.

 

 

Н. Альтман. Ленин. 1920 г. (Рисунок.)

N. Altman. Lénine. 1920. (Dessin.)

 

 

За этой внешностью выступало внутреннее „я“ великого человека, огромное, многогранное и своеобразное. Здесь не место давать исчерпывающую характеристику. Важно наметить только общее и главное. Хотя настолько широк и богат был Ленин, что трудно сказать, что было самым главным. Революционер, вождь, агитатор, блестящий оратор, мыслитель, философ, ученый, и в то же время человек, которому „ничто человеческое не было чуждо“. Он обладал свойствами, делавшими его „человеческим магнитом, притягивающим людей“. „От него идет странное закружение, обнимающее по-особенному, человеческому, родному“ (Аросев). Этими чертами были мягкость, доброта, внимательность к людям, какая-то застенчивость и скромность, веселость и редкая настоящая простота. В нем поразительно сочетались острый интеллект, огромная сила воли и эмоциональная заряженность. Он весь горел внутренним огнем, напряженной энергией и динамикой.

 

 

„Ленин был рожден для революции. Он был поистине гением революционных взрывов и величайшим мастером революционного руководства“. (И. Сталин. „О Ленине“).

 

* * *

 

„Писать его портрет трудно. Ленин внешне весь в словах, как рыба в чешуе. Был он прост и прям, как все, что говорилось им“ (Горький).

 

Теперь, когда сводится воедино вся Лениниана, становится очевидным, что все то, что сделано до сих пор, еще скудно и случайно. К сожалению, многое в этом уже непоправимо. Из воспоминаний художников видно, с какой настойчивостью они добивались возможности зарисовать Ленина. Трудность этого зависела не от его недоступности. Он был прост и доступен. Но необъятная трудоспособность, энергия, занятость этого человека, напряженно работающего до полного изнеможения в величайшую эпоху мировой истории, не позволяли осуществиться намерениям и замыслам художников. К тому же Ленин был слишком скромен, для того чтобы заботиться о сохранении своего облика для поколений. Как натура крайне активная и подвижная, он не любил позировать. Приходилось зарисовывать его на лету, мимоходом, урывками, случайно, в его кабинете, когда он работал, на улице, на заседаниях.

 

Конечно, самым ценным во всей иконографии Ленина остаются зарисовки с натуры. Все, что было сделано, тщательно собирается, как драгоценный исторический материал. Сберегается малейшее воспоминание о встречах с ним художников, на долю которых выпала удача зарисовать его при жизни. Плоха ли, удачна ли зарисовка, в ней всегда запечатлевается какая-нибудь подлинная частица человека, та или другая схваченная черта, выражение, жест, поза, привычка. Эти материалы гораздо больше, чем фотографии, могут и должны быть изучаемы художниками, серьезно работающими над образом Ленина. Все эти наброски носят большей частью рабочий характер, тем они интереснее и ценнее. В них есть момент исследования, изучения человека, попытка уловить его многообразие.

 

 

И. Бродский. Ленин. 1920 г. (Рисунок.)

I. Brodski. Lénine. 1920. (Dessin.)

 

 

Как будто первой зарисовкой Ленина по приезде его в Россию в 1917 г. был набросок И. Симакова. Он рисовал его на остановке трамвая в Ленинграде в течение трех-четырех минут. Ленин был все время в движении, рисовать было трудно. Схвачен характерный для Ленина жест руки, держащейся за борт тужурки, нервность лица, весь его скромный „серенький“ вид. Этот беглый набросок вместе с зарисовкой М. Берингова — единственный материал, сохранивший облик В. И. 1917—1918 гг.

 

Позднее ряд художников рисовали Ленина в его кремлевском кабинете. Среди них три крупных имени — Н. Альтман, живущий ныне в Париже, но не порывающий связи с СССР, Ф. Малявин, эмигрировавший за границу, и недавно умерший Н. Андреев. Помимо многочисленных зарисовок Н. Андреева, вошедших ценнейшим вкладом в Лениниану, лучшим, что было сделано, представляются нам рисунки Альтмана¹. Альтман рассказывает в своих воспоминаниях² о днях, проведенных за работой в кремлевском кабинете. Целью его зарисовок был скульптурный портрет. Художник делал свои наброски во время работы Ленина, писавшего в то время „Детскую болезнь левизны“. Позировать Ленин не хотел. — „Ведь это будет неестественно“, — говорил он. Да он и не мог прерывать очередной работы. В. И. писал свою книгу, принимал посетителей, отвечал на бесконечные телефонные звонки, все время менял позу, сидел, вставал, ходил по кабинету, снова садился. Приходилось ловить каждую, хоть на минуту устойчивую, позу, пользоваться даже отражением в зеркале, висевшем в простенке, обходить со всех сторон кресло. Изредка В. И. интересовался ходом работы, вставлял то или другое критическое замечание. Было сделано девять набросков. Вот начертано только лицо. Сверкают глаза какой-то пристальной внимательностью, умом, немного ироническим блеском. Лицо выступает с белой плоскости бумаги полным жизни и мысли. Характерен огромный лоб, мягкие широкие губы, складывающиеся в движение, которое можно принять за улыбку, взлет густых бровей. Подчеркнуто главное — глаза, брови, складки губ. На другом листе — три наброска. Художник изучал своеобразие „сократовского“ черепа, поворот головы. Лицо в профиль, дальше чуть начат набросок головы в сильном ракурсе наклона, и особенно хорош третий рисунок — Ленин пристально наклонился над столом, напряженно и сосредоточенно погруженный в работу. Хороши наброски с телефонной трубкой. Только часть головы, сильная энергичная рука, держащая телефонную трубку. Но в этом столько меткой характеристики. Читается вся фигура, сидящая в кресле, облокотившаяся на стол, короткий телефонный разговор. По существу только несколько карандашных штрихов — и создан такой целостный облик. Очень удачен Ленин, сидящий на ручке кресла, с газетой в руке. Он внимательно слушает собеседника. Лицо чуть ироническое, полное мягкой усмешки. На другом листе Ленин беседует с представителями иностранных рабочих. Схвачено характерное движение корпуса, словно устремляющегося вперед. Ленин говорит, он в чем-то убеждает собеседника. Лицо серьезное, сосредоточенное, полное какой-то внутренней убедительности.

____________

¹ Они были изданы отдельной книгой. Изд. сектора изобр. иск. Наркомпроса, 1920 г.

² „Ленин в зарисовках и воспоминаниях художников“. Под редакцией Зильберштейна.

 

 

Е. Кацман. Ленин. 1924 г. (Рисунок.)

Е. Katzman. Lénine. (Dessin.)

 

 

Несмотря на всю эскизность, фрагментарность, быстроту, эти рисунки выполнены с большим мастерством. С большой остротой и непосредственностью схвачены отдельные моменты. Они навсегда запечатлели быстро ускользающие, еле заметные мелочи, привычки, движения, жесты, позу, мимику — все, из чего складывается целостный и сложный облик живого человека. С этих зарисовок смотрит живой Ленин, в обычной деловой обстановке его рабочего кабинета, там, где протекала вся основная напряженная деятельность, напряженная работа его мозга, откуда он управлял всем сложным механизмом нового государства, где слышалось „биение нового мира“. Как всегда, рисунок Альтмана острый, уверенный, темпераментный. Сгущенная и утолщенная линия подчеркивает форму. Смелая густая штриховка моделирует объемы.

 

 

А. Троицкий. Ленин. 1924. (Офорт.)

A. Troïtzki. Lénine. 1924. (Eau-forte.)

 

 

Рисунки Ф. Малявина более однообразны и нейтральны. В них меньше внутренней характеристики и движения. Большей частью Ленин взят в профильном положении. Отмечено своеобразие его „сократовского“ черепа, пристальная и острая внимательность его взгляда.

 

Особенно много зарисовок было сделано на II (1920 г.) и III (1921 г.) конгрессах Коминтерна. Каждый из художников по-своему понял и претворил многообразие натуры Ленина.

 

У Г. Верейского Ленин выступает в несколько торжественной позе оратора. В этой позе, в постановке чуть приподнятой головы, прямых широких плечах чувствуется сознание большой внутренней силы, собранности воли, уверенности в победе. Есть в этом лице с таким открытым лбом большая интеллектуальная одухотворенность. Этот набросок был сделан с натуры карандашом. Придя домой, художник обвел его тушью, внес поправки, которые, к сожалению, как говорит сам автор, отчасти сгладили остроту непосредственности.

 

По-другому воспринял Ленина Л. Пастернак. Его Ленин — темпераментный агитатор. В позе — порывистая устремленность вперед. Сильный разворот плеч, порывистые движения, поднятое вверх лицо — из поясной беглой зарисовки встает во всей своей убедительности фигура вождя, увлекающего толпу своим пламенным порывом. Рисунок сделан живописностью пятна. Подчеркнуты, возможно преувеличенно, широкие плечи, крепкое строение черепа, сильный подбородок, лоб. С рисунков с натуры делал свои силуэты С. Чехонин.

 

Несколько иной характер, чем все эти рабочие наброски, носят рисунки И. Бродского, исполненные в его обычной „академической“ манере, они больше претендуют на законченность. Бродский всегда обобщает, нивелирует и „типизирует“ все своеобразие ленинской внешности.

 

Таков Ленин в живых набросках с натуры. Мы упомянули здесь только о главном, лучшем и характерном.

 

 

А. Блюм. Ленин. 1932 г. (Гравюра резцом.)

A. Blum. Lénine. 1932. (Gravure au burin.)

 

 

* * *

 

Создавать портрет Ленина, никогда его в жизни не видя, конечно, задача крайне сложная и трудная. Художники работали здесь различными творческими методами. Одни из них пользовались зарисовками с натуры, другие шли по линии наименьшего сопротивления, просто репродуцировали фотографии. Третьи пытались дать на основании комплексного изучения материала рисунков, фотографий, характеристик синтезированный „ импровизированный“ образ Ленина.

 

 

П. Староносов. Ленин. 1933 г. (Линогравюра.)

P. Staronosov. Lénine. 1930. (Gravure sur linoléum.)

 

 

Портретов Ленина в гравюре много. Часть из них сделана по зарисовкам. Таковы две литографии Г. Верейского (1924 г.). По рисунку Н. Андреева вырезана небольшая гравюра на дереве М. Маторина (1932 г.). Большое количество гравированных портретов выполнено по фотографиям. Механическая фиксация фотографии неизбежно сказалась на этих листах. С мелочной, тщательной старательностью переданы все детали фотографии. Здесь только стремление повторить внешнее статическое сходство. О творческом замысле художника говорить нельзя, настолько одинаковы эти листы, начиная с „монументального“ портрета П. Ксидиаса и кончая „миниатюрами“ С. Аферова.

 

Ряд гравюр изображает Ленина в различные периоды его жизни. По фотографии В. И. в 1887 г., когда он после окончания гимназии только что поступил в университет, вырезана ксилография П. Шиллинговского (1930 г.). С академической сухостью и четкостью передано лицо, „сочинена“ композиция: Ленин стоит на фоне колонн фасада Казанского университета. С фотографий в ранние периоды жизни выполнены деревянные гравюры Троицкого (1931—1932 гг.), И. Павлова, офорт Е. Клемм (1928 г.).

 

Одну и ту же, очень распространенную фотографию, использовали для своих резцовых гравюр на металле гознаковцы С. Аферов, А. Блюм, П. Ксидиас. Этот портрет можно назвать „официальным“ портретом. Лицо, повернутое в три четверти влево, несколько сурово и строго. Другие гравюры сделаны с более „интимных“ фотографий, где прежде всего выступают „человеческие“ свойства В. И., мягкость, простота. Лучшие из них — листы A. Троицкого (офорт 1924 г.), офорты Е. Клемм (1928 г.). В офорте А. Троицкого прекрасно схвачено выражение лукавой, мягкой усмешки, так характерной для Ленина. Среди рисунков удачных портретов, сделанных по фотографиям, мало. Они так же официально-сухо и протокольно стремятся к передаче внешнего сходства, зафиксированного фотоснимком. Пример — рисунок Е. Кацмана. Холодное выражение превращает лицо в застывшую маску. Поза, жест совершенно искажают интимный своей товарищеской простотой облик Ильича. Более удачно фигуру Ленина во весь рост с фотоснимка во дворе Кремля дал в рисунке B. Дени.

 

 

М. Маторин. Ленин. 1932 г. (Ксилография.)

М. Matorine. Lénine. 1932. (Gravure sur bois.)

 

 

Больше творческой и живой переработки фотоснимка в литографии Г. Верейского (1931 г.) и офорте Н. Павлова (1932 г.). Оба художника стремятся в своих портретах разрушить мертвую неподвижность фотографической фиксации. Детали обобщаются, опускается ненужное, подчеркивается характерное, мягко моделируется лицо. Здесь Ленин мыслитель — большой открытый лоб, как бы ушедший в себя взгляд сосредоточенных и несколько усталых глаз.

 

Более сложным путем идут художники, пытающиеся создать некий синтезированный образ. Они изучают различный имеющийся иконографический материал. В этих портретах главный упор уже не только на внешнем сходстве, но на внутренней характеристике и убедительности. Эти попытки чрезвычайно разнообразны. Один из ранних портретов — ксилография Н. Купреянова, разрешенная в своеобразно-купреяновском „кубизме“, характерном для его ранних работ. Художник подчеркивает волевой момент. Сильными контрастами черных и белых пятен, объемами он хочет дать четкую форму, крепкую внутренней волевой собранностью. В ксилографическом портрете П. Павлинова (1927 г.), в основу которого положена маска и две фотографии, передана порывистая устремленность в закинутой голове, обращенной в профиль. К сожалению, этот портрет как-то графически „перегружен“ и „надуман“. Мало индивидуального сходства. Один из наиболее удачных портретов — гравюра на линолеуме П. Староносова (1930 г.). Староносов использовал зарисовки Альтмана. Лицо выступает на белом листе, оттененном черным четырехугольником окна или двери. „Графичность“ рисунка Альтмана еще более резко переработана углубленным резаным штрихом. Художник стремится к выявлению характерного в облике, — поворот и движение головы, конструкция лица.

 

Примеры такого „импровизированного“ портрета в рисунке — работа К. Юона (1926 г.) — подготовительный материал к картине „Первое выступление Ленина в Смольном“¹. Здесь В. И. выступает в необычайном аспекте. После грима у него еще сбриты борода и усы. Как рассказывает художник, для этих эскизов он долго и упорно изучал все оставшиеся от этого времени материалы. Второй пример — рисунки Н. Вышеславцева, воспроизведенные в книге „Великий вождь“². Художник собрал для работы огромное количество иконографического материала, редчайших снимков, которые представляют теперь большую ценность. Он дал ряд довольно удачных рисунков.

____________

¹ Приобретена Русским музеем в Ленинграде.

² Под редакцией Н. А. Семашко.

 

 

Н. Павлов. Ленин. 1932 г. (Сухая игла.)

N. Pavlov. Lénine. 1932. (Pointe-sèche.)

 

 

Дальше идут еще более сложные по замыслу „тематические“ портреты. В них художник стремится раскрыть образ Ленина в его социальной сущности и значении. Такова, например, ксилография Н. Пискарева „Маркс и Ленин“ (1927 г.). Они представлены здесь, как вожди пролетариата, пролагающие пути победному шествию революции. Внизу проходит демонстрация красноармейцев.

 

Материалом для ленинских портретов Пискарева послужили также рисунки Альтмана. Только его Ленин кажется старше, с более острыми и резкими чертами лица.

 

Только что вырезана гравюра А. Гончарова „Ленин и Сталин“ (1934 г.). Гончаров пытается дать характеристику обоих вождей в позах, движениях — стремительность и порывистость Ленина, большое спокойствие Сталина. Но фигура Ленина неубедительна своей неустойчивостью и неконкретностью и Сталин рядом с ним слишком невозмутимо спокоен. Сзади поднимается Днепрострой и Магнитогорск.

 

В групповом портрете Фаворского (1933 г.) образы Маркса, Энгельса, Ленина и Сталина слишком идеализированы и обобщены. Замысел этого группового портрета — от революции и борьбы к соцстроительству.

 

С. Шор начала цикл „тематических“ портретов — „Ленин и электрификация и коллективизация“, „Ленин и нацполитика“, „Ленин и дети“ и др. Пока выполнена только первая тема. Художница серьезно проработала большой иконографический материал, однако конкретное сходство в ее большом офорте (1932 г.) еще не найдено.

 

* * *

 

Очень мало разработана в гравюре история жизни Ленина. Связный цикл из событий биографии Ленина дал Б. Кустодиев для книги „О Ленине детям“*. При нарочитой упрощенности композиции и формы, предназначенной для детского восприятия, некоторые сцены скомпанованы живо и убедительно. Отдельные события передает украинский художник Толкачев. В этих попытках, иногда далеко несовершенных, с абстрактной и условной композицией, есть, однако, большая эмоциональная насыщенность и динамика.

____________

* Детям о Ленине / Составлено Институтом по детскому чтению под ред. А. Кравченко ; Рисунки Б. Кустодиева. — Москва ; Ленинград : Государственное издательство, 1926. — 63 с., ил. Прим. TEHNE

 

 

 

П. Староносов. Выступление Ленина в прениях по реферату Плеханова „Отношение социалистов к войне”. Лозанна, 1914. (Линогравюра.)

P. Staronosov. Discours de Lénine après la conférence de Plékhanov sur „Les socialistes et la guerre“. Lausanne, 1914. (Gravure sur linoléum.)

 

 

Для книги „История партии“ вырезаны гравюры Г. Туганова „Ленин на подпольном собрании“ (1931 г.) и П. Староносова „Выступление Ленина в прениях по реферату Плеханова „Отношение социалистов к войне“. Лозанна, 1914. (1932 г.). Оба художника работали по указаниям редактора книги Лепешинского, используя имеющийся от того времени фотоматериал. Из этих гравюр отметим вторую. Здесь изображен напряженный момент спора и расхождения Ленина с Плехановым. Композиция воссоздает обстановку — зал, наполненный людьми, на эстраде стол президиума. С подлинной реалистической остротой дана характеристика Ленина и Плеханова, стоящих друг против друга. Сухая, острая фигура Плеханова, всегда резкого, несдержанного, словно готового броситься в пылу спора на Ленина, и полный внутреннего достоинства, глубоко взволнованный, но внешне спокойный Ленин.

 

Очень удачна гравюра А. Кравченко „Ленин говорит с балкона Моссовета“, сделанная для книги Аросева „Люди советской земли“. Живо и метко схвачена порывистость движения фигуры, наклонившейся с балкона к толпе. Из рисунков отметим рисунок В. Хвостенко „Ленин в Смольном“. Удачен типаж — рабочий, матросы, армеец. Динамично разрешена композиция, Ленин и красноармеец, пишущий что-то под его диктовку, с одной стороны, группа рабочего, матросов, как бы готовых к действию, ждущих ответа Ильича, — с другой. Однако извращен самый облик вождя, изображенного с печатью какого-то аскетизма, отрешенности от живого мира, так ему не свойственной.

 

В памятные траурные январские дни и ночи у гроба В. И. в Колонном зале бессменно работали художники и скульпторы, чтобы зарисовать для поколений хотя бы мертвое лицо. Ленина в гробу рисовали: Е. Кацман, И. Бродский, А. Кравченко, К. Петров-Водкин, П. Радимов, С. Малютин, В. Мешков, Н. Ульянов, К. Юон и др.

 

В гравюре траурный цикл разработан у А. Кравченко в трех темах: „В Колонном зале“, „Похороны на Красной площади“, „Мавзолей“. Первая тема проведена в четырех вариантах — две небольшие черные гравюры на дереве, большие черная и цветная гравюры на линолеуме (1924 г.). Художник хотел запечатлеть текучесть бесконечной траурной толпы, день и ночь проходящей через зал для последнего прощания с великим вождем. В центре композиции на возвышении гроб, с обеих сторон две волны проходящих. Но в этих листах все слишком нарядно — листья пальм, крепом увитые люстры, венки, знамена. Не передано главное — то чувство, которое охватывало каждого, кто был в этом зале в те дни, — чувство какого-то трагического величия минуты.

 

 

В. Хвостенко. Ленин в Смольном. (Рисунок.)

V. Kkvosténko. Lénine à Smolny. (Dessin.)

 

 

Больше строгости во второй гравюре „Похороны на Красной площади“ (1924 г.). Композиция простая и четкая развертывается горизонтальными поясами. Монументальны Кремлевские стены, неподвижны фигуры красноармейцев, тяжелы черные пятна знамен.

 

 

3. Толкачев. Ленин — масса. 1928 г. (Литография.)

Z. Tolkatchev. Lénine des masses. 1928. (Lithographie.)

 

 

Несколько раз Кравченко воспроизводил мавзолей. Из всех вариантов особенно удачен последний (1932 г.) Тонкие тональные серебристые переходы прекрасно передают фактуру и цвет. Ясная уравновешенная композиция, ритмика линий создают спокойную монументальность целого. Удачен рисунок Е. Кацман „Ленин в мавзолее“. Хорошо передана желтоватая мертвенность лица и застывшие безжизненные пальцы рук.

 

* * *

 

„Владимир Ленин умер. Наследники разума и воли его живы. Живы и работают так успешно, как никто, никогда, нигде в мире не работал“ (Горький).

 

 

П. Шиллинговский. Ленин и массы. 1928 г. (Ксилография.)

P. Chillingovski. Lénine et les masses. 1928. (Gravure sur bois.)

 

 

Под руководством лучшего ленинского ученика, наследника его политической и философской мудрости, строится и создается гигантское, неслыханное в истории, чем мог бы гордиться сам Ленин. В каждом биении пульса новой жизни — биение его разума и воли.

 

Эту идею все больше развертывают художники в своих композициях: „Ленин и революция“, „Ленин и строительство“, „Ленин и коллективизация“, „Ленин и ударничество“ и др. — вот новые темы, рожденные сегодняшним днем.

 

Тема „Ленин в Октябрьской революции“ нашла свое отражение в гравюре В. Фаворского (1928 г.). На белой плоскости листа развертываются „монтажно“ скомпанованные сцены из эпохи Октябрьской революции. Это калейдоскоп событий 1917 года, мчащихся и сменяющихся с молниеносной быстротой. Люди, фигуры перемешиваются с буквами и словами, как действия, события и жесты с политикой, агитацией, лозунгами. В центре на трибуне Ленин, как кормчий на корабле. Но действия и события развертываются вне реального пространства и времени. Фигуры слишком обобщены и схематизированы. Формальный подход к теме подменил историческую закономерность событий — каскадом действий и людей.

 

В своей литографии „Ленин — масса“ 3. Толкачев хочет дать выражение революционной динамики и вихря. В композиции есть известная „символичность“ и условность. Она построена на быстром ритме, на беспрестанном поступательном движении масс, которые уверенно и бесстрашно ведет Ленин. К центру внимания — лицу Ленина — стягиваются все нити композиции. Есть в этой литографии, еще незрелой и несовершенной, подлинная революционность содержания.

 

Совершенно по другому, внешне и официально подошел к этой теме П. Шиллинговский (1928 г.). Академически сухо строится композиция — справа большая фигура вождя, приветствующего жестом проходящие с лозунгами демонстрации.

 

 

А. Кравченко. Мавзолей. (Ксилография.)

A. Kravtchenko. Le mausolée de Lénine. (Gravure sur bois.)

 

 

Тема „Ленин и строительство“ увлекала И. Нивинского. Он применяет новый прием — введение монументального портрета в тематическую композицию. Таковы его большие листы „Загэс“ (1927 г.) и „Азнефть“ (1930 г.).

 

 

А. Кравченко. Ленин говорит с балкона Моссовета. 1927 г. (Ксилография.)

A. Kravtchenko. Lénine tient un discours du balcon de la Maison du Soviet à Moscou. 1927. (Gravure sur bois.)

 

 

В монтажно динамическую композицию введен памятник Ленину, построенный на Загэсе. Но он мыслится здесь как живой монументальный образ Ленина. Это Ленин организовал массу на борьбу за овладение силами природы. Это он руководит и направляет строительство. Им брошена гениальная идея электрификации страны. По его указаниям один за другим вырастают из земли гиганты индустрии. Еще строже и лаконичнее выражена эта идея в другом листе „Общий вид головных сооружений Загэса“. Фигура Ленина, красноармеец на часах, группа рабочих — вот символ всей огромной мощи и стойкости СССР. В „Азнефти“ образ Ленина вкомпанован на менее реальной основе. Композиция — растущий новый крекинг-завод. Поднимаются кверху мощные башни, подходят поезда, подплывают пароходы. Слева в верхнем углу выступает лицо Ленина. Эти большие цветные листы (сухая игла) сделаны с огромным мастерством, блестящей технической виртуозностью нашего крупнейшего офортиста. Тот же прием применяется им и в серии „Ударники Московско-Казанской жел. дор.“. Из трех листов наиболее удачна „Комната матери и ребенка на Казанском вокзале“. Здесь Нивинский использовал известный фотопортрет Ленина-ребенка. Светлая ясность тонов, прозрачность рисунка придают особую радостность листу. В офорте „Вход Красной армии в Баку“ Нивинский вводит в композицию портреты Маркса, Энгельса и Ленина. Художник строит везде синтезированный образ Ленина. В большинстве случаев ему удается добиться и внешнего сходства и внутренней правоты и убедительности.

 

 

А. Кравченко. Похороны Ленина. На Красной площади. 1924 г. (Ксилография.)

A. Kravtchenko. Funérailles de Lénine. Sur la Place Rouge. 1924, (Gravure sur bois.)

 

 

Тему „Ленин и коллективизация“ разработал украинский гравер В. Касьян. Динамическая группа развертывается на фоне большой силуэтной фигуры Ленина, как бы указывающего путь Украине, вступившей в жесточайшую классовую борьбу за проведение коллективизации.

 

 

И. Нивинский. „Азнефть“ 1930 г. (Цветная гравюра сухой иглой.)

I. Nivinski. Le naphte d’Azerbaydjan. 1930. (Pointe-sèche en couleurs.)

 

 

* * *

 

Мы проследили в кратком очерке десятилетнюю историю развития образа Ленина в графике: от „фото“-гравюр с их передачей чисто внешнего сходства к попытке психологической характеристики и дальше к построению социального образа. Это показывает, что художники стали на правильный путь. Многие из них упорно и серьезно работают над этой темой, которая никогда не может потерять своей остроты и актуальности. Но все еще сделано мало. Нам нужен синтезированный образ, созданный на глубоком и внимательном изучении всего имеющегося материала — самого учения Ленина, претворения его Сталиным, фотографий, рисунков, воспоминаний, характеристик. Только тогда облик вождя встанет перед нами во всей своей огромности, со всей убедительностью внешнего сходства, внутренней характеристики и социальной значимости. Есть все предпосылки и возможности для этой работы.

 

„Не было человека, который так, как этот, действительно заслужил в мире вечную память“ (Горький).

 

Советские художники должны исполнить свой долг перед памятью великого вождя.

 

 

Г. Туганов. Ленин на подпольном собрании. (Ксилография.) 1931 г.

G. Touganov. Lénine à une conférence clandestine. (Gravure sur bois.) 1931.