А. В. Иконников. Эстетическое значение структуры города

Рис. 1. Средневековый город. Физическое ограничение и контраст с пейзажем помогают осознать его целостность

 

 

 

Статья Андрея Владимировича Иконникова посвящена композиции города. А. В. Иконников поднимает проблему эстетического значения структуры города, его пространственной организации как целого. 

 

 

 

 

 

 

Теория социалистического градостроительства рассматривает город как систему, существующую в неразрывном единстве с окружающей средой, и как элемент системы более высокого порядка — системы расселения. Это и определяет существенные свойства города как целого — его функциональный профиль, величину, темпы развития, взаимоотношения искусственной и естественной природной среды. Систему города, подобно живому организму, нельзя рассматривать как простую совокупность элементов и отношений между ними. Структурные отношения системы отражаются на внутренних свойствах составляющих ее частей — планировочных и жилых районов, микрорайонов, общественных центров или сетей культурно-бытового обслуживания.

 

Эстетические, как и любые другие, качества города находятся в прямой зависимости от организации его системы. Основа визуальной характеристики города и его эстетических свойств начинает закладываться уже на стадии районной планировки и определяется с достаточной жесткостью в принципиальной схеме генерального плана. Очевидно, что и художественно-композиционный замысел должен возникать и постепенно конкретизироваться, начиная с самых общих градостроительных идей, наряду с научным анализом потребностей развития территориально-производственного комплекса и социальных функций.

 

Идея города как произведения искусства, выдвинутая мастерами архитектуры барокко, получала ощутимое воплощение — даже самые крупные западноевропейские города XVII в.— Рим, Париж, Лондон — имели обозримые пределы. Четкость физического ограничения плотного массива застройки в кольце укреплений и его контраст с окружающим пейзажем помогали осознавать город как целое (рис. 1). Гораздо сложнее выявить зависимость эстетических качеств от структурного построения композиции современного города не только потому, что современные города распространились на значительно большие территории, но и потому, что их многообразные связи с окружением определяют нечеткость, расплывчатость их границ.

 

Изучение современной практики градостроительства и исторически сложившихся городов позволяет наметить три связанных между собой конкретных аспекта в эстетическом значении структуры города.

 

Первый аспект определяется самой структурой, ее свойствами, синтезом целесообразности и творчества по законам красоты в ней самой. Непосредственному зрительному восприятию структура современного города доступна лишь в исключительных случаях. Иногда структура, которую нельзя целиком охватить глазом с какой-то одной точки, раскрывает главные закономерности своего построения в определенных узлах кульминации. К такому результату были направлены градостроительные концепции барокко (реконструкция Рима в XVII в., Версаль, Карлсруэ). Это было свойственно Петербургу первой половины прошлого столетия — с четко выраженным господством водных просторов в его пространственной организации и «трезубцем» главных улиц, который композиционно связывался с Невой через Адмиралтейство.

 

Как правило, структура города познается в постепенном ознакомлении. Ее восприятие складывается во времени, связано с передвижением. Общая картина конструируется сознанием на основе частных впечатлений. У непрофессионалов, а они-то и составляют подавляющую часть человечества, эта картина не превращается в законченную и четкую модель целого, но воспринятые качества структуры образуют как бы общий фон восприятия эстетических свойств пространственных систем частного порядка по отношению к городу в целом. Гармоническая согласованность и целесообразность взаимодействия частей получают при этом и эмоциональную оценку.

 

Чем более ясно пространственное выражение структурных связей и качественное различие элементов — центров культурно-бытового обслуживания, жилых образований, производственных зон, тем более определенны эмоциональные оценки, тем яснее та обобщенная мысленная модель, которую можно назвать «образом города». Четкость структуры как исходное свойство композиции характеризует г. Бразилиа. Функциональные зоны, подчиненные двум пересекающимся композиционным осям, имеют не только ясно организованную пространственную форму, но и качественные различия в застройке. Индивидуализированной композиции столичного центра с ее острыми контрастами пространств и объемов противостоит нейтральность облика жилых комплексов с их унифицированной этажностью и стандартностью зданий. Обнаженность контрастов не способствует развитию многогранного эмоционального образа, но задача создать легко воспринимаемую композицию — эмблему — достигнута в полной мере. Структурная схема здесь — первооснова художественного замысла.

 

Второй аспект эстетической значимости структуры города состоит в установлении пространственно-временной связи между ансамблями, находящимися в пределах, доступных для непосредственного восприятия человеком.

 

Сопоставление сменяющихся зрительных ощущений и их анализ на основе предшествующего опыта лежит в основе восприятия любой трехмерной пространственной формы. Значение времени и движения при восприятии такого гигантского объекта, как город, особенно очевидно. Постепенность формирования представления на основе зрительных ощущений позволяет связать в единую цепь впечатления от того, что нельзя увидеть и воспринять единовременно. Цельное представление рождается из отдельных «видов» так же естественно, как движущиеся образы кинематографа складываются в чередовании кадров.

 

Благодаря этому характерные узлы пространственной среды города, даже не находящиеся в непосредственном соседстве, могут быть восприняты как части единой композиции, а структура города, определяя их последовательность, диктует характер художественного взаимодействия. Простейший тип системы, воспринимаемой в последовательном чередовании, в движении и времени, — линейный, развивающийся вдоль оси коммуникаций.

 

Композиция Бразилиа основывается на двух таких осях — слегка изогнутой магистрали, вдоль которой повторяются заключенные в одинаковые внешние габариты жилые комплексы, и монументализированной эспланаде правительственного центра (рис. 2). Их перспектива широко раскрыта, ритмы элементарны.

 

 

Рис. 2. Город Бразилиа. Схема плана столичного центра

 

 

Протяженная линейная система городских ансамблей — главная магистраль Парижа, его диаметр «восток—запад». Этот диаметр и сейчас служит одной из основных функциональных осей города. Узлы коммуникаций и топография диктуют естественные членения диаметра. Чередование вдоль него разнообразных ансамблей определяется построением всего городского организма в целом, отражая его сложность (рис. 3). Существование в структуре Парижа столь определенно выявленного элемента, дающего как бы его сквозное сечение, значительно облегчает ориентацию и формирование представления о городе в целом. Богатство структурных форм города определяет разнообразие ритма и пространств диаметра (особенно очевидное в сравнении с лаконичной композицией магистралей Бразилиа).

 

 

Рис. 3. Диаметр Парижа «восток — запад». Схема плана

 

 

Третий аспект эстетической значимости структуры города связан с ее влиянием на структурные свойства элементов города. Структура целого определяет положение, функциональную роль и взаимосвязь частей, а вместе с тем условия восприятия городских ансамблей. Так, лучевая система улиц старого Петербурга определяла концентрацию городской жизни по мере приближения к их фокусной точке. Ею утверждалось и особое значение системы ансамблей центра. Композиционная роль их объемной доминанты — башни Адмиралтейства — распространялась на территорию в несколько квадратных километров благодаря перспективам, раскрывающимся через лучевые улицы. Пространственная структура служит здесь утверждению господства центра, напряженность композиции спадает к периферии, растворяясь в нейтральной сетке улиц старых окраин.

 

Если мы подходим к городу как к единой системе, очевидно, что комплекс его свойств должен охватываться уже первым, самым общим замыслом. Определение структуры города на чисто утилитарной основе может закрыть пути к созданию гармоничной и художественно выразительной среды. Социальные потребности общества и конкретные условия природной среды образуют объективную основу формирования города. Но в комплексе потребностей, принимаемых во внимание, с самого начала должны быть заложены и эстетические требования.

 

Примером органичного сочетания рациональных принципов развития городского организма и ясной художественно-композиционной идеи нам представляется генеральный план развития Ленинграда, утвержденный в 1966 г. (руководители авторского коллектива В. А. Каменский и А. И. Наумов). Проект предусматривает выход территории города широким фронтом к берегам Финского залива (рис. 4). Новые комплексы создаются в удобной связи с основным массивом города и главными зонами расположения мест приложения труда. В то же время основной принцип пространственной композиции, специфичный для города, — контраст застроенных массивов с широко раскрытыми водными пространствами — получает дальнейшее развитие в создании 25-километровой панорамы, центральным звеном которой будет застройка западной части Васильевского острова. Принцип пространственного контраста, реализованный в системе исторически сложившегося центра Ленинграда, может получить, таким образом, творческое продолжение.

 

 

Рис. 4. Выход центра Ленинграда на побережье Финского залива. Макет

 

 

Крупные членения структуры современного города определяются принципом организации в пространстве основных групп функций, связанных с трудом, бытом, отдыхом, общением между людьми. Внутри этих членений организация селитебных территорий основывается на системе общественного обслуживания населения. В теории советского градостроительства установился принцип ступенчатых систем, в котором иерархия структурных элементов селитебной зоны связывается с периодичностью пользования разными видами обслуживания. В подобной системе функциональные связи элементов развиваются от целого к частному, от главного к подчиненному, т. е. по вертикали: связи «горизонтальные» — между элементами, занимающими равное положение в иерархии, не предусматриваются. На каждой ступени системы ее элементы — жилая группа, микрорайон, район — образуют замкнутые подсистемы, части которых не имеют организованных прямых связей — связи организуются только через целое. Сцепление, взаимное проникновение элементов, появление частей, принадлежащих как тому, так и другому элементу, казалось бы, противоречат логике построения системы (рис. 5).

 

 

Рис. 5. Схема ступенчатой системы организации города

 

 

Подкупающая логичность «ступенчатой системы» в ее идеальной схеме, однако, не отражает реальной картины социальных связей, устанавливающихся в наших городах. Жизнь социалистического общества строится на основе широкой демократии, исключающей «атомизацию» на замкнутые группы и соседские общины. За пределы жилых комплексов выходят связи людей, определяемые совместным участием в производстве; разнообразны и сферы общения людей в свободное время, определяемые общностью интересов и склонностей, участием в общественной жизни, учебой. Нежизнеспособен принцип территориального ограничения функций, связанных с культурными потребностями населения, развлечениями и т. д. Близость расстояний здесь — фактор второстепенный, качественный выбор — решающий (репертуар кино и театров, содержание выставок и т. п.). Более четко локализуются в пространстве функции, связанные с воспитанием детей (дошкольные учреждения и школы), охраной здоровья, бытовым обслуживанием. Это относится также к торговле и общественному питанию, но здесь качественные факторы неизбежно вносят свои поправки. Конкретные формы организации каждой из функций общественного обслуживания имеют свои особенности. Определяемые ими связи захватывают различные пространства, форма которых не всегда подчиняется границам, создаваемым транспортными коммуникациями.

 

Реальные связи системы города неизмеримо сложнее, чем логическая модель ступенчатой системы. Модель эта должна рассматриваться лишь как условная схема, раскрывающая направленность основных функциональных связей, но не как эталон формирования пространственной структуры. Искусственное замыкание функций и связей между людьми в границах, определяемых пределами микрорайона или городскими магистралями, не может быть самоцелью. Территориальная организация их должна быть достаточно гибкой. Только при этом условии возможно создание композиций, которые будут полноценны и функционально и эстетически.

 

Не случайно ступенчатая система, детально разработанная в теоретических исследованиях и проектах, не получает последовательной реализации в наших городах. Реально ощутимые функциональные связи, объединяющие микрорайон, формируются детскими учреждениями и школами, размещаемыми обычно во внутренней части его территории, в удалении от транспортных путей. Но учреждения культурно-бытового обслуживания чаще всего выносятся к магистралям. Рассредоточенные вдоль улицы, они обслуживают население домов, расположенных на обеих ее сторонах. Реальная сфера притяжения таких торговых центров не совпадает с территорией микрорайона или района. Возникают связи, пространственным стержнем которых служит улица. Система обслуживания, где пересечение путей пешехода и транспорта исключалось бы, не складывается. Примерами подобного рода могут служить Новоизмайловский проспект и проспект Смирнова в Ленинграде (рис. 6).

 

 

Рис. 6. Новоизмайловский проспект в Ленинграде. Схема плана

 

 

Одна из причин устойчивости подобного приема — прочность представлений о «главной улице» с обязательным фронтом витрин. Но есть факторы и более значительные.

 

Сама система социальных функций в условиях социализма не дает оснований для развития жилых комплексов в виде столь же замкнутых организмов, как микрорайоны городов Англии и Швеции в 50-е годы. Рождается стремление развить композиционные связи между микрорайоном и магистралью — объединяющим элементом структуры города; оно стихийно проявляется в градостроительной практике. Роль общественного транспорта в городах социалистических стран более значительна, чем в капиталистических странах, что определяет и большее влияние его остановок и направленных к ним пешеходных трасс на функциональную и пространственную организацию жилых комплексов.

 

Система обслуживания населения сама по себе усложняется и дифференцируется. Небольшие магазины, обслуживающие повседневные потребности населения, как и детские учреждения, связываются с жилыми группами. Комплекс учреждений периодического обслуживания разрастается — возникает потребность в создании крупных центров, обслуживающих такую единицу селитебной территории, как жилой район с населением 30—60 тыс. человек. Значение микрорайона постепенно снижается, так как он оказывается слишком крупной единицей для формирования одних видов обслуживания и слишком малой для других.

 

 

Рис. 7. Система фокусирования. Схема

 

 

Интересная идея была выдвинута несколько лет назад группой московских архитекторов (А. Павловский, А. Палкус, И. Бирюков). Они предложили сосредоточить элементы системы обслуживания на магистрали в едином комплексе с остановками общественного транспорта и пешеходными переходами (рис. 7). Стихийно возникшая форма центра, обслуживающего обе стороны магистрали, приводится к закономерной форме, где исключено пересечение потоков транспорта и пешеходов (возможен центр, весь расположенный на платформе над дорогой и служащий звеном связи, или центр, части которого, разделенные дорогой, связываются мостиками на уровне второго этажа). Жилая застройка располагается в зоне влияния общественно-торгового центра, определяемой пешеходной доступностью. Вне этих зон концентрации размещаются объекты, не тяготеющие к общественному транспорту: школы, спортивные комплексы. Изоляция одного массива жилой застройки от другого нарушается общим элементом — центром обслуживания. Возникает и организованная связь между селитьбой и магистралью. Организация системы обслуживания обогащается новыми пространственными и функциональными связями, открывается перспектива создания более сложных и богатых, а вместе с тем и более целостных композиций (рис. 8).

 

 

Рис. 8. «Центр-мост» над магистралью. Рисунок

 

 

Подобная возможность учтена в завершенном недавно генеральном плане Москвы. Центры жилых районов (с населением 30—70 тыс. человек) здесь в некоторых случаях предложено вынести к магистралям. Районы при этом блокируются по два или по три, а укрупненный центр становится узлом связи между районами. Разнообразные и гибкие формы структурного членения территории, отвечающие сложности реальных связей огромного города, отличают этот генеральный план. Здесь уже совершился переход от канонической трактовки ступенчатой системы обслуживания к формам более сложным и гибким.

 

Восприятие композиции города в движении делает весьма значительной роль системы коммуникаций в формировании его эстетических свойств. Организация движения и системы коммуникаций определяют, таким образом, порядок и характер восприятия композиции города. Формируя пространственно-временную связь между частями структуры, которые человек не может воспринять единовременно, система движения определяет организованную последовательность восприятия во времени. Части города, разделенные пространством, воспринимаются нами как разделенные временем, необходимым на передвижение между ними.

 

Гармоничное чередование разнообразных пространственных впечатлений составляет основу эмоционального эффекта, который производит Невский проспект в Ленинграде. По мере движения вдоль проспекта ритмическое повторение раскрытий в глубину застройки и система кулис, расчленяющая главную перспективу вдоль его оси, образуют основу связной цепи картин. Их разнообразие подчинено дисциплинирующему влиянию главного направления. Застройка сторон проспекта не имеет сквозных поперечных осей, которые могли бы внести статичные акценты, разрывая главное течение пространственно-временной композиции (рис. 9).

 

 

Рис. 9. Невский проспект в Ленинграде. План

 

 

Восприятие архитектуры в движении и времени подчиняется определенным психофизиологическим закономерностям. Существует оптимальный временной интервал между качественно новыми пространственными впечатлениями, возникающими при движении через среду города. Этот интервал может широко варьироваться, но существуют «качественные пороги», за пределами которых будут возникать отрицательные эмоции. Чрезмерное сокращение интервала создает утомительную перенасыщенность, перестает восприниматься расчлененность композиции, восприятие будет дезорганизовано. Растянутость интервала порождает ощущение монотонности. Поскольку интервал определяется в единицах времени, соответствующая ему пространственная величина разрыва между кульминационными узлами композиции зависит от скорости движения наблюдателя.

 

Скорость движения, таким образом, определяет масштабность пространственных композиций в градостроительстве. Масштаб и приемы формирования комплексов, расположенных вдоль путей пешеходного движения, должны быть иными, чем тех, которые воспринимаются со скоростных автомагистралей. Разделение трасс пешеходов и транспорта — требование, все более настойчиво выдвигаемое развитием практических функций города. Его последовательная реализация будет иметь принципиальное значение для организации восприятия городских пространств.

 

Развитие городского транспорта внесло новый масштаб в саму планировочную систему городов, позволив решительно расширить их территории. Новые скорости определяют и новое пространственное выражение оптимальных временных интервалов в чередовании новых впечатлений. Городские комплексы, воспринимаемые со скоростных дорог, должны получить широкий пространственный размах, крупные, четко артикулированные формы, редко расположенные, но сильные, лаконичные акценты.

 

Решение композиций в простом крупном ритме, рассчитанном на восприятие картин, стремительно наплывающих в ветровом стекле автомобиля, прошло уже через ряд осуществленных экспериментов. В их числе застройки Новоизмайловского проспекта в Ленинграде (1962—1964 гг., руководитель коллектива С. Сперанский) и застройка проспекта Калинина в Москве (1963—1968 гг., руководитель коллектива М. Посохин). Противоречивость результатов, достигнутых в этих композициях, не случайна (рис. 10). В том и другом случае в одном пространстве были совмещены функции транспортной магистрали и общественно-торгового центра. Эти функции связаны с разными скоростями движения и различным характером восприятия. Эффектно воспринимаемые при проезде крупные формы и простой ритм композиции проспекта Калинина не имеют элементов, организующих переход к масштабу, соразмерному человеку, крупны и редки для восприятия пешехода.

 

 

Рис. 10. Проспект Калинина в Москве а — схема плана; б — общий вид

 

 

Отделение пешеходных путей от проездов позволяет решать связанные с ними композиции в «человеческом» масштабе, в то время как магистраль будет иметь характерный для нее крупный масштаб. Если различные скорости и различные типы восприятия будут разделены в пространстве, появится возможность наилучшим образом удовлетворить требования как утилитарного, так и эстетического характера.

 

Несомненно, что улица-коридор стала неприемлемой формой в условиях современной интенсивности движения транспорта. Формообразование пространства главных городских магистралей не может следовать традиционным образцам. Но именно эти магистрали связывают части города в единую систему и позволяют отчетливо воспринимать эту систему. Функциональное тяготение к ним неизбежно и естественно, а их композиционное значение нельзя игнорировать. Очевидно, что разрушение замкнутости уличных пространств, уничтожение улицы-коридора должно сопровождаться и поиском новых приемов связи между трассами движения и застройкой и созданием единой системы пешеходных дорог, образующей реальные связи между смежными частями городского организма.

 

Проблема не так проста, как может показаться на первый взгляд. Полная независимость пешеходных трасс от автомобильных дорог порождает и свои неудобства. Лишается, например, основного смысла таксомоторный транспорт. «Психологический барьер» между дорогой и застройкой становится чрезмерно жестким, а упрощение композиционных приемов, которое обеспечивается изоляцией архитектурных форм различного масштаба, может открыть путь к элементарным, примитивным решениям. Система композиции города должна развиваться без догматизма, гибко сочетая различные типы решений.

 

Сложность и обширность композиции города заставляет с особой серьезностью отнестись к проблеме ориентации в его пространстве. Дать возможность правильно определить положение в пространстве, путь к цели — существенная задача планировочной структуры. От решения этой задачи во многом зависит и возможность восприятия закономерностей композиции, как необходимое условие эстетической оценки ее свойств. В то же время возможность или невозможность ориентации в пространстве влияет на эмоциональную настроенность человека и через нее — на эстетическое восприятие композиций локального значения.

 

Понимание закономерностей построения пространственной структуры — лишь одно из условий эстетического ощущения. Но оно приобретает особое значение, когда речь идет о материальной среде в размере целого города, воспринимаемой в последовательном наслоении впечатлений.

 

Практика градостроительства выдвинула две принципиальные системы ориентации в пространстве — линейно-осевую и основанную на объемных ориентирах.

 

В старых русских городах с их сравнительно редкой «пунктирной» жилой застройкой в один-два этажа ориентация была основана на системе объемных доминант — видимых отовсюду башен Кремля, колоколен, массивных объемов церковных зданий. Они складывались в опорную систему точек ориентации, связанную с социальной структурой города, его главными и второстепенными общественными центрами (рис. 11). Кремль доминировал над всем городом, местные центры доминировали над его частями, все они ясно воспринимались в общей панораме и служили реальными ориентирами. По мере того, как города все более интенсивно застраивались, далекие перспективы стали открываться лишь вдоль улиц, пространства которых формировались периметральной застройкой кварталов. Сетка улиц стала основой ориентации, совершился переход к ее линейно-осевой системе. Улица-коридор, действительно помогающая ориентировке, стала восприниматься и как эстетически необходимый элемент городского ансамбля.

 

 

Рис. 11. Система ориентации в пространстве, основанная на объемной доминанте (древнерусский город и современный жилой комплекс)

 

 

Направляющая роль улиц особенно подчеркивалась в градостроительстве барокко. Реконструкция Рима в XVII в. основывалась на прокладке системы прямых улиц, соединявшей наиболее ценные архитектурные ансамбли и здания. Направления и узлы пересечения улиц акцентировались архитектоническими вехами (обелиски, фонтаны и т. п.), дающими зрительные ориентиры. Осевые замыкания, возникающие как средство ориентации для людей, незнакомых с городом, получили и эстетическое значение. Прием этот стал способом концентрации внимания на объекте особой художественной выразительности, средством расширения эстетического воздействия такого объекта в пространстве и во времени.

 

Прием лучевой системы римских улиц неоднократно служил образцом для градостроительных композиций классицизма. Он получил дальнейшее развитие и самостоятельную разработку в «трезубце» улиц центра Петербурга и неоднократно использовался при «урегулировании» других русских городов конца XVIII — начала XIX столетия (Тверь, Ярославль, Пермь, Богородицк, Солигалич и др.).

 

Значение объемных ориентиров было устранено при реконструкции Парижа, осуществленной под руководством префекта Османа в 60—70-х гг. XIX в. Улицы, протянувшиеся на огромные расстояния, кажутся здесь бесконечными, замыкание их перспектив потеряло в связи с этим значение. Улица-коридор с ее однообразными боковыми стенами, уходящими вдаль, стала доминировать в ландшафте города. Линейная система ориентации получила последовательное воплощение со всеми ее достоинствами и недостатками (рис. 12).

 

 

Рис. 12. Линейная система ориентации

 

 

Градостроительство последних десятилетий, отвергая вместе с улицей-коридором и периметральной обстройкой кварталов традиционные приемы линейно-осевой ориентации, не выдвинуло пока взамен столь же ясных приемов организации пространства. Изоляция магистралей от жилой застройки новых районов Стокгольма и городов-спутников Лондона привела к сложности ориентировки в их среде и была одной из причин распада этих городских структур в пространственном восприятии на композиционно несвязанные «островки».

 

Закономерно поэтому возвращение к линейным ориентирам в творчестве Ле Корбюзье (пешеходные аллеи и магистрали Чандигарха), а также в работах коллектива, возглавляемого французским архитектором Кандилисом (проект Тулуз-ле-Мирай). Наиболее последовательное воплощение система линейно-осевых ориентиров получила в композиции г. Бразилиа с его четким пересечением основных магистралей. Вместе с тем ось столичного центра закреплена здесь и высотным ориентиром — вертикальным парным объемом правительственного здания (арх. О. Нимейер).

 

Возврат к жестким системам линейных ориентиров, не связанных с объемными, несовместим с приемами открытой организации пространства. Отказ от сплошной периметральной застройки возвращает былое значение объемным ориентирам. Линейные системы ориентации могут играть существенную роль в организации городского организма, но они должны сочетаться с системой объемных ориентиров, в первую очередь связанных с сетью общественного обслуживания населения. Концентрируя вокруг себя функциональные процессы селитебных образований соответствующего масштаба, объемные ориентиры должны стать «ядрами кристаллизации» пространственной среды. Однако здесь нет простых решений. В классической архитектуре объект, обладающий особой социальной значимостью, обычно доминировал объемно, выделяясь массой, высотой, сложностью силуэта. Общественные здания современного города, которые по своей социальной функции должны служить фокусными точками композиции, объединяя «нейтральную ткань» селитьбы, как правило, невелики по объему. Их высота и масса меньше, чем у жилых построек даже средней этажности. Проблема зрительного выявления общественных центров городских образований, превращения их в опорные точки системы ориентации требует вследствие этого особых приемов.

 

Один из них — включение в систему центра микрорайона или района жилых зданий «точечного» типа, повышенная этажность которых резко выделяется среди окружающей застройки. Центр может быть выявлен и группой высотных зданий, охватывающих его или непосредственно соседствующих с ним. Так, ожерельем 15-этажных точечных домов окружен центр западного периферийного района Стокгольма — Веллингбю; компактные группы высотных зданий создают высотные ориентиры у центра южного района Стокгольма — Фарста (рис. 13).

 

 

 

Рис. 13. Выявление общественного центра ориентирами, расположенными вне его пределов. Дома-башни, окружающие центр Фарста, Стокгольм а — план; б — башенные дома по периметру зоны центра

 

 

Контраст с вертикальными объемами подчеркивает выразительность распластанных зданий общественных центров. Эти здания воспринимаются как главное благодаря индивидуальности своей формы и крупному масштабу членений, определяемому их внутренней пространственной структурой.

 

Равномерное рассеивание высотных объемов по территории жилых комплексов, характерное для градостроительства последних лет, к сожалению, снижает их значение как объемных ориентиров, нивелирует организацию пространства.

 

Другой прием, не нашедший еще воплощения в градостроительстве, но теоретически возможный, — соединение группы общественных зданий и больших открытых озелененных пространств, противопоставленных компактным массивам застройки. Центр при этом акцентируется не объемной доминантой, а новым пространственным впечатлением.

 

Создание визуально выявленной системы центров должно поддерживаться элементами линейно-осевой ориентации, также участвующими в организации пространства. Сочетание объемных и линейных ориентиров может иметь наиболее интересные результаты, оно открывает богатейшие возможности для формирования композиции города.

 

Проблема города как пространственной системы должна быть разработана всесторонне, в том числе и в ее композиционно-эстетическом значении. Мы поставили здесь лишь некоторые вопросы, которые представляются нам наиболее актуальными, назревшими в практике градостроительства. Проблему эту надо решать широко, комплексно, с учетом перспектив развития современных городских образований.