Аронин Дж. Э. Климат и архитектура. — Москва, 1959

  

 

 

 

 

 

 

Книга посвящена актуальной проблеме проектирования зданий в соответствии с климатическими условиями. Подробно рассмотрено влияние — как благоприятное, так и неблагоприятное — солнца, температуры, ветра, осадков и влажности на архитектуру. Разнообразными примерами из зарубежной строительной практики иллюстрируется влияние каждого из элементов климата; на планировку городов и поселков, ориентацию отдельных зданий, их конструктивное и планировочное решение.

 

---

 

 

 

Нигде проблема связи природы и климата с архитектурой не имеет такого существенного значения, как в нашей стране. С одной стороны, на необъятных просторах нашей родины представлено богатое разнообразие природно-климатических условий. С другой стороны, нигде, кроме Советского Союза, не ведется в таких крупных размерах строительство зданий, типизированных в своих проектных решениях для целых географических районов. Порайонная типизация зданий разного назначения позволяет организованно и наиболее полно учитывать окружающую их географическую среду, но для этого она должна иметь серьезную научную основу в виде природно-климатической типологии зданий. Особенности географической среды должны учитываться также и в градостроительстве при выборе мест для новых городов, поселков, в проектах планировки. Среди элементов географической среды нас, конечно, интересует прежде всего климат, а среди разных видов зданий — в наибольшей мере жилые дома и общественные здания. Ведь именно в помещениях, где пребывает человек, микроклимат имеет огромное гигиеническое и физиологическое значение.

 

Уже по одному тому, что на тему связи климата с архитектурой мы пока имеем лишь отдельные разрозненные работы, книга Дж. Аронина представляет большой практический интерес. Ее автор собрал, систематизировал и обработал материал из обширного круга источников. Хорошие иллюстрации и большое количество диаграмм, графиков и таблиц не только обогатили, но и сделали более доходчивым самый текст книги, облегчив ее усвоение читателем. Правда, Дж. Аронин в своей трактовке предмета исходит в основном из физического смысла связи климата и архитектуры, что в определенной мере обеднило содержание этого серьезного труда. Автор очень редко пользуется физиологической интерпретацией предмета, в которой и заключен по существу основной смысл влияния климата на архитектуру или, вернее сказать, влияния климата на человека через архитектуру.

 

Великим русским физиологом И. П. Павловым давно установлено неразрывное единство целостного организма с внешней средой, что и принято к руководству в работах наших гигиенистов. Положение это хотя и интуитивно, но неплохо учитывалось и нашими предками, оставившими нам богатое наследство в опыте народного жилища. Как правило, наши предки всегда стремились различными, достаточно простыми, но довольно мудрыми средствами компенсировать, смягчать или устранять те или иные недостатки окружающей жилище среды. Это ценное наследство, увы, остается пока мало использованным даже при существующей широкой типизации зданий и особенно жилищ, т. е. именно там, где этот опыт мог бы принести наибольшую практическую пользу.

 

На ненормальность такого положения указывает и Дж. Аронин. Он особенно останавливается на этом обстоятельстве. Он считает, что с бурным развитием средств сообщения люди вообще и профессионалы-архитекторы в особенности стали перенимать друг у друга различные «стили» и приемы в архитектуре, не вникая часто в их функциональную сущность и климатическую пригодность для своих конкретных условий. Большое зло, — отмечает Аронин, — проистекает и от того, что в архитектуре нередко действует правило «дамских мод», следующих за модами Парижа или Лондона, т. е. в данном случае — за урбанистическими или формалистическими модами европейских столиц.

 

Вероятно, приведенные причины не являются исчерпывающими. Но в любом случае мы обязаны постоянно помнить, что климатом не следует пренебрегать в архитектуре. К климату, и особенно к его физиологическим воздействиям на живой организм, нужно не только приспосабливаться, но и извлекать из этих факторов все то полезное для человека, что они нередко несут с собой.

 

Конечно, в этом смысле мы находимся в гораздо более выгодном положении, нежели наши предки. И не только потому, что мы располагаем оставленным ими богатым наследством, аккумулировавшим в себе вековую мудрость народов, но также и вследствие того, что мы гораздо лучше их вооружены знанием ряда важных объективных закономерностей и явлений материального мира, не говоря уже о богатых современных технических средствах и возможностях.

 

Из знаменитой работы И. П. Павлова «Двадцатилетний опыт объективного изучения высшей нервной деятельности (поведения) животных» известно, что наша дневная работа представляет собой сумму раздражений, обусловливающих известную сумму истощения или утомления центральной нервной системы, а «истощение есть один из главных физиологических импульсов к возникновению тормозного процесса, как охранительного процесса». Следовательно, и там, где человек работает или бодрствует, и там, где он отдыхает, т. е. в любом помещении, где человеку приходится пребывать даже в течение непродолжительного времени, его нужно максимально оградить всеми доступными нам средствами от раздражений и в первую очередь от тех из них, которые связаны с микроклиматом данного помещения. Там же, где человек отдыхает и восстанавливает свою работоспособность, тем более ничто не должно мешать (особенно за счет сильных раздражений) прохождению охранительных тормозных процессов. Значит и в планировке зданий, и в устройстве их ограждающих конструкций на первом месте должны стоять средства и меры предупреждения возможных (не связанных с работой человека) раздражений. Совокупностью такого рода предупредительных мер по существу и обеспечивается комфорт помещения, где человек в наибольшей мере подвергается физиологическим воздействиям микроклимата и воздействиям упомянутых охранительных тормозных процессов, восстанавливающим его работоспособность. Однако комфорт помещения, зависящий от его микроклимата, связан с двумя наиболее важными составляющими микроклимата — воздушным режимом и радиационным режимом, в конечном счете и характеризующими гигиеническую обстановку в помещении, где пребывает человек.

 

Воздушный режим в свою очередь проявляется в сложной и комплексной форме, а не раздельно в виде температуры, влажности и движения воздуха, оказывающих в своих различных сочетаниях разнообразные физиологические воздействия на человека. Как раз эта сторона проблемы, как нам кажется, недостаточно акцентирована в работе Дж. Аронина.

 

Радиационный же режим, выражающийся в теплообмене излучением между кожным покровом человека — с одной стороны, и окружающими его предметами (в том числе поверхностями пола, стен, потолка, остекления проемов), а также и внешним пространством (через открытые проемы) — с другой стороны, также имеет особый и большой физиологический смысл.

 

Ведь человеческий организм с помощью собственного, довольно совершенного терморегулирующего аппарата постоянно сохраняет определенную величину внутренней температуры. Более того, любое (по величине и направлению) отступление от этой постоянной величины температуры у человека служит признаком его нездорового состояния. Лишь с нарушением работы этого аппарата, влекущим за собой утрату равновесия теплового баланса, наступает так называемая дискомфортная обстановка, сущность которой заключается в следующем. Если человек в процессе теплообмена не в состоянии освобождаться в нужный отрезок времени от излишков тепла, вырабатываемого его организмом, ему становится жарко. И наоборот, если человек почему-либо не успевает в единицу времени восполнить тепло, израсходованное или отданное им в окружающую его среду, ему становится холодно. А это значит, что комфорт человека в конечном счете определяется не столько температурой окружающего его воздуха, сколько состоянием его теплового баланса, взаимосоответствием прихода и расхода тепла в определенный отрезок времени. И для обеспечения должного соответствия вовсе не безразлично состояние окружающего человека воздуха ни по его влагосодержанию, ни по скорости его движения. Знание связанных с этим обстоятельством закономерностей и является ключом для правильного выбора средств мелиорации микроклимата помещений. И коль скоро терморегулирующий аппарат человека имеет своим назначением поддержание его температуры на одном уровне в любой окружающей его среде и при достаточно разнообразных тепловых воздействиях на человека, мероприятия, всячески облегчающие работу этого аппарата (и среди них такое важное, как регулирование микроклимата любого помещения), имеют решающее значение для рационального проектирования любого здания, используемого людьми для работы, занятий, отдыха, лечения и т. д.

 

Но так как в работе Дж. Аронина преобладает физическое истолкование связи климата с архитектурой, эти важнейшие положения оказались недостаточно раскрытыми.

 

Этот большой компилятивный (что не умаляет его значительной научной и практической ценности) труд состоит из пяти основных глав (не считая введения и заключения), каждая из которых посвящена определенному климатическому фактору, в частности солнцу, температуре, ветру, осадкам и, наконец, грозе и влажности.

 

Такое построение книги хотя и помогло ее автору целеустремленно разобрать каждый из основных элементов климата, но в результате в известной мере пострадала комплексность трактовки предмета и взаимообусловленности причин и явлений. Советские ученые (Е. Е. Федоров) рассматривают эти элементы с позиций комплексной климатологии. Климат изучается с помощью комплексов одновременно наблюдаемых величин метеорологических элементов (температуры, влажности, облачности и т. д.) и в их взаимодействии и взаимосвязи. Ведь человек подвергается действию погоды в целом, а не отдельных метеорологических элементов. Очевидно поэтому в своей книге Дж. Аронин вынужден прибегать к частым ссылкам на другие главы.

 

Первая и основная глава книги посвящена солнцу. Она составляет почти одну треть объема всей книги. Здесь подробно разбираются вопросы действия солнца на Землю, вопросы проектирования зданий и городов с учетом этого наиболее важного климатического фактора. Автор считает, что количество получаемой солнечной радиации в основном зависит от семи условий: от положения солнца в соответствии с временем дня, а также в соответствии с сезоном года; от облаков и других преград на пути солнечных лучей; от ориентации наклонного участка; от угла наклона такого участка (или облучаемой поверхности); от отметки участка над уровнем моря и, наконец, от ситуации участка относительно окружающей обстановки. Довольно детально и конкретно разобраны зависимости от каждого из перечисленных выше семи условий. Для определения количества солнечной радиации в зависимости от времени дня и сезона в книге приведено большое количество графиков, схем, номограмм с подробным их описанием. Описываются также различные приборы и устройства, позволяющие выявлять условия радиации и инсоляции. Для учета количества облачных дней предлагается пользоваться статистическими средними данными метеорологических служб. Для учета получаемой радиации в зависимости от ориентации и наклона к горизонту участка или поверхности, облучаемых солнцем, в зависимости от отметки участка над уровнем моря приводятся простейшие способы определения интересующих читателя величин прямой и рассеянной радиаций.

 

В разделе «Проектирование и солнце» данной главы приводятся оптимальные и допустимые ориентации по сторонам горизонта помещений различного назначения, в том числе отдельных помещений квартир, классных комнат в школах, больничных палат, конторских и торговых помещений. Разбираются также различного рода естественные и искусственные солнцезащитные и теплозащитные мероприятия и отдельные устройства (навесы, шторы, жалюзи и пр.), вопросы планировки жилищ и планировки городов в соответствии с условиями солнечного воздействия. Особое внимание автор уделил солнцезащитным средствам в виде озеленения территорий и фасадов зданий. Здесь описаны различные виды и породы деревьев, кустарников и ползущих растений, могущих быть с успехом использованными в этих целях. Много полезных сведений и данных может извлечь здесь для себя не только архитектор, но и садовник и даже неспециалист.

 

Достаточно подробно разобраны отражательные способности поверхностей и предметов с различной окраской, что также важно знать при проектировании или размещении зданий в разных условиях солнечной радиации.

 

Большое место отведено в этой главе принципам использования солнечной энергии для отопления и аэрации жилых домов, разбору идеи так называемого «солнечного дома», что для ряда районов нашей страны с высокой солнечной радиацией (в частности в Средней Азии) представляет определенный практический интерес.

 

Темой второй главы книги является температура. Начинается глава разбором вопросов измерения температур и описанием приборов, фиксирующих температуры воздуха. Описаны способы исчисления средних величин температурных параметров, применяющихся в проектной практике, а также понятие «градусо-день». Но этой расчетной величиной можно пользоваться не только в целях выявления тепловой потребности для поддержания определенной температуры помещения в отапливаемый период, как отмечает Дж. Аронин. Ею можно пользоваться также и для сравнительной характеристики климата отдельных районов и населенных пунктов, как это принято в нашей практике.

 

Основная часть данной главы, посвященная макроклимату и микроклимату воздуха, содержит много полезных и ценных сведений. Распределение температур воздуха по сезонам, в течение суток, по сторонам горизонта, по широтам и, наконец, в зависимости от отметки местности над уровнем моря, описание причин встречающихся отклонений от общих закономерностей в распределении температур воздуха — все это представляет существенный интерес для проектантов, поскольку на нашей обширной территории очень разнообразны природные условия, да и указанные отклонения встречаются нередко. В целом многочисленные данные о связи температур воздуха, их колебаний и крайних величин с различными географическими, топографическими, сезонными и иными конкретными условиями в своей совокупности способны хорошо вооружить архитектора для выбора места строительства в сложной окружающей термической обстановке климата.

 

Детально разобраны здесь и маломасштабные, местные особенности термической характеристики климата, т. е. микроклимата, значительно отличающиеся (хотя и связанные с ним) от термического режима воздуха больших верхних пространств, т. е. от макроклимата.

 

В этой весьма содержательной главе можно встретить вопросы температурного режима атмосферы и его взаимодействия с температурным режимом надпочвенных верхних воздушных слоев; вопросы связи этих режимов с топографией, окружающей природой, сезонами года, часом суток; причины образования пыльных вихрей у почвы, так же как и меры борьбы с ними; вопросы теплоизлучения от почвы и на почву с использованием его при проектировании зданий и планировке городов и населенных мест; разбор явлений, известных в науке под названием инверсий, и способы улавливания ночной прохлады жилищами в жарких районах. Здесь показаны также связь физических свойств и состава почвы с колебаниями температуры воздуха в надпочвенных слоях, закономерности изменения радиационных температур почвы от покрытий ее разными материалами (в частности, асфальтом, бетоном, газоном). Из заимствованных у других авторов работ арх. Аронин устанавливает аналогию между влиянием океана на макроклимат — с одной стороны, и влиянием ограниченных размеров водоемов (озер, прудов) на микроклимат — с другой стороны, с примерами конкретного использования в практике этих данных.

 

Большой интерес представляют почерпнутые автором из работ индийских ученых сведения о радиации крыш и стен зданий, подвергающихся солнечному облучению. Мы также располагаем аналогичными и взаимоподтверждающими собственными данными натурных замеров (работы инж. О. К. Катляр в Ташкенте, канд. техн. наук Б. Ф. Васильева в Туркмении и др.). В силу всего этого основная практическая ценность данной главы не столько в обобщениях и выводах, не всегда разработанных автором на достаточном научном уровне, сколько в большом фактическом материале, почерпнутом из разных источников. В руках опытного архитектора и ученого этот обширный материал, несомненно, может служить серьезным подспорьем при решении важных градостроительных и отдельных проблем рационального размещения зданий различного назначения, их устройства, планировки и оборудования с учетом температурного режима атмосферы и других важных природно-климатических особенностей того или иного района или того или иного участка.

 

Существенным недостатком главы, посвященной температуре, является отмеченная выше недооценка физиологического воздействия температуры в сочетании с влажностью воздуха на человеческий организм. Автор книги утверждает даже, будто вопрос сочетания температуры и влажности воздуха «скорее касается компетенции инженеров-теплотехников, чем архитекторов». При такой постановке вопроса выходит, что мелиорация микроклимата помещений, важнейшая роль в которой принадлежит температурно-влажностному режиму помещения, является задачей только инженеров-теплотехников. Между тем известно, что и естественное сквозное проветривание квартиры, и надлежащая ориентация ее помещений, и размещение проемов, возможные только при соответствующем ее планировочном решении (что полностью находится в руках архитектора), могут решающим образом влиять и на снижение температуры, и на осушение воздуха помещения.

 

В большой мере причина такой недооценки кроется, очевидно, в присущем ряду американских ученых излишнем акценте на физический (а не гигиенический или тем более физиологический) смысл понятия так называемой «эффективной температуры». Советские ученые твердо стоят на платформе павловской школы физиологов и в своих работах дают более правильный и более глубокий подход к проблеме.

 

Достаточно сослаться на отечественные работы в данной области или в смежных с нею областях, в частности такие, как «Коммунальная гигиена» проф. С. И. Марзеева, «Методика изучения теплового и влажностного режима жилых зданий» проф. С. И. Ветошкина, «Микроклимат южных городов» проф. Г. В. Шелейховского, «Жилище и климат» канд. арх. Н. П. Былинкина, ряд работ в области гигиены жилища канд. мед. наук М. С. Горомосова, «Строительная теплотехника ограждающих частей зданий» д-ра техн. наук К. Ф. Фокина и др. Мы позволим себе упомянуть также о работе автора предисловия «Типизация жилища и природно-климатические условия», опубликованной в 1956 г.

 

Наконец, для физиологической оценки микроклимата жилых помещений в разные сезоны года (зимний и летний) и в разных климатических районах Союза Научно-исследовательским институтом общей и коммунальной гигиены Академии медицинских наук СССР установлены даже оптимальные параметры микроклимата в их определенных сочетаниях, приведенных ниже.

 

Указанные в таблице максимальные пределы относительной влажности воздуха для летнего периода в III и IV климатических районах относятся к районам с повышенной влажностью воздуха.

 

 

Важно то, что каждый из этих параметров представляет собой физическую категорию, а их физиологическое воздействие в ряде случаев может быть математически выражено в определенных единицах исчисления, что позволяет совершенно объективно оценивать эти воздействия.

 

Отправляясь от этих позиций, можно полнее и глубже осмыслить связь климата и микроклимата с нормативными требованиями к проектным решениям зданий, в которых пребывает человек, а также к проектам планировки населенных мест. Сами же нормативные требования и проектные мероприятия через эту связь обретают серьезную научную базу, свободную от субъективных взглядов, эмпирических представлений и умозрений. Помимо этого, такая интерпретация микроклиматических воздействий на человека позволяет получить исчерпывающую оценку физиологических восприятий среды человеком и притом в любой ситуации — будь то открытое пространство или закрытое помещение, и в любом состоянии — одет ли он тепло или легко, находится ли он в состоянии покоя или выполняет тяжелую физическую работу и т. д. Вот почему такой более совершенный учет микроклиматических воздействий на человека (через его физиологические ощущения) все больше находит себе место не только в нашей теории и практике, но и в ряде последних зарубежных работ.

 

Третья глава книги Дж. Аронина посвящена ветру. В ней даются описания с иллюстрациями приборов для замеров ветра и указания, как ими пользоваться, способы исчисления средних показателей характеристики ветрового режима, облегчающие их учет при проектировании и размещении зданий, при трассировке улиц и для других градостроительных целей. Но основным содержанием главы являются вопросы макроклимата ветра, микроклимата ветра и вопросы связи ветра с проектированием отдельных зданий и планировкой городов.

 

Доходчиво автор излагает сущность и механизм процессов в атмосфере, порождающих ветровые явления, и их воздействия на окружающую среду, в частности: сущность антициклонов и циклонов, связь макроклиматических ветровых явлений с микроклиматическими, проявления ветра в разные сезоны, в разные части суток, на разных отметках над уровнем моря и др. Достаточно подробно разбирается связь микроклиматических условий ветровой деятельности с топографией местности, с наличием в зоне ветровой активности разного рода препятствий в виде зданий, леса, деревьев. Много уделено внимания воздействию ветра на здания с наветренной и с подветренной сторон, образованию вихрей у зданий, а также зависимости величин теплопотерь зданиями от ветрового режима и способам использования ветрового охлаждения жилых помещений на юге. Автор особо останавливается на возможности использования ветра в качестве дешевого и доступного источника энергии для целей отопления и искусственной вентиляции помещений. Подробное освещение получили в книге вопросы планировки городов с учетом ветрового режима района, города, участка, с большим количеством практических примеров и конкретных проектных решений градостроительных задач. Приведены также рекомендации по зонированию застраиваемой территории в соответствии с господствующим ветровым режимом, по устройству зеленых массивов в центре городов для предотвращения концентрации излишнего тепла в этой части города, по расположению домов и трассировке второстепенных улиц по отношению к господствующим ветрам.

 

Архитектор Аронин в этой главе подробно разбирает взаимодействие ветрового режима с естественными лесными полосами и с искусственными ветрозащитными и снегозадерживающими посадками деревьев и кустарников. Данные эти ценны не только для архитектуры, но в равной мере и для сельского и лесного хозяйства. Заслуживают большого внимания со стороны архитекторов южных районов нашей страны практические примеры улавливания бризов и небольших воздушных потоков для снижения летнего перегрева жилых комнат в Техасе и классных помещений в школе в штате Оклахома (США), а также примеры устройства в тех же целях так называемых «дышащих стен» на Филиппинских островах, в Колумбии, Венесуэле. Автор правильно рекомендует рассматривать ветер не только как аэрационный фактор, но и как один из возможных источников тепла. Небольшие ветряные мельницы на домах в равнинных районах с постоянно действующими ветрами (в нижнем Поволжье и западном Казахстане) могут служить электрогенераторами для подогрева воды и отопления конвекцией.

 

Значительный интерес представляют описанные автором книги соображения и принципы, принятые в проекте планировки крупного города Чандигарха — новой столицы восточного Пенджаба (Пакистан), с тщательным учетом окружающей природы, а равно макроклиматических и микроклиматических условий. Авторы этого проекта совместно с привлеченным к работе климатологом последовательно решали вопросы общей планировки города, рациональной планировки групп жилых кварталов (микрорайонов), правильного размещения домов в них и, наконец, оптимальной внутренней планировки жилых домов с позиции господствующих ветров и благоприятной ориентации по отношению к ходу солнца в данной своеобразной климатической обстановке (высокие температуры и влажность воздуха). Но и в этой главе, как и в предыдущей, автор также недооценивает физиологическое значение сочетания температуры воздуха на этот раз со скоростью его движения.

 

В главе «Осадки» разбираются виды осадков и влияние их на проектирование зданий. Здесь приводится краткое описание образования осадков и их некоторой связи с остальными разобранными выше элементами климата — солнцем, температурой и ветром, а также с топографией, с отметками над уровнем моря, с сушей и водными пространствами.

 

Много внимания уделено взаимодействию ветровых потоков с препятствиями в виде холмов или леса на пути их следования. Описаны также условия осаждения снега в заглубленных местах; различные снегозадерживающие устройства и приспособления, основанные на принципе падения скорости ветра при встрече с препятствиями; ряд данных по отводу осадков в жидкой фазе в грунт в зависимости от структуры почвы. Приведенные в книге выводы о связи распределения осадков и влажности воздуха с наличием горных перевалов совпадают с принятым у нас в последние годы климатическим делением Грузинской ССР на два района, разных по температурно-влажностному режиму атмосферы, а именно: на теплый и влажный район до Сурамского перевала и на жаркий сухой район после перевала.

 

Дж. Аронин хорошо и в весьма наглядной форме проводит аналогию между осадками в сухой и жидкой фазах, разбирает причины их образования и переходов из одной фазы в другую. В этой главе читатель найдет немало полезных сведений по защите зданий и их элементов от воздействия на них осадков в виде дождя и снега. Весьма детально освещены воздействия осадков на здания, размещенные на склонах гор и холмов, испарения осадков с крыш зданий с помощью солнца и ветра, защита от осадков соответствующими уклонами кровель, а также надлежащей ориентацией зданий в условиях больших снежных заносов и пурги и другие относящиеся сюда вопросы, вплоть до предупредительных мер и устройств против наводнений и затоплений.

 

Наконец, последняя небольшая глава посвящена двум факторам климата — грозе и влажности.

 

В своем достаточно лаконичном заключении автор книги справедливо отмечает, что, несмотря на важную роль современных инженерных и механических средств, ни в коем случае не следует игнорировать планировочные средства. Он говорит о необходимости объединения родственных дисциплин и анализа их во всех мелких деталях для их полезного применения на практике; рекомендует сооружать и испытывать опытные дома, проверять их модели в аэродинамических трубах, подвергать их исследованиям с помощью регистрирующих климат приборов, размещенных на различных сторонах здания, и многое другое.

 

Особо следует оговорить то обстоятельство, что архитектор Аронин, обобщив работы только ученых капиталистических стран, не касается трудов ученых Советского Союза и стран народной демократии. Естественно, что это в ряде случаев делает необъективной оценку автором цитируемых в книге работ.

 

* * *

 

Подводя итоги всему сказанному выше относительно значения и основного содержания книги арх. Дж. Аронина, хотелось бы отметить в заключение два наиболее существенных, на наш взгляд, положения, логически вытекающих из сущности данной проблемы в целом.

 

Первое из них — это констатация явной недооценки значения связи климата с архитектурой, недооценки, совершенно не оправданной реальными потребностями и возможностями. Даже беглый взгляд на перечень вопросов, представленных в книге Дж. Аронина, подсказывает безотлагательную необходимость всестороннего и глубокого развития природно-климатической типологии зданий разного назначения. Нам нужна законченная типизация их в соответствии с особенностями отдельных географических районов и с конкретными условиями места строительства и функционирования зданий. К этому настоятельно обязывают крупные масштабы строительства по типовым проектам и огромное количество вновь создаваемых населенных мест во всех географических районах нашей страны.

 

Вторым важным положением является назревшая необходимость создания собственной физиологической климатологии на основе ряда существующих разрозненных работ в области архитектуры, медицины и климатологии. Подобная подлинно научная и комплексная трактовка связи климата с архитектурой под силу и к лицу нашей родине, давшей плеяду мировых физиологов, как И. П. Павлов, И. М. Сеченов, Н. Е. Введенский, К. М. Быков, и крупнейших климатологов и географов, как А. И. Воейков, Л. С. Берг, Е. Е. Федоров и др.

 

Ведь только такой, свойственный советской науке вообще, высоко гуманистический подход позволит целеустремленно и правильно решать практические задачи архитектуры, призванной служить всегда и прежде всего человеку.

 

 

---

 

 

 

Кем должен быть архитектор и почему?

 

«Он неустанный наблюдатель. Он всегда энергично и действенно исследует природу. Он видит, что по законам природы все ее формы взаимозависимы и возникают одна из другой. Через каждый его проект в здание должна входить частица природы.

 

В нем должен жить поэт, что является важным его качеством.

 

Его интуиция должна подтверждаться наукой. Следует ожидать от него цельной философской и моральной системы, являющейся синтетическим продуктом общества и цивилизации» (Франк Ллойд Райт).

 

Райт прав, но архитекторы в своей профессиональной работе должны также быть сведущи в социологии, скульптуре, механике, живописи, плотничных и столярных работах, электротехнике, общественной гигиене и оздоровительных мероприятиях, географии, водопроводно-канализационных работах, озеленении, гражданском строительстве, планировке городов, нормах проектирования, рисунке, физике, сметном деле и, кроме многих других наук, в климатологии и микроклиматологии.

 

Фактически архитектор должен быть климатологом в гораздо большей степени, чем знатоком какой-либо из вышеперечисленных наук. Тем не менее очень редко можно услышать об этой очень важной роли архитектора. Студенты наших университетов, изучающие архитектуру, получают недостаточную подготовку в этой области, хотя уже давно признано, что хорошая архитектура должна быть тесно связана с воздухом — как с наружным, находящимся непосредственно над поверхностью земли, так и с воздухом верхних слоев атмосферы, играющим важную роль в создании климата. Проектирование и ориентация зданий в аспекте климата — древнее искусство; уже в далекие времена народы на собственном опыте и ошибках научились приспосабливать свои жилища к требованиям климата. Но в наше время это искусство должно стать новой наукой. Предлагаемая книга является попыткой представить эту новую науку, собрав воедино сведения о множестве способов, с помощью которых климат может влиять на проектирование зданий.

 

Цель этой книги — познакомить архитекторов, всех изучающих архитектуру, студентов, инженеров, планировщиков, строителей, домовладельцев и других с требованиями и явлениями макро- и микроклимата; научить их применять эти знания при проектировании и ориентировании зданий и городов. Автор не ставил своей задачей рассмотрение использования различных материалов и их способностей сопротивляться выветриванию. Эта книга, как я надеюсь, будет интересной не только для архитекторов, инженеров, планировщиков, строителей, климатологов и других специалистов, но также и для неспециалистов — людей, живущих или намеревающихся жить в своем собственном доме. Она может быть использована как для учебных целей, так и для справок. Наконец, предназначается она и для обычного чтения. В ней имеется составленная с большой тщательностью библиография, содержащая краткую характеристику каждой книги.

 

Различные доводы представлены в логической последовательности так, чтобы читатель был избавлен от необходимости перелистывать книгу в поисках нужных иллюстраций и приложений. Хотя некоторые из элементов погоды рассматриваются отдельно в целях удобства и большей последовательности, читатель не должен понимать это в том смысле, что замечания о каком-либо явлении, помещенные в одной главе, умаляют важность других замечаний о том же явлении в последующих главах. Рассматривая какой-нибудь из вопросов, читатель не должен упускать из виду всей ситуации в целом.

 

Автор приносит благодарность всем, кто снабдил его материалами и фотографиями для этой книги.

 

 

---

 

 

 

 

 

Утверждение Салливена «форма следует за функцией» предвосхищено не только в вышеприведенной цитате — это известно на протяжении столетий. Климатические условия в весьма большой мере определяют форму зданий; изменение ее под действием этих условий, по словам Рескина, «надлежит изучать всем людям, поскольку все связано с климатическими условиями».

 

История предоставляет в наше распоряжение много ценных уроков. Поэтому краткое изложение некоторых архитектурных достижений всех времен является немаловажной составной частью этой книги.

 

На дальнем севере американского континента (рис. 1) живут эскимосы. Как же отразились климатические условия на их жилищах? Эскимосы выбирают обычно защищенные места для своих жилищ, сооружаемых из снега и льда. Дж. В. Билби в своей книге «Среди эскимосов» описывает, как эскимосы группируют свои куполообразные ледяные хижины — «иглу», тесно прижимая их одну к другой, обычно под защитой какой-нибудь скалы. Ветрозащитные качества этих жилищ и примитивные светильники с тюленьим жиром создают достаточно удобные убежища (рис. 2 и 3). Несколько «иглу», соответствующих различным бытовым функциям семьи, соединены друг с другом внутренними проходами. Один главный вход обслуживает весь такой блок. Этот вход защищен занавеской. Сени являются как бы буфером или переходной зоной между наружным пространством и основным блоком.

 

 

Рис. 1. Стрелки указывают «маршрут» обзора по Северной Америке

 

 

Рис. 2. Ночной вид «иглу», освещенной изнутри.

Коппермайн (Северо-западные территории)

 

 

Рис. 3. Эскимосское жилище «блок» из нескольких «иглу»

 

 

В различных материалах по эскимосской архитектуре об ориентации дверей не упоминается. Они, вероятно, располагались на сторонах, параллельных преобладающим ветрам. Такое решение, несомненно, наилучшее, так как оно является удачным компромиссом между неудобствами, связанными с образованием сугробов на подветренной стороне и прямым ветром на наветренной стороне. Но некоторые авторитеты придерживаются другого мнения. Например, профессор Ф. Кеннет Хейр из Мак Джиллского университета считает, что ориентация входа не имеет большого значения, так как вход в жилище в районах с суровым климатом обычно бывает завален снегом. Полковник П. Д. Бэйрд, директор Монреальского отделения Арктического института Северной Америки, хорошо знакомый со всеми вопросами, связанными с Арктикой, не мог припомнить, чтобы туземцы Севера когда-либо размещали входы в свои жилища параллельно ветру. Джордж Якобсен, один из старейших строителей Арктики, также утверждает, что на характер эскимосских жилищ больше влияет наличие снега, чем другие микроклиматические условия.

 

Дж. В. Билби в описании других эскимосских сооружений отмечает, что «...освещение является необходимостью, о вентиляции же едва заботятся... Квадратное отверстие вырезается в куполе «иглу» прямо над скамьями для спанья. Затем его «остекляют» согласно арктическому обыкновению: строитель копьем вырезает из свежеобразованного прозрачного льда ледяную панель и вставляет ее в отверстие в куполе «иглу», заделывая края панели полурастаявшим снегом. Места заделки поливаются водой. В две минуты все прочно смерзается, и сплошное ледяное окно пропускает свет северного сияния в чистые ледяные помещения вновь выстроенного дома». О внутреннем устройстве «иглу» Билби пишет: «...В то время как один из строителей работал внутри сооружения, снаружи старик и женщина заделывали каждый шов и каждую щель в кладке из снежных блоков, чтобы сделать ее абсолютно непродуваемой. Затем были зажжены две хорошо заправленные и наполненные жиром лампы, а все отверстия, включая и входное, были плотно закрыты снаружи. По мере выгорания ламп температура поднималась, а вся внутренняя поверхность сооружения слегка оплавлялась (оттаивала). Когда лампы, выгорев, погасли, температура вновь упала, и оплавившиеся изнутри стены, снова замерзнув, приобрели гладкую стеклообразную поверхность, резко отличающуюся от шероховатой поверхности вырезанных из снега блоков. Жилище стало непродуваемым, как внутренность бутылки... Политый водой пол стал гладким как мрамор и прочным как цементный пол».

 

Грэхем Раули в «Полярном вестнике» рассказывает об устройстве дымохода: «...в одном из верхних блоков ножом прорезается отверстие, играющее роль дымохода. Если его сделать в боковых блоках, то будут оплавляться швы между блоками и последние «сядут». При сильных ветрах дымоходное отверстие должно быть в центре одного из верхних блоков на подветренной стороне жилища».

 

На время бесснежных летних арктических месяцев эскимосы сооружают шатры, натягивая тюленьи шкуры на каркас, сделанный из прибитого к берегу леса. Темные шкуры хорошо защищают спящих от полуночного солнца и выпадающих осадков.

 

В районах Аляски и бассейне реки Макензи эскимосы сооружают из дерева полуподземные постройки, устраивая их таким образом, чтобы свести к минимуму действие на них ветра.

 

Соседи эскимосов — североамериканские индейцы — приспосабливаются к климату аналогичными способами. А. Хайэт Верилл в книге «Индейцы Америки» описывает их прямоугольные, покрытые корой жилища с щипцовыми крышами, их куполообразные вигвамы, также сделанные из коры, и переносные куполообразные вигвамы из циновок. Эти сооружения близки к упомянутым выше эскимосским шатрам. Воже отмечает, что в более южных районах двери выходят на восток, так как здесь преобладают западные ветры.

 

Верилл указывает, что дальше к югу, в Новой Англии, жилища индейского племени олгонквинсов бывают трех типов: куполообразные вигвамы, крытые пластинами из коры, тростниковыми циновками или просто травой; прямоугольные дома, представляющие собой каркасы из жердей со щипцовыми крышами, обшитые пластинами из коры, и, наконец, прямоугольные дома со сводчатыми крышами. Архитектурно-климатический смысл таких сооружений, по словам Воже, состоит в том, что пластины коры или циновки легко могут быть перемещаемы, чтобы способствовать или, наоборот, препятствовать поступлению внутрь воздуха. Таким путем их легко приспосабливают к меняющимся условиям погоды.

 

Дэвид Башнелл в книге «Поселения туземцев к востоку от Миссисипи» приводит высказывания нескольких ранних наблюдателей индейского быта. Например, Даниэль Гукин так описывает в декабре 1674 г. индейские жилища Новой Англии: «...вход в вигвам всегда закрыт пологом, приподнимаемым при входе в вигвам или выходе из него. Полог препятствует проникновению в вигвам свежего воздуха, и в ветреные дни в нем скапливается много дыма. Если дым задувается ветром внутрь, индейцы защищаются от ветра небольшой ширмой, прикрепленной у вершины вигвама с наветренной стороны. Приспособление это приводится в действие веревкой».

 

Стрэки писал в 1607 г.: «Каждый дом имеет обычно два входа. Они завешиваются пологами, свободно поднимающимися и опускающимися; дома расположены обычно под защитой деревьев так, чтобы ярость непогоды не могла повредить их, а летнее солнце не беспокоило бы их обитателей. Крыши устраиваются так, чтобы избежать ветра настолько, что внутри дома становится тепло, хотя и очень дымно...»

 

Двигаясь по направлению к Мексиканскому заливу, можно было заметить тенденцию сооружать более открытые жилища с большой по площади легко разбирающейся поверхностью из коры; в болотистой южной Флориде оптимальные условия — максимальная обдуваемость бризом — достигались тем, что дом сооружался на высоких столбах и не имел стен. Мак-Коули описывает в 1880 г. такое жилище длиной в 5 м и шириной в 3 м (рис. 4). Фактически это платформа, поднятая от земли на 0,9 м с крышей, крытой листьями пальметты (карликовая пальма), коньковой жердью на высоте 3,6 м и свесами крыши на высоте 2,1 м. Восемь вертикальных бревен пальметты, очищенных от коры, и стропила поддерживают крышу. Такое жилище открыто со всех четырех сторон. Совершенно отсутствует разделение его перегородками на комнаты. Башнелл отмечает, что такие простые, крытые платформы хорошо подходят к климату и обстановке болотистых мест.

 

 

Рис. 4. Шалаш американских индейцев

 

 

Жилища племен Северо-Запада были описаны Питером Грантом, членом старой «Северо-Западной Компаний». Он пишет, что от дыма, невыносимого в штормовую погоду, индейцы легко избавлялись, изменяя величину отверстия на верху жилища в зависимости от направления ветра. Касаясь индейских поселений на островах озера Гурон, он пишет, что, кроме отверстий между неплотно собранными полосами коры, через которые проникает ветер, наверху намеренно оставлялось вентиляционное отверстие для дыма. Максимилиан, описывая в 1883 г. другое племя, сообщает: «Их шатры представляли собой высокие заостренные кверху конусы из крепких бревен, которые покрывались крепко сшитыми шкурами бизонов... На верху шатра, в месте пересечения бревен, устраивалось дымовое отверстие, которое они закрывают шкурой, прикрепленной с подветренной стороны веревкой к отдельно стоящему шесту, а с наветренной стороны — пришитой к верху шатра. Вход представлял собой щель, обычно закрытую куском буйволовой шкуры, натянутой на раму». Зная, что на небольших расстояниях изменения погоды незначительны, индейцы избегали уходить зимой на юг, подобно ласточкам зимой, в поисках более мягкого климата. По этому поводу Флетчер и Ла-Флеш пишут: «При переселении племен, а также при кочевке в поисках бизонов пользовались шатрами. Шатры являлись любимым жилищем семьи и зимой, так как землянки обычно воздвигались на открытых местах и были удобны только для летнего местопребывания. Шатры прикреплялись к деревьям или кустам или устанавливались в лесистых оврагах, вне досягаемости для холодных ветров».

 

Когда белые люди впервые вступили на берега Северной Америки, они вынуждены были приспособиться к климату подобно индейцам. Европейские переселенцы, привыкшие строить свои жилища в хорошо организованных поселениях Старого Света с использованием соответствующих строительных материалов, должны были приспосабливаться здесь к совершенно новой обстановке. В результате влияние климата на планировку жилищ оказалось у них более ярко выраженным, чем в архитектуре наших дней.

 

Шамплен описывает в своем «Путешествии», как он и его спутники перевозили деревянные части домов из поселка Святого Креста в Королевский Форт на расстояние 40 км, где климат был более умеренным. Здесь-то они, по-видимому, на собственном опыте познакомились с преимуществами защищенного участка.

 

Рэмзи Трэквейр пишет в своей книге «Старая архитектура Квебека»: «Дома обычно были из бута или булыжника, и вода глубоко проникала в швы, заполненные известковым раствором. Такие стены должны были быть толстыми для прочности; их толщина была равна 0,6—0,9 м, в зависимости от размера самого здания, и они хорошо защищали от непогоды. Они прохладны летом, а зимой, один раз прогретые, долго удерживают тепло. Но если такая каменная стена подвергается попеременному действию морозов и оттепелей канадской зимы, то раствор разрушается, внутренняя поверхность стены отсыревает и вся стена распадается. Для предотвращения этого наружную поверхность таких стен обычно обшивали тесом, особенно с северной и восточной сторон. В этом случае стены оставались сухими, а сухие стены не промерзают. Подобное, очень практичное решение можно увидеть в большем масштабе в наши дни в здании Квебекской поликлиники».

 

Трэквейр отметил очень интересную особенность в развитии квебекской архитектуры: «Сильно выступающие карнизы и свесы кровель в наши дни ассоциируются с квебекскими коттеджами. Тем не менее старейшие в Квебеке здания имеют карнизы с небольшим выносом. Первые, несомненно, появились позже. Они не были заимствованы (как часто утверждалось) из архитектуры французского средневековья. Климат Квебека — солнечный. Приспосабливаясь к нему, квебекцы все увеличивали и увеличивали вынос карниза, чтобы защитить комнаты от солнечных лучей. Такие карнизы, часто без всякой поддержки, имели вынос до 1,2 м от стены, что неизбежно привело к образованию излома крыши над стеной. В зимних условиях это недостаток, так как снег всегда собирается в местах перелома кровли, но, по-видимому, там, где требуются карнизы с большим выносом, это неизбежно». С. Петерсон, изучавший такие дома, считает, что их веранды были заимствованы из Луизианы и Вест-Индии. Возможно, что это и так. Веранды характерны для сухого и солнечного климата; однажды появившись в Квебеке, они были затем пристроены к бесчисленным старым домам, ранее их не имевшим. Летом они давали защиту от солнца, а зимой — от снега. В Квебеке 1,2-метровый снежный покров лежит несколько месяцев. Это обстоятельство как-то должно было быть отражено в выборе типов домов. Они придвинуты возможно ближе к дороге, пол поднят на 0,9—1,2 м над уровнем земли, вдоль переднего и заднего фасадов имеется галерея или, в крайнем случае, широкие крыльца со ступенями перед наружными дверьми. Такие галереи для защиты от снега являются характерной чертой домов канадских французов и хорошо вяжутся с сильно выступающими карнизами, прикрывающими эти галереи.

 

Трэквейр ссылается на здание школы в Парк Лаваль с широким крыльцом на фасаде и на здание школы в Ока с сильно выступающим карнизом и большим крыльцом перед главным входом. Гораций Майнер следующим образом описывает квебекские деревни: «Дома строятся с расчетом на суровую зиму. Они располагаются вдоль гребня горы, группируясь с ее южной стороны. На более открытых равнинах дома имеют двери на южной стороне, чтобы избежать отрицательного воздействия сильных северных ветров. Дома, расположенные к югу от дороги, не имеют обращенных к ней наружных дверей. Если такие двери все же есть, они остаются закрытыми наглухо на всю зиму. Наиболее обитаемая в доме большая кухня выходит обычно на юг, в то время как небольшая приемная часто приходится на север. К дому пристраиваются наружные тамбуры как средство против ветра. Так как кухня является общественным центром дома, легкие летние кухни, не удерживающие тепла от печек, пристраиваются к торцам дома. Слишком открытые для того, чтобы быть теплыми, они эвакуируются на зиму».

 

Из сказанного видно, что жители этих деревень хорошо знакомы с эффективностью различных ориентаций.

 

Обратившись к архитектуре Юга, мы видим, что переселенцы Нового Света и здесь не имели другого выбора, как приспособиться к климату. Эдвард Джонсон в 1653 г. сообщает, что переселенцы должны были «...закапываться в землю на каком-либо склоне холма, набрасывая землю поверх настила из бревен; они устраивали дымный костер около более высокой стены своего земляного жилища и таким образом эти несчастные сооружали для себя, своих жен и детей убежища, спасавшие их от коротких ливней, но продолжительные дожди все же проникали внутрь, особенно в ночную пору». Примерно через 300 лет Джеймс Марстон Фитч писал: «Если бы переселенцы вместо Новой Англии приземлились на ближайшей планете, неизвестно, испытывали ли бы они более резкую климатическую перемену. В Плимуте в Англии они расстались с умеренным климатом, с очень устойчивой температурой, без холодных зим или жарких летних месяцев; снегопады и сильные ветры были редки; смерчи и циклоны неизвестны. В Плимуте в Массачузетсе они нашли климатические условия с годовым циклом, несравненно более суровым, с разницей температур июля и декабря более чем в два раза большей, чем в английском Плимуте. Они познакомились также с обильными снегопадами, долгими морозами, необычайными по силе штормами. Летняя жара Новой Англии, без сомнения, тяжелая для переселенцев, не была опасна для их здоровья. Они всегда могли спрятаться в тени. Но суровые долгие зимы, с вытекающей отсюда нуждой в соответствующих источниках тепла, — совсем другое дело. Насущная важность проблемы иллюстрируется первыми зданиями переселенцев: наиболее характерной чертой этих зданий был огромный камин с очагом».

 

Тэлбот Хэмлин в своей книге «Архитектура сквозь века» отмечает некоторые приспособления в конструкции крыши, возникшие как результат влияния климата. Многие щипцы на старых зданиях были, естественно, предназначены для того, чтобы снабдить светом мансарду, но из-за палящего летнего солнца и яростных зимних ветров мансардные комнаты, незащищенные и необогреваемые, оставались необитаемыми и, следовательно, бесполезными в течение большей части года. Кроме того, очень трудно обеспечить водонепроницаемость различных примыканий и соединений, неизбежных в конструкциях крыш со множеством щипцов. Поэтому постепенно фронтальные щипцы исчезли, остались лишь простые щипцы на торцах зданий.

 

Дневники Томаса Джефферсона изобилуют острыми наблюдениями, многие из которых были бы уместными в этой книге. Так, например, интересны его описания окон, вращающихся вокруг горизонтальной оси; будучи открытыми, они пропускают воздух, но не дождь. В 1781 г. Джефферсон закончил свое описание Виргинии, из которого видно, как верно уловил он микроклиматические особенности в окрестностях Монтиселло: «...Вершины гор избавлены от ранних осенних заморозков, а весной морозы кончаются на них раньше, чем на равнинах. Я был свидетелем морозов настолько суровых, что в окрестностях Монтиселло погибли все деревья, и тем не менее эти же морозы не повредили бывших в полном цвету нежных фруктовых деревьев в верхних частях окрестных гор». По словам Фитча, на юге французы, приспосабливая свою архитектуру к субтропическому климату, также приподнимают над землей первый этаж и устраивают длинную галерею (рис. 5).

 

 

Рис. 5. Один из жилых домов в Новом Орлеане

 

 

Фиски Кимболл в книге «Жилая архитектура американских колоний и ранней республики» сообщает, что после американской революции, но до наступления периода неоклассики «...ориентация и расположение комнат производились с современной свободой от традиционных решений. Там, где уличный фасад выходил на север, не было необычным для главных комнат группироваться позади, образуя дворовый фасад или фасад, выходящий в сад, как, например, в домах в Дерби, Гоуре и Брокенбро. В этих домах холл расположен со стороны улицы, главные жилые комнаты выходят на южную сторону, в сад. В тех случаях, когда выгоднее располагать жилые комнаты со стороны улицы, холл смещается с центра, освобождая место для жилых комнат».

 

В Мексике ориентации также уделяли много внимания. В городе Пуэбло, как рассказывает Джордж Кублер в книге «Мексиканская архитектура XVI века» в 1534 г. улицы были расположены таким образом, чтобы помешать продольному продуванию города господствующими ветрами. Он отмечает также: «Законы 1573 г. для испанских городов заслуживают некоторого внимания: они были, вероятно, основаны на опыте доминиканского Ордена нищенствующих и некоторые их предписания можно понять только с точки зрения стандартного, абстрактного понимания планировки города. Например, законодатели имели в виду города, продуваемые только восточными ветрами. Новые города в глубине страны должны были быть расположены к востоку или западу от гор и холмов, чтобы они не подвергались действию предполагаемых ветров. И другое — эти города должны были быть открыты для ветра только с севера и с юга. Прибрежные города должны были располагаться таким образом, чтобы постоянные ветры со стороны суши не мешали парусным судам входить в порты. Имелся также закон о вынесении прибрежных поселений на восточные берега рек, чтобы туман и т. п. скорее уносились от города ветрами». О самой же строительной практике Кублер пишет: «В XVI столетии дом с тростниковой или соломенной крышей носил название «джакат». В сырых местностях такие соломенные крыши были обязательны, так как плоские крыши засушливых, высоко лежащих районов страны здесь были неэффективны, а каркасные или сводчатые крыши непрактичны из-за больших затрат труда и материалов. В то же время соломенные крыши во влажном климате хорошо проветриваются, а самый материал настолько дешев, что может легко быть заменен в случае порчи... Срок службы осмоленных для водонепроницаемости плоских крыш не превышает двух лет, и поэтому доминиканские строители стали делать и в церквах очень крутые соломенные кровли».

 

В Мексике жители городов охотнее собираются на прохладной северной стороне дома, чем на южной. Поэтому именно на первой логичнее устраивать входы в дома. До сих пор в жарких странах Центральной Америки двери делаются в местах, хорошо защищенных от солнца.

 

В Южной Америке климат принимался во внимание таким же образом. Примером проявленной предусмотрительности при планировке может послужить город Лима в Перу, основанный 18 октября 1535 г. Франсиско Пизарро, завоевателем этой страны. Пауль Лестер Винер и Жозе Луи Серт писали в «Architecture d’aujourd’hui»: «В ориентации улиц, ширина которых равнялась 11 метрам, учитывались траектория солнца и направление господствующего ветра. Важность этих двух факторов была отмечена в законодательных актах 1523 г. Таким образом улицы Лимы были затенены и хорошо проветривались морским бризом».

 

На Ближнем Востоке, на тропических островах южных морей и даже в древней Англии (Стонхендж, рис. 6) туземцы придавали большое значение ориентации своих улиц и жилищ по отношению к восходящему солнцу в определенные даты года: дни праздников, дни равноденствия и т. п. Но древние руководствовались при этом не только магией и поклонением солнцу, но также и гигиеническими соображениями. Проф. Флиндерс Петри считает, что древнейшим примером городской планировки является город Кахун в Египте. Улицы этого города имели уклон к середине, чтобы дождевая вода быстро стекала, не загрязняя улиц.

 

 

Рис. 6. Стонхендж при закате. Солсберийская равнина (Англия)

 

 

Аристотель пишет об этом в «Политике» (книга IV): «Самые гигиенические города те, которые расположены на восточных склонах и, следовательно, обдуваются ветрами, дующими с солнечного восхода. Следующим по значению соображением является защищенность города от северных ветров, так как в таких городах смягчаются зимы». Около 300 лет до н. э. Ксенофонт писал: «В домах, ориентированных на юг, зимой солнечные лучи проникают в крытые галереи, но летом путь солнца проходит прямо над нашими головами и над крышами таким образом, что галереи затенены. Поэтому мы должны были бы делать южные стороны домов выше, чтобы получать больше зимнего солнца, а северные стороны — ниже, чтобы уменьшить площадь, подверженную действию холодных ветров». Р. Вичерлей в книге «Как греки строили города» описывает эллинистические жилые дома Делоса с двориками на южной стороне, что позволяло жилые помещения обращать, как правило, на юг.

 

В III в. н. э. Витрувий выдвинул свои идеи о планировке городов и отдельных зданий согласно различным климатическим условиям. С тех пор о нем говорят как об основоположнике современной науки о планировке городов. Вот некоторые высказывания Витрувия на эту тему из его книги «Архитектура»: «...он (архитектор) должен знать искусство медицины, взаимосвязь ее с различными районами и с характером атмосферы, местоположением (здоровое или подверженное нездоровым поветриям) и со снабжением водой. Никакое жилище не будет здоровым вне учета этих условий. Полезно также, чтобы свет для спален и библиотек был с востока; для ванных и комнат зимнего пребывания — со стороны захода солнца; для картинных галерей и комнат, в которых требуется ровное освещение, — с севера, так как северная часть неба не бывает ни ярко освещенной, ни затемненной во время прохождения солнца, но остается неизменяемой в течение всего дня».

 

По поводу пригодности участка с точки зрения гигиены Витрувий отмечает:

 

«1. Прежде всего нужно выбирать наиболее здоровую местность. Она должна быть возвышенной; быть ни слишком жаркой, ни слишком холодной, но с умеренной температурой. Кроме того, нужно избегать соседства болот. Когда вместе с лучами восходящего солнца утренний ветер будет достигать городских улиц, поднявшийся с болот туман, подхваченный порывами ветра, станет отравлять горожан болотными испарениями. Так же плохо, когда городские стены расположены вдоль побережья и выходят на юг, так как такие стены нагреваются сначала утренним солнцем, затем перегреваются полуденным. Точно так же и стены, выходящие на запад, — они нагреваются утром, становятся жаркими после полудня и раскаленными вечером.

 

2. Таким образом, чередование жары и холода вредно отзывается на здоровье людей и животных. В определенной мере сказанное относится и к неодушевленным предметам. Например, в винных складах никто не делает окон с южной или западной стороны, но всегда с северной стороны, так как эта часть неба не подвержена изменениям, а вина требуют постоянной неизменной температуры. Так же и в зернохранилищах, выходящих в сторону солнца: зерно быстро теряет свои качества, и рыба и фрукты тоже быстро портятся в хранилищах, ориентированных на юг.

 

3. Жара забирает из предметов их природные силы, разлагая и размягчая их теплыми парами. Это мы видим на примере с железом, твердым от природы, и все же при нагревании в горне огненными парами делающимся настолько мягким, что оно легко принимает любую форму, а когда, будучи мягким и накаленным добела, оно охлаждается погружением в холодную воду, оно твердеет снова и восстанавливает свои прежние свойства.

 

4. Этим же объясняется и то, что летом не только в зараженных, но и в здоровых районах все живые организмы слабеют от жары, и, наоборот, даже самые зараженные районы зимой становятся более здоровыми благодаря тому, что укрепляются охлаждением. Равным образом и люди, попавшие из холодных районов в теплые, не могут перенести этого и хиреют, а те, которые попадают из южных районов в северные, не только не болеют, но, наоборот, становятся здоровее.

 

5. Следовательно, при закладке городов должно избегать тех районов, на которые из-за жары распространяется поветрие на людей».

 

Гениальность Витрувия видна и из следующего отрывка:

 

«За обнесением города стенами следует разбивка внутри него площадей, улиц и переулков и расположение их по сторонам света... Это расположение будет правильным, если улицы тщательно защищены от ветров. Ибо ветры холодные — неприятны, знойные — заразны, влажные — вредны». И еще: «Если районы города спроектированы таким образом, что могут полностью продуваться, то всякие порывы ветра, ограниченные в пределах улиц, будут дуть в них с возросшей силой. Поэтому направление улиц должно быть таким, чтобы ветер разбивался об углы зданий, отбрасывался назад и рассеивался». Витрувий приводит два плана для иллюстрации своих принципов. Один составлен таким образом, что может быть повернут в любую сторону, в зависимости от направления ветров; второй показывает, как расположить кварталы и улицы, чтобы избежать яростных и опасных ветров. В книге VI Витрувий поясняет: «Верфи, как правило, должны быть ориентированы на север, ибо на южной стороне заводятся гниль, черви-древоточцы и всякого рода другие вредные твари из-за жары, способствующей их питанию и размножению».

 

Но весь масштаб мышления Витрувия виден, пожалуй, из следующей цитаты: «Одна часть земли лежит прямо под путем солнца, другая — отстоит от него далеко, третья — находится посередине между ними. Поэтому из-за наклона зодиакального круга и пути солнца различные части земли получают разное количество солнечного тепла; становится ясным, что в той же степени и при устройстве домов надо принимать во внимание свойства отдельных стран и различия в их климатических условиях. На севере здания, как я думаю, должны быть сомкнутыми, скорее целиком закрытыми, чем открытыми, обращенными на теплую сторону. Наоборот, в южных странах с палящим солнцем и угнетающей жарой здания должны быть открытыми на север или северо-восток. Таким образом мы можем исправлять искусством вред, приносимый природой». И еще:

 

«1. Теперь мы объясним, куда следует выводить различные комнаты в соответствии с их назначениями. Ванные и зимние столовые должны быть обращены к заходящему зимнему солнцу, так как в них приходится пользоваться вечерним светом. Кроме того, заходящее солнце освещает их своим блеском и мягко нагревает эту сторону. Кабинеты и библиотеки должны выходить на восток, так как для них требуется утренний свет, а также для того, чтобы в них не портились книги, ибо в комнатах, выходящих на юг и запад, книги могут быть повреждены книжными червями и сыростью, порождаемыми и питаемыми влажным ветром, из-за которого свитки папируса, отсырев, заплесневают.

 

2. Весенние и осенние обеденные комнаты должны выходить на восток, так как при такой ориентации солнце, передвигаясь к западу, умеренно нагревает их как раз тогда, когда ими обычно пользуются. Летние обеденные комнаты должны выходить на север, ибо при других ориентациях, особенно во время летнего солнцестояния, в них будет скопляться угнетающий избыток тепла, а ориентация на север из-за удаленности от пути солнца дает прохладу, приятную и полезную для здоровья. Так же обстоит дело и с ориентацией картинных галерей, комнат для тканья и рукоделия, мастерских художников и других помещений, требующих постоянного и ровного освещения, чтобы их краски не меняли своих оттенков».

 

В тезисах Витрувия об архитектуре имеются и другие ссылки на климат, как например, в книге VI, главе 6, где приведены сведения о том, как нужно ориентировать различные подсобные сооружения на фермах. Но уже из того, что было приведено выше, видно, что Витрувий по праву может считаться основоположником не только современной науки о планировке городов, но и первым климатологом в архитектуре.

 

И в самом деле, он сильно повлиял на многих мыслителей как своего времени, так и позднейших времен. Один из них — Палладио. В своей «Архитектуре» он писал: «Витрувий рассказывает нам, что первобытные люди делали крыши своих домов плоскими, но вскоре обнаружили, что такие крыши не защищают от дождя. Поэтому необходимость заставила людей поднять крыши, то есть устраивать посередине коньки. Эти коньки делаются выше или ниже, в зависимости от жаркого или холодного климата; по этой причине в Германии, где снег выпадает в большом количестве, крыши делаются остроконечными и покрываются тонкой черепицей или гонтом, т. е. небольшими деревянными дощечками. Иначе снег своей тяжестью раздавит крышу. Мы же, живущие в мягком и умеренном климате, должны поднимать свои крыши, соблюдая изящество и с наклоном, при котором дождевая вода легко сбегает с них. Для этого всю ширину площади, на которой надо возвести крышу, делят на девять частей; высота конька будет равна двум таким частям, так как, если бы высота конька равнялась ¼ ширины, то крыша была бы слишком крутой, а если бы она равнялась ⅕ ширины, то скат крыш был бы слишком отлогим и общий вес черепицы и снега дал бы чрезмерную нагрузку. Сточные канавы делаются обычно вокруг любого дома. Вода с крыши отводится водосточными трубами на сравнительно большое расстояние от стен дома и затем попадает в сточные канавы».

 

Другой отрывок: «Не следует никому строить дома в долинах, закрытых горами, так как дома, скрывающиеся в таких долинах (помимо того, что в них отсутствуют места для обозрения), имеют еще нездоровое местоположение, поскольку земля, напитанная дождевой водой, скопляющейся в таких закрытых долинах, бывает часто заражена лихорадкой... Если, с другой стороны, солнце может проникнуть в такие долины, отражение его лучей создает там необычную жару; если же солнце не проникает в них, то постоянная тень сделает ее обитателей тупыми и ленивыми и испортит их телосложение. Когда в них дуют ветры, они слишком яростны вследствие узких расщелин, через которые они врываются, а если ветры не дуют, то застоявшийся воздух становится тяжелым и нездоровым. По этой причине строить нужно на возвышенном месте, в районах с умеренным климатом, которое не закрыто постоянно тенью от высоких холмов и не опаляется как бы двумя солнцами — одним реальным, другим — отраженным от близлежащих скал, ибо оба эти случая неудобны для обитателей». И далее: «Галереи (портики), по моему мнению, должны строиться на обеих сторонах улицы, чтобы под их прикрытием горожане могли делать свои дела, встречаться друг с другом, не боясь ни солнца, ни дождя, ни снега; почти все улицы в Падуе, которая является очень старым городом и известна своим университетом, построены в такой манере... Посередине улицы должен быть водосточный желоб, к которому каждая сторона улицы должна быть слегка наклонена, чтобы дождевая вода, падающая с крыш домов, могла стекать в него, и, таким образом, улицы получаются чистыми, а воздух не портится. Иное получается, когда дождевая вода застаивается в одном месте». Как мы упоминали выше, точно так же поступали в древнем Египте.

 

В своих сочинениях Палладио касается многих предметов. Он, так же как и Витрувий, упоминает об ориентации построек на фермах. Он рассматривает все фазы погоды в своей работе об архитектуре и ни в какой мере не является, как считают многие критики, «архитектором тосканских колонн». Его практичность (а также вынужденные нарушения некоторых из его планов) видна из следующей цитаты: «Очень часто случается, что архитектор должен подчиняться фантазии того, кто его нанял, а не руководствоваться своим талантом и соображениями».

 

В Италии мы можем также обнаружить ранний пример эффективного регулирования строительства и найти законы, связанные с влиянием на него климата. Фиски Кимболл говорит об указе римских императоров, запрещавшем устраивать большие свесы на узких улицах Помпеи, так как они заслоняли бы улицы от солнца и воздуха.

 

В Париже в 1810 г. Персье вдохновляется сочинениями Витрувия, так как, говоря об ориентации различных загородных зданий, он прибегает к сходным аргументам.

 

Из дошедших до нас документов видно, что во время раннего развития Лондона с климатом не считались в достаточной степени. Приводим выдержку из документа времени царствования Генриха II, где речь идет о Лондоне: «В этом месте неподвижный воздух успокаивает людские умы, не развращая их вожделением и предохраняя от грубого и дикого поведения...». Второй цитируемый нами отрывок взят из книги Джона Эвелина «Fumifugium», написанной в 1661 г. Он показывает, как жалки были тогда улицы Лондона: «...то, что этот прославленный древний город, который из деревянного превратился в кирпичный и, подобно Риму, из кирпичного — в каменный и мраморный, который командует гордым Океаном на своем пути в обе Индии и завязал сношения с далекими антиподами, кутает свою величавую главу в облаках дыма и серы и насыщен зловонием и тьмою — было глубоко возмутившей меня неожиданностью. Кварталы были составлены из такого скопления уродливых и необычных домов, улицы так узки и стеснены в самом центре и на самых оживленных перекрестках, под ногой была такая скверная мостовая, расположение водосточных желобов и труб над головой такое неудобное и опасное для прохожих, что все заслуживало самых сильных упреков и напоминало лабиринт в мокрый день после промчавшегося шторма».

 

После промышленной революции для многих европейских городов оказались необходимыми постановления местных властей об обязательном зонировании различных сооружений. Так, например, касаясь городской планировки в Нюрнберге 1870 г., Вайгель отмечает, что в то время были изданы законы о необходимости обеспечения дневным светом каждой жилой комнаты дома. Олдридж рассказывает о шведском акте 8 мая 1874 г., требующем, чтобы при составлении плана города предусматривалось такое количество света и воздуха, которое требуется для здоровья его жителей.

 

А. Н. Кэйв, описывая свой визит в Вену в сентябре 1909 г., сообщает, что решающим фактором при зонировании города являлись господствующие ветры, т. е. требование, чтобы ветер относил дым от города.

 

Кампфмейер пишет об английских городах-садах Лечворсе и Велвине, что промышленные районы расположены на их восточных окраинах, чтобы господствующие западные ветры относили фабричный дым в сторону от них. Относительно Магнитогорска в СССР он пишет, что проектировщик Милютин при планировке города принял во внимание такие местные условия, как наличие воды, характер почвы и направление ветра. Он сообщает далее: «Интересный план радикального характера был составлен для небольшого города около Новосибирска... Из-за господствующих ветров юго-восточного направления завод был расположен к северу от города. Оси кварталов жилых домов вытянулись с севера на юг, чтобы успешнее противостоять господствующим ветрам главного направления».

 

Мы не должны также забывать достижений в этой области, сделанных народами Дальнего Востока, особенно китайцами и японцами. Джиро Харада отмечает, что в Японии на первом месте — природа: архитектор не старается подчинить естественное окружение дому, наоборот, он старается дом подчинить естественному окружению, природе. Ниже мы отметим несколько характерных примеров, приводимых Харадой: «...Сильно выступающие свесы крыш являются другой чертой японских домов... Такие свесы необходимы для защиты дома от жары и дождя; они позволяют держать окна открытыми настежь в дождливые дни. К тому же в японских широтах такие свесы не препятствуют лучам солнца зимой проникать в комнаты... На Дальнем Востоке, где семья является общественной ячейкой, жилище занимает важное место в жизни общества и поэтому естественно, что домам уделяется много внимания с самых различных точек зрения. Считается, что здоровье и жизненное преуспевание человека зависят от расположения и планировки его дома и главным образом от так называемых направлений.

 

В древних книгах указывается, что для человека благоприятна жизнь в доме, построенном на склоне, поднимающемся со стороны заднего фасада и опускающемся со стороны переднего; горе человеку, живущему в доме, расположенном на склоне, поднимающемся со стороны переднего фасада. Но при таких высказываниях подразумевается, что дома должны выходить на юг, в сторону солнца и освещенных им ландшафтов. Перед опускающимся склоном, открытым к востоку и югу и поднимающимся к западу и северу, дом может выходить на восток, юго-восток и юг и в то же время иметь поднимающийся сзади склон, что желательно; если же дом будет выходить на запад или север, с холмом позади, тогда солнце и тепло будут загорожены с востока и юга. Такое положение, разумеется, нежелательно...

 

Планировка дома зависит, конечно, от его места или района его расположения, но следует также принимать во внимание направления, т. е. воображаемые линии, проведенные с северо-востока на юго-запад и с северо-запада на юго-восток и пересекающиеся под прямым углом в центре дома. Северо-восток называется «ворота дьявола», и нужно заботиться, чтобы с этой стороны не было «нечистых» помещений. Все плохое, нежелательное приходит с этой стороны, и дом должен быть защищен с этой стороны стеной; не следует также оставлять открытыми окна и двери с этой стороны. Юго-восток носит название «ворота земли» или «ворота ветра», северо-запад — «небесные ворота», где следует располагать водоем и припасы для жилища, и юго-запад, между небесными воротами и воротами земли, — «ворота людей».

 

Эти направления (хотя некоторые и склонны рассматривать их как простые суеверия) базируются в основном на принципах гигиены и на учете атмосферных условий, таких, как, например, господствующие ветры. Этим правилам в Японии придают такое значение, что до сих пор там сохраняется обычай — перед постройкой дома советоваться со «специалистом по направлениям».

 

Говоря об удобствах японских домов (рис. 7 и 8), Харада отмечает, что «...дома обычно строят выходящими, то есть открытыми на юг. Правда, должно иметься достаточно проемов и на северной стороне дома, чтобы потоки воздуха могли проходить сквозь дом с севера на юг и наоборот. Это дает тепло зимой и прохладу летом».

 

 

Рис. 7. Японский поселок у подножья горы Фудзияма

 

 

Рис. 8. Интерьер японского загородного дома летом. Видна бамбуковая штора

 

 

Хидето Кишида пишет, что японские жилища имеют большие проемы, постоянно открытые летом. Так как климат Японии очень сырой, особенно летом, в закрытом доме (т. е. доме с малыми проемами) летом было бы тягостно. Ральф Адамс Крэм считает, что большие проемы японских домов в зимнее время не так уж страшны так как все равно ветер проникает в эти дома через каждую трещину и щель.

 

Д. Г. Майрэмс указывает, что самые ранние крыши, изображенные в скульптуре Ханьского монумента (Китай), сильно выступают над колоннами, вероятно для защиты открытых или прикрытых сверху бумагой деревянных решетчатых стен, дверей и окон на южной стороне дома.

 

Обратившись от Китая к Индии (рис. 9), Майрэмс пишет: «В Индии, с ее жарким климатом и жгучим солнцем, большой вынос карнизов и кровельных свесов всегда был важной проблемой, требующей решения; дворцы делались возможно более открытыми, чтобы поймать легчайшее дуновение ветра; четырехсторонние кронштейны, поддерживающие выносы внутренних поперечных балок, или архитравные балки с обрешетинами, были естественным конструктивным решением этой проблемы... Чистота этого очень распространенного в Индии мотива качественно деградировала, вплоть до вторжения моголов, когда последние с большим успехом позаимствовали его, перетолковав в стиле мусульманской архитектуры, и показали этим, что они хорошо поняли необходимость в сильно выступающих карнизах и кровельных свесах в этой жаркой стране».

 

 

Рис. 9. Тривандрамский женский колледж (Индия)

 

 

* * *

 

Таким образом, мы видим, что повсюду в мире на протяжении сотен лет, вплоть до наших дней, климат оказывал доминирующее влияние на архитекторов и архитектуру. Как отметил доктор Гельмут Ландсберг, «индивидуальный вкус играл только второстепенную роль в эволюции зданий. Низкие дома с соломенными крышами и малой поверхностью окон характерны для ветреных, дождливых и снежных склонов норвежских фиордов (рис. 10). Для Швейцарских Альп характерны дома с высокими щипцовыми крышами, способными выдержать большую снеговую нагрузку (рис. 11). Белые дома с плотными стенами и плоскими крышами встречаются в пустынях с их интенсивным солнцем и большими колебаниями суточной температуры (рис. 12а). Решетчатые стены и хорошо сопротивляющиеся дождю крутые крыши характерны для влажного горячего воздуха тропических джунглей, с их частыми и сильными ливнями (рис. 12б). Все приспособлено к тому, чтобы компенсировать самыми простыми средствами те или иные недостатки разнообразных климатических условий соответствующих районов. Более того, не только дома, но и целые города, сознательно или бессознательно, располагались соответственно климату. Иллюстрация к сознательному расположению — города, описанные у Витрувия и Аристотеля, к бессознательному — стихийное решение проблемы климата, как, например, остроумное изобретение узких как каньон улиц в районах пустынь, где один ряд домов дает тень для другого и где поверхность, подвергающаяся радиации, сведена к минимуму».

 

 

Рис. 10. Ферма в горах около древней 1000-летней дороги между Осло и Тронхеймом (Норвегия)

 

 

Рис. 11. Типичный швейцарский дом в горах

 

 

Рис. 12а. Жилые дома среднего класса в Судане. Обратите внимание на отсутствие проемов

 

 

Рис. 12б. Дома с решетчатыми стенами и тростниковыми крышами в в деревне Сан-Педро (Британский Гондурас)

 

 

Существует богатое наследство; тем более прискорбно, что мы до сих пор не воспользовались им.

 

Каково положение сегодня? Почему мы временно перестали понимать всю важность влияния климата на архитектуру? По-видимому, благодаря бурному развитию средств сообщения народы стали заимствовать друг у друга различные «стили», не интересуясь их функциональной или климатической пригодностью в новых условиях. Трудно оправдать, например, применение форм римских терм на железнодорожном вокзале «Пенсильвания» в Нью-Йорке. И еще труднее оправдать то обстоятельство, что, несмотря на достижения нашей техники отопления, мы просто видоизменяем прежние проекты вместо коренных поисков новых решений. Современные методы позволяют обогревать сараи в «Заливе Гусей» на Лабрадоре, где температура никогда не бывает чрезмерно высокой, и охлаждать жилища в Фениксе на Аризоне, где температура наружного воздуха равна +32° в среднем за 152 дня каждого года. И когда требования климата вынуждают человека считаться то с крайней жарой, то с суровыми морозами, как, например, в Виннипеге (Манитоба)¹, он не знает, как ему быть с банками, похожими на греческий храм, чтобы сделать их удобными для пользования в течение всего года.

____________

¹ В течение 75 лет наибольшая амплитуда колебаний температуры в Виннипеге была около 73°. Средняя годовая амплитуда колебаний температуры была 53°.

 

Что мы видим в провинции Квебек и в других североамериканских районах? Типичные городские дома с пристроенными к ним наружными лестницами высотой в два или иногда в три этажа, нагруженные скользким снегом. Снег сползает с крыш прямо на лестницы и тротуары. Уличное движение затрудняется из-за льда и снега. Все окутано дымом. Летом — липкие душные ночи, пахнущий бензином воздух, перегретые душные здания. Неудивительно, что теперь мы употребляем термин «кондиционирование воздуха» вместо старомодного «вентилирование». Большинство архитекторов мало уделяет внимания климату. Точно так же, как дамские моды следуют за модами Парижа, Лондона и Нью-Йорка, архитекторы следуют за направлениями, устанавливаемыми главными урбанистическими центрами в других странах. Но хотим мы этого или не хотим, архитектурные проекты должны быть сообразованы с преобладающей погодой. Постепенно это начинают снова понимать: мы не можем бороться с климатом, мы должны приспособиться к нему. В результате сейчас во всем мире начинают производить научные исследования с целью сбора тех сведений, которые нужны архитекторам различных климатических районов и областей. Некоторые исследования носят еще крайне ограниченный характер. Например, Майлз Райт, редактор журнала «Заметки проектировщика», по-видимому, сознает, что планировщикам и архитекторам необходимы статистические материалы, касающиеся климата. Однако информация, дающаяся в его журнале, касается лишь данных низших дневных температур, средних данных дождливой и солнечной погоды в Англии. При этом предполагается, что здесь якобы собраны все материалы, в которых нуждается современный проектировщик.

 

 

Рис. 13. Наброски Виктора и Аладара Олджиэй для северного полушария а — обычно наблюдаемая лучистая теплота только на главных направлениях; б — необходимость в более разработанных диаграммах; в — зимняя и летняя позиции солнца и период перегрева; г — радиация в наиболее интенсивный период асимметрична относительно позиции полудня; д — «ось солнца» и «тепловая ось», усложняющие проблему ориентации

 

 

Другие исследования обнаруживают более правильный и детальный подход к рассматриваемой проблеме. Правительственные учреждения ведут такие исследования во многих странах. Вот некоторые из этих учреждений:

 

США не имеют подобных государственных научно-исследовательских организаций. Тем не менее исследованием климата в США занимается отделение Министерства торговли и Национальное бюро стандартов. Кроме того, существует Строительное научно-исследовательское агентство при Национальном научно-исследовательском совете в Вашингтоне. Это агентство совместно со многими частными институтами, частными лицами, университетами и крупными промышленными фирмами занимается всеми делами, связанными со строительством. В январе 1950 г. совместно с Национальной академией наук оно организовало конференцию по вопросам погоды в связи с проблемами строительства. Других авторитетов в этой области в США и других странах слишком много, чтобы их здесь перечислять. С наиболее важными именами мы встретимся дальше.

 

Два американца, много работавших в области, касающейся влияния климата на архитектуру, — братья Виктор и Аладар Олджиэй, дают набросок, иллюстрирующий их метод подхода к рассматриваемой проблеме (рис. 13).

 

Влияние климата на архитектуру признано теперь не только крупными институтами, но и широкими кругами проектировщиков.

 

Джинс Молеруп (Дания) замечает: «Ветры, дожди и плоский рельеф страны, естественно, повлияли на манеру строительства в Дании. Дома датчан (рис. 14) низки, они следуют мягким очертаниям ландшафта и, чтобы избежать ветра, размещаются как можно ближе к земле. Крыши — двускатные, с уклоном, обусловленным отводом дождевой воды. Наклонные крыши еще более необходимы зимой, так как снег, выпавший ночью при температуре, близкой к точке замерзания, начинает таять, как только солнце взойдет достаточно высоко, но после полудня часто снова начинает примораживаться. Такие постоянные колебания от оттепелей к заморозкам с промежутком только в несколько часов быстро разрушают поверхность плоских крыш, так как вода, образовавшаяся при таянии снега, испаряется медленно. Во всяком случае, современные плоские крыши требуют специальных и дорогих устройств».

 

 

Рис. 14. Дома с соломенными крышами в Дании

 

 

Мейдилл, профессор архитектуры Торонтского университета, подчеркивает, что архитекторы должны считаться с ориентацией, так как «при канадском климате важно воспользоваться всеми выгодами южной ориентации и благоприятных ветров». Еще более важно, отмечает он далее, непосредственное участие архитектора в выборе участка, чтобы он с самого начала смог помочь заказчику своими знаниями.

 

Арнольд Уиттик рассказывает об одной из сознательных попыток извлечь практическую пользу из правильной ориентации зданий: «Людвиг Персиус был учеником Шинкеля и в своих проектах жилых домов, многие из которых построены в Потсдаме и его окрестностях, он следовал работам своего учителя, сделанным в средневековом, а не классическом стиле. Его планы никогда не были абстрактными и всегда учитывали солнце и характер местности. Он заботливо «увязывал» свои жилые дома с прилегающими садами, рассматривая и то и другое как единое целое, предвосхищая этим идею «городов-садов» и архитектуру жилых домов Войси и Франка Ллойда Райта... Войси проектировал свои дома согласно их назначению, и большинство из них состоят из удобной цепочки комнат, расположенных наподобие L или Е и ориентированных с учетом солнечного освещения».

 

Гарольд Мак Лин Льюис в книге «Планировка современных городов» пишет: «Климат влияет на план города различными путями. Температура определяет время созревания урожая и глубину закладки труб водопровода для предупреждения замерзания воды. Снегопады влияют на расположение дорог и устройство автомобильных гаражей. Направление господствующих ветров влияет на пригодность участка для аэропортов или размещения промышленных объектов». В США в первые два десятилетия XX века «промышленные районы, естественно, располагались вдоль линий железнодорожного или водного транспорта, но их местоположение иногда определялось также направлением господствующих ветров, чтобы дым и запахи не достигали деловых и жилых районов города». Как пример можно привести город Уорчестер (Массачузетс), который в 1922 г. согласно закону о зонировании состоял из четырех зон с различными микроклиматами и, следовательно, относительно различной пригодностью для использования их под жилую застройку. «Это зонирование, — пишет Чарльз Ф. Брукс, — было произведено путем изучения одной части города, и затем собранные данные были распространены на весь город на основе подробной топографической карты. Температуры дня и ночи, господствующие ветры, склоны и вершины холмов, дно долин — вот элементы, использованные при этом зонировании. Было определено, что лучшими являются участки, выходящие на юго-восток на среднем уровне склонов; затем выходящие на юго-запад на среднем уровне склонов и на вершинах холмов; на третьем месте — участки, выходящие на северо-западные или северные склоны и расположенные на дне долин, где зимой скапливаются массы холодного воздуха».

 

---

 

 

 

Предисловие редактора ... 5

Предисловие автора ... 12

Введение .. 13

 

Глава первая. СОЛНЦЕ ... 32

1. Действие солнца на землю ... —

2. Проектирование и солнце ... 57

 

Глава вторая. ТЕМПЕРАТУРА ... 106

1. Измерение температуры ... —

2. Проектирование и температура ... 122

 

Глава третья. ВЕТЕР ... 157

1. Измерение ветра ... —

2. Проектирование и ветер ... 159

 

Глава четвертая. ОСАДКИ ... 200

1. Виды осадков ... —

2. Измерение осадков ... 203

3. Проектирование и осадки ... 207

 

Глава пятая. ДРУГИЕ КЛИМАТИЧЕСКИЕ ФАКТОРЫ ... 238

 

Заключение ... 244

Литература ... 245

 

---

 

 

 

  

 

---

 

 

Скачать издание в формате pdf (яндексдиск; 11,0 МБ)

 

 

Все авторские права на данный материал сохраняются за правообладателем. Электронная версия публикуется исключительно для использования в информационных, научных, учебных или культурных целях. Любое коммерческое использование запрещено. В случае возникновения вопросов в сфере авторских прав пишите по адресу [email protected].