Фрески Спаса-Нередицы. — Ленинград, 1925 | портал о дизайне и архитектуре

Фрески Спаса-Нередицы / Государственный русский музей. — Ленинград, 1925. — 37 с., 7 л. черт., 81 л. ил.

Вступительная статья

Замечательные фрески 1199 г. церкви Спаса-Нередицы близ Новгорода уже давно известны всему культурному миру, как редчайший образец русско-византийской живописи, счастливо сохранившийся до наших дней без поновлений и почти в полном своем составе.

Ни один из памятников монументальной живописи средневекового Востока и Запада не дает с такою полнотою картину художественных форм с их разнообразными стилистическими и техническими уклонами, как нередицкие фрески.

Разбору исторического и художественного значения этого памятника посвящено значительное количество трудов и можно с полной уверенностью сказать, что нет исследования так или иначе касающегося вопросов средневекового искусства Византии, а тем более, — древне-русского искусства, которое в той или другой степени не затрагивало бы нередицких фресок. Вместе с тем, в то время, когда другие, наиболее известные памятники Востока и Запада этой эпохи, значительно менее сохранившиеся, уже изданы с прекрасными снимками, нередицкие фрески до сих пор воспроизводились либо с далеко не точных акварельных копий художника Мартынова, находящихся в Историческом Музее в Москве, либо с акварельных рисунков архитектора Браиловского, также далеко не передающих художественного облика оригинала, а иногда со старых, технически несовершенных фотографий, притом в весьма плохих и незначительных по величине репродукциях. Если по этим воспроизведениям и возможно составить себе некоторое понятие о характере композиций нередицких фресок, то представить себе их как произведение чисто живописного искусства совершенно невозможно. Тем менее возможно полагаться на них при научном анализе художественно-живописных форм, который естественно должен опираться на самое точное воспроизведение исторического документа и его живописной фактуры.

Потребность в исследовании и издании нередицких фресок в точных воспроизведениях назрела уже давно, но особо трудные условия производства работы по исследованию и фотографированию памятника на месте являлись постоянным тормозом в подобного рода начинаниях. Для проведения этих работ в жизнь необходим был человек с высоким научным опытом и несокрушимой энергией. Таким лицом оказался ныне покойный проф. В. К. Мясоедов. Начав в 1909 г. работы по исследованию Нередицы, он несколько лет упорно трудился над разрешением сложных художественно-исторических проблем, связанных с этим памятником, но преждевременная смерть настигла нашего ученого в тот момент, когда он собирался уже подвести итоги своей работы¹). Собранные им обширные материалы не получили при жизни исследователя окончательной обработки, но среди рукописей покойного нашлась одна, написанная им еще в 1915 г., небольшая по размерам, однако дающая весьма ценную характеристику нашего памятника. Эта рукопись и печатается в настоящем издании.

____________

¹) Некрологи В. К. Мясоедова напечатаны С. А. Жебелевым в Журнале Мин. Нар. Просв., 1916 г., май, стр. 49—50 и Н. П. Сычевым в Отчете Пегрогр. Университета за 1916 г., стр. 37—40 и в журнале „Старые Годы“, янв.—февр., 1916, стр. 111 и сл.

Стремясь изучить и издать Нередицы с возможной полнотой и тщательностью, В. К. Мясоедов привлек для совместных работ небольшую группу своих сверстников, тогда еще молодых научных сил, среди которых один, ныне являющийся уже автором ряда ценных научных трудов, — Л. А. Мацулевич, прекрасно знакомый с методами научного фотографирования, оказал подготовляемому изданию незаменимую помощь, исполнив большое количество точных фотографических снимков²). Часть этих снимков была предназначена В. К. Мясоедовым для особой работы, посвященной исследованию художественных стилей нередицких фресок, но смерть ученого разрушила и это начинание. Наступившие затем война и Революция надолго приостановили издание Нередицы.

____________

²) В работах по исследованию и фотографированию Нередиц, кроме поименованных лиц и пишущего эти строки, принимал также участие Н. Л. Окунев.

В 1919 г. Комитет изучения древне-русской живописи Народного Комиссариата по Просвещению, как орган ведавший научным исследованием и изданием художественно-живописного наследия, оставленного нам древнею Русью, включил в план своей издательской деятельности среди других трудов и издание нередицких фресок. По просьбе Комитета Л. А. Мацулевич предоставил для издания необходимые негативы, воспроизведение которых при энергичном содействии ныне покойного М. Н. Январева приняла на себя Государственная Типография имени Ивана Федорова.

Несмотря на тяжелые начальные годы Революции работа по печатанию таблиц быстро пошла вперед и в сравнительно небольшой срок было напечатано 80 фототипических таблиц, из которых 15 с одним, 64 с двойным и 1 с тройным изображением³).

____________

³) Спешность работы и особо тяжелые условия, в которых она протекала, к сожалению, явились причиной повторения одного изображения (св. Фоки) дважды — на табл. XXXIII—2 и XXXIV—1 и помещения изображения архидиакона Авива в серии таблиц с изображениями пророков. Местонахождение фигуры арх. Авива в росписи указано на чертеже II — 55.

Текст к атласу, составленный В. К. Мясоедовым, был получен Комитетом от матери покойного исследователя М. Т. Мясоедовой. Однако работы по изданию текста и дополнительных таблиц не могли быть вполне осуществлены как за недостатком средств, так и в виду того, что Комитет, как самостоятельное учреждение, был ликвидирован. 25 апр. 1922 г. на основании постановления особой Комиссии при Петроградском Управлении Акцентра особым приказом Комитет изучения древне-русской живописи был передан в ведение Русского Музея, а вместе с этим в Русский Музей перешло и начатое издание. Отсутствие необходимых издательских сумм не позволило Русскому Музею немедленно приступить к окончанию издания, и только в настоящее время, благодаря отпуску Совнаркомом специальных ассигнований, представилась возможность довести начатое дело до конца.

Выпуская в свет издание нередицких фресок, необходимо отметить, что оно далеко не полностью исчерпывает состав всей сохранившейся росписи храма. Оно имеет целью дать лишь наиболее интересные в художественном отношении ее части и те разнообразные стилистические и живописно-технические явления (включительно до первоначальных рисунков), которые в ней наблюдаются.

Со времени работ В. К. Мясоедова над изучением нередицких фресок, прошло не мало лет. История бытия нашего памятника пополнилась многими, временами весьма тревожными моментами, в виду чего в настоящем издании не лишним будет вкратце указать на состояние Нередицы в последнее десятилетие и в частности коснуться ее последней реставрации.

Со времени начала русско-германской войны самая местность, где стоит Нередица, — единственный по красоте и историческому значению вид, сам по себе являющийся подлинным памятником былого новгородского размаха и удали, значительно изменилась. В итоге строительных работ по сооружению железной дороги и колоссального моста через Волхов, небольшой холм, на котором построена Нередицкая церковь, спрятался от взоров обозревателя за железнодорожной насыпью. Часть самого холма срыта. Небольшая Спасская речка перерезана насыпью, благодаря чему у холма образовалась заболоченная местность, несомненно вредоносная для нередицких фресок¹).

____________

¹) Дело № 75 за 1916 г. Археологической Комиссии о проведении железнодорожной линии Петроград—Орел (Новгород—Валдай) близ церкви Спаса-Нередицы.

Ряд наблюдений, произведенных во время Революции над состоянием фресок, явился причиною того, что в программу архитектурно-реставрационных работ, утвержденных в 1920 г. Археологическим Отделом при Петроградском Акцентре, был включен основным пунктом ремонт Нередицкой церкви. Программа эта была еще в 1919 г. выдвинута акад. П. П. Покрышкиным, автором капитального ремонта Нередицкой церкви в 1903—04 гг., и сводилась главным образом к удалению тех вредных последствий, которые начали обнаруживаться на фресках в итоге облицовки церкви цементной штукатуркой и в особенности сказавшихся после заболачивания местности у нередицкого холма. В декабре 1919 г. для осмотра церкви была организована особая экспедиция архитекторов, археологов, геологов и представителей состоящего при Российской Академии Истории Материальной Культуры Института Археологической Технологии, причем в итоге исследования было установлено, что основной причиной порчи фресок была именно цементная облицовка 1904 года, нарушившая естественную вентиляцию храма.

Для окончательного разрешения вопроса из церкви были взяты для исследования в лаборатории Института Археологической Технологии образцы осыпавшихся красок и покрывавших в некоторых местах стены органической слизи и выцветов. Лабораторное исследование с несомненностью установило, что причиною порчи фресок оказались водоросли cyanophyceae и chlorophyceae (сем. chroococcaceae, pleurococcaceae и protococcaceae), обильно заселившие некоторые места стен в виде больших темно-зеленых и черных пятен. Водоросли эти, вместе с вторично развившимися на подготовленной почве грибком aspergillus, penicilium, mucor и др. микроорганизмами, образовали на стенах слизистую пленку, трескавшуюся при отмирании клеток и захватывавшую при своем осыпании краски фресок¹). Результаты исследования потребовали срочного удаления цементной облицовки. Для удаления ее в 1919 г. вокруг церкви были сооружены специальные леса, предназначенные также и для предохранения стен от действия атмосферных осадков. Первоначально обнаженная от цементной облицовки часть южной стены показала, что около 50% всей стены было облицовано новым кирпичом на цементном растворе (1:3). Дальнейшие работы выяснили, что не только все стены и своды церкви были покрыты цементной облицовкой, но и то, что цемент был глубоко внедрен внутрь новых кладок. При рассмотрении вопроса о возможности удаления этих кладок, крепко связанных с древними, местами изветшавшими кладками, решено было во избежание возможных сотрясений, могущих гибельно отразиться на состоянии фресок, новые кладки не удалять, а ограничиться отбивкой по особо установленному способу лишь цементной штукатурки по всему фасаду и тщательной прочисткой швов древней кладки от цемента. Работа, исполнявшаяся мелкими зубилами и небольшими молоточками, потребовала много усилий и времени, так как новая штукатурка оказалась большой толщины и крепости. Во избежание сотрясений штукатурка удалялась не сразу, а в два приема, причем после окончания отбивки производилась прочистка древних швов особыми металлическими щеточками. Одновременно с очисткой стен от цемента шли работы по фотографированию древних кладок, точному их обмеру и зарисовыванию акварелью. В итоге работ по фотографированию и обмерам явились 127 снимков, 14 чертежей со старых и 14 чертежей с новых кладок. Таким образом едва ли не впервые удалось так полно зафиксировать великолепный образец древней кладки великокняжеского периода и ее позднейших деформаций.

____________

¹) См. Доклад Заведывающего петроградскими музеями о деятельности петроградского Отдела музеев по охране памятников искусства и старины и музейному строительству. „Музей“, Петроград, 1923, т. 1, стр. 5, пр. 1; Отчет Председателя Комитета по охране и ремонту монументальных памятников. „Музей“. Петроград, 1924, т. 2, стр. 10; Отчет Н. С. Анерт о ремонтно-реставрационных работах в Новгороде летом 1920 г.; Доклад В. А. Щавинского в Разряде живописной техники и технологии красок. Известия Института Археологической Технологии, вып. II, Ленинград, 1924, стр. 28 сл.

После удаления цементной облицовки и нового зубчатого карниза были произведены пробы известковой обмазки из раствора приготовленного по указаниям Института Археологической Технологии и, по установлении технического приема производства обмазки, ею были покрыты все стены церкви. Особый парапет, воздвигнутый в 1903—1904 гг. над средним алтарным полукружием, был оставлен в неприкосновенности, так как удаление его могло гибельно отозваться на состоянии алтарных фресок в конце апсиды, уже с давних пор значительно отставших от кладки. Кроме перечисленных работ, которые, несмотря на всю напряженность при их проведении, потребовали два строительных сезона, в Нередицах были исправлены оконные рамы, причем переплеты их сделаны по образцу древних, сохранившихся в церкви рам, а для удобства наблюдения за фресками установлены постоянные леса. Кроме того, во избежание давления полового настила хор на ниже лежащие фрески, были сооружены особые подпоры хор.

Со времени произведенного ремонта прошло уже пять лет. Наблюдение за состоянием памятника показывает, что ремонт был произведен своевременно. Сырость в церкви уменьшилась, а вместе с тем уменьшились и те заболевания, которые столь ярко наблюдались до 1919 г. и в особенности сказались на состоянии фресок в барабане храма. Однако, как показывают наблюдения последнего времени, новый ремонт не избавил окончательно Нередицы от сырости. Основная причина, содействующая ее устойчивости, — изменение общих условий бытия памятника после работ по проведению железнодорожной насыпи, не устранена, и знаменитые фрески, просуществовавшие свыше семисот лет, медленно, но неуклонно продолжают свой путь в вечность, постепенно теряя былую силу своих красок. Тем острее делается необходимость организованной научной их охраны и тем ценнее является фиксация их в таких точных фотографических снимках, которые были получены в результате работ В. К. Мясоедова.

В настоящем издании представилась возможность дополнить общее количество этих снимков еще одним, дающим общий вид росписи алтарной апсиды, исполненным по весьма редкому негативу (табл. XXIX). Принимая во внимание то значение, которое имеет для научного анализа расположение композиций в общей системе росписи, к изданию присоединен ряд разрезов с указанием на них особой нумерацией сюжетов росписи, а также перечень всех изображений и указатель общей литературы, относящейся к Нередицкой церкви.

Разрезы и указатели составлены Научной Сотрудницей Русского Музея Л. А. Дурново. Значительное содействие акад. С. Ф. Платонова и Л. А. Мацулевича при осуществлении настоящего издания должно быть особо отмечено.

Н. Сычев.