Колобков М. Кузбасс. — Новосибирск, 1939 | портал о дизайне и архитектуре

Кузбасс / М. Колобков. — Новосибирск : Новосибирское областное издательство, 1939. — 72 с., ил.

МАТЕРИАЛЫ ДЛЯ ИСТОРИИ КУЗБАССА

Профессор Щуровский с группой инженеров совершил геологическое путешествие по Кузбассу в 1844 году. Спустя два года в Москве вышло из печати описание этого геологического путешествия. Описание путешествия содержит первые геологические данные о золотоносных районах Кузнецкого Алатау, Салаира и Горной Шории, охватывая в основном местность, представлявшую до того времени «землю неведомую». Книга Щуровского имеет общенаучный интерес и богата, для той эпохи, целым рядом новых фактов, важных в хозяйственном и практическом отношении.

Щуровский и его спутники одни из первых изучили Кузнецкий край, исследовав Кузнецкий Алатау, осмотрев окрестности Томского завода и деревни Афониной с месторождениями угля и Салаирский кряж. Они же обследовали золотоносные районы по реке Мрассе и на западном и северном склонах Кузнецкого Алатау, а также Салаирские серебряные рудники и золотые прииски.

Как в книге Щуровского, так и в отчетах членов его экспедиции были изложены новые и разнообразные сведения об этом крае.

Но царское правительство и господствующие классы старой России не проявляли интереса к богатствам своей страны. Единственно, что их привлекало тогда в Сибирь, — это «соболиный промысел» и добывание драгоценных металлов. И когда видный русский ученый Щуровский с группой геологов, изучая по заданию Кабинета золотоносность недр Кузбасса, обнаружили богатейшие пласты каменного угля, многочисленные месторождения железа и нерудного сырья и высказали мнение о необходимости использования этих природных богатств, никто в правящих кругах России не обратил на это внимания.

Политика, проводившаяся царским правительством в течение столетий, не способствовала развитию промышленности в Сибири, где капитал процветал в торговой и паразитарно-ростовщической форме. Из промышленных предприятий преобладали примитивные кустарные, рассчитанные на удовлетворение местных потребностей: мельницы, маслобойки, винокуренные и пивоваренные заводы и другие предприятия, перерабатывающие продукты сельского хозяйства. Добывающая промышленность до самой революции была развита слабо. Один из видных сибирских публицистов XIX века писал: «Губернии Сибири ничем не связаны. Города стоят как чужестранные. Наша страна, раскинутая на 280 тысяч квадратных миль, лежит в запустении, как мертвый труп».

Старый Кузнецк. Вид со стороны крепости.

Неисчерпаемые угольные богатства Кузбасса лежали нетронутыми. А между тем кузнецкий уголь был открыт одновременно с углем Донбасса в двадцатых годах XVIII века.

Первые сведения о каменном угле доставил казачий сын Михайло Волков, обнаруживший в 1721 году «горелую гору» в обрыве реки Томи. Это были пласты угля, вышедшие на поверхность.

Еще раньше, в 1718—20 годах, в канцелярию кузнецкого воеводы были сделаны заявки о железных рудах, открытых на территории нынешнего Кузбасса. Эти заявки поступили от крестьян Степана Костыля и Федора Комара. Таким образом, первыми разведчиками недр Сибири были представители народных масс.

Вслед за тем, первые путешественники и исследователи Кузнецкого бассейна в 1734 г. сообщили о встреченных ими обнаженных пластах угля. В дальнейшем горные богатства Сибири привлекали к себе многих геологов и исследователей. Среди них мы встречаем имена таких видных русских ученых той эпохи, как Шангин, Гельмерсен, Кулибин, Соколовский, Чихачев и Щуровский, проделавших большую и ценную работу по изучению недр Кузбасса. Но, несмотря на то, что сведений о полезных ископаемых тогда было собрано экспедициями и отдельными учеными геологами достаточно, все же недра Кузбасса использовались в ничтожной степени. В конце XVIII и в начале XIX столетия было несколько тщетных попыток применить каменный уголь на Томском и Гурьевском заводах.

Многочисленные опыты коксования угля также не дали благоприятных результатов. В 1851 году горно-заводский отдел Кабинета послал небольшую геологическую партию для поисков коксующихся углей в пределах Кузнецкого бассейна. Партия обследовала пять месторождений, но нашла только окисленный уголь, непригодный для выжига кокса, на основании чего было сделано ошибочное заключение о низком качестве углей Кузбасса.

В том же 1851 году была открыта Бачатская копь в Салаирском кряже — первое угледобывающее предприятие в Кузбассе.

Инженер-капитан Быков, производивший разведки угля, продолжал с некоторыми перерывами работу вплоть до 1852 года, но так и не нашел коксующихся углей. В 1852 году горный совет Алтайского горного округа постановил прекратить дальнейшие разведки каменного угля.

В течение следующего года была сделана попытка применить каменный уголь при серебряной плавке. Опыты не дали положительных результатов.

Только в 1855 году впервые в Кузбассе на Бачатской копи было проведено разведочное бурение буровым станком, изготовленным на Гурьевском заводе, и был найден коксующийся уголь высокого качества.

Вскоре после этого, в 1857 году, в Барнауле на очередном заседании Горного совета было решено заменить древесный уголь каменным при плавке серебряных руд на Гавриловском заводе и железных руд на Гурьевском. Казалось бы кузнецкий уголь получил, наконец, официальное признание. Однако, оба завода продолжали употреблять древесный уголь. В 1858 году единственная в Кузбассе Бачатская копь выдала 810 тонн угля, обожжено же было всего 35 тонн, из которых получено 17 тонн кокса.

Угольная промышленность попрежнему оставалась в зачаточном состоянии.

Не обращали в ту пору внимания и на развитие металлургической промышленности. Давно уже было известно о существовании значительных рудных месторождений в Тельбесском районе. Сначала это были догадки и предположения, основанные, например, на том, что одна из здешних гор называется Темир-Тау, что значит — Железная гора.

Затем, когда в 1849 году была туда послана геологическая партия для отыскания серебряных и свинцовых руд, догадки о железных рудах оправдались. Геологи нашли магнитный железняк, руды которого, при пробной их плавке на Томском заводе, оказались превосходного качества. В 1856 году запасы Тельбесских месторождений определялись в 100 миллионов пудов магнитных железняков.

Редкое сочетание железной руды и каменного угля, найденного около города Кузнецка, толкнуло некоторых горных офицеров на разработку ряда проектов о сооружении нового железоделательного завода. В 1856 году управляющий Томским заводом горный инженер Миклашевский составил записку о целесообразности постройки нового завода южнее села Томского, вблизи Тельбесса. В 1861 году капитан Корженевский также представил в Горный Совет Алтайских заводов докладную записку, в которой поднимал вопрос о постройке в окрестностях деревни Калтанской нового завода.

Из докладных записок видно, что авторы этих проектов хотели сделать страну свою металлической. Напомним, что русские патриоты в те годы тяжело переживали позорные для России результаты только что кончившейся Крымской войны, в которой Россия была бита за отсталость политическую, техническую и военную. Но никто в официальном мире не поддерживал проектов, выдвигаемых отдельными учеными и инженерами.

Открытие в Кузбассе и вообще на Алтае железных руд и руд цветных металлов оживило в свое время горное дело Алтая, но с шестидесятых годов 19 столетия начался застой горной промышленности. С отменой в 1861 году крепостного права заводы лишились почти дарового крепостного труда. Вместе с тем богатые верхние горизонты были выработаны, а крайне отсталая техника горной промышленности не позволяла разрабатывать более глубокие пласты. Все это привело к полному развалу кабинетского хозяйства. Томский железоделательный завод в 1864 году был закрыт, потому что он пришел в ветхость и к тому же был убыточным. Продолжал действовать один Гурьевский железоделательный завод.

Много десятилетий находился Кузбасс во владении Кабинета, в результате чего и без того небольшая горная промышленность его пришла в упадок. Но компетентные люди — горняки и металлурги знали, что в Кузбассе открыто столько месторождений железных руд, не говоря уже об угольных запасах, что их хватит вполне для обеспечения работы большого железоделательного завода.

Еще в семидесятых годах великий русский ученый Д. И. Менделеев так писал о будущей металлургии Кузбасса:

«Замечу, что Урал, область Донца и Кузнецкий каменноугольный бассейн Западной Сибири представляют сумму всех благоприятных условий для успешного будущего развития обширнейшей железной производительности, потому что в этих местах не только найдены громадные запасы превосходных железных руд, но и каменные угли, необходимые для их переделки».

Вспоминается и другая статья Д. И. Менделеева, написанная им в 1888 году после посещения Донецкого бассейна. В этой статье, которую можно целиком отнести и к Кузнецкому бассейну, Менделеев ратовал за необходимость тесной связи науки с практикой. Он писал:

«Много, много веков в земле пластом лежат, не шевелясь, могучие черные каменные великаны. По слову знахарей их поднимают, и они идут в услугу. Без рабов стали обходиться, а сделались сильнее: такие дела великанами производят, о каких при рабах не смели думать. Они шутя двигают корабли, молча, день и ночь вертят затейливые машины; все выделывают на сложных заводах и фабриках: катят, где велят, целые поезда с людьми или с товарами; куют, прядут, силу хозяйскую, спокойствие и досуг во много раз увеличили. Не сказка это, — у всех на глазах. Эти поднятые великаны, носители силы и работы — каменные угли, а знахари — наука и промышленность».

Столетиями покоилась на берегах Томи огромная сила, заключенная в гигантских энергетических источниках — многомиллиардных запасах лучших в мире углей. Общественный строй царской России служил громадным препятствием для развития производительных сил страны, особенно на ее окраинах. Царское правительство намеренно тормозило развитие промышленности в национальных районах и на окраинах, оставляя их на положении колоний.

После 60-х годов прошлого столетия в России довольно быстро стал развиваться промышленный капитализм. Но развитие промышленности коснулось лишь центральных губерний страны, индустриализировать же национальные области и окраины царское правительство и российские капиталисты не собирались. Размещение производительных сил по территории страны в старой России было крайне неравномерно. «Размещение производительных сил, доставшееся нам в наследство от царской России, было еще более уродливым и нерациональным, чем в других капиталистических странах».¹

____________

¹ Я. Фейгин. „Большевик“, № 4, 1939 г., стр. 101.

Если в старых промышленных районах и на Украине было сосредоточено 70 проц. всей промышленности, то на Сибирь приходилось только 2,4 проц. Сибирь являлась лишь поставщиком сельскохозяйственного сырья и потребителем готовых изделий.

Основным объектом деятельности кузбасской, да и всей сибирской, промышленности в последней трети прошлого века являлось золото. Но и золотая промышленность постепенно пришла в упадок, потому что золотодобыча в Кузбассе, как и во всей Сибири, носила хищнический характер. Разрабатывались только наиболее богатые месторождения, способы разработки практиковались первобытные. Владельцы золотых приисков стремились получить как можно больше прибыли, поэтому из всех золотоносных площадей выхватывались только богатейшие гнезда с чрезвычайно высоким содержанием золота. Предприниматели не заботились о вложении средств в оборудование, в разведки, в подготовку новых площадей, в усовершенствование способов золотодобычи.

К концу прошлого века, кроме золотого промысла и небольшого Гурьевского металлургического завода, в Кузбассе существовали две каменноугольные копи — Бачатская с 1851 года и Кольчугинская с 1883 года. В лучшие годы обе эти копи давали 7—8 тыс. тонн угля, тогда как Урал давал в то время 200 тысяч тонн, а Донбасс 3 миллиона тонн. Таким образом, в богатейшем каменноугольном бассейне угольная промышленность находилась в зачаточном состоянии.

Чтобы оживить горный промысел в Кузбассе, Кабинет в 1890 году решил сдать ряд угольных месторождений по р. Томи в аренду частным лицам и компаниям. Охотников на это нашлось немало: в Горное управление стали поступать многочисленные прошения от разных лиц. Большею частью подавали прошения мещане, купцы и кулаки из окрестных районов. Они не обладали большими капиталами, и их разведки не представляли выгод для Кабинета.

Добывая «самосильно» уголь из небольших штолен, эти мелкие предприниматели, преимущественно из кулаков, сплавляли его на баржах в Томск — единственный в то время крупный город Томской губернии. Пяти—семи тысяч тонн угля было вполне достаточно, чтобы удовлетворить годовую потребность томских кузниц, слесарных и механических заведений кустарного типа. Крупных промышленных предприятий в то время в Томске не было. Сбывать же уголь на местах было некому. Вся заводская деятельность Кузбасса, помимо золотых приисков и Гурьевского завода, ограничивалась небольшим количеством мелких промышленных предприятий, перерабатывавших продукты сельского хозяйства и рассчитанных на местный сбыт. В 1895 году на территории нынешнего Кузбасса насчитывалось три воскобелильных завода, изготовлявших белый воск для церковных свечей, 11 кожевенных кустарных предприятий, двадцать маслобойных, два кирпичных завода и несколько десятков мукомольных водяных и ветряных мельниц. Всем этим предприятиям не нужен был кузнецкий уголь.

И только строительство великого сибирского железнодорожного пути в 1892—99 годах вызвало оживление предпринимательской инициативы. В 1896 году, когда был закончен западносибирский участок этой дороги от Челябинска до ст. Обь (на месте нынешнего Новосибирска) и заканчивался средне-сибирский участок до Иркутска, Кабинет передал в аренду «Обществу Восточно-сибирских заводов» лучшие каменноугольные и железорудные районы Кузбасса, рассчитывая «привлечь к делу обильные капиталы, которые внесли бы новые жизненные соки в предприятия, недостаточно окрепшие и существовавшие в размерах, не соответствующих теперешним (конец XIX века. М. К.) условиям техники».

Этими предприятиями были: Гурьевский завод, Бачатская и Кольчугинская каменноугольные копи и несколько железорудных месторождений, из которых наиболее крупным было Тельбесское.

Но все благие намерения Кабинета оживить горнозаводскую деятельность в Кузнецком бассейне посредством вложения «обильных» частных капиталов так и остались неосуществленными. «Общество Восточно-сибирских заводов» за несколько лет хозяйничанья в Кузбассе не сумело организовать там угольно-металлургического производства. Бачатская и Кольчугинская копи по-прежнему давали 6—8 тысяч тонн угля в год. К постройке нового металлургического завода, который арендаторы намечали создать на базе тельбесских руд, не приступили.

Наконец, в 1899 году акционерное «Общество Восточно-сибирских заводов» обанкротилось. Посланный для ревизии Тельбесских рудников горный инженер писал в Управление горного округа: «Все работы прикрыты, имущество перевозится на Гурьевский завод и там частью продается».

Одновременно свертывалось производство и на угольных копях.

Дезорганизована была также деятельность и без того едва влачившего свое существование Гурьевского завода. Часть изделий этого завода была заложена в Томском отделении государственного банка, оборудование его растаскивалось кредиторами.

Возвращенные снова Кабинету предприятия находились в настолько расстроенном состоянии, что для надлежащей постановки дела требовалось произвести значительные затраты. По заключению ревизоров, «весь запас древесного угля на Гурьевском заводе был израсходован без соответственного пополнения»... «К тому же главнейшие полупродукты и все сортовое железо находилось в залоге у государственного банка».

За все время аренды Общество выплавило 1260 тонн чугуна.

Так бесславно закончилась одна из попыток русских капиталистов положить начало развитию производительных сил Кузбасса. Весь средний и южный Кузбасс как был так и остался замкнутой, отрезанной от остальных частей страны, окраиной, захолустьем. Единственными путями сообщения в Кузбассе попрежнему были два почтовых тракта, связывавших Кузнецк с Томском и Барнаулом. Только что построенная тогда сибирская железная дорога прошла в 336 км от Кузнецка. Таким образом Кузбасс оказался вне сферы ее деятельности. Единственным промыслом, который был в некоторой степени развит в Кузбассе, являлись золотые прииски.

Сельское хозяйство в старом Кузбассе также было развито слабо. Спрос на сельскохозяйственную продукцию был невелик. Возить же продукты сельскохозяйственного производства за пределы Кузбасса было невозможно, так как на территории здесь не было больших судоходных рек, а железная дорога была очень далеко, и Кузбасс, таким образом, не имел удобных транспортных связей с другими районами.

С переходом снова к Кабинету предприятий, работавших на главных угольных и железорудных месторождениях Кузбасса, положение с горнозаводским делом не улучшилось. Добыча угля на Кольчугинской, Кемеровской и Бачатской копях, отрезанных бездорожьем от железнодорожной магистрали, в период с 1900 по 1912 год составляла от двух с половиной до девяти тысяч тонн в год.

Производительность Гурьевского завода из года в год падала, потому что проведение сибирской железной дороги обеспечило доступ в Сибирь уральского чугуна и железа, с которыми устаревшая сибирская металлургия оказалась неспособной конкурировать. В 1908 году Гурьевский завод прекратил свое существование.

В то время как мизерная промышленность среднего и южного Кузбасса пришла к полному развалу, на северной окраине бассейна, на землях, не принадлежащих Кабинету, в Анжеро-Судженском угольном районе пустынная до того равнина оживляется индустриальным пейзажем. Вокруг шахт, нарушивших однообразие пустынных просторов северного Кузбасса, появляются рабочие поселки — Анжерка и Судженка. Это были десятки жалких домишек, похожих друг на друга, и сколоченных наспех бараков, в которых приютилась масса рабочего населения.

История промышленного развития угольного Кузбасса и начинается именно с того момента, когда в северной части бассейна открылись Судженские копи Михельсона и Анжерские копи министерства путей сообщения. Это было в 1897 году, в период проведения сибирской железной дороги.

Роль Анжеро-Судженского района, угольные богатства которого разрабатывались двумя рудниками, состояла в том, чтобы снабжать паровичными углями вновь построенную железную дорогу и отчасти сибирские города, расположенные по магистрали.

Обе шахты довели добычу угля с 12,5 тысяч тонн в 1897 году до 460 тысяч тонн в 1911 году. Ограниченные потребности тех лет определяли незначительный объем производства, а в техническом отношении шахты представляли собой мелкие «каторжные норы» с чрезвычайно примитивным оборудованием.

* * *

Таким был в ту пору Кузбасс, за которым, благодаря обилию естественных богатств, прекрасной природе и здоровому климату, издавна закрепилась слава лучшей и богатейшей части Сибири. Кузбасс попрежнему оставался плохо изученным горным районом. Промышленное использование его богатейших недр едва коснулось лишь северной окраины.

Именно в эти годы на всю Россию прозвучали укоризной слова гениального русского ученого Менделеева: «Сама природа, дав нам многоземелье, длинные зимы и богатейшие выходы ископаемых на поверхность, — явно приглашает нас к эксплоатации недр».

Менделеев не переставал напоминать о необходимости внести больше научного света в земные глубины.

В те годы было разработано несколько проектов развития в Кузбассе угольно-металлургического дела, но всем этим проектам в условиях царской России не суждено было осуществиться. Долгое время в правящих кругах было распространено и упорно поддерживалось мнение, что время крупной промышленности для Сибири еще не наступило.

Но с проведением сибирской железной дороги и особенно в канун первой империалистической войны, когда стала ясна необходимость постройки в Кузбассе металлургического завода, могущего обеспечить Сибирь местным металлом, а уральскую металлургию кузнецким коксом, было, наконец, признано, что для будущего развития Кузбасса важнее золота и серебра мощные залежи каменного угля и железной руды, которыми так богат этот край.

Старый Кузбасс. У штольни.

В 1912 году, с разрешения министра царского двора, группа капиталистов, организованная тайным советником Треповым и статским советником Хрулевым, получила право на эксплоатацию недр Кузбасса. Было организовано акционерное общество, получившее название «Акционерная компания Кузнецких каменноугольных копей и металлургических заводов», сокращенно — Копикуз.

Фактическими владельцами Копикуза были не Трепов и не Хрулев, а иностранные банки. Все сиятельные акционеры Копикуза, вроде графа Шереметьева, Трепова, князя Путятина и других генералов, князей и графов, выступали подставными лицами иностранного банковского капитала. До войны основными пайщиками Копикуза и фактическими владельцами его были два конкурировавших иностранных капитала — германский и французский. Мировая война внесла изменения в распределение акций Копикуза. Решающее слово стало принадлежать франко-бельгийскому капиталу.

Царское правительство по договору предоставило Копикузу до 1 января 1917 года исключительное, а с 1922 года преимущественное право аренды каменноугольных участков на огромной площади в 16 миллионов десятин, или в 176 тысяч квадратных километров. Все отведенные участки сданы были в аренду на 60 лет. Общество обязалось создать крупную угольную промышленность в средних и южных районах Кузбасса, построить металлургический завод, организовать коксо-химическое производство.

Во время хозяйничанья Копикуза в период империалистической войны началось некоторое развитие южных районов Кузбасса. Копикуз заложил в тот период Кемеровский и Кольчугинский рудники. И все же, несмотря на неограниченные возможности этих, районов, Копикуз сделал чрезвычайно мало для их развития. К 1917 году добыча этих богатейших районов составила только 300 тыс. тонн.

В годы войны акционеры приступили к постройке коксовых печей и химического завода в Кемерово: для войны нужны были отходы коксования — химические продукты, и царское правительство в 1916 году, с согласия Государственной думы, ассигновало Копикузу на эти цели 20 млн. рублей.

Но все это оживление хозяйственной деятельности в Кузбассе было вызвано исключительно военной конъюнктурой. Угледобыча росла только в связи с военными перевозками, и рост нагрузки рудников происходил за счет расширения горных работ и даже за счет отступлений от нормального развития шахт.

<...>