Кубе А. Н. Венецианское стекло. — Петербург, 1923 | портал о дизайне и архитектуре

Венецианское стекло / А. Н. Кубе. — Петербург : Аквилон, 1923. — 101 с., ил. — (Беседы по прикладному искусству).

ИСТОРИЧЕСКИЙ ОБЗОР

Первые наши сведения о венецианском стеклоделии, правда, совершенно случайного характера, восходят к XII, XI и даже X столетиям. Производство этого времени ограничивалось, однако, выделкой самого обыкновенного стекла и не имело ни в художественном, ни в промышленном отношении никакого значения. До XIII века венецианское стекло почти не отличалось от стекла, выделываемого в других европейских странах, в самой же Италии первое место в стеклянной промышленности принадлежало не Венеции, а маленькому городку на Лигурийском побережье Альтаре, значение которого, как самого раннего центра стеклоделия Италии, выяснилось лишь в последнее время.

Венецианская стеклянная промышленность, как и вообще вся промышленность Венеции, начинает развиваться, и сразу чрезвычайно интенсивно, с начала XIII века, после четвертого крестового похода. После разгрома Константинополя и основания Латинской империи Венеция становится великой державой в полном смысле этого слова. Четвертый крестовый поход сыграл решающую роль в политическом и промышленном росте Адриатической республики. Весь XII век на Востоке, между греческими и итальянскими купцами кипела упорная, отчаянная борьба, целью которой было захватить в свои руки торговое посредничество между Востоком и Западом. Самым острым вопросом в Константинополе, к концу века, стал вопрос об итальянском засилии. Глухое недовольство и раздражение против иностранцев перешло, наконец, в открытое восстание, и в одну несчастную ночь 1183 года в Константинополе были перебиты все чужестранцы, большинство которых состояло из итальянских купцов. Такой радикальный способ разрешения сложных экономических вопросов, понятно, ни к чему привести не мог. Византийская торговля от погрома 1183 года ничего не выиграла, но погром этот стал одной из причин завоевания Константинополя крестоносцами четвертого крестового похода. Хотя во главе похода и стояли рыцари французские и фландрские, но все нити этого громоздкого и сложного предприятия сходились в Венеции. Во главе Адриатической республики в то время стоял уже Энрико Дандоло, замечательный тип «воина-купца» с выдающимися государственными талантами и пламенным темпераментом вождя. Крестоносцы с самого начала попали в зависимость от венецианцев. При прежних походах ополчение перевозилось на Восток при помощи флотов различных портовых городов Франции и Италии. На этот раз было решено перевезти всю массу войск исключительно на венецианских галерах. Это был способ самый сконцентрированный, быстрый и удобный, но и самый дорогой. Венецианцы выговорили себе чуть ли не половину всех будущих завоеваний. Завоевание Иерусалима и освобождение гроба господня представляло для практических венецианцев весьма мало интереса. Энрико Дандоло удалось, путем сложных интриг и благодаря большому дипломатическому искусству, отвлечь внимание крестоносцев от их прямой цели, Иерусалима и, так сказать, подставить под их первый и потому самый сильный и страшный удар Константинополь, эту великую христианскую и историческую святыню. Под руководством Дандоло город был дважды взят и разграблен. Львиная доля досталась венецианцам. Венецианцы вывезли из Константинополя, кроме денег и драгоценностей, огромную художественную добычу. И вот среди этой добычи находились бесценные образцы восточного стекла, попавшие в сокровищницу св. Марка. В это же время началась и эмиграция греческих мастеров, а между ними наверное и стеклоделов, на Запад, где были более благоприятные условия для развития художественной промышленности, чем на Востоке, находившемся во власти политических страстей и где каждую минуту можно было ожидать новых взрывов и потрясений. Разгром Константинополя и временное падение византийской империи были кульминационной точкой в развитии венецианского могущества. Опираясь на Константинополь, венецианцы во все стороны расширили свои торговые сношения, всюду завладевая рынками и основывая новые фактории. Эта погоня за рынками самая характерная черта венецианской торговой политики. Но в то же время Венеция поняла, что ее торговля будет лишена твердых устоев, если она не будет иметь питающей почвы в собственной промышленности. Одна транзитная торговля вполне основательно представлялась руководителям венецианской политики не достаточной. Вот почему Венеция всячески старалась насадить у себя промышленность и главным образом удержать секреты своих наиболее важных производств. В XIII веке в Венеции уже вырабатывались сукна, хлопчатобумажные ткани, полотно, кружево, кожаные изделия и др. Но главными отраслями венецианской промышленности стали две: производство шелка и стекла. Ими Венеция дорожила больше всего. В остальном у нее были конкуренты, и большею частью победоносные как в самой Италии, так и заграницей, но в этих двух областях, шелке и стекле, она соперников не знала и потому тщательнейшим образом следила за тем, чтобы секреты этих производств не проникли как-нибудь за ее пределы.

Завладев на Востоке, тем или иным способом, некоторыми тайнами стеклоделия, а также, что было не менее важно, заполучив, очевидно, восточных мастеров, венецианцы проявили замечательную дальновидность, сразу поняв, каким колоссальным источником государственных доходов может стать правильно организованное стеклоделие. С самого начала венецианцы стали стремиться к тому, чтобы монополизировать стеклянное производство в Италии и во всей остальной Европе. И вот с середины XIII века начинается отчаянная и жестокая борьба венецианского правительства против вывоза необходимого для стеклоделия сырья и главным образом против ухода венецианских стеклоделов заграницу.

В конце XIII века издаются, спешным порядком, один за другим, декреты, запрещающие вывозить заграницу всякого рода материалы, служившие для приготовления стеклянной массы. Но, очевидно, все эти меры охраны местного производства не достигали желаемой цели, ибо уже в конце XIII века во многих городах северной Италии: Тревизо, Падуе, Мантуе, Виченце, Ферраре, Равенне и других существовали стеклоплавильные горны, устроенные венецианскими мастерами-перебежчиками. В 1295 году был издан приказ, налагавший высокий штраф на мастеров, ушедших заграницу и пожелавших затем вновь вернуться на родину. Вскоре, однако, спохватились, что это ни к чему привести не может, и переменили политику застращивания на политику заманивания. В 1306 году была объявлена полная амнистия всем мастерам, пожелавшим добровольно вернуться на родину. Но, повидимому, эмигранты не очень доверяли ласковым уверениям своего правительства, так как через девять лет, в 1315 году, амнистия была вновь торжественно подтверждена. С течением времени политика венецианского правительства по отношению к стеклоделам, в которых оно видело только источник государственных доходов, подвергалась постоянным колебаниям между запугиванием и заманиванием. В середине XV века, в 1454 году, был вновь издан закон о мастерах перебежчиках. Закон этот настолько характерен, является такой яркой иллюстрацией своего времени, что его стоит привести полностью:

«Если какой-нибудь рабочий или мастер перенесет свое искусство из Венеции в другие места к ущербу республики, ему будет послан приказ вернуться».

«Если он не повинуется, будут заключены в тюрьму лица наиболее ему близкие, чтобы этим принудить его к повиновению».

«Если он повинуется, прошлое ему будет прощено и ему будет устроена мастерская в Венеции».

«Если, несмотря на заключение в тюрьму его родственников, он будет упорствовать в желании остаться на чужбине, за ним вслед будет отправлен агент, которому будет поручено убить его».

«После его смерти, его родные будут выпущены из тюрьмы».

Не у всякого, понятно, могло хватить смелости итти наперекор таким постановлениям. И нам доподлинно известно, что эти угрозы не оставались мертвой буквой. То и дело в Италии и Германии находили мертвыми венецианских мастеров, оставивших родину и казненных по приказанию Совета Десяти. Еще во второй половине XVII века два венецианских мастера были заколоты на улицах Вены тайными агентами Совета Десяти. Подобное убийство произошло в Вене даже в просвещенный восемнадцатый век, в 1754 году. Такова была «техника» венецианского покровительства отечественной промышленности. Этот закон неоднократно возобновлялся и, насколько можно проследить, обыкновенно после какого-нибудь нового открытия в области стеклоделия, вновь обеспечивающего венецианским изделиям превосходство над всеми остальными европейскими заводами. Так было в XVI веке после изобретения филиграна. Филигранные изделия пользовались таким колоссальным успехом у современников и так повысили спрос на муранские изделия, что правительству вновь пришлось прибегнуть к новым чрезвычайным мерам охраны новой тайны.

<...>