Ослиный хвост и мишень. — Москва, 1913 | портал о дизайне и архитектуре

Ослиный хвост и мишень : [Сборник статей и рисунков]. — Москва : Издание Ц. А. Мюнстер, 1913. — 153 с. : ил.

Ослиный хвостъ и мишень : [Сборникъ статей и рисунковъ]. — Москва : Изданіе Ц. А. Мюнстеръ, 1913. — 153 с. : ил.

Сборник выпущен в количестве 525 экз. из них 25 на лучшей бумаге и нумерованные. Обл. М. Ларионова (цинкография). В сборник включен комплект литографий М. Ларионова из книг «Помада» и «Полуживой» (10 литогр. наклеены на страницы). Фронт. — фото участников группы, сделанное на выставке „Мишени“.

Сборник «Ослиный хвост и Мишень» готовился весной 1913 г. В книгу вошли: манифест «Лучисты и будущники», статья М. Ларионова «Лучистая живопись», «Ослиный Хвост и Мишень» Варсанофия Паркина и очерк С. Худакова «Литература, художественная критика, диспуты и доклады». Помимо авторских литографий Михаила Ларионова в сборник включены репродукции работ участников объединения: Н. Гончаровой, К. Зданевича, М. Ле-Дантю, А. Шевченко, С. Романовича и других.

Организатором двух нашумевших выставок «Ослиный хвост» и «Мишень» и вдохновителем данного издания выступил Михаил Федорович Ларионов (1881–1964). В 1907–1912 годах художник отошел от импрессионизма и занялся освоением городского изо-фольклора, перенимая приемы росписи вывески и подноса, лубка. В 1910 году Ларионов вошел в объединение «Бубновый валет». Выйдя из «Бубнового валета», в 1912 году он организовал выставки «Ослиный хвост» и «Мишень» (1913). В 1913 году на диспуте «Мишени» «Восток, национальность и Запад» он четко заявил о своей «восточной» ориентации и сделал доклад о лучизме — новой концепции абстрактного искусства в разряде так называемого «беспредметного творчества», где формы образовывались в результате пересечения лучей, отраженных от различных предметов. В том же 1913 году Ларионов опубликовал брошюру «Лучизм» и манифест «Лучисты и будущники», в которых сформулировал теорию нового течения.

ЛУЧИСТЫ И БУДУЩНИКИ

МАНИФЕСТ

Мы, Лучисты и Будущники, не желаем говорить ни о новом, ни о старом искусстве и еще менее о современном западном.

Мы оставляем умирать старое и сражаться с ним тому „новому“, которое кроме борьбы, очень легкой, кстати, ничего своего выдвинуть не может. Унавозить собою обезпложеную почву полезно, но эта грязная работа нас не интересует.

Они кричат о врагах, их утесняющих, но на самом деле — сами враги и притом ближайшие. Их спор с давно ушедшим старым искусством ни что иное как воскрешение мертвых, надоедливая декадентская любовь к ничтожеству и глупое желание итти во главе современных обывательских интересов.

Мы не объявляем ни какой борьбы, так как где же найти равного противника!?

Будущее за нами.

Мы все равно при своем движении задавим и тех, которые подкапываются под нас, и стоящих в стороне.

Нам не нужна популяризация — все равно наше искусство займет в жизни полностью свое место — это дело времени. Нам не нужны диспуты и лекции, и если иногда мы их устраиваем, то это подачка общественному нетерпению.

Когда художественный трон свободен и обездоленная ограниченность бегает около, призывая к борьбе с ушедшими призраками, мы её расталкиваем и садимся на трон и будем царствовать, пока не придет, на смену нам, царственный же земеститель.

Мы, художники будущих путей искусства, протягиваем руку футуристам, не смотря на все их ошибки, но выражаем полное презрение так назыв. эго-футуристам и нео-футуристам, бездарным пошлякам — таким же самым, как „валеты“, „пощечники“ и „Союз молодежи“.

Спящих мы не будим, дураков не вразумляем, пошляков клеймим этим именем в глаза и готовы всегда активно защищать свои интересы.

Презираем и клеймим художественными халуями всех тех, кто вертится на фоне старого или нового искусства, обделывая свои мелкие дела. Нам ближе простые, нетронутые люди, чем эта художественная шелуха льнущая, как мухи к меду, к новому искусству.

В наших глазах бездарность, исповедующая новые идеи искусства, так же не нужна и пошла, как если бы она исповедывала старые.

Это острый нож в сердце всем присосавшимся к так называемому новому искусству, делающим карьеру на выступлениях против прославлениях старичков несмотря на то, что между ними и этими последними по существу мало разницы. Вот уж по истине братья по духу — это жалкое отрепье современности, так как кому нужны мирно-обновленческие затеи галдящих о новом искусстве, не выставивших ни одного своего положения, передающих своими словами давно известные художественные истины!

Довольно „Бубновых валетов“, прикрывающих этим названием свое убогое искусство, бумажных пощечин даваемых рукою младенца страдающего собачьей старостью — Союзов старых и молодых! Нам не нужно пошлых счетов с общественным вкусом — пусть этим занимаются те, кто на бумаге дает пощечину, а фактически протягивает руку за подаянием.

Довольно этого навоза, теперь нужно сеять!

У нас скромности нет мы это прямо и откровенно заявляем — Мы себя считаем творцами современного искусства.

У нас есть наша художественная честь которую мы готовы отстаивать всеми средствами до последней возможности — Мы смеемся над словами „старое искусство“ и „новое искусство“ — это чепуха, выдуманная досужими обывателями.

Мы не щадим сил, чтобы вырастить высоко священное дерево искусства, и какое нам дело, что в тени его копашаться мелкие паразиты — пусть их, ведь о существовании самого дерева они знают по его тени.

Искусство для жизни и еще больше — жизнь для искусства!

Мы восклицаем: весь гениальный стиль наших дней — наши брюки, пиджаки, обувь, трамваи, автомобили, аэропланы, железные дороги, грандиозные пароходы, такое очарование — такая великая эпоха, которой небыло ничего равного во всей мировой истории.

Мы отрицаем индивидуальность как имеющую значение при рассмотрении художественного произведения. — Аппелировать нужно только к художественному произведению и рассматривать его можно только исходя из законов по которым оно создано.

Выдвигаемые нами положения следующие:

Да здравствует прекрасный Восток! Мы объединяемся с современными восточными художниками для совместной работы.

Да здравствует национальность! — Мы идем рука обруку с малярами.

Да здравствует созданный нами стиль лучистой живописи свободной от реальных форм, существующей и развивающейся по живописным законам!

Мы заявляем, что копии никогда небыло и рекомендуем писать с картин, написанных до нашего времени. Утверждаем, что искусство под углом времени не рассматривается.

Все стили признаем годными для выражения нашего творчества, прежде и сейчас существующие как то — кубизм, футуризм, орфизм и их синтез лучизм, для которого, как и жизнь, все прошлое искусство является объектом для наблюдения.

Мы против Запада, опошляющего наши и восточные формы и все нивеллирующего.

Требуем знания живописного мастерства.

Напряженность чувства и его высокий подъем ценим больше всего.

Считаем что в живописных формах весь мир может выразиться сполна:

Жизнь, поэзия, музыка, философия.

Мы стремимся к прославлению нашего искусства и ради этого и будущих наших произведений работаем.

Мы желаем оставить по себе глубокий след и это — почетное желание.

Мы выдвигаем вперед свои произведения и свои принципы, которые неприрывно меняем и проводим в жизнь.

Мы против художественных обществ, ведущих к застою.

Мы не требуем общественного внимания, но просим, и от нас его не требовать.

Выдвигаемый нами стиль лучистой живописи, имеет ввиду пространственные формы, возникающие от пересечения отраженных лучей различных предметов, формы, выделенные волею художника.

Луч условно изображается на плоскости цветной линией.

То что ценно для любителя живописи, в лучистой картине выявляется наивысшим образом. Те предметы, которые мы видим в жизни, не играют здесь ни какой роли, то же что является сущностью самой живописи здесь лучше всего может быть показано — комбинация цвета, его насыщенность, отношение цветовых масс, углубленность, фактура; на всём этом тот, кто интересуется живописью, может сосредоточиться всецело.

Картина является скользящей, дает ощущение вневременного и пространственного — в ней возникает ощущение того, что можно назвать четвертым измерением, так как ее длина, ширина и толщина слоя краски — единственные признаки окружающего нас мира — все же ощущения, возникающие в картине — уже другого порядка; — этим путем живопись делается равной музыке, оставаясь сама собой. — Здесь уже начинается писание картины таким путем, который может быть пройден только следуя точным и законам цвета и его нанесения на холст.

Отсюда начинается творчество новых форм, значение которых и выразительность зависит исключительно от степени напряженности тона и положения в котором он находится в отношении других тонов — Отсюда и естественное падение всех существующих стилей и форм, во всем предшествующем искусстве, — так как они, как и жизнь, являются только объектом для лучистого восприятия и построения в картине.

Отсюда начинается истинное освобождение живописи и жизнь ее только по своим законам, живописи самодовлеющей, имеющей свои формы, цвет и тембр.

Тимофей Богомазов, Наталия Гончарова, Кирилл Зданевич, Иван Ларионов, Михаил Ларионов, Михаил Ле-Дантю, Вячеслав Левкиевский, Сергей Романович, Владимир Оболенский, Мориц Фабри, Александр Шевченко.