От символизма до „Октября“ : [Сборник литературных манифестов]. — Москва, 1924

  

 

 

 

 

Сборник эстетических манифестов «От символизма до „Октября“», составленный Н. Л. Бродским и Н. П. Сидоровым был призван отразить все многообразие литературной жизни в России 1890—1920-х гг. Сборник впервые увидел свет в 1924 г. Спустя пять лет книга была переиздана, теперь уже при участии В. Л. Львова-Рогачевского и уже не «Новой Москвой» (которую к тому моменту поглотил «Московский рабочий»), а «Федерацией», основанной под эгидой Федерации объединений советских писателей.

 

---

 

 

Предлагаемая книга имеет задачей ознакомить интересующихся судьбами новейшей русской литературы с ее теоретическими заявлениями и обоснованиями, выразившимися в ряде деклараций, манифестов, статей, стихотворений. Всем бросались в глаза быстрая смена и пестрота литературных школ за последние три десятилетия, в которых так трудно было ориентироваться рядовому читателю. Некоторые из этих течений были недолговечны, умерли почти в день своего рождения, но они наполняли шумом литературную жизнь и будучи показательными для того распада общественной жизни и мысли, который определял предреволюционную эпоху, имеют право на внимание вдумчивого любителя русского словесного искусства. Не все направления манифестировали свои взгляды на задачи поэтического творчества, — поэтому пришлось освещать некоторые литературные школы теоретическими статьями, имевшими в свое время возбуждающее и руководящее влияние (таковы, например, статьи В. Соловьева, Г. Плеханова и др.). Отнюдь не стремясь представить материал с исчерпывающей полнотой, мы не включали иногда в наш сборник статей, может быть, и существенных для понимания крупного литературного деятеля той или и иной поэтической школы, но имевших слишком личный характер (например, известная статья А. Блока «О современном состоянии русского символизма»). Материал расположен нами по школам и в хронологическом порядке, давая читателю возможность установить эволюцию литературных направлений в их сосуществовании и в последовательной смене. В наши дни повышенного интереса к теории и социологии искусства и стремления подвести итог сложным исканиям «большого» литературного стиля, который бы ответил запросам нашей современности, имеющей столь великий исторический смысл, эта оглядка на этапы пройденного литературного пути в его теоретических формулах необходима, прежде всего, для уяснения очередных задач искусства поэзии как жизнетворчества и жизнепонимания: это историческое обозрение поможет отчетливей представить социальные основы литературных школ, упадочность одних и творческую устремленность других, как результат борьбы отживающих и выходящих на арену строительства жизни новых общественных сил. Составители полагают, что этот сборник трудно находимых материалов может пригодиться для студий, кружков, стремящихся оформить свое литературное мировоззрение в соответствии с социальными проблемами нашего времени.

 

Считаем долгом выразить глубокую благодарность Е. Ф. Никитиной и В. Львову-Рогачевскому, сообщившим нам ряд ценных библиографических указаний и передавшим в наш сборник рукописный манифест люминистов.

 

4 ноября 1923 г.

 

---

 

____________

¹) Статьи со звездочкой взяты в отрывках.

 

ОТ СОСТАВИТЕЛЕЙ.. 3

 

ВВЕДЕНИЕ.

*1. Общий смысл искусства. Вл. Соловьев.. 5

*2. Экономика и искусство. Г. В. Плеханов.. 14

 

СИМВОЛИЗМ.

*1. О причинах упадка и о новых течениях современной русской литературы. Д. С. Мережковский.. 23

2. Творчество. Валерий Брюсов.. 29

3. Юному поэту. Валерий Брюсов.. 30

*4. Декадентство и символизм. А. Волынский.. —

5. К Бодлэру. К. Д. Бальмонт.. 37

*6. Элементарные слова о символической поэзии. К. Д. Бальмонт.. —

*7. Ключи тайн. Валерий Брюсов.. 45

*8. Критицизм и символизм. Андрей Белый.. 47

*9. Символизм, как миропонимание. Андрей Белый.. 51

*10. Две стихии в современном символизме. Вячеслав Иванов.. 57

*11. Заветы символизма. Вяч. Иванов.. 75

*12. Мысли о символизме. Вяч. Иванов.. 80

 

АКМЕИЗМ.

1. Наследие символизма и акмеизм. Н. Гумилев.. 86

2. Некоторые течения в современной русской поэзии. Сергей Городецкий.. 90

3. Notre Dame. О. Мандельштам.. 96

4. Адам. Сергей Городецкий.. —

5. Искусство. Теофиль Готье. Перев. Н. Гумилева.. 97

 

ФУТУРИЗМ.

1. Пощечина общественному вкусу.. 99

2. Садок судей.. 100

3. Поэтические начала. Н. Бурлюк.. 102

*4. Слово, как таковое. А. Крученых и В. Хлебников.. 106

5. Эго-футуризм. Игорь Северянин.. 109

6. К. М. Фофанову. Дмитрий Крючков.. 116

7. На смерть Фофанова. Игорь Северянин.. —

8. Эгопоэзия в поэзии. Г. А.  117

9. Эго-футуризм. И. В. Игнатьев.. 119

10. L'art poetique. Вадим Шершеневич.. 136

11. Перчатка кубофутуристам. Россиянский.. —

12. Русский футуризм (основы футуризма). Вад. Шершеневич.. 138

13. Два последних слова. Вад. Шершеневич.. 147

14. Манифест психо-футуризма.. 150

15. Эту книгу должен прочесть каждый.. 151

16. Декларация заумного языка. А. Крученых.. 153

17. Приказ № 1. В. Маяковский.. 154

Радоваться рано. В. Маяковский.. 156

Приказ № 2 армиям искусства. В. Маяковский.. 157

Приказ № 3. В. Маяковский.. 159

*18. Программа (Леф).. 161

 

ИМАЖИНИЗМ.

1. Декларация.. 170

*2. Имажинизм. Анатолий Мариенгоф.. 174

*3. 2×2=5. Вад. Шершеневич.. 180

*4. Имажинистика. Ипполит Соколов.. 196

*5. Имажинизма основное. Иван Грузинов.. 202

6. Почти декларация.. 208

 

ЭКСПРЕССИОНИЗМ.

1. Хартия экспрессиониста. И. Соколов.. 212

2. Бедекер по экспрессионизму. Ипполит Соколов.. 214

 

БИОКОСМИЗМ.

1. Биокосмическая поэтика. Александр Святогор.. 220

 

ЛЮМИНИЗМ.

1. Декларация люминистов.. 227

2. Провозвестие люминизма.. 228

 

НИЧЕВОКИ.

1. Манифест от ничевоков.. 233

2. Декрет о ничевоках поэзии.. 234

 

ФОРМ-ЛИБРИЗМ.

1. Декларация форм-либризма. Орест Тизенгаузен.. 236

 

КЛАССИЦИЗМ.

*1. Классики группы „Лирический круг“. Вестник у порога. Абрам Эфрос.. 238

2 Декларация неоклассиков.. 244

 

СЕРАПИОНОВЫ БРАТЬЯ.

1. Почему мы Серапионовы братья? Лев Лунц.. 248

 

ЭМОЦИОНАЛИЗМ.

1. Декларация эмоционализма.. 253

 

ФУИЗМ.

1. Фуисты. Борис Перелешин.. 255

 

КОНСТРУКТИВИЗМ.

1. Конструктивизм. Ольга Чичагова.. 257

2. Клятвенная конструкция конструктивистов-поэтов.. 258

 

ПРОЛЕТАРСКАЯ ПОЭЗИЯ.

1. Пролетариат и искусство (Резолюция).. 262

*2. Контуры пролетарской культуры. А. Гастев.. 263

3. Пути пролетарского творчества. А. Богданов.. 267

4. Международное бюро пролеткульта.. 271

5. Декларация союза писателей „Литературный фронт“.. 276

6. Декларация пролетарских писателей „Кузница“.. 277

7. Идеологическая и художественная платформа группы пролетарских писателей „Октябрь“.. 286

*8. Темы, которые ждут своих авторов. Юр. Либединский.. 293

 

* * *

 

По напечатании книги появились след. новые материалы для характеристики имажинизма, эмоционализма и конструктивизма:

1) Восемь пунктов. — „Гостинница для путешествующих в прекрасном“. № 1 (3), 1924.

2) М. Кузьмин. Эмоциональность, как основной элемент искусства. „Арена“. Театр. альманах. Изд. „Время“. Пбг. 1924.

3) К. Зелинский. Конструктивизм и поэзия. Также — Предисловие „Мена всех. Конструктивисты — поэты“. Москва 1924 г.

 

---

 

 

Пред нами великие задачи — и потому мы опрокидываем ходячие верования, идеи, и нам, как восставшим против предрассудков, уже обязано будущее. Меньше всего нам свойственно чувство почтительности, нам ничуть не импонирует величие натуральной необходимости. Наш первый и последний враг — равновесие натурального порядка. Разве есть сребренники, за которые мы предали бы, как Иуда, во власть необходимости наше бытие, этот мир, в котором живем, — букет цветов, который вдыхаем?

 

Мы утверждаем, что теперь же в повестку дня необходимо во всей полноте поставить вопрос о реализации личного бессмертия.

 

Пора устранить необходимость или равновесие натуральной смерти. Ведь всякий закон есть выражение только временного равновесия тех или других сил. Лишь стоит ввести силы новые или изъять часть сил действующих — и данное равновесие (гармония) нарушится. Если двинем силы, цель которых реализовать бессмертие — то эти силы, как бы другие им ни противодействовали, смогут нарушить равновесие смерти и явить равновесие бессмертия. Ведь, прежде всего к равновесию бессмертия стремится каждая жизнь.

 

В повестку дня мы включаем и «победу над пространством». Мы говорим: не воздухоплавание — это слишком мало, — но космоплавание. И космическим кораблем, управляемым умудренной волей биокосмиста, должна стать наша земля. Нас слишком шокирует то, что земля, точно коза на привязи у пастуха — солнца, извечно каруселит свою орбиту. Пора иной путь предписать земле. Да и в пути других планет не лишне и уже время вмешаться. Нельзя же оставаться только зрителем, а не активным участником космической жизни.

 

И третья наша задача — воскрешение мертвых. Наша забота — о бессмертии личности во всей полноте ее духовных и физических сил, Воскрешение мертвых — это восстановление в той же полноте ушедших в гроба. При этом мы отнюдь не впадаем в трясину религии или мистицизма. Мы слишком трезвы — и религии и мистике объявляем войну.

 

Таков наш биокосмизм. Он, несомненно, величайшая дерзость. Но великое и дерзкое оскорбляет, и мы уже видим глухую и явную ненависть — ведь биокосмизм принижает все идеи, все идеологии. Но мы оптимисты, а не безумцы. Безумцы те, кто хочет сделать людей свободными и превосходными вне биокосмизма. Они подобны Робеспьеру, который начал желанием осчастливить человечество, и пришел к мысли истребить его. Всякая идиллия о «счастьи на земле» вне биокосмизма — вреднейшая иллюзия, начало чудовищной тирании.

 

Пред нами величайшие задачи. Но разве у нас постные или мрачные физиономии, как у монахов или диктаторов? У нас уже иная психика. На биокосмических путях мы чувствуем себя необычайно, просто и весело, превосходя в этом смысле счастливейшего киренаика Аристиппа. Подобно мальчику, который катит обруч, мы творим биокосмическое. Улыбчиво и радостно мы реализуем бессмертие, зовем на кладбища и беззаботно готовы на верфи биокосмических кораблей.

 

Мы креаторы. Нами уже основан «Креаторий биокосмистов». Для невежественных мозгов креаторий звучит, как крематорий — и они, пожалуй, правы. Нам, действительно, необходимо сжечь слишком многое, если не все. Ведь биокосмизм начинает совершенно новую эру. Вся предшествующая история от первых проявлений органической жизни на земле до солидных потрясений последних лет — это одна эпоха. Это — эпоха смерти и мелких дел. Мы же начинаем великую эру — эру бессмертия и бесконечности.

 

Какова же наша эстетика?

 

Наша эстетика — не вывод из наблюдения, регистрации и анализа имеющихся форм. Описательная эстетика, несмотря на все присущее ей значение, не может быть в то же время предписывающей эстетикой. Всякая попытка ее в этом направлении есть необоснованный выход из присущей ей области, есть узурпация несвойственных ей прав. Ведь невозможно путем установления того, что есть, предписать то, что желательно или может быть.

 

Наши основные понятия стиля вытекают из биокосмического идеала. Это наш метод и масштаб наших оценок. Мы не можем взять эстетику символистов или футуристов не только потому, что они изжиты и отходят в прошлое, но потому что у нас есть свой критерий. У нас также нет желания сунуть свой нос в какую-либо филологическую или стилистическую мышеловку. Нам ничуть не импонируют ни Потебня, ни Веселовский, ни Погодин и подобные им. Центр нашего внимания не историческая или психологическая эстетика, но эстетика телеологическая. Еще в меньшей мере, чем старые предрассудки, нас могут смутить полуграмотные построения сегодня.

 

Вот вопрос о форме и содержании. Что прежде и что важнее? Мы не можем сказать, что содержание все, а форма ничто. Придавать же значение только форме, значит обнаруживать отсутствие элементарного научно-философского образования. Идея имманентна форме, но форма не всегда равновелика ей. Форма часто противоречит идее, последней присуща не одна форма. Но дело не в этом. Нас мало занимает этот старинный спор (о форме и содержании) эпохи немецкой идеалистической философии и слишком наивно повторяемый в наши дни. У нас совершенно новая аксиома.

 

Вопрос не в примате формы или содержания, но в моем отношении к форме и содержанию. Прежде всего, гордая независимость творчества.

 

Наш стиль?

 

Наш стиль начинается не с отдельного слова, хотя бы и художественно-конкретного, но с ряда слов. Центр нашего внимания не отдельные слова, но ряды слов, не столько этимология, сколько синтаксис. И потому: творчество словесных рядов — разнообразие сочетаний их элементов.

 

Мы творим не образы, но организмы. Образ слова базируется на внешнем зрении, на поверхности. Образ — только впечатление, только описание, и потому он недостаточен. Образы, если они не объединены — только хаос. Здоровый путь творчества лежит от образа к ряду. Ставить для поэта образ во главу угла — значит впадать в колею регресса, итти не вперед, а назад. Ряд же есть начало космоса. Мы не образоносцы, но рядотворцы.

 

Но разве мы пренебрегаем словами или все они для нас одинаковы? Одни слова мертвы, в других чуточку мигает жизнь и только изредка попадаются краснощекие слова. Мы любим ядреные слова и оживляем слова мертвые. Но воскрешение слова не в раскрытии первичного образа его, но, скорее, в ловком подборе префиксов и суффиксов. Кроме того, нас интересуют личины слов, нас привлекают слова, как оборотни, как маскарад.

 

Слово убегает от своего первоначального смысла, отрывается, надевает личину. Но слово, как личина, полнее всего оживает в ряду слов. И чем искуснее ряды, тем выразительней слова. Ряды расцвечают слова, заостряют их, упружат, разнообразят. Творческая воля креатора заставляет слова в ряду бывать по иному. Слова в ряду — это форма, меняющая объем и содержание, тут одно и то же слово попадает на разные полки. В ряду слова играют конкретным, как мячами. Творчество словесных рядов — это преображение и воскрешение слов.

 

Кроме того, мы беременны новыми словами. Так, мы предчувствуем междометие встающего из гроба человека. Нас ждут миллионы междометий на Марсе и на других планетах. Мы думаем, что из биокосмических междометий (в широком смысле) родится биокосмический язык, общий всей земле, всему космосу. (Это, конечно, не эсперанто. последний — пустая затея, даже язык дикарей неизмеримо выше эсперанто, потому что органичен.) Для нас крайне важны и выразительные свойства глагола. Разве мы, подобно футуристам, можем ограничиться только неопределенным наклонением? Мы слишком определенны и актуальны, и нам слишком мало даже четверки наклонений. Десятки и сотни наклонений! Нам необходимо наклонение космоса и наклонение бессмертия!

 

Наш стиль начинается рядом. Ряд — это прямая или кривая, вычерчиваемая ходом творческого духа. Но ряд еще не метр. Метр — это внешняя схима, биокосмический дух вообще не укладывается в нее. Биокосмический дух вычерчивает иную схему. Как поэты, мы имеем в виду ряды, построенные: на биокосмическом ритме, который телеологичен, на жесте, на интонации, на мимике, на весе, на темпе и на температуре. Мы враги всякой данной стабилизации в языке. Нам нужен новый синтаксис, построенный на параллельности, пересечении, параболичности биокосмических рядов. Нам нужны предложения, творимые по принципам геометрии. Ведь грамматика только неудавшаяся математика. Мы решили быть Лобачевским в грамматике.

 

Мы рядотворцы, но ряды для нас только живые клетки для творимых организмов. Художественный организм — наша крайняя цель. Он не есть только аггрегат рядов, но живое целое, в котором одни части кооперируют с другими. Слово в ряду, помимо своего содержания и содержания, обусловленного местом в ряду, в художественном организме оплодотворяется и расцветает более сложным — весом всего художественного организма. И все характерные признаки ряда в полной мере улавливаются, воспринимаются только в контексте, в художественном организме. Последний пульсирует и дышит, улыбается и хохочет, как совершеннейшая тварь. В нем наша высшая цель и глубокий смысл.

 

Смерть не устает, она ежесекундно вершит свое гнусное дело, казнит живущих. Поэт-биокосмист — это борец и певец в таборе восставших против смерти и против диктатуры пространства. О бессмертии и космическом полете, о воскрешении мертвых творит свои живые организмы поэт-биокосмист. И ему ли быть идолопоклонником, когда он должен разрушить все капища и алтари. Ему ли хлюпать в болоте мелких дел, отсиживать канцелярские часы или торговать побрякушками, когда он должен разворотить тупые мозги, чтоб посеять в них зерна биокосмизма. Ему ли быть спокойным и бродить с закрытыми глазами, когда даже пятки его должны быть вооружены телескопами. Ему ли хныкать и дремать в колее меланхолии, когда его зовет величайшее творчество, о котором не грезил еще ни один творец, ни одна, самая горячая голова.

 

Мы, биокосмисты, неразлучны в нашем движении. Но мы, как соратники, сходимся прежде всего у великой цели.

 

Но у каждого из нас свой индивидуальный путь. В биокосмизме, как нигде, креатор может развернуть свои личные бездны. Так, лично я имею в виду, между прочим, перечеканку типов, прошедших сквозь тысячелетия (адаптация), в частности — типов зверья. Типы зверья выше типов человеческих. Ведь и божеству было превосходнее представать в образе зверином, а не человеческом. Бог, воплотившийся в зверя, выше бога вочеловечившегося, Апис больше Иисуса. Центральным в зверье, Саваофом, является Петух. Ведь недаром последними словами Сократа были слова о Петухе. Также велик и Конь, раскрытый мною в «Евангелии от Кобылы», которое выше Евангелия от Иоанна. Нет высшей похвалы для человека, как сравнить его с конем. Так в сказке «Еруслан Лазаревич» находим: «Ивашко — сивый конь». Свой сборник «Жеребец» (1919 г.) я посвящаю так:

 

 

 

Не менее велик интуитивный мудрец Пес:

 

 

 

Или — заплеванный, униженный и оскорбленный лик Свиньи:

 

 

 

Заметьте, тут прием двуколейности, что характерно для биокосмических организмов. А вот из поэмы (?) «Луна»:

 

 

Увидел он,

 

 

 

Замечу только, что здесь даны ряды, как намеченная бесконечность (строки 1 и 4). Они могут быть сведены до одного звука и умножены до + ∞.

 

Богатство рядов обусловливается прежде всего индивидуальным богатством креатора, у которого высоко развито Sprachgefühl. Наша цель — за пределы языка, но пока биокосмическое мы разрешаем в пределах данного языка. Но мы уже творим ряды, как прорыв в космос, прорыв в бессмертие: ряды, как прорывы языка, как выход из языка.

 

В заключение пролога замечу о вульгаризации, к сожалению, неизбежной для биокосмизма. Испорченные теоретиками «пролетарского искусства», не ведая личного достоинства и честности, иные виршисты подхватывают наши великие идеи — и всячески треплют их. Правда, в смысле пропаганды биокосмизма, подобные барабанщики пока не бесполезны, пока «все годны в строй». Но... Словом, в «Креаторий биокосмистов» ворота открыты для всех, а чтоб быть поэтом-биокосмистом, необходим, прежде всего, честный, своеобразный и могучий талант.

 

 

Биокосмизм*)

(материалы. № 1.)

Креаторий биокосмистов

1921 Москва.

____________

*) См. еще „Биокосмист“ № 1, 1 марта 1922 г.

 

---

 

 

 

---

 

Скачать издание в формате pdf (яндексдиск; 78,3 МБ).

 

 

OCR текстов переиздания в формате rtf (прямая ссылка; 2,2 МБ).

OCR текстов переиздания в формате pdf (прямая ссылка; 1,5 МБ).