Послевоенная реставрация: век нынешний и век минувший : Сборник статей. — С.-Петербург, 2010

  

 

 

 

 

 

 

 

В. В. Знаменов. Не надо забывать ... 5

Е. Я. Кальницкая. Живем и помним ... 8

 

Петергоф послевоенный

Л. В. Никифорова. «Где провести выходной день?» Дворцовые пригороды Ленинграда в канун войны и в первые послевоенные годы. По материалам публицистики 1937—1947 гг. ... 11

A. Г. Леонтьев. Послевоенная реставрация Большого Петергофского дворца ... 20

Ю. Ю. Бахарева. К истории воссоздания скульптурной группы «Самсон, раздирающий пасть льва» ... 37

Н. В. Мельникова. Особенности реставрации тканей в интерьерах Большого Петергофского дворца (XIX — нач. XXI века) ... 49

B. М. Белковская. Воссоздание живописи Парадной лестницы и Танцевального зала. Мастера послевоенной школы ... 63

О. А. Холоднова. Реставрация росписей дворца «Монплезир» в Петергофе ... 69

И. А. Рудоквас, И. О. Пащинская. Античный мозаичный пол столовой Царицына павильона в Петергофе ... 81

М. Ю. Левинская. Использование предметов фонда «Исторические фрагменты» в реставрационной практике ... 90

 

Город и пригороды

Н. В. Буров. Послевоенная реставрация Исаакиевского собора. История возрождения памятника ... 103

Е. А. Севастьянова. О восстановлении иконостаса и декоративного убранства интерьера Казанского собора ... 110

И. А. Карпенко. Реставрационные работы в Петропавловской крепости в конце 1940-х гг. ... 115

Н. Р. Славнитский. Из истории реставрационных работ в Петропавловской крепости: реставрация и музеефикация Зотова бастиона ... 119

И. С. Заяц. Фасады Екатерининского дворца во второй половине XX века (по материалам исследований 2008—2009 гг.) ... 125

Д. В. Осипов. Судьба скульптуры коллекции Лейхтенбергских в Сергиевке: через военные годы к возрождению в век нынешний ... 138

Т. В. Павлова. Возобновление деятельности реставрационной мастерской масляной живописи ГРМ в послевоенное время ... 147

Т. В. Михайлов, А. Н. Журавская. Константиновский дворец. Методы и принципы восстановления в 2001—2003 гг. ... 155

 

Профессия — реставратор

А. А. Белов. Н. И. Архипов и послевоенное восстановление Петергофа ... 165

А. В. Луговая. Опыт послевоенного воссоздания и реставрации сохранившихся памятников государственного музея-заповедника «Петергоф» в работах скульптора-реставратора Г. Л. Михайловой ... 178

Н. Т. Коршунова. Воссоздавая утраченное... О скульпторе-реставраторе Л. М. Швецкой ... 187

Н. В. Мазур. Реставрационных дел мастер ... 198

О. М. Кормильцева Роль К. Д. Халтурина в развитии послевоенной реставрации ... 206

М. В. Мантуров. Музеефикация памятников архитектуры в профессиональной деятельности А. Э. Гессена ... 212

 

Научная реставрация: споры и истины

А. Е. Ухналев. Реставрация как вид художественного творчества ... 229

A. А. Никонова. Транскрипция реставрационной практики в массовом сознании ... 235

Б. М. Матвеев. Метод стилистической реконструкции: совокупность существенных признаков и сфера практического применения ... 243

B. А. Коренцвит. Термин «новодел» в словаре реставраторов. Уточнение реального смысла ... 253

C. Б. Горбатенко. Работы по консервации Екатерингофа, Стрельны и Ораниенбаума в свете требований Венецианской хартии ... 260

М. Г. Малкин. О корректности реставрационных вмешательств ... 273

 

In memoriam

Н. А. Ярошук. Собиратель, хранитель, исследователь (к 85-летию Н. П. Шмитта-Фогелевича) ... 281

Н. П. Шмитт-Фогелевич. Воспоминания о военном времени ... 288

 

---

 

 

 

Время стремительно идет вперед, отдаляя от нас период послевоенного возрождения Петергофа. Детали забываются, стираются в памяти, но яснее становится главное: необходимость полного восстановления разрушенных памятников, возвращение былого великолепия дворцам и паркам.

 

Впервые я увидел развалины Петергофа в марте-апреле 1944 года, после возвращения из эвакуации. Вместе со своим сверстниками я сначала «исследовал» городские руины, позже доехал «зайцем» до пригородов: Павловска, Царского Села, Петергофа. Большая часть территорий была еще заминирована: везде стояли предупреждающие знаки. Но только мы, мальчишки, не боялись туда залезать — мы росли среди этих развалин. Помню, в павильонах Павловска попадались остатки каминов, росписи на отвалившейся штукатурке... Всю красоту того, что здесь когда-то существовало, невозможно было и вообразить. Мы очень удивились, когда в школе нам впервые показали альбомы с довоенными видами. Помню, дома родители постоянно сожалели об утраченных парках, вспоминали свои поездки туда как настоящий праздник.

 

В послевоенное время, когда люди все еще страдали от голода, холода, отсутствия необходимых вещей, одежды, казалось, что восстановить все это богатство невозможно. Однако уже тогда звучали голоса: мы сможем, мы восстановим! И со временем подобные планы стали казаться реальностью, а не пустой пропагандой. На памятниках начали работать реставраторы. Несмотря на все трудности, полуголодные, уставшие люди, инвалидами вернувшиеся с войны, работали честно: восстановление дворцов стало общим делом. Специалисты с удовольствием показывали мне, мальчику, свою работу.

 

Когда в 1965 году я стал сотрудником музеев Петергофа, уже давно работала фонтанная система, но в Большом дворце были открыты всего три зала. Из эвакуации вернулись «головки» Ротари, наполовину была восстановлена Белая столовая, но в других залах возведены только новые железобетонные перекрытия. Все остальное еще предстояло сделать. Тогда полным ходом шли реставрационные работы в Павловске, и это дарило вдохновение и надежду на позитивные результаты.

 

Однако музей — это не только дворцовая архитектура. Его важным элементом всегда были и остаются экспонаты, музейные предметы, а их остро не хватало ... Поначалу в Петергофе даже наименее пострадавшие дворцы стояли пустыми. Музейные вещи, некогда украшавшие их, погибли или были расхищены. Какие-то предметы были возвращены из эвакуации, но не заняли своего места в Петергофе.

 

Редкие посетители музеев могли следить за работой реставраторов, которые трудились прямо в залах, видели их профессиональную «кухню» и конечный результат: вот появился плафон, вот лепка на стене, вот резьба. Причудливая деревянная резьба казалась всем чем-то невероятным.

 

Молодые реставраторы и более старшие по возрасту консультанты, начавшие работать в пригородах, сделали самое важное дело — в первую очередь они смогли доказать, что возможно возродить все и это не утопия. Я много раз слышал разговоры наших коллег из тех европейских стран, где также проходили боевые действия. Французы, например, признавались, что если бы разрушили Версаль, они не смогли бы его восстановить. И это притом, что на Западе существовала профессиональная реставрационная школа. В России же после революции и Гражданской войны были утрачены многие традиции. У нас остались лишь отдельные специалисты, которые после войны из рук в руки передали молодому поколению Профессию.

 

Денег было мало, но даже когда они были, не всегда удавалось их освоить из-за нехватки материалов. Все поставки шли через Госплан в Москве. Все надо было вымаливать, выпрашивать, выколачивать. Люди нередко пренебрегали принципами, чтобы сделать это великое дело. Высокие чиновники часто спорили с реставраторами, хотя сами мало в чем разбирались и вечно подгоняли со сроками. Работа с экспонатами тоже была непростой — держать и переносить фарфоровые вазы замерзшими руками рискованно и страшно... 

 

Одновременно шла научная работа, тщательно изучались документы и все сохранившиеся части декора. Все то подлинное, что сохранилось, было отреставрировано в первую очередь, даже деревянные люстры Екатерининского корпуса, пролежавшие в промерзшем здании не одну зиму. Рухнувшую стену Монплезира постарались как можно быстрее вновь собрать из старых кирпичей. И это делали слабые, голодные люди.

 

В Петергофе работами руководили замечательные реставраторы. Большим дворцом занималась Евгения Владимировна Казанская со своим учителем Василием Митрофановичем Савковым. Архитектор Александр Эрнестович Гессен, вернувшийся с войны с подорванным здоровьем, тратил все свои силы на дворцы петровского времени. Воссоздание утраченного было тогда единственно правильным и очевидным путем, и мы с неприязнью выслушивали интеллигентское модное слово «новодел», хотя в этом понятии и была доля правды. Порой даже А. Э. Гессен предлагал такие решения, как консервация отдельных частей здания, например искореженной решетки Марли, в том виде, какими они остались после войны. Однако это противоречило самой идее восстановления полного, живого ансамбля, что казалось самым важным.

 

Люди трудились, совершенно не представляя, что будет завтра, ведь началось «ленинградское дело», продолжались аресты. Ранее репрессированный довоенный директор Николай Ильич Архипов, рискуя вновь попасть в лагерь, приезжал консультировать молодых реставраторов. Все отдавали себя общему делу, понимали всю важность возвращения России Петергофа. В работе использовали самые разные методы — и передовые, особенно когда дело касалось гидротехники и восстановления скульптур, и совершенно дикие с точки зрения современной науки. Но дело было сделано с честью, и не случайно сейчас, спустя десятки лет, к нам приезжают не только любоваться красотами, но и учиться.

 

Поэтому еще раз мне хочется сказать огромное спасибо всем этим людям: реставраторам, консультантам, сотрудникам, поднявшим из руин Петергоф. Большинства из них уже нет с нами. Но нельзя забывать их подвиг, надо помнить.

 

 

---

 

 

 

История не знает сослагательного наклонения. Каждый из нас, пытаясь осмыслить судьбу своего города, не ставит перед собой вопрос о том, что было бы, если... Подобные размышления не более чем пустое теоретизирование. Тем не менее практика нередко противоречит теории: если бы наш город не был так страшно искалечен войной, его украшали бы десятки уникальных памятников, погибших в середине прошлого столетия.

 

Сегодня мы начинаем понимать, насколько существенно менялось отношение к памятникам зодчества со временем, это связано с осознанием особой роли архитектуры в жизни человека. Постепенно стал очевидным тот факт, что архитектурные памятники, более чем какие-либо другие свидетельства, раскрывают представления общества об историческом времени и эволюционных процессах. Еще до войны учились ценить и беречь наследие прошлого: в 1935 году под охраной находились около 200 ленинградских памятников архитектуры. А потом в город пришла беда.

 

Разрушенные во время войны дворцы и парки пригородов Ленинграда были богатством и гордостью нации. Скорее всего, возводившие их великие зодчие прошлого понимали, что работают для вечности, потому что только так подходят к своему делу истинные творцы и созидатели. С течением лет каждый памятник словно обретал живую душу, сохраняя в себе память о связанных с ним людях и событиях (помните, как у С. Я. Маршака: «...все то, чего коснется человек, приобретает нечто человечье...»). Все вместе они формировали неповторимый облик Северной столицы. После войны величественная красота города на Неве остро нуждалась в спасении.

 

Основной целью реставрации было возрождение памятников из руин. Для этого потребовалось переосмысление большинства положений отечественной реставрационной теории, которая почти до середины XX в. развивалась в одном направлении с европейской. Существовавшие тогда нормы реставрационной науки не предусматривали возможности воссоздания утраченного наследия в требуемых масштабах. В переломный момент можно было ограничиться только консервацией руин и вместо воссоздания целостного образа художественного произведения предложить зрителю лишь уцелевшие фрагменты исторических объектов.

 

Однако для Ленинграда этот путь был неприемлем. Его жители почувствовали острую потребность в воссоздании облика любимых мест в разоренных, разбомбленных пригородах. Восстановление художественных сокровищ из руин стало для них нравственным долгом, закономерным продолжением выстраданной победы.

 

 

писала Ольга Берггольц зимой 1942 года. И когда этот день наступил, реставраторам всех специальностей пришлось провести масштабные практические работы, определившие характер и методику их профессиональной деятельности на многие десятилетия вперед. Грандиозное по масштабу восстановление Петергофа, Царского Села и Павловска приобрело символическое значение. 29 марта 1944 года Государственный комитет обороны принял постановление «О первоочередных мероприятиях по восстановлению промышленности и городского хозяйства Ленинграда», и с этого момента началась история ленинградской школы реставраторов. Практически сразу была создана Ленинградская архитектурно-реставрационная мастерская, через пять лет получившая название «Специальные научно-реставрационные мастерские».

 

Реставраторам приходилось трудиться в тяжелейших условиях, но именно в нелегкие послевоенные годы они разработали и внедрили первую в мире методику комплексного воссоздания памятников архитектурыXVIII—XIX вв., в изобилии украшенных богатой и разнообразной отделкой. Представители реставрационной школы придерживались позиции всестороннего, максимально полного воссоздания разрушенных войной памятников архитектуры, без ограничения задач научной реставрации их охраной и консервацией. Развернулась уникальная строительно-реставрационная деятельность на основе тщательного изучения подлинных фрагментов памятников, иконографических и архивных материалов. На помощь опытным архитекторам пришло молодое поколение специалистов, приобретавших необходимые навыки в ходе работ.

 

Послевоенная реставрация, исключительная по масштабу, сложности и глубине научных исследований, стала подвигом целого поколения мастеров. С течением лет работы выдающихся мастеров-реставраторов стали представлять собой самостоятельную историко-культурную и художественную ценность. Сегодня в одном ряду стоят имена великих зодчих прошлого и специалистов XX столетия, именно благодаря мастерству и профессионализму последних возвращены к жизни уникальные памятники, и эта работа продолжается и сегодня. Настоящие мастера своего дела, они воссоздали красоту Санкт-Петербурга и его пригородов, их творчество заслуживает глубокого изучения и нового осмысления. Рядом с реставраторами все годы работали архитекторы, историки архитектуры и специалисты Комитета по государственному контролю, использованию и охране памятников истории и культуры (КГИОП).

 

Возрождение дворцово-паркового комплекса Государственного музея-заповедника «Петергоф» навеки вписано в историю отечественной художественной культуры. Имена архитекторов В. М. Савкова, Е. В. Казанской, скульптора И. В. Крестовского, резчика Б. К. Гершельмана, мастеров декоративной скульптуры Г. Ф. Цыганкова, Г. Л. Михайловой, паркетчика И. И. Смирнова, живописцев Я. А. Казакова, Л. А. Любимова, Р. П. Саусена, Э. П. Масленникова, Л. Г. Малиновской, керамиста Б. А. Мицкевича, столяров М. Е. Шумилова и П. В. Ванюхина, слесарей Г. Н. Шумакова, В. Н. Семенова и многих других специалистов навсегда вписаны в историю самой знаменитой летней императорской резиденции. Тем, кто ценил и ценит прекрасное, не нужно объяснять, сколь созидательным был их труд. Подвиг реставраторов послевоенной школы вошел в историю Петербурга—Ленинграда, и спустя десятилетия мы понимаем это все отчетливее.

 

 

---

 

 

 

  

 

---

 

 

Скачать издание в формате pdf (яндексдиск; 37,7 МБ)

 

 

Все авторские права на данный материал сохраняются за правообладателем. Электронная версия публикуется исключительно для использования в информационных, научных, учебных или культурных целях. Любое коммерческое использование запрещено. В случае возникновения вопросов в сфере авторских прав пишите по адресу [email protected].