Собольщиков В. И. Как следует делать комнатные печи? — С.-Петербург, 1866

  

 

 

 

 

Василий Иванович Собольщиков (1813—1872) — российский библиотекарь и архитектор Императорской публичной библиотеки, почётный член Императорской Академии художеств (1858).

 

 

 

Неисповедимыми судьбами занесенные в холодный климат, мы остаемся закупоренными в продолжение почти двух третей года. В таких обстоятельствах мы должны, казалось бы, знать отлично, как нужно нагревать наши жилища и как очищать в них воздух в долгий период зимнего нашего затворничества; но мы отлично всего этого не знаем, и для отопления и для вентиляции принимаем такие меры, которые можно назвать скорее выражением намерения, а уже никак не настоящими мерами, могущими вполне удовлетворить чувствуемую потребность. В некоторых петербургских общественных заведениях, присутственных местах, клубах и проч. вставляют в стены, под потолками, колеса, которые вертятся то в ту, то в другую сторону; а в комнатах все-таки душно. Колеса эти вставляются в трубы, выходящие наружу; следовательно тот, кто вставляет их, думает, что воздух непременно устремится по приготовленному для него пути, завертит колесо и понесется в трубу. Благонамеренные распорядители, вставляющие воздушные колеса, не принимают в соображение того, что колесо, а за ним труба составляют только путь, приготовленный для выхода воздуха, точно также как кошелек есть место, приготовленное для хранения денег; но если мы не позаботимся приобрести чего-нибудь для хранения в кошельке, то он будет оставаться пустым: точно также и колесо с трубой останутся недействительны, если мы не употребим какого-нибудь стимула, чтобы заставить воздух идти туда, куда мы желали бы, чтоб он пошел.

 

Частные люди в роскошных кабинетах своих вставляют вентиляторы Клифуса, Сангалли, Бартцига и иных слесарей-механиков, делают в оконных рамах разного рода отдушины; но все эти прилаживанья не приносят почти никакой пользы. Родители, имеющие много детей и много комнат, действуют решительнее: они открывают форточки в окнах детских комнат, отсылая детей на время в другие комнаты, и когда воздух в детских очистится и согреется, то маленьких жильцов возвращают на их зимние квартиры. Каково же детям тех родителей, которым не дано в удел не только многих , но даже и двух комнат! А срок зимних квартир в нашем климате одинаково длинен для всех, как для богатых, так и для бедных. От теплых дней осени до теплых дней весны сидят взаперти дети тех родителей, которые не желают знакомиться с коклюшами, крупами, жабами и прочими бедами, свойственными нашему климату.

 

Форточка в деле вентиляции есть средство самое рациональное. Открыв ее, мы, не более как чрез 5 минут, начинаем уже чувствовать, что воздух в комнате становится чище; но зато действие форточки убийственно для здоровья: быстрое охлаждение комнаты производит простуды. Наименее безвредная вещь — это вентиляторы, вставляемые под потолками: безвредная потому, что слабо охлаждает комнату, но и бесполезная, потому что вовсе почти не очищает воздуха. Если бы вентилятор очищал воздух , то он в то же время непременно охлаждал бы комнату. Допуская действие вентилятора, мы должны допустить и охлаждение, по следующим соображениям. Воздух, как тело, занимающее известное пространство нашей комнаты, не может улететь из нее в вентилятор и оставить после себя пустоту. Улетевшее количество воздуха мгновенно замещается совершенно равным количеством другого воздуха, влетевшего в комнату. Если мы допустим, что влетевший воздух пробрался сквозь щели окон, то не можем не согласиться, что вентилятор равен форточке по действию, хотя и не равен ей по результатам: охлаждение происходит — только в меньшей степени; если же мы, защищая достоинство вентилятора, будем утверждать, что воздух влетел из соседней комнаты, то мы не можем не согласиться, что в соседнюю комнату вместо его влетело откуда-нибудь равное ему количество. Восходя по пути этого перемещения в целой системе комнат нашей квартиры, мы прийдем же наконец к источнику, т. е. к той комнате, откуда перемещение началось. Предположив квартиру, в которой кухня находится в непосредственной связи с чистыми комнатами, мы не можем не допустить , что вентилятор наш потянет к нам запах из кухни, а эта последняя, растратив свой запах на снабжение им чистых комнат, по лучит вознаграждение сквозь дверь, ведущую наружу, т. е. на черную лестницу, где мы встречаемся опять с охлаждением, да сверх того еще с неприятным запахом. Теперь пойдем в лучшую квартиру, где кухня находится или за черною лестницей, или в другом этаже, даже в другом флигеле. В этой лучшей квартире мы освобождаемся от влияния кухни, но встречаемся опять с неизбежным охлаждением. Законы природы исполняются точно и неизменно: то, что вентилятор проглотит, должно быть непременно возмещено в пространстве, питающем его, т. е. в системе комнат нашей квартиры. Вспомним, что квартира наша нагревается голландскими печами и кроме их никаких других теплых источников она не имеет; следовательно, если вентилятор втянет в себя что-нибудь , то это втянутое будет непременно воздух, нагретый добрыми нашими голландскими печами, и вместо этого воздуха мы получим холод, непременно холод, потому что вентиляция нужна нам именно зимой, а летом мы безнаказанно можем открыть не только форточку, но и все окно.

 

Нам случалось встречать людей образованных и даже ученых, которым физика далеко не чужда, а свойства воздуха и теплоты известны в совершенстве, и эти-то почтенные господа, пресериозно рассуждая о вентиляции, спорят о преимуществе вентиляторов, вставленных в стены под потолками, пред колесами, вставляемыми в верхние стекла оконных переплетов, тогда как в сущности оба эти средства совершенно, одинаковы, т. е. они уносят нагретый комнатный воздух, вместо которого является холод с улицы, приносящий с собою иногда какой-нибудь запах, если на пути перемещения его от улицы до вентилируемой комнаты находились пространства, вмещающие постоянно такой запах, которого мы желали бы избежать. Суждения упомянутых нами ученых доказывают только, что глубокое знание предмета в теории и уменье применить это знание к практике суть вещи неодинаковые. Ученый знает физику основательно, а вентиляции устроить не может, потому что не знает, как надо распорядиться ему с своим домом, чтобы известные законы физики были применены и исполнялись просто, без всякой хитрой механики.

 

Из того, что мы сказали, догадаться можно, что нам хотелось бы напустить в свою комнату чистого воздуха, но в то же время и не охладить ее. Для исполнения такого желания нам нужно ухитриться нагреть чистый воздух прежде нежели он войдет в нашу комнату. Вот задача, к решению которой мы пробираемся.

 

Дав себе такую задачу, нам необходимо обратить внимание на одно очень важное явление, совершающееся в природе. Хотя это явление и известно каждому просвещенному человеку, но так как мы сказали выше, что и ученому человеку надо иногда заняться практикой, чтобы применить свои знания и достичь желаемых результатов, то мы и позволим себе поговорить с читателем о явлениях самых обыкновенных, совершающихся ежедневно в его глазах, особенно зимою, но не привлекающих его внимания, направленного к иной деятельности. Кому из нас не знакома лампа со стеклянной трубкой? Обратите внимание, как стремительно воздух поднимается из стеклянной трубки, и какой горячий воздух! Если мы освещаем одною лампой небольшую комнату, то мы не можем не заметить, что от нее температура комнаты в продолжение зимнего вечера значительно возвышается. И не мудрено: верхнее отверстие стеклянной трубки действует как душник. Читатель скажет, что воздух поднимается оттого, что лампа горит, и мы с ним очень вежливо согласимся; но, приурочивай наше наблюдение к предмету, о котором ведем речь, мы скажем: воздух поднимается из стеклянной трубки лампы, оттого, что он нагревается и чрез то делается легче остального наполняющего нашу комнату воздуха; следовательно нагревание воздуха есть средство (стимул) заставить воздух подниматься. Так мы заметим себе на память, что воздух, нагреваясь, разрежается, делается легче и вследствие этого поднимается.

 

Применяя это вовсе не новое явление к вентиляции, читатель начинает уже, кажется, усматривать великие блага, которые из нагревания как средства ему можно извлечь для своей квартиры: нагревая воздух, можно заставить его подниматься куда нам угодно, а нам, разумеется, угодно, чтобы чистый воздух поднимался в нашу квартиру, и это нам тем приятнее, что он нагрет, следовательно не такой, как нам дают форточки, а следовательно его можно впустить и в кабинет, и в спальню, и даже в детскую. Можно, почтенный читатель, можно, но только вы не забывайте, что воздух, вылетевший из стеклянной трубки лампы, перестает быть чистым, потратив на поддержание горения одну из живительнейших для нас составных своих частей — кислород; следовательно, если бы мы захотели ввести в нашу комнату чистый воздух, нагревая его таким жгучим аппаратом, как лампа, то портили бы его прежде его появления в нашей комнате. Кто ж этого не поймет? Само собою разумеется, что мы будем нагревать внешний воздух не лампой и не горячим железом, а таким аппаратом, который будет действовать умеренно, не будет нарушать в воздухе естественное его соединение, а паче всего не будет уменьшать количество содержимого им кислорода.

 

Уразумев, что нагреванием можно потянуть воздух куда угодно, мы должны непременно подумать, каким бы манером получше нагреть его, и, разумеется, мы не придумаем ничего более удобного, как печь. Для нагревания воздуха действительно нужна печь, и притом очень не хитрая печь; но сделать-то ее надо так, как наши печники не привыкли делать. Посмотрите, читатель, повнимательнее на печь, служащую для нагревания той комнаты, где вы читаете эти строки, и вы убедитесь, что ее похвалить нельзя уже за одно то, что мы, сжигая в ней дрова, не получаем от нее того количества теплоты, какое сгоревшие дрова ей дали, или могли ей дать, если бы она была сделана потщательнее и была способна принять всю ту теплоту, которая в нее входила во время горения дров. Одним словом, печь эта напоминает тот пряник, которым лакомится в праздник печник, сделавший ее. Пряника этого мы с вами, читатель, в рот не возьмем, не смотря на то, что он недорого стоит, а печник, кусая пряник, думает, что это лакомство и нам с вами годится точно также, как годится нам и печь, которую он сделал и лучше которой он сделать не умеет; мы же в свою очередь думаем, что пряник его положительно нам не годится, а печь мы должны сносить, ибо лучшей нам негде взять. Требования наши очень умеренны: пусть печник наш будет круглый невежда и кушает пряники самого отвратительного свойства, но когда он принимается за свое дело, то пусть он делает его как долг велит, т. е. чисто, аккуратно, а не кое-как. Мы знаем в Петербурге одного только печного мастера*), который способен сделать такие печи, которые не только напитают ваши комнаты теплым и чистым воздухом, но даже искоренят в них сырость, буде таковая завелась. Казалось бы, что на такую столицу, как Петербург, одного мастера мало, однакож мы видим, что достаточно и одного, потому что хотя у единственного нашего мастера много работы, но нельзя сказать, чтобы он был ею завален; следовательно что ж бы делали другие мастера, если бы они и были налицо? Публика довольствуется тем, что ей дают, не ропщет — ну и слава-Богу. Хорошая печь стоит хороших денег, а в Петербурге домохозяева не любят баловать своих жильцов; жильцы же, может быть, и готовы были бы заплатить свои деньги, но они знают физику и не умеют приложить ее к практике, чтоб этим путем дойти до познания того блага, какое может им доставить хорошо сделанная печь.

____________

*) И. Е. Циценников. Большая Мастерская. 14.

 

Кто бывал в Германии зимой, тот не мог не заметить тамошних комнатных печей. Они сделаны чисто, аккуратно, словом сказать — печи немецкой работы, но в Германии даже двойные рамы в окнах не в большом употреблении; следовательно какую же службу отправляют там комнатные печи, когда в них нет почти кирпича, а одни только изразцы? Если утром вы истопите слегка такую печь, то она нагреет комнату так скоро и так усердно, что вам захочется зимой окно раскрыть, а к обеду она потеряет уже совершенно впечатление вашей утренней с нею проделки, и если в это время прийдет к вам гость, то она не внушит ему ни малейшего подозрения о том, что утром ее топили.

 

Не то нужно нам на севере.

 

Насколько немецкая печь чувствительна к впечатлением топки, настолько наша голландка нечувствительна. Какую охапку дров — чуть не в пуд весом — ни ввалят в нее, а вы почувствуете от нее теплоту не раньше, как чрез час и даже чрез два по окончании топки. В немецкой печи почти нет кирпича, а в нашу голландку его запрячут штук до 700, да сверх того еще оденут ее изразцами, не немецкими изразцами, а нашими, с ящиками (рюмками) назади, наполненными глиной и осколками кирпича. Сколько нужно огня, чтобы прогреть эту массу, которая, нужно заметить, не так плотно сложена, чтобы способна была принять теплоту.

 

Нам нужны печи не такие жиденькие, как делаются в Германии, а поплотнее, но и не такие неуклюжие массы, какими угощают нас наши печные мастера. Весь объем наших печей состоит, как известно, из труб (оборотов), по которым огонь и дым во время топки проходят, нагревают их и потом вылетают в дымовую трубу. Обороты стоят в печи вертикально и сплошной массой, как ячейки в улье. Они разделены кирпичными стенками; следовательно, накаленные во время топки, они греют друг друга. От этого в печи бывает очень жарко, а комната, в которой стоит печь, остается иногда ненагретою. Если же при разделении оборотов не ограничиваться одними кирпичными разгородками, а проводить каждый оборот отдельной трубой и между этими трубами образовать небольшое пространство, то печь следует сложить так, чтобы в это пространство можно было пропустить воздух наружный, холодный, который будет нагреваться в недрах печи, сделается легче и станет устремляться кверху, а мы тут-то и приготовим для него, в виде душника, выход в комнату. При таком устройстве печи, воздух будет влетать в комнату до тех пор, пока печь сохранит малейшую теплоту; а она может сохранить ее долго, потому что в ней будет кирпич, а не одни изразцы, как в немецких печах. Обороты внутри печи можно располагать не вертикально, как это делается обыкновенно, а горизонтально ярусами, по два в каждом ярусе по длине печи. Тогда из пространств между ярусами можно образовать поперек печи зигзагом особый канал, по которому холодный воздух, проходя мимо всех ярусов, будет нагреваться. Обороты в таких печах следует делать не более 15 квадратных вершков, т. е. 3 вершка в вышину и 5 в ширину. Соображаясь с такими размерами оборотов, нужно делать и топочные дверцы, и топочную камеру, и вьюшку также небольшой, несмотря на то, что печь будет иметь порядочные размеры. Для разгородок между оборотами употреблять один клинкер, а в разделении между ярусом дымовых ходов и воздухонагревательным каналом класть один ряд красного кирпича и один ряд клинкера.

 

При таком устройстве работу надобно производить очень тщательно: кирпич смачивать не рукой, как привыкли делать наши мастера, а опускать его на несколько минут в ушат с водой, для того чтоб он напитался водой досыта, и, когда его положат на глину, чтобы он не всасывал воду из глины. Швы делать как можно тоньше, чтобы в печи было как можно меньше сырой глины, которая, как известно, трескается при первой же топке. Если такую печь сделать из самого лучшего кирпича, и сделать тщательно и аккуратно, то небольшим количеством дров из нее можно добыть и скоро и много теплоты. Если при особенных обстоятельствах в комнате нужно получить высокую температуру, то полезнее истопить печь понемногу два раза в сутки, нежели нажарить сильно один раз. Мы не должны забывать, что такого рода печи, давая теплоту, дают постоянно в то же время и чистый воздух. Это такое благо, о котором мы в наших квартирах с голландскими печами и понятия не имеем. Запертые вместе с печью в комнате без вентиляции, мы должны сносить и всякие запахи и угар, и уйдти-то от всех этих бед нам некуда. При печах же, дающих постоянно чистый воздух, мы навсегда будем избавлены и от запахов и от угаров.

 

Всякие вентиляторы будут действовать при таких печах преисправно. Если мы и без вентилятора сделаем где-нибудь в стене или в окне небольшое отверстие для выхода воздуха, то можем быть совершенно уверены, что в это отверстие воздух непременно пойдет, потому что печь будет втягивать в комнату постоянно новый запас воздуха. Под влиянием такого стимула завертятся и все те колеса, о которых мы говорили выше.

 

Отверстия в стене для выхода воздуха гораздо рациональнее делать ближе к полу, чтоб из комнаты выносилась низшая температура, и те газы, которые тяжелее воздуха и, следовательно, всегда стелются по полу. Так мы советуем делать в обыкновенных жилых помещениях; но там, где собирается в одно время много людей, вентиляторы полезнее вставлять под потолком, и даже в самом потолке, если над ним нет жилья; а канал, приводящий к печи внешний атмосферный воздух и продолжение его в самой печи, где он нагревается, делать гораздо шире. Само собою разумеется, что в таких обстоятельствах у душника обыкновенного мало: нужно вставлять или один большой душник с топочные дверцы величиною, или же несколько обыкновенных большого калибра душников.

 

Для притока к печи внешнего воздуха, каналы делаются различно, смотря по местности, где строится печь. Его можно провести горизонтально по каменной стене в той же комнате, где делается печь, или чрез соседнюю комнату, можно сделать под полом между балками или по потолку нижнего этажа. Наиудобнее делать его со двора чрез подвал, а оттуда пробрать борозду в стене. Ширина канала должна быть около 15 квадратных вершков. Нужно заметить, что каналы эти служат для течения холодного воздуха, следовательно их можно делать из дерева и, для плотности, а иногда и для благообразья, штукатурить, но непременно по войлоку. К наружному отверстию канала нужно приделывать задвижную дверцу, которою можно, смотря по надобности, уменьшать и увеличивать отверстие. В том месте печи, где приток холодного воздуха в нее входит, следует вставлять душник или такие дверцы, какие употребляются для вычистки сажи. Когда случится мороз более 20°, то наружною задвижною дверцой можно значительно уменьшить отверстие канала и в то же время открыть душник или дверцы, вставленные при входе канала в печь. Тогда во внутреннюю нагревательную часть печи будет входить немного внешнего воздуха с морозом более 20°, но с течением очень быстрым, и вместе с ним воздух комнатный низшей температуры. Оба эти течения наполнят нагревательную часть печи и она будет продолжать давать комнате обильную теплоту из верхнего душника.

 

Прочтя сказание наше о печах, нагревающих воздух, читатель вероятно вспомнит, что во многих петербургских домах есть пневматические, так называемые амосовские печи, дающие из душников воздух, вредный для дыхания. Действительно, такие печи есть; но мы знаем, что и круглые печи, одетые вместо изразцов железом, дают также запах и делают воздух вредным для дыхания. Это делается от того, что горячее железо, нагревая воздух, лишает его части содержимого им кислорода, и лишает потому, что оно разлагается, а на разложение расходуется кислород. Если железо совершенно чисто или покрыто какой-нибудь амальгамой и следовательно мы можем почти положительно сказать, что оно не разлагается, то все же воздух, нагреваемый сильно-разгоряченным хорошим проводником теплоты, не только нагревается, но в то же время и поджаривается. Когда мы положим ломтик белого хлеба на кухонную плиту, то он скоро превратится в сухарь, если плита не очень горяча; если же она очень горяча, то ломтик подгорит. Совершенно то же происходит и с воздухом, прикасающимся к горячему железу. Когда в комнату внесут горячий утюг, то мы непременно почувствуем от него запах, хотя утюг так чист, что им гладят тончайшие кружева. Голландские печи с особыми каналами для нагревания воздуха вовсе не имеют тех свойств, с которыми публика ознакомилась чрез печи амосовские и другие, имеющие металлические, нагревающие воздух поверхности. Но и простые наши голландские печи портят комнатный воздух, когда они бывают сильно натоплены, между тем они считаются совершенно безвредными, именно потому, что внешние поверхности их, отделяющие теплоту, не покрыты металлом. Мы также не предлагаем ничего металлического и только указываем на возможность дать голландской печи большую способность нагревать комнатный воздух, т. е., кроме внешних нагревающих плоскостей, образовать такие же плоскости и внутри печи. Печь с таким устройством нет надобности натапливать слишком горячо: при большом количестве нагревающих плоскостей она удовлетворит и при легкой топке.

 

Те же мастера, которые делают общеупотребительные наши комнатные печи, могут сделать их и с тем дополнением, на которое мы указываем, но для этого они должны работать тщательно, так, как мы довольно подробно объяснили выше. Если бы простые наши печи сделаны были хорошо, то, не вентилируя комнат, они нагревали бы их по крайней мере как следует, но и этой простой службы мы от них добиться не можем, хотя и сожигаем непозволительные количества дров. Комнатная печь всеми внешними плоскостями своими должна уделять свою теплоту воздуху, ее окружающему; между тем, несмотря на большие размеры наших печей, в них очень мало таких плоскостей, потому что печные мастера наши ставят их плотно к стенам именно теми сторонами, которые наиболее способны отделять теплоту. Мы говорит наиболее способны, потому что стороны те не одеты толстыми изразцами и вследствие того бывают жарче. Чтобы получить от голландских печей всю теплоту, какую они в состояли дать, нужно их делать так, как делали их в старину, приглядываясь к печам, сделанным при Петре I голландскими мастерами, т. е., чтобы печь не покоилась на сплошном фундаменте, как дом, а стояла бы на столбиках (ножках) и отделяла бы теплоту от нижней своей горизонтальной плоскости, находящейся под подом, на котором дрова сгорели и следовательно сильно его нагрели. Потом нужно, чтобы печь отстояла вершка на 2 или на 3 от стены со всех сторон и соединялась бы со стеною только небольшою частью, сквозь которую должен выходить в трубу дым. Всякий, кто вовсе не знает печного дела, прочтя наше описание внешности простой голландской печи, найдет, что мы описали печь вовсе не хитрую, а между тем такую нехитрую печь едва ли можно найти в Петербурге, не смотря на то, что он город столичный, роскошный и холодный.

 

Особы и люди, прочитавшие эту статейку, непременно посмотрят с новым вниманием на свои неуклюжие печи и, убедясь, что они действительно совсем не такие, какими должны бы быть, подумают вопросительно: неужто в самом деле трудно сделать печь как следует, и неужто для такого простого дела во всем Петербурге есть один только мастер? Мы, скрепя сердце, ответим на такую предполагаемую думу: много есть в Петербурге печных мастеров, но способного сделать то, что предлагается в этой статейке, мы встретили только одного. Может быть, по нашей инициативе они разведутся; но до сих пор все наши печные мастера привыкли работать поскорее да кое-как, и скверную привычку эту они сделали не по своей воле, а их заставляют кое-как работать те господа, которые дают им работу и стараются как можно дешевле заплатить. Это ложное понятие об экономии со стороны потребителей, соединенное с конкуренцией со стороны мастеровых, довело цены за постройку печей до размеров забавных для того, кто понимает печное дело и знает что́ действительно может стоить то количество времени, какое нужно употребить хорошему мастеру на складку хорошей печи.

 

Что означают слова: знает что действительно может стоить количество времени? спросит, может быть, читатель. Для знающих физику, но не знакомых с делом на практике подчеркнутые нами слова действительно могут показаться неясными, и мы постараемся объяснить их. Кто нанимает слугу за известную плату в месяц, тот, говоря другими словами, покупает у слуги месяц его времени. Подрядчик, имеющий артель печных мастеров, нанимает их на весь рабочий сезон, т. е. на известный период времени, в продолжение которого, кроме условленной платы, он должен давать мастеру все содержание: пищу, квартиру и проч. Все расходы на плату мастеру и на его содержание составят известную сумму денег, а период рабочего времени имеет известное количество рабочих дней, за исключением праздников. Если взять сумму денег, во что обходится подрядчику мастер, и разделить ее на количество рабочих дней, то в частном получится цена одного дня. Итак, если мы нанимаем подрядчика сделать печь и условливаемся в цене, то само собою разумеется, что подрядчик старается, чтобы мастер его как можно скорее кончил работу и употребил на нее как можно меньше тех дней, которых цену подрядчик знает твердо. Непременным последствием такого рода подряда бывает поспешность, а она-то и есть самая вредная закваска наших печей. Какими лучезарными добродетелями должны бы быть украшены те подрядчики, которые, складывая печи поштучно, складывали бы их тщательно и добросовестно! Таких добродетелей от подрядчиков ожидать неблагоразумно; но едва ли благоразумно приглашать их работать со штуки, получать печи, сделанные наскоро, кое-как, и потом сжигать в них без пользы свои же собственные деньги, превращенные в дрова. Из того, что мы сказали, ясно, что печи следует делать не со штуки, а покупать у подрядчика столько времени, т. е. брать у него мастера на столько дней, сколько окажется нужным, чтобы сложить печь без поспешности, а с должным тщанием и толком, и чтоб в результате явилась печь, дающая обильное тепло и не пожирающая обильно дрова. За такие печи придется заплатить не вдвое и не втрое, а гораздо дороже той цены, какую подрядчики берут за работу поштучно. Эта широкая плата будет не мотовство, а благоразумное затрачивание капитала, который принесет очень хороший процент, во-первых, на дровах, которых в хорошей печи сгорит гораздо меньше, нежели в плохой, и, во-вторых, на ремонте: хорошая печь, при умеренной, но, между тем, совершенно удовлетворительной топке, простоит лет 25; а сколько лет служат наши общеупотребительные голландки, про то мы уже знаем по опыту. К этому нужно прибавить еще, что при хороших печах мы будем постоянно пользоваться теплом и чистым воздухом. Сколько рублей можно дать за это последнее удобство, в продолжение длинного ряда зим, об этом нужно спросить у тех, кого судьба наделила холодною и сырою квартирой.

 

Отопление и вентиляция суть предметы высшей важности в устройстве зимних наших помещений, и мы постараемся посвятить этим предметам особую книжечку и написать ее так, чтоб она была понятна нашим печным мастерам, читающим покуда по складам.

 

 

---

 

 

---

 

Скачать издание в формате pdf (яндексдиск; 5,9 МБ).