Торопов С. А., Щепетов К. Н. Иосифо-Волоколамский монастырь. — Москва, 1946

Иосифо-Волоколамский монастырь / С. А. Торопов, К. Н. Щепетов ; Академия архитектуры СССР, Институт истории и теории архитектуры. — Москва : Издательство Академии архитектуры СССР, 1946. — 34 с., 31 л. ил. — (Сокровища русского зодчества).

АРХИТЕКТУРНЫЙ АНСАМБЛЬ МОНАСТЫРЯ

Архитектурный ансамбль Иосифо-Волоколамского монастыря принадлежит, бесспорно, к лучшим монастырским сооружениям древней Руси.

Вначале он весь был построен из дерева, лишь собор, трапезная с хлебопекарней и поварней, а также звонница были каменные. Щедро покровительствуемый русским правительством, монастырь быстро богател и в 1543—1566 годах возвел каменные стены и башни. Взамен старых сооружений постепенно возводились более мощные и технически более совершенные. Создавался форпост Московского государства на западе.

Вскоре же, в начале XVII века, стены монастыря выдержали осаду «литовских людей», значительно повредивших из пушек башни и прясла стен. Судя по сметной росписи Ивана Неверова, они, кроме того, «от мокроты подопрели и порасселись». Причиной этой непрочности стен может служить и болотистый грунт поляны и поспешность их возведения. Словом, к половине XVII века, к 1645 году, эти старые стены были почти разрушены.

Работы начались с 70-х годов XVII века и продолжались до 1688 года, т. е. почти 18 лет. Закончились они возведением северной угловой Кузнечной башни, самой мощной из всех башен крепости, предназначенной для защиты наиболее ответственного ее угла. Эти стены существуют и до сих пор, охватывая комплекс монастырских зданий и превращая их в изумительно цельный, сказочный архитектурный ансамбль.

Особенно красив вид монастыря из-за больших прудов, образовавшихся еще в конце XV века, когда маленькая речка Сестра была запружена для устройства мельницы, разведения рыбы и других хозяйственных надобностей. Отсюда блещущие белизной мощные стены и красивые башни напоминают сказочный «град Китеж» (рис. 1). Стены с башнями на поворотах тянутся неправильным многоугольником (рис. 2 и 3), укладываясь по контуру небольшого лесного холма, омываемого с востока озерами. Семь башен превосходной архитектуры, любовно выполненные в деталях московскими мастерами, стоят на углах поворотов мощных стен старой крепости. Четыре башни имеют большое сходство между собой. Их массив многогранный, переходящий в круглый лишь под шатром к машикулям верхнего боя. Их грани опоясаны красивыми поясами фигурной кирпичной рельефной выкладки и украшены единичными, крупными или рядовыми, мелкими ширинками со вставленными в них на манер драгоценных изумрудов красивыми одноцветными зелеными изразцами, великолепно контрастирующими с белизной высоких граней башен. Массивы этих башен завершаются эффектными высокими шатрами со смотровыми вышками, заканчивающимися, в свою очередь, небольшими шатрами. Крупный масштаб этих башен лишает их стены декоративной перегруженности (рис. 4, 5, 6).

Несколько своеобразен декор юго-западной угловой башни — Петровской (рис. 7). Он состоит из кирпичных жгутов, напоминающих аркатурные пояса, поставленные «в перебежку». Особенно монументальны, своеобразны и поразительно красивы две башни: Германова (рис. 8 и 9) и Кузнечная (рис. 10, 11, 12), над малым прудом. Германова башня состоит из нижнего кубического массива с палаткой и шатром. В первом ярусе башни некогда были «хозяйственные» ворота.

Помещения в двух этажах, выше проездного, могли сначала служить для хозяйственных целей, а позже были приспособлены для жилища, путем пробивки безобразных окон и пристройки изнутри монастыря деревянных сеней с лестницей. Над этой кубической частью первым ярусом возвышается самостоятельный этаж в виде особого яруса башни.

Этаж этот, тоже квадратный, настолько меньше по площади, что вокруг, над первым ярусом, образовался узкий проход — «гульбище». Помещение внутри этажа перекрыто красивым сложным сводом, а в стенах его сделаны ниши «печуры» — древние встроенные шкафы. Шесть окон с красивыми наличниками великолепно освещают верхнюю «палату».

Трудно сказать, для кого была предназначена эта палата с красивой внутренней лестницей к ней. Однако известно, что она некоторое время служила местом заключения для ссылавшихся в монастырь видных политических узников.

Последний восьмигранный ярус башни представляет собой колокольню. В его гранях — большие пролеты, перекрытые арочками с «гирьками». Эти пролеты давно заделаны, очевидно, для утепления и защиты нижнего «житья» палаты от дождевых и снеговых вод. Вероятно, этот ярус строился для колокольни. Но затем решили надстроить старую звонницу, а пролеты готовившейся колокольни заложили. Высокий каменный шатер, завершающий ярус, имеет окошечки — «слухи», что делалось обычно для колоколен, и заканчивается маленьким восьмеричном с шатром. Очень красив кирпичный убор башни. Все сооружение чрезвычайно эффектно и оригинально. Это одна из прекрасных башен древнерусского крепостного зодчества.

Следующая башня — Кузнечная — еще эффектнее. Ее первый ярус — грандиозный цилиндр, превосходно декорированный своеобразной этажной «ордерной» системой с группами полуколонок и круговыми поясами блестящей рельефно-кирпичной выкладки с изразцовыми вставками. Навесные машикули верхнего боя с боевой галлереей, обнесенной парапетом, украшенным изразцами, заканчивает цилиндр первого яруса.

Второй ярус — десятигранный, с окнами в гранях и таким же тектоническим декором. Над вторым ярусом находится восьмерик более узкого яруса, галлерейка и боевое «гульбище». Вокруг этого яруса идет красивая оградка с круглыми столбиками по углам, несущими в качестве украшения силуэтного типа эффектные вазы-пинакли. На гульбище ведут изнутри яруса восемь выходов, декорированных перспективными «портальными» наличниками.

Высокий шатер со слухами, вышкой — «смотрильней» и малым шатром с ажурным флюгером покрывает и заканчивает архитектуру мощной башни. Ее масштаб, многочисленные и разнообразные узорные выкладки из кирпича с изразцами делают ее особенно замечательной среди всех дошедших до нас древне-русских крепостных башен. Прясла стен между башнями — обычной для той эпохи архитектуры, с нижним «подошвенным», средним и верхним машикульным боем, без зубцов, со сплошным «забороком», — покрыты новой крышей, близко повторяющей конструкцию старого покрытия.

Печуры и отверстия подошвенного боя стен позже были заделаны.

Красива и мощна последняя юго-западная Старицкая башня (рис. 13) и ее уже упоминавшаяся соседка. Интересно разрешены верхние окончания стен башен под сильными свесами, «полицами» шатров. Это уже не типичные зубцы. Они переродились здесь в своеобразный полудекоративный мотив, эффектно заканчивающий протяженно-волнистой, ритмичной линией стену верхнего подшатрового боя башен. На их еще существующие функции указывают заложенные в них смотровые щели, окна и ходовая галлерея, оградой которой служат зубцы древнего крепостного сооружения.

Сообщение между ярусами башен, перекрытых частью сводами, частью деревянными досчатыми настилами по балкам, велось по тяжелым деревянным лестницам, доводившим до «смотрильни».

В половине XVIII столетия и деревянные и каменные шатры башен были крыты тесом, а позже — железными кровлями, что отняло у их архитектурного образа его древнюю монументальность и выразительность.

Красивы стены и изнутри монастырских дворов. Мощной цепью столбов открытой отсюда галлереи верхнего боя бегут от башни до башни прясла древней крепостной твердыни (рис. 14).

По верху стен, по их бывшему верхнему бою можно пройти вокруг монастырской усадьбы. Эта прогулка дает возможность видеть сквозь пролеты стены изнутри монастыря, между столбами, несущими крышу, изумительной красоты перспективы башен, стен и древних зданий этого сказочного городка древней Руси (рис. 15).

Через монументальные древние «святые» ворота с церковью над ними (рис. 16 и 17) входят во внутреннее пространство монастыря. Ворота представляют два арочных проезда: один под входом в церковь, другой под ее алтарем. Наружные арки проездов декорированы мотивом подъарочной «занавески» с гирьками. По сторонам арок, между колонками, очень своеобразно и несколько наивно вставлены как бы дополнительные массивные колонны, облицованные замечательной майоликой с травами и райскими птицами, изготовленной, несомненно, для печей, что доказывается композицией их нижней части, представляющей обычный низ древне-русской кафельной печи (рис. 18).

В этом сказывается и страстное тяготение древнерусского зодчего к красоте цвета и некоторая стесненность его в новых, свежих мотивах, приводящая к использованию уже имеющегося.

Но здесь, в этих архитектурных шедеврах, он всюду любовно расточает майолику.

Правее ворот часть стены разобрана и вошла в здание настоятельского дома, сильно безобразящего эту часть древнего ансамбля.

Здание надвратной Петропавловской церкви очень эффектно. Основной куб двумя рядами мелких кокошников переходит в площадку, несущую пять глав. С севера и юга — по одному окну с красивыми, сложными узорчатыми наличниками. В западной и северной стенах церкви сделаны красивые, сложные порталы (рис. 19).

Интерьер церкви крайне прост. Сомкнутый свод перекрывает ее простые беленые стены. Древний иконостас не сохранился. Стремление к грубому обновлению и полное отсутствие любви и уважения к искусству у хозяев монастыря лишило их многих замечательных созданий древне-русского художника.

С трех сторон храм окружен галлереей с пониженными арками на типичных, кубышчатых столбах. К сожалению, пролеты галлерей между столбами заложены и весь значительный архитектурный эффект галлерей утрачен. Архитектура всего этого воротного сооружения очень типична для второй половины XVII века. Оно возникло, несомненно, одновременно с некоторыми башнями, имеющими одинаковые с церковью мотивы кирпичных и изразчатых «узорочных» украшений.

От ворот прямая, исстари мощеная камнем дорога ведет к собору. Налево, не доходя до собора, мы видим древнее здание трапезной. Часть его построена еще основателем монастыря. Дошедшее до нас здание значительно изменено. Пятиглавие трапезной церкви принадлежит уже XVII веку и сделано одновременно с надвратной Петропавловской церковью, что подтверждается большим сходством их архитектуры: то же обилие несколько измельченных кокошников, те же пропорции небольших глав, та же тектоника подкокошникового карниза. Однако этот верх вовсе не увязан с резко разнящимся по архитектуре нижним массивом, включающим в себя здание с большой двухстолпной палатой и стены типа начала XVI века (рис. 20 и 21). Только тщательные исследования в связи с обмерами помогут выявить здесь вид более древнего и интересного здания. Следует, однако, заметить, что многочисленные переделки древних зданий часто дают в результате, особенно в древних монастырях, необычайно оригинальные, почти сказочные архитектурные образы. В общем, именно такой красотой красива и трапезная. В ее нижней, «подклетной» части сохранился целый ряд мелких помещений с красивыми сводами, имевших подсобное назначение для трапезной. Это — поварни, просфорни, кладовые и жилые помещения кухарей.

Здание собора (рис. 22, 23, 24) построено, судя по его архитектуре, около конца XVII века. По документам, он заложен в 1688 году, рядом с разрушавшимся собором постройки 1484—1486 годов, и выстроен на вклад дьяка Захария Богдана Силина и на царские пожертвования, вчерне закончен в 1692 году, а его освящение состоялось не ранее 1696 или 1698 года.

Архитектура собора носит переходный характер. В ней один стиль сменяется другим. Общая концепция здания — старый монументально-соборный, пятиглавый тип с посводным покрытием, с трехчастным членением стен пучками колонн по углам, с трехсторонней обходной галлереей с тайником в правой абсиде алтаря. Но восьмигранные шеи глав, наличники окон с крупными размерами их проемов, особая правильность общих геометрических построений, некоторая подвышенность массива в целом, обилие майолики (рис. 25) и общая суховатая элегантность — уже результат накопления новых стилевых форм в столице, а затем и в провинции. Очень интересны оконные решетки и массивные кресты на луковицах глав. Крупный масштаб собора и пять его золоченых луковиц с крестами делают его здание доминирующим в общем ансамбле монастыря.

В интерьере собора интересен грандиозный иконостас и киоты у столбов с очень ценными иконами — шедеврами древне-русской живописи (рис. 26 и 27). Там же сохранялась большая шитая плащаница, вклад князя Старицкого Владимира Андреевича по супруге его Евдокии (из рода Нагих), сделанный в 1558 году (рис. 28).

Яркая белизна стен и башен, золоченые пятиглавия трех церквей сообщают всему ансамблю при его обозрении, особенно издали, из-за озер, какую-то торжественность и цельность, становящуюся изумительной утром, при восходе, и вечером, при заходе солнца.

Рядом с собором, у его северо-западного угла, возвышалась, эффектно взлетая своими девятью ярусами, поражающая своей оригинальнейшей, архитектурой высокая колокольня (рис. 29 и 30). Какое-то особое творческое чутье подсказывало древним мастерам архитектуры необходимость более тесного объединения зданий разросшегося комплекса в единый, крепко спаянный ансамбль вокруг столпа колокольни. Начиная с XV века, он постепенно растет ввысь, а в самом конце XVII века здание колокольни заканчивается строительством, взлетая в синее небо сразу пятью элегантными ярусами с граненой золотой главой.

Три гульбища вокруг новых трех ярусов, с ажуром ограждений, еще больше облегчают этот взлет. Чарующий вид на белые стены и башни, на собор, на церкви, на сады и на далекие поля и леса заставил зодчих выполнить смелую и решительную конструкцию этих узких обходных галлерей на высотах здания.

Наиболее древняя часть этой эффектной башни — нижняя, построенная в XV веке, хранит доселе нечто от архитектурных форм Великого Новгорода, с которым издавна имело тесные отношения Волоколамское княжество (рис. 31).

Ярус окон с позже вставленными наличниками, по формам, близким к соборным, был некогда верхним ярусом древней звонницы, над которым возвышался каменный шатер. При накладке пролеты бывшего звона для прочности заложили, оставив в них лишь небольшие световые окна. Новые ярусы не просты, они уже затейливо наряжены. Их легкое и цветистое узорочье сильно контрастирует с нижними частями — сильными, тяжелыми и простыми по формам.

Нельзя не отметить и пластичность декора новых ярусов колокольни, сообщающую им особый блеск в лучах скупого северного солнца.

И поэтому теперь, когда исчезла взорванная немцами прекрасная колокольня, собор остался как будто одиноким, нарушился и весь ансамбль. Но колокольня должна быть восстановлена как своеобразный мемориальный столп — памятник прошлого, памятник осады Москвы и героизма волоколамских сражений.

Внутри стен находится несколько жилых зданий, но их архитектура, пережив столетия, сильно изменилась.

Площадь внутри частично, около собора, издавна занята кладбищем. Старые красивые надгробия теснятся к алтарным абсидам. Здесь могилы Гончаровых, родственников Пушкина, могилы Безобразовых. И те и другие были крупными местными землевладельцами. Где-то с северной стороны трапезной погребен участник деяний Грозного и его любимец Малюта Скуратов. Под собором могилы князей Волоколамских — донаторов обители.

На юго-востоке и юго-западе — большие плодовые сады. Старое здание бани над древним прудиком в северо-западном углу и сильно перестроенные «властелинские» кельи у южных стен заканчивают застройку внутренней площади.

Московские зодчие, и старые и новые, давно отметили изумительную красоту и цельность общего пейзажа монастыря-крепости.

Советское правительство сделало монастырь народным музеем, поместив в его древних залах, кроме монастырских редкостей, краеведческий Волоколамский музей.