Вопросы теории архитектуры : Выпуск 2 : О природе и специфике архитектуры : Сокращенная стенограмма дискуссии 18—23 апреля 1955 г. — Москва, 1957

  

 

 

 

 

 

 

 

В сборнике публикуется сокращенная стенограмма дискуссии «О природе и специфике архитектуры». Дискуссия состоялась в 1955 г., после Всесоюзного совещания по строительству, на котором были вскрыты значительные ошибки в творческой направленности наших архитекторов, связанные с неправильным, односторонне-эстетским пониманием сущности архитектуры, с неразработанностью самых общих вопросов ее теории.

 

Материалы дискуссии представляют несомненную ценность для дальнейшей разработки теории архитектуры, для развития всей архитектурно-строительной науки и практики.

 

Книга рассчитана на архитекторов, инженеров-проектировщиков и строителей, научных работников в области архитектуры, строительной техники, экономики, философии, эстетики.

 

---

 

 

 

Материалы дискуссии «О природе и специфике архитектуры» имеют самое непосредственное значение для развития архитектурно-строительной науки и практики. Можно без преувеличения сказать, что главные ошибки в работе многих архитекторов в послевоенные годы, отклонения в их творческой направленности от линии партии в архитектурно-строительном деле в основе своей связаны с неправильным, односторонне-эстетским пониманием природы архитектуры, с неразработанностью самых общих ее теоретических вопросов. Об этом совершенно определенно указывалось на Всесоюзном совещании по строительству и в постановлении ЦК КПСС и Совета Министров СССР «Об устранении излишеств в проектировании и строительстве».

 

Особенно острой становится проблема сущности архитектуры в свете итогов XX съезда КПСС. После съезда значительно повысилась активность творческой разработки теории социалистического общества. Сейчас принимаются серьезные меры к улучшению теоретической работы во всех областях нашей общественной жизни. Не может оставаться на месте и теория архитектуры. Основой ее развития, как и любой области науки, должно явиться творчески разрабатываемое в практике социалистического строительства великое учение марксизма-ленинизма.

 

Надо признать, что архитектурно-строительная наука находится еще только у порога претворения марксистско-ленинского учения об обществе в своей конкретной области. Поэтому всякое усилие научных работников, исправленное на разработку теории архитектуры на базе материалистического мировоззрения, заслуживает серьезного внимания. В этом свете несомненный интерес представляет четырехдневная дискуссия, посвященная вопросу природы и специфики архитектуры, в которой принял живейшее участие большой круг научных работников, архитекторов и инженеров.

 

На первый взгляд может показаться, что изложенные на дискуссии в двух основных докладах точки зрения на природу архитектуры и ее специфику во многом совпадают. Однако по сути дела (и это подтвердила дискуссия) между ними имеются коренные, принципиальные различия. Спор этот — далеко не терминологический, это — спор по существу, и его практическое значение в конечном счете трудно переоценить.

 

Известно, что работники архитектурной практики, с недоверием относятся к общетеоретическим вопросам. В лучшем случае они допускают возможность заниматься этими вопросами людям особой профессии — теоретикам. Ведь не случайно, говоря о теории архитектуры, практики прежде всего имеют в виду теорию архитектурного проектирования, которая отвечает на вопрос: как выполнить конкретное задание.

 

Конечно, теория проектирования необходима. Недостаточность разработки вопросов научно-обоснованного проектирования населенных мест, жилищ и ряда общественных зданий, промышленных зданий и сооружений наносит ощутимый вред практике. Однако, если отсутствует ясность в понимании самого существа предмета, т. е. отсутствует общая теория архитектуры, — практические науки сводятся к простому эмпиризму, лишаются верной направленности и в результате дезориентируют творчество архитекторов. Жизнь показала, что многие архитекторы ошибочно понимают самое существо того дела, которым они занимаются.

 

В свое время великий революционный демократ Чернышевский, отстаивая роль общей теории, указывал на вред пренебрежительного к ней отношения со стороны людей, слепо доверяющих практическим знаниям. Без общетеоретических понятий о предмете, о сущности его и его границах невозможно правильно оценить данное явление и, следовательно, невозможно правильно построить любую практическую работу.

 

Вместе с тем вопросы теории должны разрабатываться на основе глубокого и всестороннего изучения и обобщения практики, в нашем случае — практики строительства и архитектуры. Только при этом условии общетеоретические положения будут содержательны, будут способны освещать дорогу практике.

 

Поэтому и вопрос о том, что такое архитектура, в чем ее специфика в ряду других форм культуры, — вопрос далеко не праздный. Он имеет большое научное и прежде всего практическое значение. Настоятельность рассмотрения этого вопроса вытекает из самой практики строительства.

 

В самом деле, сказав, что архитектура есть только искусство (что именно это ее главная черта), и разделив единое понятие архитектуры на два самостоятельных, т. е. на «архитектуру как искусство» и на «простое строительство», мы тем самым вынуждены будем признать, что наиболее существенным в архитектуре является тот конечный результат, который завершает всякое произведение искусства, т. е. художественный образ. Значит, в этом случае главным в творческой направленности советского архитектора, основным содержанием его работы, целью работы неизбежно становится решение художественных задач.

 

На это нам могут возразить: ведь И. Л. Ма́ца — представитель данной точки зрения — подчеркивает, что искусство архитектуры отлично от других, что в нем серьезное значение имеют и техника, и экономика, и проч. Но дело от этого не меняется. Поскольку главное, решающее в архитектуре — якобы создание художественного образа, осуществление сознательного эстетического намерения, то все материальные стороны архитектуры, естественно, остается назвать лишь сопутствующими и потому только усложняющими решение художественных задач. Иными словами, встав на точку зрения И. Л. Ма́ца, мы должны будем все (или почти все) возведенные по типовым проектам здания массового назначения считать только «простым строительством», а к архитектуре относить лишь те сооружения, которые воспринимаются нами как произведения искусства.

 

К сожалению, у многих архитекторов сложилось именно такое понимание архитектуры — архитектуры только как искусства, которое отличается от других искусств лишь материальными средствами формирования образа. К этому остается добавить, что в буржуазной теории архитектуры понятие «архитектура — искусство» давно носит односторонний характер, и это ничего общего не имеет с тем содержанием, которое вкладывали античные мастера и теоретики в понятие «искусство архитектуры». Считая архитектуру только искусством, волей-неволей придется признать, что простой, хороший, удобный, грамотно и экономично построенный и много раз повторенный дом — не архитектура, так как он — не произведение искусства.

 

Если же мы встанем на другую точку зрения и поймем, что архитектура есть особая форма материальной и духовной культуры, непосредственно связанная и с материальным производством, и с идеологией, что архитектура создает материально организованную пространственную среду для социальных процессов труда, быта и культуры, наши выводы будут совершенно иные. Именно в создании наиболее совершенно организованной материальной среды для человека (город, дом, завод, лаборатория, клуб и т. д.) и состоит главная задача архитектуры. Специфика ее заключается в том, что она отвечает непосредственно на материальные потребности людей; в силу же того, что архитектура связана с областью идеологии, она выступает и как искусство.

 

Что касается практических выводов, то в соответствии с этой точкой зрения самый предмет архитектуры составляют создание необходимых материальных благ для человека (промышленных зданий, жилищ, школ, больниц и т. д.), поиски новых, все более удобных, полноценных типов зданий, совершенствование современных строительных материалов и конструкций, унификация и типизация строительно-конструктивных элементов в полном согласии с важнейшими функциональными требованиями.

 

В то же время, поскольку человек все творит «также и по законам красоты», все создаваемое архитектором в качестве материальных благ должно быть одновременно и красиво.

 

Понятие красоты значительно шире, чем понятие искусства. Красота — обязательное качество искусства, но не все то, что красиво, является произведением искусства. Красивое архитектурное сооружение в связи с его общественной ролью, а также в меру талантливости его автора поднимается до высот истинного, большого произведения искусства, причем именно наше социалистическое общество создает для этого широчайшие возможности.

 

Если архитектура есть только искусство, то учащиеся в архитектурных вузах должны стремиться обогатить свои знания, свой опыт прежде всего решением художественных задач. Самое понимание мастерства становится при этом чисто художественно-композиционным.

 

Встав на вторую точку зрения, учащийся поймет, что главной заботой, главной целью архитектуры является создание наиболее совершенных материальных благ. При таком взгляде на архитектуру и самое мастерство будет пониматься как способность, как уменье охватить все стороны предмета архитектуры в решении каждой данной конкретной задачи. И тогда учащийся будет стремиться овладеть всей совокупностью знаний о функции, материалах, конструкциях, экономике, о законах красоты.

 

Возникает вопрос: принижает ли эта вторая точка зрения архитектуру как искусство, снимает ли она значимость идейно-художественных задач в архитектуре? Нет, конечно. Больше того, вторая точка зрения расширяет понятие архитектуры, обогащает это понятие, делает его всесторонним и тем самым поднимает архитектуру и как искусство. Ведь своеобразие архитектурного сооружения и как искусства заключается в том, что им не только любуются, а прежде всего им пользуются, его потребляют как материальное благо. Развивая творческое отношение к вопросам функционального удобства, экономики, конструкций, как к важнейшим сторонам архитектуры, архитектор способствует появлению красоты в более правдивом, более глубоком и совершенном виде.

 

Вся история архитектуры подтверждает это. Только неправильное изложение этой истории привело наше сознание к тому, что, когда мы говорим об архитектуре, в нашем воображении возникают лишь пирамиды и огромные храмы Египта, Парфенон, отдельные греческие храмы, ансамбли городов эллинизма, индивидуальные и неповторимые произведения Ренессанса и т. д. и т. п., другими словами — сооружения, которые поднялись до высот великого искусства. Но ведь одновременно с этим строилось и жилище для человека, возводились и производственные здания; существовал город Кахун в Египте с его жилыми домами для высшего и среднего классов и для рабов; существовал эллинский дом в различных его модификациях; римляне создали многоэтажные жилые дома, цистерны, акведуки и ряд других инженерных сооружений. Разве все это не архитектура, не результат специфической архитектурной деятельности человека?

 

Итак, вторая точка зрения расширяет понятие архитектуры, способствует формированию верной направленности в работе советских архитекторов, поднимает на творческую высоту задачи функционального совершенства зданий, техники, экономики как органических сторон архитектуры.

 

Вот почему эта вторая точка зрения, высказанная в докладе К. А. Иванова и поддержанная большинством участников дискуссии, в принципе правильна: она более полно отражает действительную сущность архитектуры и ее специфику.

 

Недостатками обоих докладов является то обстоятельство, что и в том и в другом не используется в должной мере анализ практических примеров, которые помогли бы донести до слушателя в более убедительной форме те или иные общетеоретические положения.

 

Если бы И. Л. Ма́ца прибег к конкретному анализу, он сразу увидел бы порочность и несостоятельность своих воззрений. Ему пришлось бы сказать, что ряд атриумных домов для бедняков в Помпеях — это не архитектура, а индивидуальный дом «Серебряной свадьбы» — это архитектура. Следуя своей точке зрения, он вынужден был бы заявить, что задача создания склада для зерна — это не архитектурная задача, что это — «простое строительство» и, следовательно, здесь специфический труд архитектора не нужен, что возведение корпуса современного заводского цеха с его сложным технологическим процессом — это тоже не архитектура, и т. д.

 

Точно так же и К. А. Иванов, шире обратившись в своем докладе к фактам из практики проектирования и строительства, несомненно усилил бы аргументацию в пользу всестороннего понимания архитектуры. Он сумел бы более четко показать, например, что экономика в архитектуре — это самое ее существо, что она наряду с другими материальными сторонами архитектуры формирует всю композицию здания и самый его художественный облик, т. е., другими словами, он смог бы показать взаимопроникновение и единство всех сторон архитектуры в осуществленном строительством здании.

 

Важно отметить, что эта вторая точка зрения, принятая большинством участников дискуссии, является относительно более новой. И хотя она опирается на материалистические учения об архитектуре, имевшие место в прошлом, именно отсутствием прямых традиций можно объяснить то, что некоторые формулировки оказались еще не устоявшимися, требующими кропотливых исследований, основанных на обобщении практики.

 

Почти каждое из выступлений, освещая в форме острой критики (иногда направленной в адрес обоих докладчиков) тот или иной вопрос общей проблемы научного понимания природы и специфики архитектуры, имеет свои особенности. В этом большая ценность публикуемых выступлений, которая отнюдь не снижается прошедшим после дискуссии временем.

 

Наоборот, и на дискуссии о новаторстве и наследии в архитектуре (октябрь 1955 г.), и на Втором Всесоюзном съезде архитекторов, и в ходе общественных обсуждений проектов и построек, проводившихся за последние полтора года, можно было услышать высказывания, свидетельствующие о крайне медленном изживании одностороннего, формалистического понимания природы архитектуры, о еще крепко укоренившихся в умах многих архитекторов неверных, ненаучных представлениях о путях развития советского зодчества.

 

Все это нельзя не признать в известной степени закономерным. Для природы архитектуры характерны тесное взаимодействие и единство функциональных, эстетических, технических и экономических требований, предъявляемых к архитектурным сооружениям. Сложность проблемы сущности архитектуры обусловлена непрерывным расширением стоящих перед пашей архитектурой практических задач, естественной необходимостью решать эти задачи на протяжении длительного периода. Еще в течение многих лет эта главная проблема архитектурной теории будет стоять в центре внимания самых широких кругов специалистов, и еще долго будут неизбежны самые острые столкновения различных точек зрения по актуальным вопросам развития архитектуры, в ходе борьбы мнений будут выкристаллизовываться правильные взгляды и отвергаться положения, чуждые духу марксизма-ленинизма.

 

Наряду с этим необходимо подчеркнуть, что проблема сущности архитектуры, будучи главной проблемой архитектурной теории, в то же время не исчерпывает ее, что круг вопросов, входящих в эту проблему, охватывает только самые основные положения теории архитектуры. Естественно поэтому, что такие проблемы, как «прекрасное в архитектуре», как соотношение традиций и новаторства, как многие проблемы градостроительства, функциональной и технико-экономической целесообразности сооружений рассматривались на дискуссии лишь в свете общих вопросов природы и специфики архитектуры.

 

Нам представляется, что настоящая дискуссия в целом правильно утвердила материалистическое понимание архитектуры как особой формы материальной культуры, как деятельности, непосредственно связанной с производством и одновременно — поскольку архитектура выступает и как искусство — с идеологией общества, с его господствующими идеями. Дискуссия правильно ориентирует внимание архитекторов на главное — на разработку все более и более удобных, экономичных, простых в строительстве и красивых зданий для народа.

 

Можно надеяться, что публикация материалов дискуссии для широкого круга читателей — архитекторов, инженеров-строителей, научных работников в области архитектуры, строительной техники, экономики, философии, эстетики и т. п. — окажет помощь исследовательской работе, ведущейся многочисленными специалистами по этим вопросам, и вместе с тем будет полезна архитектурно-строительной практике.

 

 

---

 

 

 

В последнее время деятельность Академии архитектуры СССР была подвергнута серьезной критике. Отмечалось крайнее неблагополучие с разработкой теоретических вопросов, выдвигаемых архитектурно-строительной практикой. Академия не оказывает теоретической помощи советским архитекторам в создании удобных, экономичных и красивых жилых, производственных и общественных зданий, помощи, которая особенно необходима в период, когда массовое строительство в нашей стране повсеместно переводится на индустриальные методы и обязательное применение типовых проектов.

 

В области общей теории архитектуры эта помощь должна, на наш взгляд, осуществляться по двум направлениям. Одно из них — это определение задач советской архитектуры вообще, в частности — задач, стоящих перед нею в связи с индустриализацией строительства; второе — критический анализ послевоенной практики, выявление положительных и отрицательных примеров, показывающих как правильное понимание нашими архитекторами конкретных творческих задач, так и отклонения от верной направленности советского архитектурного творчества на современном этапе его развития.

 

Проводимая нами дискуссия тесно связана с разработкой теоретических проблем и является одной из основных форм работы над вопросами теории архитектуры.

 

Серьезная научно-исследовательская работа невозможна без четкого выявления уже существующих точек зрения. Изучение и критика теоретических положений и высказываний ряда теоретиков и мастеров архитектуры по вопросам сущности советской архитектуры и ее современных задач является, таким образом, первым и совершенно неотложным этапом нашей работы.

 

Развитие теоретической работы в Академии архитектуры требует решительного изменения отношения к этой работе. Пора понять, что широкий круг теоретических проблем — от самых общих (некоторые товарищи склонны считать их чересчур абстрактными и совершенно оторванными от жизни) и до конкретных вопросов, связанных с экспериментальным проектированием массовых типов сооружений, — нужно разрабатывать одновременно, притом силами всей академии.

 

Несмотря на то, что после Всесоюзного совещания строителей стала совершенно очевидной важная роль общей теории архитектуры, еще и сейчас многие архитекторы-практики считают, что обсуждение такого, например, вопроса, как вопрос о природе и специфике архитектуры, пустое времяпровождение.

 

С подобными взглядами нам пришлось встретиться недавно на XIII сессии Академии архитектуры. В отчете об этой сессии «Строительная газета» писала: «Тов. Руднев высказал недоумение по поводу того, что в академии все еще собираются изучать сущность архитектуры, в то время как любому хорошему архитектору-практику эта сущность ясна».

 

В чем корни такого пренебрежительного отношения наших мастеров к вопросам общей теории? Я думаю, что оно связано прежде всего с недооценкой того огромного значения, которое имеет для нашей творческой практики правильное, материалистическое понимание самых общих вопросов теории архитектуры.

 

Каждый архитектор, хочет он того или нет, имеет свою точку зрения на предмет архитектуры — без этого он не мог бы проектировать и строить. Правильность же этой точки зрения прямым образом зависит от уровня теоретической подготовки того или иного архитектора. Игнорирование необходимости глубоко вникать в предмет неминуемо приводит архитектора-практика в болото формализма. Не заботясь об усвоении основ подлинно научной теории архитектуры, он рано или поздно попадает под влияние теорий неправильных и вредных.

 

«Естествоиспытатели воображают, — указывал по аналогичному поводу Энгельс, — что они освобождаются от философии, когда игнорируют или бранят ее. Но так как они без мышления не могут двинуться ни на шаг, для мышления же необходимы логические определения, а эти определения они неосторожно заимствуют либо из ходячего теоретического достояния так называемых образованных людей, над которыми господствуют остатки давно прошедших философских систем, либо из крох обязательных университетских курсов по философии..., либо из некритического и несистематического чтения всякого рода философских произведений, то в итоге они все-таки оказываются в плену у философии, но, к сожалению, по большей части — самой скверной, и вот люди, особенно усердно бранящие философию, становятся рабами самых скверных вульгаризированных остатков самых скверных философских систем».

 

Так и наш архитектор: браня общую теорию архитектуры, отмахиваясь от нее, он тем самым отнюдь не освобождается от теории.

 

Недопустимо пренебрежительное отношение к разработке общих теоретических проблем проистекает также от неправильного, вульгарного понимания связи теории с практикой.

 

Единство теории и практики — коренная черта метода и стиля ленинизма. Но вся беда в том, что самое понимание практики нередко бывает у нас узкое и одностороннее. Часто «неактуальным» объявляется все то, что не дает архитектору-практику готовых рецептов. Здесь опять приходит нам на помощь философия. В статье «Насущные вопросы философской науки» («Коммунист» № 5, 1955) указывалось, что некоторые философы перестали заниматься диалектическим материализмом, переключились на другую тематику, рассматривая общие вопросы теории познания и логики как «неактуальные». Надо ли доказывать, как неверны и вредны нигилистическое отношение к этим вопросам, недооценка роли научных абстракций, логических категорий. Правильное, марксистское понимание связи теории и практики не допускает игнорирования теории, даже таких ее проблем, которые связаны с практикой не непосредственно, а через целый ряд звеньев».

 

Нигилистическое отношение к вопросам общей теории архитектуры, недооценка роли научных абстракций и логических категорий могут привести лишь к ползучему эмпиризму в архитектурной науке.

 

Между тем некоторые товарищи забывают, что там, где нет заботы о решении самых общих проблем данной науки, где нет ясности в самых общих вопросах, исходных формулах, основных определениях, там нет и не может быть настоящей науки. Строить и развивать теорию любой области науки можно только на базе правильного определения ее специфических особенностей.

 

Как надо понимать архитектуру, в чем заключается ее развивающаяся, изменяющаяся природа, каковы общие особенности и задачи советской архитектуры? Решение этого вопроса имеет значение для развития не только общей теории архитектуры, но и всей архитектурной науки.

 

Итак, выяснение сущности архитектуры, ее специфики и задач на современном этапе ее развития у нас, в СССР, не только актуально, но и совершенно необходимо.

 

В то же время нельзя не признать напрасными опасения некоторых товарищей насчет того, что изучение общих вопросов теории архитектуры и тем более широкий обмен мнениями по этим вопросам не дадут положительных результатов и приведут лишь к повторению общеизвестных истин. Мы знаем, что повторение и терпеливое разъяснение так называемых «общеизвестных» истин является одной из важных задач науки.

 

Я призываю участников нашей дискуссии к творческой борьбе мнений, к критике, невзирая на традиции и авторитеты, к такой критике, пример которой был нам недавно преподан Центральным Комитетом нашей партии на Всесоюзном совещании строителей в Кремле. Только такой обмен мнениями, предусматривающий свободу критики, способен создать реальные предпосылки для развития нашей науки.

 

Пусть наша дискуссия послужит шагом вперед по пути разработки подлинно марксистской теории архитектуры, способной оказать реальную помощь нашей архитектурно-строительной практике — этому важному звену претворения в жизнь великой программы коммунистического строительства. (Аплодисменты).

 

---

 

 

 

18 апреля 1955 г.

Вступительное слово Г. Б. Минервина ... 1

Доклад И. Л. Ма́ца ... 10

Доклад К. А. Иванова ... 21

 

19 апреля

Выступления по докладам

Д. Б. Хазанов ... 41

В. Ф. Кринский ... 47

В. Б. Лойко ... 50

В. И. Рабинович ... 54

В. Ю. Циркунов ... 60

Г. Б. Пузис ... 62

A. И. Михайлов ... 67

B. Ф. Шилков ... 72

 

20 апреля

Выступления по докладам

А. Л. Селиверстов ... 75

А. И. Гегелло ... 78

В. К. Скатерщиков ... 83

М. Г. Бархин ... 86

B. В. Ванслов ... 90

C. Е. Можнягун ... 95

 

23 апреля

Выступления по докладам

К. К. Антонов ... 98

Ф. Н. Пащенко ... 101

Н. Н. Щетинин ... 104

B. Г. Давидович ... 108

Г. Н. Прозоровский ... 111

C. С. Нанушьян ... 114

С. О. Хан-Магомедов ... 117

Л. С. Богданов ... 123

И. Н. Магидин ... 127

Г. А. Шемякин ... 129

Заключительное слово К. А. Иванова ... 134

Заключительное слово И. Л. Ма́ца ... 143

Заключительное слово Г. Б. Минервина ... 149

 

Выступления, представленные в письменном виде

В. В. Жилин ... 151

М. В. Федоров ... 155

Н. П. Былинкин ... 158

 

---

 

 

 

  

 

---

 

 

Скачать издание в формате pdf (яндексдиск; 16,3 МБ)

 

 

Все авторские права на данный материал сохраняются за правообладателем. Электронная версия публикуется исключительно для использования в информационных, научных, учебных или культурных целях. Любое коммерческое использование запрещено. В случае возникновения вопросов в сфере авторских прав пишите по адресу [email protected].