Згура В. В. Проблемы и памятники, связанные с В. И. Баженовым. — Москва, 1928

Проблемы и памятники, связанные с В. И. Баженовым / В. В. Згура. — Москва, 1928. — 165 с., ил.

ОТ ИЗДАТЕЛЕЙ

Настоящая работа была представлена В. В. Згура в качестве диссертации в Научно-Исследовательский Институт Археологии и Искусствознания и защищена 16 июня 1927 г.

Но автору не удалось увидеть свою работу в печати: 17-го сентября 1927 г. В. В. Згура трагически погиб — утонул в море в Феодосии.

Смерть унесла молодого, в возрасте 24 лет, талантливого искусствоведа в разгаре кипучей научной деятельности. Как обширна и плодотворна была эта деятельность, свидетельствуют оставшиеся после покойного научные труды. Из этих трудов отметим следующие напечатанные, печатающиеся и готовые к печати:

«К творчеству Е. Тюрина», «Проблема возникновения барокко в России», «Неизвестное произведение Жилярди», «Новые памятники псевдо-готики», «Старые русские архитекторы», «Иностранные архитекторы в России», «Суханово», «Кусково», «Царицыно», «Очерк московской архитектуры», «Коломенское», «Кусковский парк», «Исчезнувшие памятники Кусковского сада», «Дом Прозоровских», «Усадьба Рождествено», «Сухановский мавзолей», «Тропининский портрет Пушкина», «Музыка архитектуры», «Китайская архитектура и ее отражение в Западной Европе», «Развалины дворца около Термеза».

Наиболее крупным научным трудом Владимира Васильевича является ныне печатающееся его исследование.

Друзья покойного, его товарищи по научной работе, сочли своим долгом опубликовать его последний по времени труд. Ближайшее участие в издании приняла мать покойного — А. Г. Згура — неизменный друг и помощник сына в его научной деятельности.

Наблюдение за художественной стороной издания любезно принял на себя один из друзей покойного — П. М. Дульский, фотографии исполнены Б. Н. Гензеловичем и проф. С. А. Тороповым.

ПРЕДИСЛОВИЕ

Настоящее исследование не есть монография о Баженове. Оно — и меньше, и больше. Для монографии здесь не хватает множества фактов, материалов, памятников. С другой стороны, постановка проблем 1 части далеко выходит за пределы частной монографии, широко раздвигая рамки и сообщая работе общий интерес для истории русского искусства.

В этом маленьком исследовании я и хотел дать не художественную биографию, даже при самом широком общем фоне, а постановку и посильное разрешение существеннейших историко-стилистических проблем, перекрещивающихся на Баженове, который, таким образом, для нас является призмой, преломляющей главные координаты искусства XVIII в.

Вопросы биографические и художественного быта меня здесь нисколько не интересовали (с ними частично знакомит «Историографическое введение»). Я беру Баженова сначала только как перекресток, с которого открывается вид на три важнейших пути нового русского искусства, затем, как художника, с которым связываются важные моменты художественного развития и замечательные памятники русской архитектуры нового времени. Это потребовало разделение работы на две части: общих и частных проблем.

При полной неразработанности стилистических вопросов в истории русского искусства первую часть пришлось посвятить великом рассмотрению тех трех стилистических явлений — барокко, псевдоготицизм, классицизм, которые определяют и самое творчество Баженова. Три главы, будучи каждая самостоятельной, в то же время продолжают одна другую и намечают путь стилистической эволюции на протяжении почти полутораста лет.

В нормальных условиях западной науки строить книгу в очерченных рамках не представляло бы особенных затруднений. На основе научно проверенного и истолкованного фактического материала можно без особых затруднений давать решения художественных проблем и устанавливать общее движение художественного сознания. В условиях русского искусствознания дело значительно усложняется. Ведь если совсем схематически представлять искусствоведческую работу, то ее можно грубо определить двумя словами: фиксирование и объяснение. В первое понятие входит сложная система вспомогательных дисциплин, начиная от художественной топографии и кончая аналитикой памятника. Археологическое обследование, описание, реконструкция, источниковедение и т. п. составляют сложную цепь, протянутую от первого ко второму, определяющую диапазон этой совершенно необходимой работы, без которой мы оказываемся лишенными материала. Вторая из намеченных задач — объяснение, которое должно раскрывать смысл стилистических явлений и художественной эволюции.

Если фиксация у нас вообще стоит не на высоте, то в границах интересующего нас материала (XVIII век) это обстоятельство имеет особую остроту и вызывает даже вопрос: не преждевременно ли начинать по отношению к новой русской архитектуре что-либо помимо фиксации? Это соображение, могущее служить для меня частичным оправданием недочетов предлагаемого исследования, должно все же быть в общем отвергнуто.

Сделать попытку некоторого объяснения фактов русской художественной истории представляется сейчас совершенно необходимым. Если не окончательная система, то хотя бы рабочая гипотеза, толкающая мысль к новым решениям! Сознание чрезвычайной важности рассмотрения коренных проблем заставило взяться за работу. Разумеется, здесь сейчас же не замедлило сказаться неблагополучное состояние материалов по русскому искусству. Не было возможности пользоваться только готовыми результатами художественно-археологической работы, но и самому пришлось частично производить эту работу, разыскивать некоторые неизвестные памятники. В решении стилистических проблем я старался избегать отвлечений в эту сторону и пользоваться по возможности материалом более или менее критически проверенным. Понятно, что решения проблем, даваемые в первой части, не могут считаться окончательными так же как и все полученные выводы — вполне бесспорными.

Вторая часть предлагаемой работы, посвященная нескольким выдающимся памятникам, отнюдь не является Kunstkatalog'ом.

Для составления полного списка Баженовских произведений потребовалась бы огромная архивная и обследовательская работа, которая намеренно не начиналась, так как я отчетливо знал, что эта многолетняя работа настолько поглотила бы внимание, что всякие мечты об исследовании пришлось бы оставить надолго, если не навсегда. Да и принятый несколько особый тип исследования вовсе этого и не требовал. Здесь прежде всего имелось в виду выяснение некоторых конкретных вопросов атрибуционного характера, имеющих важное принципиальное и историческое значение для русского искусства XVIII века. Мне представлялось целесообразным также дать для истории русской архитектуры несколько неиспользованных или малоизученных памятников, связанных с именем Баженова. Поэтому пришлось отказаться от чисто искусствоведного метода и перейти частично на археологическо-описательный метод. Это создает, может быть, с первого взгляда не полную выдержанность и последовательность всей работы, но избегнуть этого не было возможности, т. к. иначе для самого Баженова мы остались бы, пожалуй, без каких бы то ни было художественных фактов.

Главным результатом второй части является то, что произведенное изучение памятников и материалов, с ними связанных, позволяет уже с полной безусловностью решить спорный вопрос об авторе знаменитого Пашкова дома и поставить этот последний во главе Баженовского наследия. В результате же рассмотрения нескольких приводимых памятников перед нами встает во всей притягательности яркий облик замечательного художника, к которому мы можем, теперь уже не повторяя механически слова с утерявшимся смыслом, а вполне сознательно, применить эпитет — гениальный. Указанная часть работы должна послужить началом для научного исследования Баженовского творчества, какового еще не производилось, что видно из предпосылаемой всей работе «Историографического введения». Могущая показаться краткость некоторых мест, обусловливается тем, что я стремился к максимальной сжатости изложения, в особенности в первой части, дабы рельефнее оттенить высказываемые мысли.