Б. Б. Келлер. Поиски новой монументальности (Луис Кан)

Louis I. Kahn. Project: Jersey Homesteads Cooperative Development. Client: Resettlement Administration. Image Title: perspective of school. 20 × 27 cm. Graphite and tempera on wove paper. Louis I. Kahn Collection, Architectural Archives, University of Pennsylvania

 

 

 

Автор статьи:	Б. Б. Келлер
Тема статьи — анализ творчества архитектора:	Луис Исидор Кан (англ. Louis Isadore Kahn, настоящее имя Ице-Лейб Шмуиловский, 1901—1974) — американский архитектор, один из самых выдающихся и влиятельных архитекторов XX века. Кан окончил филадельфийский Университет Пенсильвании в 1924, работал в разных мастерских и государственных проектных учреждениях, с 1935 — в партнерстве с различными архитекторами, в 1947 возглавил собственное бюро. Луис Кан получил Золотую медаль Американского института архитекторов (AIA) в 1971 и Золотую медаль RIBA в 1972.
Статья публикуется по изданию:	Поиски новой монументальности (Луис Кан) / Б. Б. Келлер // Архитектура Запада : Книга 1. Мастера и течения. — Москва : Стройиздат, 1972. — С. 152—165.
Аннотация:	Статья рассматривает творчество американского архитектора Луиса Кана, акцентируя внимание на его поисках новой монументальности в архитектуре. Анализируется ранний период его творчества, включая знаменитые лаборатории медицинских исследований Ричардса, где Кан впервые применил принцип дифференциации „обслуживаемых“ и „обслуживающих“ пространств. Особое внимание уделяется философским взглядам Кана на архитектурное творчество, его концепции „дома-образа“ и роли света в создании подлинного архитектурного пространства. Рассматриваются различные проекты архитектора, включая консульство США в Луанде, Институт биологических исследований Солка и Институт управления в Ахмадабаде, с точки зрения использования освещения, защиты от солнца и создания комфортных условий для работы и жизни. В заключение, статья анализирует противоречивость творчества Кана, его отношение к функционализму и органической архитектуре, а также его градостроительные проекты, направленные на создание монументальной и ориентированной на человека городской среды.   This article examines the work of American architect Louis Kahn, focusing on his search for a new monumentality in architecture. It analyzes his early period, including the famous Richards Medical Research Laboratories, where Kahn first applied the principle of differentiating "served" and "servant" spaces. Special attention is paid to Kahn's philosophical views on architectural creation, his concept of the "form" and the role of light in creating authentic architectural space. Various projects by the architect are examined, including the US Consulate in Luanda, the Salk Institute for Biological Studies, and the Indian Institute of Management Ahmedabad, from the perspective of the use of lighting, sun protection, and the creation of comfortable conditions for work and life. In conclusion, the article analyzes the contradictions of Kahn's work, his relationship to functionalism and organic architecture, and his urban planning projects aimed at creating a monumental and human-centered urban environment.   本文探讨了美国建筑师路易斯·康的作品，重点关注他在建筑中对新纪念性的探索。文章分析了他的早期创作，包括著名的理查兹医学研究实验室，康在该实验室首次应用了区分“服务”空间和“被服务”空间的原则。特别关注康对建筑创作的哲学观点，他对“住宅形象”的概念以及光在创造真实的建筑空间中的作用。从照明、防晒以及创造舒适的工作和生活条件等角度考察了建筑师的各种项目，包括美国驻罗安达领事馆、索尔克生物研究所和印度艾哈迈达巴德管理学院。最后，文章分析了康作品的矛盾性、他与功能主义和有机建筑的关系，以及他旨在创造纪念性和以人为本的城市环境的城市规划项目。   この記事は、アメリカの建築家、ルイス・カーンの作品を検証し、建築における新しいモニュメンタリティの探求に焦点を当てています。カーンが初めて「サービスされる」空間と「サービスする」空間を区別する原則を適用した有名なリチャーズ医学研究所を含む、彼の初期の作品を分析します。建築創造に関するカーンの哲学的見解、「家のイメージ」の概念、そして真正な建築空間を創造する上での光の役割に特別な注意が払われています。ルアンダのアメリカ領事館、ソーク生物学研究所、アーメダバードのインド経営大学院など、建築家のさまざまなプロジェクトを、照明、日よけ、そして快適な労働と生活の条件の創造という観点から考察します。結論として、この記事は、カーンの作品の矛盾、機能主義と有機建築との関係、そして記念碑的で人間中心の都市環境の創造を目的とした彼の都市計画プロジェクトを分析します。
Факсимильный скан издания:	http://tehne.com/library/arhitektura-zapada-kniga-1-mastera-i-techeniya-moskva-1972

 

 

 

 

В 1961 г. на территории Пенсильванского университета было построено здание лабораторий медицинских исследований Ричардса. Сооружение это вскоре приобрело широкую известность и как бы положило начало новому своеобразному направлению в современной архитектуре США. За прошедшие с тех пор годы это направление изменялось, с ним оказались связанными разные архитекторы, но в историю современной архитектуры оно вошло прежде всего с именем Луиса Кана.

 

Лаборатории Ричардса — это комплекс из нескольких объединенных между собой башенных объемов, остекленных и глухих, представляющих собой сильно вытянутые в высоту, жестко очерченные параллелепипеды. Три семиэтажные остекленные башни, содержащие помещения для экспериментов с животными и научной обработки результатов опытов, располагаются вокруг четвертой, более высокой и глухой, в которой размещаются лифты, лестницы, каналы для установок по кондиционированию воздуха. Там же находятся помещения для животных. К задней стене этой башни примыкают четыре воздушные шахты, обращенные в сторону парка. По ним свежий воздух нагнетается в лаборатории. Кроме того, при каждой лабораторной башне имеются шахты, через которые высоко над крышами выбрасывается насыщенный вредными испарениями отработанный воздух.

 

Все шахты представляют собой квадратные в плане глухие вертикальные объемы. Близки им по характеру и башни, в которых расположены запасные лестницы. Конструктивную основу остекленных башен образуют восемь сборных стальных опор и перекрытия на сборных железобетонных фермах Виренделя. В пространстве между фермами расположены все технические коммуникации, которые доступны в любое время для ремонта и замены. Глухие башни сооружены методом скользящей опалубки и должны были по первоначальному замыслу остаться необлицованными. Кирпичная облицовка была сделана по настоянию руководства университета, которое считало, что это здание не должно слишком выделяться из окружающей застройки.

 

 

Лаборатории медицинских исследований Ричардса. Филадельфия. 1961 г. План

 

 

Здание лабораторий Ричардса поразило своей монументальностью, пластичностью всей композиции и почти средневековой тяжеловесностью глухих объемов, хотя и выполненных современной техникой.

 

Особенно интересен в этом сооружении прием дифференциации пространства: наряду с тем, что помещения для экспериментальной и научной работы отделены от тех, которые предназначены для вредных отходов (они различны по своему решению, что характерно для промышленной архитектуры), принципиально новое здесь в том, что и те и другие помещения выделены в равноценные по своему пластическому выражению объемы, которые в равной степени участвуют в создании выразительной композиции.

 

 

Лаборатории Ричардса. Фрагмент фасада

 

 

Привлекло внимание и размещение лабораторий: не традиционное вдоль коридоров, а друг над другом, имевшее целью обеспечить работающим в них людям не только тишину, но и особую психологически необходимую для научной работы пространственную изолированность.

 

Простая до суровости, эта архитектура была вместе с тем связана с такими тонкими и сложными проблемами, как психология творческой деятельности. Поэтому на фоне общей для последних лет неудовлетворенности некоторой ограниченностью функциональной архитектуры, узостью решаемых ею задач это произведение было воспринято как один из плодотворных путей дальнейшего развития. Имя же Кана — профессора архитектурного факультета Пенсильванского университета, до того мало кому известного, приобрело мировую известность.

 

Родившийся в 1901 г. в Эстонии (входившей тогда в состав России) Луис Кан с 1906 г. живет в Филадельфии. Обладая незаурядными способностями к рисованию и музыке, он поступает на архитектурный факультет Пенсильванского университета, который окончил в 1923 г. Музыка, хотя она и не стала профессией Кана, сопровождает всю его жизнь: в своих теоретических высказываниях Кан нередко прибегает к сравнениям архитектурного творчества с творчеством композиторов.

 

Учителем Кана в университете был Поль Крет, представитель парижский Эколь де Боз’Ар, у которого Кан продолжал работать и после окончания университета. Это влияние было подкреплено поездками в Европу и знакомством с памятниками античной архитектуры. В этих памятниках Кана поражало то, что пространство, заключенное между колоннами, обладает той же четкостью и пластичностью, что и сами колонны. Поразила его и присущая этим памятникам гармоничность в соотношении пространства и массы.

 

Творчество Кана почти не затронуто влиянием «новой архитектуры», которая стала распространяться в США в 30-х годах. В какой-то мере это объясняется тем, что он долгое время работал главным образом как педагог (с 1947 г. в Йельском университете, а с 1957 г. в Пенсильванском университете) и до начала 50-х годов почти не имел самостоятельных заказов. Отсюда некоторая изолированность от непосредственной архитектурной практики и концентрация интереса на теоретических проблемах мастерства. Видимо поэтому, когда Кану представилась возможность самостоятельной практической работы, он подошел к ней с несколько необычных позиций.

 

Кан, пожалуй, в большей мере, чем кто-либо другой из современных архитекторов Запада, уделяет внимание философии.

 

Его философские взгляды во многом противоречивы и идеалистичны. Однако нельзя не отметить саму попытку философски подойти к проблемам архитектурного творчества. В своих философских построениях Кан нередко оперирует понятием «постижение», «осознание», «проникновение в сущность» (realization), которое в отношении творчества архитектора понимается Каном как представление о присущем данной архитектурной задаче внутреннем порядке, неизмеримом, необусловленном, а только «постижимом».

 

Для архитектора, считает Кан, это постижение означает, что в результате длительных наблюдений и размышлений о типе здания (жилой дом, школа, ратуша или фабрика) он начинает представлять себе, чем этот дом «хочет быть». По мысли Кана, у архитектора возникает при этом «дом-образ», «дом-идея» («школа-образ» и т. д.), лишенный очертаний, размеров, вообще всякой конкретности.

 

Но, как считает Кан, для архитектора важнее представить себе «дом-образ», чем просто спроектировать дом. Несмотря на то, что «дом-образ» носит всеобщий характер, конкретный дом, спроектированный на его основе, будет пригоден для любого человека.

 

По мнению Кана, архитектор должен приступать к работе над проектом лишь после того, как он «постигнет» присущий задаче порядок. Поскольку же проект обусловлен и измерим, архитектор, приступая к нему, пользуется общепринятыми законами строительной техники, знаниями свойств материалов и т. д.

 

Для иллюстрации своей идеи «осознания» Кан неоднократно обращается к примеру школы как типу сооружения. То, чем школа «хочет быть», считает Кан, возникло в тот момент, когда человек, стоящий под деревом, рассказывал что-то окружающим. Этот человек не представлял себе, что он учитель, а окружающие его люди не знали, что они ученики. Потом эти люди захотели, чтобы их дети тоже могли слушать рассказы такого человека. Тогда потребовался навес, а потом и здание. Так возникла школа.

 

Этим примером Кан хочет показать, что сущность школы состоит в непосредственном контакте учителя с учениками. Если «осознать» именно эту сущность школы, то ее следует проектировать иначе, чем это предписывается строительным законодательством. Кан, например, возражает против одинаковых классных помещений, напоминающих казармы. Он считает, что классы необходимо делать разными по размеру, отделке, ориентации и освещению, потому что только в таких условиях может быть достигнуто общение педагога с учеником как индивидуумом. Принятые размеры рекреаций и коридоров, по мнению Кана, недостаточны, ибо не обеспечивают учащимся контактов друг с другом. В то же время в коридорах должны быть ниши с видом в сад, в которых школьники могли бы сосредоточиться.

 

Противопоставляя свою школу-образ общепринятому типу школы, Кан рекомендует архитекторам не считаться со сложившимися взглядами, а также с бюджетными предписаниями, утверждая, что следование им не означает подлинной экономичности.

 

Хотя Кан в своих постройках применяет дешевые материалы, главным образом сборный железобетон, его здания часто бывают очень дорогими. Это происходит потому, что он придает решающее значение периоду «поиска», овладения «идеей» и «внутренним порядком». Кан не признает ограничения сроков проектирования и кубатуры здания, он проектирует очень долго и только в том объеме, какой он считает необходимым.

 

Все это делает Кана «трудным» автором. Неслучайно даже теперь, став всемирно известным архитектором, Кан имеет сравнительно немного заказов. Он автор немногочисленных проектов, еще меньше у него осуществленных построек.

 

 

Художественная галерея Йельского университета, Нью-Хейвен. 1951—1958 гг. Интерьер

 

 

Для первых работ Кана характерно использование конструкций перекрытия в качестве места для коммуникаций. Так, в здании Художественной галереи Йельского университета (1951—1953 гг.) тетраэдры в перекрытии применены в сочетании с косоугольной решеткой наклонных железобетонных балочек. Между элементами конструкции перекрытия размещены светильники, а в образовавшихся пустотах расположены все трубопроводы, каналы системы кондиционирования и электросети.

 

В последующих работах Кана получает развитие одна из важных сторон его творчества: дифференциация архитектурных пространств на «обслуживаемые» и «обслуживающие», имеющая целью придать им самостоятельную пластическую форму.

 

Этот принцип получил выражение в здании открытого бассейна в Трентоне (штат Нью-Джерси 1956 г.), в котором пространство решено таким образом, что каждая из пространственных ячеек крестообразного в плане сооружения имеет собственное покрытие и решается как самостоятельный объем (центральная часть с бассейном оставлена открытой). При этом все опоры, поддерживающие шатровые покрытия ячеек, полые и являются «обслуживающими» пространствами — в них размещаются кладовые для хранения вещей, раздевальни и гардеробы.

 

 

  

Бассейн в Трентоне. 1956 г. План и фрагмент

 

 

Еще более яркое выражение принцип дифференциации «обслуживаемых» (научные и экспериментальные лаборатории) и «обслуживающих» (шахты и лестничные башни) пространств, контрастно противопоставленных одни другим, получает в лабораториях Ричардса.

 

 

Дом Эшерика, Честнат Хилл. 1961—1962 гг.

 

 

Рассмотренные примеры касались пространства, соотнесенного с человеком лишь физически в том смысле, что человек в них может находиться и действовать, т. е. учитывались прежде всего габариты помещений. В дальнейшем же внимание Кана концентрируется уже на том, как человек чувствует себя в данном пространстве. Здесь решающая роль отводится свету.

 

Кан считает, что без дневного света, без учета его изменений в течение суток и со сменой времен года не может быть подлинно архитектурного пространства. Не случайно поэтому ряд поисков и своеобразных решений связан у Кана с вопросами освещения внутренних архитектурных пространств и их защитой от перегрева солнечными лучами.

 

Кан не сторонник увеличения оконных проемов вплоть до превращения стен в сплошное остекление. Лишь дважды — в здании Медицинской службы в Филадельфии (1954—1956 гг.) и в упоминавшейся Художественной галерее Йельского университета — у него встречается такое решение. Чаще же Кан стремится достигнуть не максимального, а только нужного ему освещения, сохраняя при этом стену во всей ее «весомости».

 

Если в здании терапевтического отделения филадельфийской психиатрической больницы (1949—1950 гг.) стена прорезана системой расположенных друг над другом окон, снабженных скользящими вертикально щитами, то в типографии издательства «Трибюн Ревью» в Гринсберге (1956—1961 гг.) стены значительно массивнее — Т-образные проемы своей широкой частью размещены под потолком, в средней же части фасада приобретают характер сравнительно узких вертикальных щелей. Этим обеспечивается и необходимое освещение интерьера и в то же время защита его от солнца; увеличившаяся таким образом площадь внутренних стен предоставляет большие возможности для размещения мебели.

 

 

  

Типография «Трибюн Ревью», Гринсберг. 1956—1961 гг. Фрагменты фасадов

 

 

Близок к Т-образному окну и предложенный Каном тип оконного проема, напоминающего по конфигурации замочную скважину. В разных вариантах он использовал его в нескольких сооружениях. Так, в здании «Трибюн Ревью» на восточном и западном фасадах окна представляют собой комбинацию горизонтальных и вертикальных щелей, более узких и длинных, чем на других фасадах; в доме Эшерика, в Честнат Хилле (1961—1962 гг.), вертикальная щель доходит до самого пола; в проекте дома Флейшера (1959 г.) этот тип проема в верхней части имеет форму арки и сходство его очертания с замочной скважиной становится еще более полным.

 

 

Дом Флейшера. 1959 г. Макет.

 

 

Другой путь для решения проблемы освещения Кан видит в группировке помещений вокруг открытого пространства (атриум в доме Гольденберга, 1959—1963 гг.) или пространств, освещаемого верхним боковым светом (в этом случае центральная часть здания возвышается над периферийными). Например, в Унитарной церкви в Рочестере (штат Нью-Йорк, 1959—1962 гг.) центральное пространство — собственно церковь — имеет в четырех углах потолка пустоты, перекрытые колпаками, через которые проникает свет.

 

 

  

Унитарная церковь. Рочестер. 1959—1962 гг. Общий вид и план

 

 

Здесь свет впервые у Кана активно воздействует на пластический характер архитектурного объема. Стены здания в виде сложной системы выступов и отступов имеют целью открыть или затенить проемы в боковых помещениях.

 

Еще более выразительна в этом отношении архитектура синагоги в Филадельфии (1962 г.), в стены которой врезаны почти на всю высоту мощные цилиндры, частично выступающие вовне, частично вдающиеся внутрь, так что поверхность стены превращается в систему полуцилиндров.

 

Пластичность объемно-пространственного решения и крупный монументальный масштаб обоих сооружений (в синагоге даже несколько устрашающий) сочетаются с мистическим характером освещения. В Унитарной церкви через соответствующим образом организованные отверстия в потолке в интерьер проникают потоки световых лучей.

 

В синагоге, напротив, лучи солнца, проходя через небольшие застекленные окна в наружной части цилиндров и затем через расположенные по диагонали к ним более крупные арочные проемы внутренней части цилиндров, проникают в основное помещение, наполняя его зыбким, рассеянным светом.

 

 

Синагога, Филадельфия. 1962 г.

Фрагмент интерьера

 

 

Оригинальные поиски и решения связаны в творчестве Кана с работами, выполняемыми им для стран с жарким климатом. Кан не признает такие общепринятые средства солнцезащиты, как солнцерезы, разного рода решетки и т. д., не придает он большого значения и кондиционированию воздуха, считая все это не архитектурными средствами. Солнцезащитные устройства Кан рассматривает, кроме того, как малоэффективное средство из-за создаваемых ими отблесков, а кондиционирование — как малонадежное.

 

Принципиально важным в этом отношении произведением Кана является консульство США в Луанде (Ангола, 1959—1962 гг.), где подход к решению проблемы освещения определил весь облик здания.

 

В основу своих поисков Кан положил опыт местных жителей, которые, чтобы избежать проникающих в помещение слепящих солнечных лучей, работают, отвернувшись от прямого света и пользуясь светом, отраженным от противоположной стены.

 

 

  

Консульство США в Луанде (Ангола). 1959—1962 гг. Макет, план, деталь конструкции

 

 

Для получения отраженного света Кан ставит перед окнами на некотором расстоянии от них дополнительную стенку-экран. Чтобы не лишать людей зрительной связи с наружным пространством, он делает в этой стене проемы, только частично совпадающие с проемами основной стены.

 

Эти дополнительные стенки (экраны) Кан называет «руинами». Он говорит: «...я подумал о красоте руин, о том, чтобы закутать здание руинами, так сказать заключить здание в руины, чтобы смотреть через стену, как бы случайно имеющую проем».

 

Для уменьшения перегрева внутренних помещений Кан, отказываясь от распространенного кондиционирования воздуха, использует движение воздуха, вызываемое самими архитектурными формами. Воздушные потоки возникают между обычными стенами и «руинами». Помимо того, он сооружает над кровлей здания независимую от нее и опирающуюся на сборные балки вторую крышу из светопреломляющей черепицы. Эта крыша не создает преграды для дождя, но предохраняет основную кровлю от солнечных лучей. Между двумя крышами также возникают потоки воздуха.

 

Комплекс Института биологических исследований Солка в Сан-Диего (Калифорния), над которым Кан работает с 1959 г., пожалуй, одно из наиболее содержательных и принципиальных произведений архитектора. Этот проект Кан не раз изменял, стремясь все больше углубиться в сущность задачи. В результате период поиска растянулся на несколько лет. Этому способствовал и заказчик проекта — доктор Солк, видный ученый, открывший вакцину против полиомиелита и работающий над проблемой рака. Он поручил Кану проектирование после ознакомления с лабораториями Ричардса, где Солка привлекло в первую очередь внимание Кана к проблеме психологии умственного труда. Характерное для Кана стремление проникнуть в «сущность задачи» оказалось, по-видимому, близким интересам Солка.

 

Комплекс института включает лабораторную часть, жилые корпуса и здание общественного назначения. В работе над этим проектом Кан столкнулся с задачей размещения комплекса в богатом природном окружении. Участок, разделенный глубоким каньоном, спускается к Тихому океану и заканчивается обрывом. На высоком плато размещаются два распластанных корпуса лабораторий; ниже на склоне, спускаясь в виде упругой кривой вдоль одной из сторон каньона, — жилые дома. Таким образом, здания лабораторий занимают доминирующее положение.

 

 

Институт биологических исследований Солка. Сан-Диего. Общественное здание. 1959—1966 гг. Макет

 

 

В этом комплексе Кан развивает идеи, которые он использовал в лабораториях Ричардса, внося в них ряд новых черт, что в значительной степени связано с иной спецификой работы этих лабораторий. Так, например, здесь нет необходимости создавать специальные устройства для вывода вредных отходов и, соответственно, для подачи свежего воздуха. Поскольку эти здания малоэтажные, в них нет и лифтов, а следовательно, нет и специально выделенных для этой цели вертикальных объемов. Коммуникации и трубопроводы расположены в специальных помещениях высотой более 2,5 м. Человек может здесь свободно передвигаться, так что фактически это технические этажи. В таком решении нашло последовательное выражение одно из теоретических положений Кана, играющее важную роль в характерном для его произведений преобладании крупного масштаба. Кан считает, что даже пространства, предназначенные для механического оборудования, должны быть соотнесены с масштабом человека, а не предмета, так как предметы и орудия — это продолжения руки человека, расширяющие его возможности. Следовательно, они должны размещаться в пространстве, где бы человек мог двигаться и пользоваться этими орудиями. Поэтому Кан, например, не признает стенных шкафов, предпочитая им небольшие специальные помещения.

 

Особое внимание в этом сооружении уделено созданию максимально благоприятных условий для работы исследователей. Кан проектирует «ячейки для научных занятий», где не должно быть ни секретаря, ни телефона, где обеспечивается полное уединение и где исследователь находится в контакте только с природой. Для этой цели предусмотрен специальный обход, имеющий ограждение от ветра, и большой сад между двумя зданиями лабораторий.

 

О том, насколько сложно протекает процесс проектирования у Кана, можно судить по тому, какие изменения претерпел в проекте этот сад. Первоначально Кан запроектировал два небольших сада. Впоследствии же он заменил их одним большим, поскольку пришел к выводу, что это более соответствует существу задачи. Он говорит по этому поводу: «...один сад больше, чем два. Два сада были бы просто удобством, а один — это действительно место, в него вкладывается смысл...».

 

Во входящем в комплекс здании общественного назначения, которое еще находится в процессе проектирования, наибольший интерес представляет новый вариант использования приема «руин». Отдельные части этого здания, имеющие цилиндрическую форму, как бы окутываются прямоугольными стенами и, наоборот, части здания прямоугольной конфигурации — круглыми стенами. Решение это представляется не очень убедительным и носит формальный характер.

 

 

 

Институт биологических исследований Солка. Сан-Диего. 1959—1966 гг.

Здание лабораторий; общий вид комплекса

 

 

Кан продолжает работать над проблемой освещения внутренних архитектурных пространств в условиях жаркого климата. Один из последних примеров в этом отношении — комплекс Института управления в Ахмадабаде (Индия), включающий основное учебное здание, общежития учащихся и жилые дома преподавателей. Проблема проникновения света внутрь здания решается здесь чрезвычайно сложно: в ней как бы подытожен весь его предшествующий опыт в этом вопросе. Кан применяет здесь так называемые обратные эркеры. Свет должен проникать через арочные проемы в заглублениях непосредственно в коридоры и уже через них тоже сложным путем — в центральную часть. Наряду с этим Кан предусматривает «световой колодец» пролетом около 24 м, который при необходимости может перекрываться навесом.

 

Комплекс Института управления — важная этапная работа Кана. Здесь проблемы, связанные с условиями климата, решаются уже не в пределах одного только здания, как, например, в Луанде, а на значительной территории.

 

 

Институт управления. Ахмедабад. Основное учебное здание. Интерьер

 

 

Как композиция всего комплекса, так и решение отдельных групп зданий продиктованы условиями жаркого сухого климата. Группа общежитий отделена от дома для служащих искусственным водоемом, который служит ядром композиции. Двухэтажные здания общежитий, на каждом этаже которых 10 спальных комнат, сгруппированных вокруг лестниц и гостиных, имеют в плане форму треугольника. Последнее вызвано стремлением расположить стены параллельно направлению ветров. Внутренние помещения расположены так, чтобы предохранить их от излишнего света и одновременно создать условия для сквозного проветривания. «Нет ничего более интересного, чем воздух», — говорит по этому поводу Кан.

 

 

Институт управления. Фрагмент здания общежития, планы

 

 

В проекте планировки для Дакки, к которому Кан приступил в 1962 г., всю планировочную и пространственную композицию города также «держит» система искусственных озер, одного — большого и нескольких — меньшего размера.

 

Создавая свои проекты, Кан учитывает даже особенности почвы, ее структуру, наличие или отсутствие в окружающей местности воды. Когда он был привлечен в качестве консультанта к работе над проектом нового жилого поселка в пустыне Негев, где важную задачу составляла необходимость хранить большие количества пресной воды, то предложил создать огромные резервуары, предохраняемые от выпаривания бетонным покрытием и земляной насыпью. Образуемые таким образом искусственные холмы должны были служить опорными элементами композиции поселения.

 

Эта идея подводит нас вплотную к градостроительным проектам Кана. Работая в течение ряда лет в качестве консультанта при городском управлении Филадельфии, он создал несколько проектов реконструкции этого города. В них отражены те же поиски, вернее тот же ход мыслей, что и в проектах отдельных зданий.

 

Кан считает, что улицы города, проложенные несколько десятилетий тому назад, не отвечают современным потребностям. Автомобиль — это благо вне города — среди городской застройки превращается в «машину, которая разрывает город на части». Ее использование становится нерациональным. Кан предлагает поэтому останавливать автомобили у границ города и ставить их в специально сооружаемые для этой цели огромные гаражи, которые он называет гавани. В городе же должен функционировать только общественный транспорт, поскольку его движение легче контролируется. Это позволит освободить центр от транспорта и обеспечить возможность пешеходного движения и разных форм культурного общения, т. е. того, что является, по мнению Кана, смыслом существования города. Упоминавшиеся гаражи-гавани должны стать монументальными сооружениями, в которых дорога найдет свое завершение, а город — свое начало. Таким образом будет создана монументальная «архитектура остановок».

 

В течение ряда лет Кан работал над проектом центра Филадельфии и, в частности, над перепланировкой главной улицы — Маркет-стрит. Одним из его предложений была «архитектура виадуков»: ведущие к центру города улицы и площади превращаются в приподнятые над уровнем земли и ведущие к центральной площади дороги скоростного движения со складами и другими сооружениями обслуживающего характера.

 

Творчество Кана интересует сейчас многих исследователей. В оценке его они далеко не единодушны. Творчество Кана связывают и с традиционализмом, и с необрутализмом, и с неомонументализмом. Во всем этом есть известная доля истины, особенно в том, что касается последнего.

 

 

Градостроительный проект. Эскиз

 

 

В этой связи принципиальный интерес представляет отношение Кана к функционализму и органической архитектуре. Если в целом стремление Кана избежать узкого утилитаризма и обогатить рационалистический подход решением образных задач является положительной прогрессивной чертой его творчества, то отдельные приемы, которыми он иногда для этого пользуется, представляются не всегда закономерными.

 

Так, например, то, что Кан считает необходимым соотносить используемые в качестве вместилища для коммуникаций элементы конструкций с масштабом человека, противоречит по существу принципам развития современной цивилизации с ее тенденцией к автоматизации и выключению человека из непосредственного общения с механизмами. И хотя этот прием и приводит к монументализации и масштабности, столь недостающим современной архитектуре, это достигается ценой архаизации облика, отражающей известную иррациональность самого подхода Кана к решению задачи.

 

Изобретенные Каном приемы дополнительной крыши и «руин» лишь в некоторой степени рационалистичны, так как в основе этого нововведения лежало стремление противопоставить научному и «неархитектурному», по его мнению, средству — кондиционированию воздуха — нечто более близкое человеку — движение воздуха вокруг здания.

 

В этом смысле Кана можно причислить скорее к архитекторам органического направления. Его роднит с представителями этого широко распространенного в наше время на Западе, но весьма нечеткого по своим очертаниям творческого течения обращение к сфере психологии и субъективных ощущений.

 

Не случайно Кан заменяет одним садом два, запроектированных им раньше, придя к убеждению, что один сад бо́льшего размера обладает не только удобством, но и неким особым смыслом, которого не может быть у сада меньшего размера.

 

Не случайно такое высказывание Кана: «Архитектура — это тщательно продуманное создание пространств, вызывающих ощущение их пригодности (а не просто пригодных — Б. К.) для соответствующего использования».

 

Тем не менее было бы неправильно преувеличивать близость Кана к течению органической архитектуры. От представителей этого направления Кана отличает то, что он в своем творчестве пытается сочетать внимание к душевному состоянию человека, к его психологическим субъективным ощущениям со стремлением к общезначимому, как бы растворяя при этом индивидуальное во всеобщем.

 

«Вы должны делать нечто такое, что принадлежало бы всем, — пишет Кан, — иначе вы создадите мало или почти ничего».

 

И все же в основе такого решения здания, которое бы обладало всеми достоинствами, чтобы быть пригодным для всех, должно лежать, по мнению Кана, субъективное ощущение, которое не подкрепляется ни научным экспериментом, ни практическим опытом, а является результатом одного лишь «проникновения в сущность».

 

Несомненно, что при таком методе неизбежны издержки. Это подтверждается, в частности, отзывами о том, что некоторые помещения в зданиях Кана неудобны для использования.

 

Несомненно также, что субъективное ощущение и общезначимое решение — категории часто весьма далекие, и нелегко создать на их основе гармонический образ. Некоторые произведения Кана оцениваются даже благожелательно расположенными к нему архитекторами как «самые некрасивые здания на свете» (проект библиотеки в Вашингтоне — здание, состоящее из отдельных ячеек). Но Кана это не беспокоит. Важнее всего, по его мнению, постановка задачи, гармоническое же решение рано или поздно будет найдено.

 

 

Библиотека в Вашингтоне. Эскиз

 

 

Многие произведения Кана действительно трудно назвать художественно совершенными, настолько они подчас угловаты, но вместе с тем крупный масштаб, суровый, граничащий с грубостью облик, монументальность придают этим постройкам несомненную образную значительность.

 

Творчество Кана противоречиво. Оно развивается в русле сложных процессов, характерных сейчас для искусства Запада. Кан принадлежит к тем художникам, которые не хотят идти ни по проторенному пути моды, ни по пути сенсации, которые не льстят окружающей их противоречивой действительности и не боятся запечатлеть ее в резких, исполненных диссонансов образах.

 

---

---

---

 

 

 

Louis I. Kahn. Project: Jersey Homesteads Cooperative Development. Client: Resettlement Administration. Image Title: perspective. 20 × 27 cm. Ink on graph paper. 1936. Louis I. Kahn Collection, Architectural Archives, University of Pennsylvania

 

 

Louis I. Kahn. Project: Jersey Homesteads Cooperative Development. Client: Resettlement Administration. Image Title: model. Louis I. Kahn Collection, Architectural Archives, University of Pennsylvania

 

 

Louis I. Kahn. Project: Prefabricated House. Image Title: elevation. 28.5 × 41 cm. Colored pencil on diazotype print. Louis I. Kahn Collection, Architectural Archives, University of Pennsylvania

 

 

Louis I. Kahn. Project: Oser Residence. Client: Oser, Mr. and Mrs. Jesse. Louis I. Kahn Collection, Architectural Archives, University of Pennsylvania

 

 

Louis I. Kahn. Project: Carver Court. Louis I. Kahn Collection, Architectural Archives, University of Pennsylvania

 

 

Louis I. Kahn. Project: Carver Court. Louis I. Kahn Collection, Architectural Archives, University of Pennsylvania

 

 

Louis I. Kahn. Project: Carver Court. Louis I. Kahn Collection, Architectural Archives, University of Pennsylvania

 

 

Louis I. Kahn. Project: Carver Court. Louis I. Kahn Collection, Architectural Archives, University of Pennsylvania

 

 

Louis I. Kahn. Project: Pennypack Woods. Client: Federal Works Agency and Federal Public Housing Authority. Louis I. Kahn Collection, Architectural Archives, University of Pennsylvania

 

 

Louis I. Kahn. Project: Pennypack Woods. Client: Federal Works Agency and Federal Public Housing Authority. Louis I. Kahn Collection, Architectural Archives, University of Pennsylvania

 

 

Louis I. Kahn. Project: Pennypack Woods. Client: Federal Works Agency and Federal Public Housing Authority. Louis I. Kahn Collection, Architectural Archives, University of Pennsylvania

 

 

Louis I. Kahn. Traffic Study project , Philadelphia, PA (Plan of proposed traffic-movement pattern). 1952. Ink, graphite, and cut-and-pasted papers on paper. 24½ × 42¾" (62.2 × 108.6 cm). MoMA

 

 

Louis I. Kahn with Anne Tyng. City Tower project, Philadelphia, PA (Perspective sketch). 1952–1953. Ink and graphite on tracing paper. 8½ × 10¾" (21.6 × 27.3 cm). MoMA

 

 

Louis I. Kahn. Civic Center Studies, project, Philadelphia, Pennsylvania, Aerial perspective. 1956–57. Ink on tracing paper. 8¼ × 17" (20.9 × 43.1 cm). MoMA

 

 

Louis I. Kahn. Civic Center Studies, project, Philadelphia, Pennsylvania, Aerial perspective. 1956. Ink and graphite on tracing paper. 11 × 17" (27.9 × 43.2 cm). MoMA

 

 

Louis I. Kahn. Civic Center Studies, project, Philadelphia, Pennsylvania, Aerial perspective. 1957. Ink on tracing paper. 11 × 14" (27.9 × 35.6 cm). MoMA

 

 

Louis I. Kahn. Civic Center Studies, project, Philadelphia, Pennsylvania, Perspective of promenade. Ink on tracing paper. 8¾ × 14½" (22.2 × 36.8 cm). MoMA

 

 

Louis I. Kahn. Civic Center Studies, project, Philadelphia, Pennsylvania, Aerial perspective sketch. 1957. Charcoal and graphite on tracing paper. 12 × 18⅛" (30.5 × 46 cm). MoMA

 

 

Louis I. Kahn. Civic Center Studies, project, Philadelphia, Pennsylvania, Aerial perspective sketches. 1956–57. Ink and graphite on tracing paper. 15 × 21" (38.1 × 53.3 cm). MoMA

 

 

Louis I. Kahn. Mr. and Mrs. Lawrence Morris House, Mount Kisco, New York, Perspective. 1958. Ink on tracing paper. 11¼ × 17" (28.6 × 43.2 cm). MoMA

 

 

Louis I. Kahn. Mr. and Mrs. Lawrence Morris House, Mount Kisco, New York, Perspective. 1958. Ink on tracing paper. 10 × 17½" (25.4 × 44.5 cm). MoMA

 

 

Louis I. Kahn. Project: Pine Ford Acres. Client: Federal Works Agency and United States Housing Authority. Louis I. Kahn Collection, Architectural Archives, University of Pennsylvania

 

 

Louis I. Kahn. Project: Pine Ford Acres. Client: Federal Works Agency and United States Housing Authority. Louis I. Kahn Collection, Architectural Archives, University of Pennsylvania

 

 

Louis I. Kahn. Project: Pine Ford Acres. Client: Federal Works Agency and United States Housing Authority. Louis I. Kahn Collection, Architectural Archives, University of Pennsylvania

 

 

Louis I. Kahn. Project: Pine Ford Acres. Client: Federal Works Agency and United States Housing Authority. Louis I. Kahn Collection, Architectural Archives, University of Pennsylvania

 

 

Louis I. Kahn. Project: Pine Ford Acres. Client: Federal Works Agency and United States Housing Authority. Louis I. Kahn Collection, Architectural Archives, University of Pennsylvania

 

 

Louis I. Kahn. Project: Pine Ford Acres. Client: Federal Works Agency and United States Housing Authority. Louis I. Kahn Collection, Architectural Archives, University of Pennsylvania

 

 

Louis I. Kahn. Project: Pine Ford Acres. Client: Federal Works Agency and United States Housing Authority. Louis I. Kahn Collection, Architectural Archives, University of Pennsylvania

 

 

Louis I. Kahn. Alfred Newton Richards Medical Research Building, University of Pennsylvania, Philadelphia, PA (Overall building complex [final version]). 1957–1965. Basswood. 13½ × 22¾ × 14¾" (34.3 × 57.8 × 37.5 cm). MoMA

 

 

Louis I. Kahn. Alfred Newton Richards Medical Research Building, University of Pennsylvania, Philadelphia, Pennsylvania (Structure of typical laboratory tower [final version]). 1957–1965. Wood. 28½ × 23 15/16 × 23 15/16" (72.4 × 60.8 × 60.8 cm). MoMA

 

 

Louis I. Kahn. Alfred Newton Richards Medical Research Building, University of Pennsylvania, Philadelphia, Pennsylvania. Exterior perspective, final version. 1960. Graphite on tracing paper. 23 × 23½" (58.4 × 59.7 cm). MoMA

 

 

Louis I. Kahn. Project: House for 194X. Client: Architectural Forum. Elevation. 45.7cm × 47.2cm. Pencil, color pencil on white tracing paper. Louis I. Kahn Collection, Architectural Archives, University of Pennsylvania

 

 

Louis I. Kahn. Project: House for 194X. Client: Architectural Forum. Plan. 45.7cm × 66cm. Pencil, color pencil on white tracing paper. Louis I. Kahn Collection, Architectural Archives, University of Pennsylvania

 

 

Louis I. Kahn. Project: Lily Ponds Houses. Client: The United States of America, acting through the Alley Dwelling Authority. Image Title: aerial perspective of housing, building type B. 22cm × 21.5cm. Pencil on white tracing paper. Louis I. Kahn Collection, Architectural Archives, University of Pennsylvania

 

 

Louis I. Kahn. Project: Lily Ponds Houses. Client: The United States of America, acting through the Alley Dwelling Authority. Image Title: perspective. 45cm × 59cm. Pencil on white tracing paper. Louis I. Kahn Collection, Architectural Archives, University of Pennsylvania

 

 

Louis I. Kahn. Project: Lily Ponds Houses. Client: The United States of America, acting through the Alley Dwelling Authority. Louis I. Kahn Collection, Architectural Archives, University of Pennsylvania

 

 

Louis I. Kahn. Salk Institute for Biological Studies, La Jolla, California (Perspective of meeting house). 1961. Graphite and crayon on paper. 23⅞ × 31½" (67 × 80 cm). MoMA

 

 

Louis I. Kahn. Kansas City Office Building, project, Kansas City, Missouri, Perspective. 1972. Charcoal on yellow tracing paper. 52¾ × 31¼" (134 × 79.4 cm). MoMA

 

 

Louis I. Kahn. Fine Arts Center, School, and Performing Arts Theater, Fort Wayne, Indiana. 1959–73. Clay and wood. Individual model: 2 × 10 × 6⅜" (5.1 × 25.4 × 16.2 cm) (approx.). Three models in box: 3 × 10⅞ × 21" (7.6 × 27.6 × 53.3 cm). MoMA

 

 

Louis I. Kahn. Fine Arts Center, School, and Performing Arts Theater, Fort Wayne, Indiana. Site-plan and elevation sketches. 1963. Charcoal and crayon on tracing paper. 12 × 22" (30.5 × 55.9 cm). MoMA

 

 

Louis I. Kahn. Fine Arts Center, School, and Performing Arts Theater, Fort Wayne, Indiana. Plan sketches. 1963. Graphite on paper. 10 × 7½" (25.4 × 19.1 cm). MoMA

 

 

Louis I. Kahn. Project: Willow Run, Neighborhood III. Client: Union of Automobile Workers and the Federal Public Housing Authority. Site Plan. 1942. Louis I. Kahn Collection, Architectural Archives, University of Pennsylvania

 

 

Louis I. Kahn. Project: "Design for Postwar Living" house, competition. Client: California Arts and Architecture. 35cm × 69cm. Red pencil on white tracing paper. Louis I. Kahn Collection, Architectural Archives, University of Pennsylvania

 

 

Louis I. Kahn. Sher-e-Bangla Nagar, Capital of Bangladesh, Dhaka, Bangladesh (Dhaka roof study). 1962–1983. Cardboard. 7¼ × 7⅛ × 7⅛" (18.4 × 18.1 × 18.1 cm). MoMA

 

 

Louis I. Kahn. Sher-e-Bangla Nagar, Capital of Bangladesh, Dhaka, Bangladesh (Study for National Assembly Building). 1962–1983. Cardboard. 14½ × 89 × 49" (36.8 × 226.1 × 124.5 cm). MoMA

 

 

Louis I. Kahn. Sher-e-Bangla Nagar, Capital of Bangladesh, Dhaka, Bangladesh (Study for Prayer Hall). 1962–1983. Mat board. 2¼ × 2⅝ × 2⅝" (5.7 × 6.7 × 6.7 cm). MoMA

 

 

Louis I. Kahn. Mikveh Israel Synagogue, project, Philadelphia, Pennsylvania. 1961–72. Basswood. 9 × 26¾ × 12½" (22.9 × 67.9 × 31.8 cm). MoMA