|
|
Сергей Пахомов. Интервью с Максимом Атаянцем об ордерной архитектуре
Интервью по поводу ситуации в Ижевске с Главным корпусом и его сгоревшей колонны с архитектором Максимом Атаянцем научного журналиста Сергея Пахомова.
Дата проведения интервью: 4 января 2022 года, город Санкт-Петербург.
Автор всех иллюстраций, кроме особо отмеченных, — С. В. Пахомов.
Исходный вариант интервью размещен по адресу: izhsymbol.ru
Сергей Васильевич Пахомов — заместитель генерального директора ООО НПП «Электротех» (Ижевск), кандидат физико-математических наук.
Максим Борисович Атаянц — российский архитектор и художник, преподаватель истории архитектуры и архитектурного проектирования. Заслуженный архитектор Российской Федерации (2018), член-корреспондент Российской академии архитектуры и строительных наук (2021).
В Ижевске намерены ввести в городское пространство историческое здание Оружейного завода, которое долгие годы в силу особенностей расположения было скрыто от глаз горожан. Это здание огромных размеров, за свою 200-летнюю историю оно подвергалось многочисленным переделкам, поэтому город передовой технической мысли, каковым считается Ижевск, стремится разобраться в особенностях архитектуры начала XIX века, чтобы определить, что и как сохранять и восстанавливать.
Один из ведущих экспертов по ордерной архитектуре, архитектор, художник, преподаватель Санкт-Петербургской Академии художеств Максим Атаянц любезно согласился ответить на наши вопросы. Разговор с ним мы начали с обмера колонн в колоннаде Казанского собора и продолжили за чашкой кофе.
     
Сергей Пахомов:
— Максим Борисович, как инженерам и конструкторам можно объяснить назначение ордера?
Максим Атаянц:
— Мне довольно хорошо понятно, как люди технического склада воспринимают действительность, я же из семьи инженеров-радиоэлектронщиков, поэтому попробуем рассмотреть путём некоторых аналогий.
Прежде всего не надо «вестись» на внешние признаки. Если возьмём какую-то коробку и обклеим её, «унавозим» большим количеством приклеенных балясин, колонн и всего остального, то это не будет ордерной архитектурой. Ордер — это, прежде всего, способ размерения, расчисления и проектирования здания. Хотя это ни в коем случае модульной системой назвать нельзя, но это способ структурирования мышления у архитектора-проектировщика.
Вся ордерная архитектура в художественной форме выражает работу с вектором силы тяжести. Почему у нас такая любовь к прямому углу? Потому что вертикаль противостоит силе тяжести, и она перпендикулярна горизонтальной плоскости. В ширину здание может расширяться сколько угодно, пока денег хватит, а вот стоимость каждого дополнительного этажа вверх с какого-то момента начинает экспоненциально возрастать. Потому что в пределе при какой-то высоте здание будет раздавлено собственным весом.
— На Земле максимально возможная высота гор — высота Гималаев, на Марсе — в два раза больше.
— Правильно, потому что Марс меньше, и меньше сила тяжести. Это физика, а в ордере это противостояние выражено в художественной форме. Здесь нет уже буквальной связи между несущими свойствами материала и формой.
— В ордере избыточное количество материала?
— Не обязательно. Где-то и недостаточное.
— Вот сейчас мы с вами были в Казанском соборе. Ясно, что такие большие колонны для того, чтобы нести весь этот верх, явно избыточны.
— Да, но при этом очень опасно перегружены архитравы. Это с прагматической точки зрения, основанной на расчётах.
   
А обычный человек, когда он непосредственно смотрит, видит совсем иначе. Дело в том, что в силу личного жизненного опыта человек хорошо понимает разницу между весом в 10 кг, 50 кг и 100 кг. Очень сильный человек может различать 100 кг и 200 кг. Но для различения 200 кг и тонны, человеческого опыта уже недостаточно. Поэтому человек ориентируется на некие естественные представления о весе. В греческой своей основе ордер создавался как каменная скульптура, изображающая деревянное здание. Это очень важно. Именно поэтому там эти соотношения сделаны так, чтобы они скульптурно воспринимались естественно. Поэтому колонны избыточно толстые, а перекрытия наоборот — на пределе своих возможностей, поскольку камень очень плохо работает на излом.
Про ордерную архитектуру ни в коем случае нельзя сказать, что её сначала рисуют, придумывают, а потом приделывают к ней колонны для украшения. Нет, она размерена этими мысленными колоннами, пилястрами, карнизами, всем остальным. Даже если их потом стереть, всё равно эта структурная расчётность останется.
— В Ижевске есть дома, которые называют «раздетыми». Это сталинки, на которые не стали навешивать запроектированную и даже уже изготовленную лепнину. Там одинаковые окна расположены монотонно, как в общежитии.
— И видно всю эту нелепость. К середине 50-х годов ордерная архитектура фактически умерла. Ещё до того, как стали снимать украшения. Там была производственная сетка, на которую вешали различные элементы.
— Но при этом были толстые альбомы типовых элементов, разработанных ведущими архитекторами.
— Конечно, и производство керамических элементов было очень качественным. Но это не ордер в строгом понимании.
— Есть более приближенная к технике область художественного творчества — это техническая эстетика, дизайн. Бытует фраза: «В хорошо сделанном автомобиле по бамперу можно восстановить всю форму». Это похоже на согласованность в ордере?
— Да, похоже. Вот сегодня мне в сети попалась фотография Майбаха 1938 года. И вдруг я в очертаниях задней части кузова узнал немецкую каску времён войны. Настолько это дизайнерски точно передаёт стиль эпохи.
Именно поэтому профессионал по особенностям ордера довольно легко отличит V век до н.э. от, например, II-го.
— По стилистике?
— Однозначно, абсолютно. Потому что логика построения всё время чуть-чуть меняется. 1760-е годы отличаются от 1820-х, 1930-е от 1950-х, хотя вроде бы всё это похоже. Прежде всего, ордер — это не декорация. Есть определённая путаница в терминах. Декорация — это внешнее украшение, а декор в переводе означает «то, что подобает». Римляне, когда награждали человека, говорили, что его декорировали, воздали ему надлежащие почести. Поэтому ордер — это декор, но не декорация. Так же, как и орнамент — это не произвольное украшение, а оснастка, которая несёт функцию защиты.
— У нас в Удмуртии по орнаментам национальных костюмов можно узнать, к какому роду относится человек и какой тотем его защищает.
— Но в то же время любой орнамент за многие поколения изживает свой первоначальный смысл, абстрагируется. И с ордерными элементами ровно то же самое происходило. Скажем, греки в каком-нибудь 5–4 веке до н.э. ещё помнили, что триглифы — это торцы деревянных балок, а в римское время уже всё, происхождение ушло. Остался канонический язык ордера.
  
— Давайте рассмотрим примеры. Здесь в Петербурге, на улице Бассейной у Парка Победы, есть три здания разных времён: Дом со шпилем (1940) сталинской архитектуры, Национальная библиотека (1982) и Городской суд (2013). Это ордерная архитектура?
— Городской суд — это как раз пример того, когда сделали железобетонную коробку с функцией, а потом на неё налепили декорацию.
      
Библиотеку делал архитектор Щербин, которого я хорошо помню. Он учился в 50-е годы, когда прекрасно преподавали ордер, поэтому он всё понимал и умел. Но сменилась парадигма, ордерная архитектура стала табуированной, наступило время модернизма, и Щербин в этом проекте, оставаясь в рамках совершенно другого стиля, позволил себе очень тонкие аллюзии на ордерную архитектуру. Как инженер он решил всё это в железобетоне, колонны тоненькие, верх тяжёлый, но там присутствует скрытая цитата, регулярное расположение колонн. Это тот максимум приближения к ордеру, который мог себе позволить архитектор на тот момент.
— Если ордер — зримое противостояние вектору силы тяжести, то в невесомости он должен исчезнуть. Ещё рано говорить о космической архитектуре, но удивительная вещь — в каждом отдельном модуле Международной космической станции сохранена привычная система ориентации для космонавтов: есть условные пол и потолок.
— Вот если бы в космос полетели осьминоги, которые в своей привычной среде обитания в воде избавлены от веса и в равной степени легко передвигаются во всех направлениях, то для них, по-видимому, потребовалась бы архитектура, основанная на других принципах. Но космонавты даже в космосе остаются людьми, а у человека тело вытянуто опять же вдоль вектора силы тяжести. При этом в горизонтальных направлениях «лево-право» тело симметрично, и даже мы можем не различить издалека стоит ли человек к нам лицом или спиной, а вот верхнюю часть с нижней мы никогда не спутаем, потому что имеет место чёткая дифференциация формы тела по отношению к главному направлению.
Тем самым мы с вами сейчас показали, что ордерная архитектура в глубинном смысле антропоморфна.
— Современная ордерная архитектура имеет стилистические особенности?
— Конечно.
— Всё чаще используются чисто цилиндрические колонны. Означает ли это что роль скульптурности, энтазиса в ордере уменьшается?
— Нет. Энтазис, он для чего нужен? Это частный случай, хотя и наиболее заметный и известный, но всё же частный случай.
  
— Исправления оптических искажений?
— Нет. Это, к сожалению, очень неправильное, хотя даже в учебниках укоренившееся представление, что все эти искажения формы сделаны для компенсации неких оптических искажений.
Давайте представим ряд колонн греческого храма как ряд индивидуумов, которые вместе выполняют тяжелую физическую работу — несут то, что расположено на колоннах.
— Ленин на субботнике несёт бревно.
— Только «ленинов» человек десять. Все индивидуумы напряжены, и это напряжение проявляется в деформации формы. Если греческий храм возьмём, то там кроме энтазиса, колоннады завалены немножко внутрь. Можно даже найти точку схода продолжений осей колонн. Такие вычисления делались, оси сходились на высоте где-то 2 км. Кроме того, угловые колонны немного толще, площадка основания немного выпуклая к центру, т.е. является частью сфероида. И более того, если мы посмотрим на горизонтальные сечения настоящей античной колонны, то ни одно из них не будет правильной окружностью, вычерченной по циркулю. Все эти намеренные искажения — следствие скульптурного подхода к изображению согласованной работы элементов здания.
Теперь можно себе представить, что изначально где-то вне действия силы тяжести весь храм был сделан идеально ровным и в натуральную величину из исключительно плотной и тяжёлой резины. А теперь мы мысленно эту идеально ровную модель перенесём и опустим на землю. Что произойдёт? Под собственным весом она вся чуть-чуть поплывёт и деформируется, все прямые линии станут кривыми.
Поэтому энтазис колонны — это не компенсация искажений, а демонстративно выраженная деформация материала под действием тяжести. С некоторым преувеличением, конечно. В результате любой человек видит, насколько органично смотрится греческий храм в пейзаже. Вот именно из-за всех этих подробностей.
А если про современную архитектуру говорить, то там самое главное — не пытаться имитировать старое, а просто говорить на том же языке.
— Как лично Вам удаётся в своих проектах говорить новое на этом языке?
— Сейчас я строю большой храм на 5 тыс. человек на севере Петербурга на Долгоозёрной улице. Стройка ещё идёт, но литургии там уже бывают.
Поскольку там в общем конструкция железобетонная, я не стал имитировать никаких тяжёлых каменных конструкций. В канонической архитектуре, скажем конца XVIII века были бы тяжеленные четыре опоры, которые бы ловили распор кирпичного купола. Я подумал: а зачем? Материал позволяет сделать воздушность, которая раньше могла только во сне присниться, а здесь — пожалуйста! Сразу стало много света и пространство из-за этого стало менее расчленённым. И всё это держится на сечениях, которые в самом тонком месте всего 40×40 см. Получается, что я этим же языком рассказываю совершенно современную историю.
— Канонический — означает твёрдо установленный. Виньола, Альберти задали конкретные значения пропорций ордеров. Это ограничивает архитектора?
— Вопрос очень важный, поэтому начнём издалека. Я сейчас неожиданно буду говорить совершенно про другое. Представьте себе обычную деревню. Хоть в Удмуртии, хоть в Рязанской области, хоть где. Ещё в прошлом веке совершенно нормальной была практика, когда старую избу, простоявшую лет сто, перекладывали. Разбирали по брёвнам и складывали новый сруб. Хозяин собирал человек 20 из своей деревни, и они за пару дней обновляли жильё. Потом, условно говоря, из соседней деревни приглашали мастера, который умеет делать резные наличники, и всё — построили дом и к никакому архитектору не обращались! Это был родной язык деревенских жителей. Я специально называю эту архитектуру языком, это очень важная в данном случае конструкция.
А теперь представьте (к сожалению, это легко сделать), что деревня вымерла. Послали архитектора, чтобы он спроектировал этнографическую деревню, музей. Что он будет делать? Он начнёт обмерять оставшиеся избы и искать закономерности. Т. е. жители с детства разговаривали на своём родном языке и другого не знали, а архитектор начал его восстанавливать как некий мёртвый язык.
То же самое было, когда античность умерла в конце IV века, а ровно через 1000 лет, когда проснулся интенсивный интерес к величественным римским руинам, Альберти (это XV век), Виньола и Палладио (это XVI век) стали этот мёртвый язык изучать, обмерять и канонизировать.
Особенно сильно ругают Виньолу за то, что он установил канонические пропорции, которые с тех пор приводятся во всех учебниках. Но ругают кретины, не понимающие сути ордера. Виньола был блистательным архитектором, гением, и ни в одной своей постройке он не использовал значения, приведённые им в своём знаменитом трактате «Правило пяти ордеров архитектуры». И здесь нет никакого парадокса или нечестности, потому что он давал базовую норму, от которой любой архитектор применительно к материалу, применительно к задаче, которую он решает, применительно к обстановке системно изменял бы в ту сторону, в которую нужно.
Это точно так же, как в учебнике для детской художественной школы приводят канонические пропорции фигуры человека. Но рисуют-то всегда какого-то конкретного человека с индивидуальными особенностями. Канонические пропорции необходимы в качестве исходного посыла, чтобы ощутить и отобразить системность. Всё взаимосвязано. Глядя на лицо человека, мы понимаем какое у него телосложение. Изменение в одном параметре от канонического среднего неизбежно влечёт за собой цепочку изменений во всех остальных.
Поэтому канон задавали именно для того, чтобы его осознанно изменяли. А в том, что потом, лет через 200 где-то стали механически применять пропорции из трактата Виньолы, он не виноват.
— Максим Борисович, теперь хотелось бы представления об ордере применить к нашему Ижевскому оружейному заводу, проект которого создавался как раз в период зрелого русского классицизма.
— Здесь речь идёт, прежде всего, о реставрации памятника архитектуры начала XIX века. Дудин строил ваш завод как раз тогда же, когда здесь в Петербурге Захаров строил Адмиралтейство. И я действительно вижу, что Адмиралтейство здесь явно имелось в виду.
       
Но смотрите, в чём моя ограниченность в качестве эксперта. Как эксперт в области реставрации архитектуры классицизма я выступать не могу и принципиально не беру реставрационную лицензию. Потому что я человек радикально мыслящий, я и оси начну исправлять сразу, если что. А этого делать нельзя. Здесь нужна очень хорошая экспертиза для выявления предмета охраны.
Но в данном случае тут нужна оценка в общем простая, что ничто (судя по вашему труду*), что Дудину когда-либо добавляли и исправляли, ценность объекта не повышало, а только понижало. Без сомнения. Но не надо по поводу экспертизы ходить к архитекторам.
______________
* М. Атаянц ссылается на статью С. В. Пахомова «Дополненная реальность Главного корпуса Ижевского оружейного завода» (2022), которая послужила отправной точкой настоящего интервью. Прим. TEHNE
До какой степени восстанавливать, всегда возникает противоречие, которое решается только под каждый конкретный случай. Противоречие между желанием сохранить все слои того, что со зданием когда-либо делали, его историю, и в то же время, чтобы не получился ералаш, чтобы была целостность облика. И реставраторская мысль, её парадигма мечется между одним и другим.
— Мы надеемся на профессиональных экспертов, но хотим пробудить интерес жителей к этому огромному зданию.
— Конечно, ни о каких 20 тысячах метров там речи нет. Вот смотрите, оно 300 метров в длину?
— 356 метров. Вы правы, 20 тысяч м² это всё, что выделено в Г-образный объект культурного наследия. Исходный проект Дудина был порядка 14 тысяч м², после того как надстроили переходы, добавилось ещё 3 тысячи м².
— Эти переходы сейчас какой формы? Они испорчены когда?
    
— Последний раз их в 30-е годы перестроили в 3-х этажные цеха вровень с флигелями, и теперь конгломерат построек стоит монотонной стеной.
— Да, я помню, пластиной такой. Тут нужно смотреть, может быть и снести. В зависимости от того, что от этого здания хотят. Мне вот, на вскидку, казалось бы, что там можно прекрасный музей оружия сделать. Это должно быть связано с историей этого места, города. Ведь возникло всё это как завод в старом петровском русском смысле этого слова.
Я бы, конечно, с удовольствием увидел бы исходный силуэт, как он был нарисован в 1807 году. Но, опять же, вдруг может оказаться, что в какие-то 1800-е годы, например, там было добавлено что-то интересное. И тут надо смотреть, как эти вещи между собой сочетаются. Это тонкий момент, должна быть комплексная экспертиза, хорошо, если она уже идёт.
— Ваш тезис, что в ширину здание может расширяться сколько угодно, здесь ярко проиллюстрирован. А вот вектор силы тяжести у нас обозначен башней с колонной. Можно ли колонной венчать башню?
— Надо сразу сказать, что у инженера и архитектора разное значение придаётся самому слову. С точки зрения конструктора, колонна — это опора, которая передаёт вертикальную нагрузку от верха вниз. В логике архитектуры эпохи классицизма колонна — это, прежде всего, элемент выразительный. Она вообще может практически ничего на себе не нести. Например, стоит здание, а к нему приставлен портик, и колонны этого портика ничего, кроме собственной крыши портика не несут, и вроде бы совсем не нужны.
А вот если говорить про отдельно стоящую колонну, то у неё другая ипостась, она служит основанием для чего-то. Например, архаическая колонна в Пестуме в Италии. До сих пор стоит с VI века до н.э.! Один из её барабанов специально оставлен гладким для надписи. Значит, на ней стояла статуя, это памятник.
Яркий пример такого рода композиции — триумфальные колонны. Колонну Траяна в Риме строили при живом императоре, поэтому сначала там на золотом шаре сидел орёл. Потом, когда Траян умер, его похоронили в основании колонны и установили статую самого императора.
У вас ведь тоже был шар с орлом. Если колонна стоит без ничего, то это странно. А так, это совершенно каноническая композиция.
— Энтазис колонны выражает не только вес того, что сверху, но и нагрузку на основание. Лёгкий шпиль тянет здание вверх, а колонна припечатывает его к земле. Трудно найти примеры, когда на башенке стоит колонна.
— Это отчасти экстравагантное решение, но ничего в нём такого канонически неправильного нет. Шпиль — это само по себе завершение. На шпиле скульптуры не ставятся, там только крест церковный может быть.
— А ангел на шпиле Петропавловского собора?
— Там всё-таки главное — крест, а ангел только как часть композиции. У Захарова в Адмиралтействе на шпиле тоже лёгкий кораблик-флюгер. Так что колонну у вас совершенно естественно и нормально было бы восстановить, только обязательно она должна что-то поддерживать, пусть хоть шарик. Пустая колонна — это и есть нечто, что возмущает мысль.
— Заводская башня — это сейчас единственное, что доступно для обзора, всё заросло. Но даже если вырубить тополя, целиком увидеть здание невозможно, потому что оно ниже плотины, построено вдоль неё и практически вплотную. Всегда ли должно быть пространство перед зданием для обзора?
— Вы знаете, я боюсь таких обобщений «всегда должно быть». Его же построили? Оно стоит? Я никогда не готов буду судить, пока собственными глазами не увижу в контексте окружения. Это во-первых. Во-вторых, Дудин, при всём уважении, не Захаров, он мог что-то и не очень рассчитать. Но в любом случае, это очень интересное решение, потому что оно в логике взаимосвязи корпуса и плотины, поскольку производство было на водяной тяге.
— Пришлось с высоты плотины делать мост сразу на 3-й этаж.
   
— Это здорово и само по себе красиво. Потому что сам завод, естественно, ниже плотины. Здесь как раз некая странность заключается в том, что парадный, торжественный фасад обращён в сторону плотины. А с противоположной стороны как выглядит здание?
— К нему перпендикулярно примыкают другие производственные корпуса, а центральная часть с башней открыта во всю высоту, но лишена какого-либо декора. Крашеная штукатурка в плохом состоянии.
    
— Проблема штукатурки в том, что у неё срок жизни небольшой. Её нужно постоянно обновлять, а в каждом обновлении накапливаются ошибки. Особенно с потерей квалификации и понимания как устроены детали и каково их назначение в ордере.
Например, в Петербурге при более-менее приличной сохранности капителей, базы колонн часто совершенно чудовищно выглядят. Ведь капитель прикрыта карнизом, а на базы попадает вода, они трескаются, с них отваливается штукатурка. После кривого перештукатуривания они могут приобретать самые фантазийные формы. Если это в Петербурге, то я представляю, что может твориться в отдалённых краях.
     
— Точность изготовления в архитектуре, конечно, не самый главный параметр качества, но зато легче всего поддаётся измерению. Поэтому я попросил, чтобы мы с вами измерили колонны в колоннаде Казанского собора. Действительно, точность у нас очень низкая. Возможно потому, что строили крепостные?
— Дело не в крепостном статусе, а в квалификации. Той квалификации, которая передаётся от поколения к поколению. И стоит пропустить одно поколение, всё — обрыв, и никакими книжками уже не восполнишь. А у вас просто неоткуда было взяться квалифицированным исполнителям.
Как это ни странно, но точность и качество строительства очень сильно связаны с общей цивилизационной культурой общества, в котором это происходит. Самая высокая точность, даже неестественно высокая, была на Акрополе в Парфеноне.
— За счёт того, что мягкий мрамор легко обрабатывать?
— Нет, не за счёт мрамора. Там просто всё совпало: пиковая эпоха развития архитектуры, высокая мотивация, очень сильный политический заказ не только правителя, но и всего общества, опять же квалификация и избыточное финансирование. Вот такой эталон получился.
Причём, как ни парадоксально, точность там потребовалась не для того, чтобы достичь одинаковости элементов, а для того, чтобы ввести изменённые уникальные элементы в правильную систему. Там нет двух одинаковых колонн, потому что именно так было нужно. Та самая скульптурность ордера, о которой мы уже говорили.
— Максим Борисович, в эти дни в Константиновском дворце в Стрельне проходит ваша выставка «Рисунки и акварели». По вашему же определению, это портреты камней, которые в античных постройках за тысячи лет приобрели индивидуальность. Где граница между романтичными руинами и промышленными кирпичными развалинами с чёрными провалами?
Максим Атаянц. Рим. Панорама Форума от храма Сатурна. 2016
Максим Атаянц. Эфес. Библиотека Цельса. 2014
— Есть целая наука о том, как здание умирает. И вот какие факторы влияют на это процесс:
Во-первых, самый страшный враг любого здания — это продолжающаяся человеческая активность. Именно потому Помпеи и Геркуланум так хорошо для нас сохранились, что их пеплом выключили единомоментно. На паузу поставили.
Вторая история — это, конечно, стихийные бедствия. Прежде всего, пожары. Причём даже тот камень, который остался после пожаров, из-за низкой теплопроводности приобретает сильнейшие внутренние напряжения, теряет прочность и в последующем крошится и лопается.
Хочу обратить внимание, что здания начинают очень быстро умирать, оставшись без ухода. И самая главная причина этого — нарушение системы отведения воды. Как только начала просачиваться вода, образуются участки повышенной влажности, начинают прорастать берёзки.
— Да, берёзок у нас на корпусе много.
— Природа всё искусственное, всё что ей противоречит, поглощает таким вот элегантным образом. Через тысячи лет от любого здания не остаётся и следа. Сейчас развивается направление в археологии, когда по виду из космоса определяют контуры, к примеру, античного амфитеатра, поскольку на земле уже никаких признаков постройки обнаружить невозможно.
А кирпич тоже очень интересный материал. Огромная часть римской архитектуры кирпично-бетонная. Все неточности, трогательные нестыковки, это тоже часть культуры и часть наследия, которое нужно в какой-то степени учитывать.
— Но, если честно, не хотелось бы из промышленного здания, которое верой и правдой служило два века, делать аттракцион архитектурных казусов в провинции.
— Нет, не надо путать разные вещи. Одно дело — то ценное, что здесь действительно было, и совсем другое — все наслоения, произведённые с потерей квалификации и вопреки исходному замыслу архитектора. Исправить то, что потом испортили, можно и, конечно, нужно.
— Максим Борисович, большое спасибо за раскрытие сущностных моментов архитектурного ордера, будем у себя в Ижевске бороться, чтобы наш Главный корпус предстал на всеобщее обозрение не только памятником достижений ижевских оружейников, но и грамотным, адекватным примером ордерной архитектуры.
Санкт-Петербург, 4 января 2022 г.
Благодарность
Выражаем благодарность Православной местной религиозной организации приход Казанского кафедрального собора г. Санкт-Петербурга Санкт-Петербургской Епархии Русской Православной Церкви (Московский Патриархат) за разрешение провести фотосессию в колоннаде собора, закрытой для свободного посещения.
Приложение
Сравнение точности строительства в Санкт-Петербурге и в Ижевске.
Диаметр колонн вычислялся из периметра, который измерялся удлинённым портняжным сантиметром (4,5 м). Высота колонн измерялась лазерным дальномером. Погрешность вычислялась на основании разброса значений при измерении группы колонн.
Здания в Санкт-Петербурге:
   
Здания в Ижевске:
      
В таблице приведены значения отношения высоты колонны к диаметру.
Точность сталинской архитектуры в СПб определялась при обмере зданий возле метро «Парк Победы». Разброс значений погрешности для различных групп однотипных размеров от 0,5% до 2,0%.
Главный корпус Ижевского оружейного завода имеет разброс значений размеров однотипных элементов (оконных проёмов, расстояния между опорами) до 10%, чему соответствует абсолютная погрешность более 10 см.
22 февраля 2022, 21:20
0 комментариев
|
|
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| tehne.com © 2011—2024 Все права защищены. |
Если у вас есть интересная для нас
информация – пишите на почту [email protected] |
|
Сайт разработан
Лабораторией дизайна «Pixel»© 2012 |
Комментарии
Добавить комментарий