Тамаш Фишер и Карлотта Коминетти. «Год без зимы»

 

 

В апреле 2020 года платформа концептуальных архитектурных конкурсов Blank Space объявила победителей седьмого ежегодного конкурса Fairy Tales (англ. «волшебные сказки»). Жюри были отобраны лучшие работы — истории предостережения и надежды в непростые времена.

 

На конкурс Fairy Tales 2020 года поступили работы от участников из более чем 65 стран. В состав жюри вошли 20+ ведущих архитекторов, дизайнеров и писателей, включая Элисон Брукс (Alison Brooks), Марка Цурумаки (Marc Tsurumaki), Дуэйна Ойлера (Dwayne Oyler), Дженни Ву (Jenny Wu), Гейл Карсон Левин (Gail Carson Levine) и Артура Маму-Мани (Arthur Mamou-Mani).

 

«В то время как наша реальная жизнь становится все более сюрреалистичной, в этих историях нас особенно привлекает свойственное волшебным сказкам сочетание мрачности и оптимизма», — рассказал член жюри Марк Цурумаки, директор LTL Architects. Таким образом, жюри наградило, в соответствии с духом времени, тревожные рассказы, оставляющие надежду на будущее.

 

В 2020 году жюри выбрало трех победителей и вручило поощрительные премии авторам еще 11-ти работ.

 

Первый приз получили молодые дизайнеры Тамаш Фишер (Tamás Fischer) и Карлотта Коминетти (Carlotta Cominetti) из архитектурной студии VIRGINLEMON (Париж). В их проекте под названием The Year Without a Winter («Год без зимы») действительно есть что-то пророческое. Рассказчик, о котором мы ничего не знаем, описывает свое возвращение домой — в большой город — после путешествия к морю. Но возвращение происходит уже во вневременном мире, где глобальное потепление зашло настолько далеко, что было объявлено чрезвычайное положение. Меняется сама природа, останавливается производство и технологические циклы, рушатся здания. И только перед лицом кризиса у человека находятся силы измениться. После года без зимы наступает весна, возвращающая человечество к жизни. Точно так же, как в год без лета, 1816*, когда Тернер создал свои закаты, Карл Дрез изобрел велосипед, Полидори написал первую повесть о вампирах, которая так и называлась — «Вампир», а Мэри Шелли придумала д-ра Франкенштейна и его чудовище.

____________

* 1816 год в Западной Европе и Северной Америке известен как год без лета вследствие извержения вулкана Тамбора. До сегодняшнего дня он остаётся самым холодным годом с начала документирования погодных наблюдений.

 

Тамаш Фишер и Карлотта Коминетти: «Мы писали нашу историю, думая о моменте, когда человечество должно остановиться и изменить свои привычки, чтобы избежать коллапса и защитить себя от такого события, как, например, внезапное и очень сильное изменение климата. Теперь мы осознали, что наш рассказ напоминает современное положение: ожидание, скука, одиночество, сожаления, социальные сети как единственный выход. Но что мы действительно хотели подчеркнуть, так это то, как чрезвычайные ситуации могут привести к подлинному поворотному пункту. Сложные ситуации заставляют людей больше думать и по-другому использовать свои творческие способности. С тех пор, как началась эта пандемия, мы говорили о событии, изменившем нашу жизнь, которое и является предметом нашего рассказа. Наша жизнь изменится, но, в конечном итоге, к лучшему…»

 

Второй приз жюри присудило сказке Symbiosis («Симбиоз»), созданной литовскими архитекторами Александром Чеботаревым и Лаурой Куршветите (Aleksandr Čebotariov and Laura Kuršvietytė), которые живут и работают сейчас в Брюсселе.

 

Третью премию получили архитектор Альберт Ороско (Albert Orozco) и педагог-исследователь Эдвард Риверо (Edward Rivero) за историю Lloronas of Juárez («Йоронас из Хуареса»).

 

 

 

 

 

В тот год я решил уехать один на летние каникулы, что должно было стать последним путешествием моей старой оранжевой «Припяти» — трехдверного автомобиля советского образца, выпускавшегося до 1972 года на заводе «Коммунар» (сейчас это Украина).

 

Машина была не семейным наследством, а типичным ностальгическим капризом, что часто случается с людьми за тридцать, умное вложение, которое через десять лет принесло бы до четырехсот процентов прибыли, гораздо больше, чем любой банковский вклад или пенсионный фонд. Я всегда думаю о своем будущем.

 

Месяц спустя город был точно таким, каким я его оставил. В 21:00 14 сентября солнце садилось за горизонт, и я, как и планировалось, проверил последний пункт летней программы: «не забудьте следовать по восточной дороге с солнцем позади вас». Это могло быть опасно, мои очки не были поляризационными.

 

Если подумать о путешествии, то оно было особенным, может быть даже немного ностальгическим, но от этого не менее прекрасным. Я подгонял себя (на самом деле я, естественно, подгонял свою машину), чтобы добраться до океана. Чудесно! Красочно! Сильно! Расположился в дикой природе, прямо за официальным лагерем для серфинга. Лагерь был наполнен молодыми, красивыми, белокурыми, подтянутыми, улыбающимися и загорелыми людьми. У меня не было ни малейшего шанса приблизиться к ним.

 

Каждую ночь около полуночи я застегивал палатку. Тишина. Время от времени слышно лишь дыхание парочки, занимающейся любовью в темноте, на песке.

 

В ноябре температура была все еще на 10 градусов выше среднесезонной. Я стал по-другому вспоминать о тех ночах, проведенных на берегу моря, с чувством сожаления. Иногда почти с гневом.

 

Как и многие другие, я целыми днями думал, зачем я вернулся в город.

 

Люди были ленивы и потливы. На работе производство упало на 45 процентов, и все поставки были отложены на неопределенное время.

 

8 декабря в стране было объявлено чрезвычайное положение.

 

На Рождество был самый длинный световой день, когда-либо отмеченный в истории. Поскольку натуральные елки и световые украшения были запрещены, моя мама просто постелила на стол красивую красную скатерть. Я выпил два или три литра водки и лимонный щербет, попробовав только кусочек индейки. Провел почти час у окна, представляя себе здание перед моим: #Серджо Леоне #Гражданская война #Рождество на Дальнем Западе #Клинт #За пригоршню долларов #семейное время #без фильтров #лайк за лайк, а потом я заснул, измученный, перед закатом.

 

В более жаркие дни голова разрывалась от боли, я часами лежал на спине, глядя в потолок. Никаких других запахов, кроме влажного и ионизированного воздуха. Не было никакого шума, кроме нестройного и назойливого шума вентиляторов. Иногда я думал о юге Франции и цикадах. Все стало медленным, непостоянным и отсроченным. Техническое обслуживание было прекращено.

 

В более прохладные дни я пользовался тем, что уровень шума в децибелах приближался к норме, чтобы прочитать последние главы всех тех книг, которые я так и не дочитал.

 

Февраль дал нам передышку, ожидание сменилось организацией и мобилизацией. Медленно, но с неожиданной готовностью люди вновь налаживали коммуникацию.

 

Телефоны снова зазвонили. Заработала пресса. Все возвратились к работе, кроме меня. Я не вернулся в офис, даже когда возобновилось мое направление биоразлагаемых чипов.

 

А 20 марта грянул гром среди ясного неба. Ветер и свежий воздух. Как только температура вернулась к среднесезонной, шум внезапно прекратился. Я снова подумал о цикадах. Это была весна. Она застала всех врасплох. Непосредственный ущерб был значительным: затопление, отключение электричества, разрушение конструкций.

 

Катаклизм назвали «годом без зимы».

 

Я задался вопросом, а был ли когда-нибудь год без лета? И выяснил, что таким был 1816 год. Облачность от извержения огромного вулкана погрузила мир в постоянную зиму. Неурожай, голод и болезни распространились, — и великие поэты и композиторы того времени ответили произведениями мрачного гения. Фрагментарные вулканические материалы в атмосфере привели к эффектным, завораживающим закатам, в небе появились невиданные ранее цвета, которые повлияли на выбор оттенков и пигментов у такого например художника, как Уильям Тернер. Страшная нехватка овса для кормления животных, особенно лошадей, вдохновила немецкого изобретателя Карла Дреза на изобретение нового средства передвижения — велосипеда.

 

В то пропавшее лето Мэри Шелли, лорд Байрон и Джон Полидори встретились в Швейцарии, на берегу Женевского озера, где, запертые в закрытом помещении из-за плохой погоды, они проводили время, играя в игры и сочиняя страшные истории у камина. Их вклад заключался в создании чудовища Франкенштейна, или современного Прометея; и Вампира, предшественника Дракулы.

 

Мне потребовалось почти две недели, чтобы упаковать все мои книги и другие пожитки. Я выехал из города в солнечный ветреный день. Вернувшись к цветам и тишине, я обменял свою Припять на доску для серфинга.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

I had decided to leave alone for the summer holidays that year, it would have been the last journey of my old orange Pripyat, a Soviet-style three-door car, produced until 1972 at the Kommunor plant, today in Ukraine.

 

It was not a family inheritance but rather a typical nostalgic caprice, something that frequently happens to people in their thirties, a smart investment that after ten years would have yielded up to four hundred percent of profits, much more than any bank deposit or pension fund. I always think about my future.

 

A month later, my town was exactly as I had left it. At 9pm on September 14th, the sun was setting on the horizon and I checked, as scheduled, the last point of my summer program: “remember to take the East road with the sun behind you”. It could be dangerous, my glasses weren’t polarized.

 

Thinking about my journey, it was a special one, maybe even a little nostalgic, but beautiful and international. I had pushed myself (in fact I literally pushed my car) to reach the ocean. Wonderful! Colourful! Powerful! I was camping in the wild, right behind the official surf camp where people were young and beautiful, blond, tonic, smiling and tanned. Never had the chance to approach them.

 

Every night around midnight I zipped the tent. Silence. From time to time just the breaths of a couple making love in the dark, on the sand.

 

In November the temperatures were still 10 degrees above the seasonal averages. I started thinking differently about those nights, with a sense of regret. Sometimes almost with anger.

 

Like many others, I was spending my days wondering why I’d come back to the city.

 

People were lazy and sweaty. At work, production fell by 45 percent and every provision was postponed to a date to be defined.

 

On December 8th the state of national emergency had been declared.

 

Christmas was the longest day ever recorded. Since Natural Christmas trees and light decorations had been banned, my mother just put a beautiful red tablecloth on the table. I drank two or three liters of vodka and lemon sorbet, I tasted just a bite of turkey. I spent almost an hour at the window picturing the building in front of mine : #Sergio Leone #Civil War #Christmas In The Far West #Clint #A Fistful of Dollars #family time #no filter #like for like, then I fell asleep, exhausted, before sunset.

 

On hotter days my headache exploded, I stayed lying on my back for hours looking at the ceiling. There were no other smells but those of moist and ionized air. There was no noise other than the fans, uncoordinated and persistent. Sometimes I thought about the south of France and cicadas. Everything became slow, temporary and postponed. Maintenance works ceased.

 

On cooler days I took advantage of the more human decibels to read the last chapters of all those books I had never finished.

 

February gave us a break, the wait was replaced by organisation and mobilisation. slowly, and with unexpected, grace people returned communication.

 

Phones started ringing again. The press went back to work. Everyone went back to work but me. I didn’t return to the office even when my case on biodegradable chips was reopened.

 

Then on March 20th, a bolt from the blue. Wind and fresh air. As soon as the temperature had returned to the seasonal average, suddenly the buzz stopped. I thought about the cicadas again. It was Spring. It caught us unprepared. The immediate damage was considerable, flooding, loss of electricity, structural failures.

 

They called it “the year without a winter”.

 

I wondered if there had ever been a year without a summer. I found out it was in 1816. Clouds from a huge volcano plunged the world into endless winter. Crops failed, famine and disease spread – and great poets and composers of the day responded with works of gloomy genius. Fragmental volcanic materials in the atmosphere led to spectacular, mesmerizing sunsets, colors never seen before appeared in the sky, and painters like William Turner were unconsciously influenced in the choice of tints and shades. The terrible lack of oats to feed animals and especially horses inspired Karl Drais, a German inventor, to research a new way of transportation : the velocipede ( the first bicycle).

 

That missing summer, Mary Shelley, Lord Byron and Jhon Polidori, met each other in Switzerland, beside lake Geneva where, confined indoors by the bad weather, they passed their time playing games and writing scary stories by the fireside. Their contributions were to create the uncontrollable monster of Frankenstein; or the modern Prometheus, and The Vampire, precursor of Dracula.

 

It took me almost two weeks to pack all my books and stuff. I left the city on a sunny windy day. Once back to colours and silence I traded my Pripyat for a surfboard.